(no subject)
Когда я была маленькая, мне довелось очень остро прочувствовать, что я не такая как все и оттого одинокая.
Тогда я считала себя большой. Еще не взрослой, но уже большой девочкой. Моя непохожесть заключалась в том, что я в 12 лет умудрилась вымахать 1 м и 70 см и была ростом с вожатую нашего отряда. Но, поскольку ничего выдающегося у меня на тот момент еще не выросло, да и книжками я интересовалась куда больше, чем мальчиками, эти самые мальчики не обращали на меня внимания. Я, вобщем, и не расстраивалась.
Меня огорчало другое: девочки из отряда объявили мне бойкот. Верховодила ими Настя: мелированная челка, наставленная сахарным сиропом, делала ее на 10 см выше. И все равно Настя была на голову ниже меня. Снизу вверх не сильно-то покомандуешь, а потому Настя сразу решила: со мной ее ватаге не по пути.
Я ее очень хорошо запомнила. Ярко-зеленые лосины, накрашенные ногти и целых два ухажера. Это было неписаное правило: раз к Насте пришел мальчик, все девочки должны выйти из палаты. Я была вне игры, а потому не раз была свидетельницей, как мальчики заваливали Настю на кровать и начинали неуклюже трогать и целовать. Мне было противно.
Еще с Настей нужно было делиться, отстегивать от привезенных родителями вкусностей. Наверное, будь этот лагерь не пионерским, а настоящим, Настя была бы ворихой в законе.
Когда меня отобрали для участия в лагерном концерте, Настя сказала:
-Ты не будешь выступать.
Репетиции были моим почти единственным развлечением, не считая книг. Я поинтересовалась:
-Почему?
Она ответила:
-Потому что я не хочу, чтоб ты выступала.
Я пожаловалась вожатой, та отчитала Настю. Настя была вежливая девочка, она всегда говорила старшим "вы". Она сказала:
-Идите нах@й.
И мне там было плохо. Я пожаловалась маме, когда она навестила меня ны выходных. Мама сказала:
-Не дури. Тут свежий воздух. Отдыхай.
И я выдержала всю смену. Одна.
И решила: когда буду взрослой, я про это не забуду. Потому что если ребенок не такой большой, как взрослые, это не значит, что его проблемы маленькие и неважные.
Тогда я считала себя большой. Еще не взрослой, но уже большой девочкой. Моя непохожесть заключалась в том, что я в 12 лет умудрилась вымахать 1 м и 70 см и была ростом с вожатую нашего отряда. Но, поскольку ничего выдающегося у меня на тот момент еще не выросло, да и книжками я интересовалась куда больше, чем мальчиками, эти самые мальчики не обращали на меня внимания. Я, вобщем, и не расстраивалась.
Меня огорчало другое: девочки из отряда объявили мне бойкот. Верховодила ими Настя: мелированная челка, наставленная сахарным сиропом, делала ее на 10 см выше. И все равно Настя была на голову ниже меня. Снизу вверх не сильно-то покомандуешь, а потому Настя сразу решила: со мной ее ватаге не по пути.
Я ее очень хорошо запомнила. Ярко-зеленые лосины, накрашенные ногти и целых два ухажера. Это было неписаное правило: раз к Насте пришел мальчик, все девочки должны выйти из палаты. Я была вне игры, а потому не раз была свидетельницей, как мальчики заваливали Настю на кровать и начинали неуклюже трогать и целовать. Мне было противно.
Еще с Настей нужно было делиться, отстегивать от привезенных родителями вкусностей. Наверное, будь этот лагерь не пионерским, а настоящим, Настя была бы ворихой в законе.
Когда меня отобрали для участия в лагерном концерте, Настя сказала:
-Ты не будешь выступать.
Репетиции были моим почти единственным развлечением, не считая книг. Я поинтересовалась:
-Почему?
Она ответила:
-Потому что я не хочу, чтоб ты выступала.
Я пожаловалась вожатой, та отчитала Настю. Настя была вежливая девочка, она всегда говорила старшим "вы". Она сказала:
-Идите нах@й.
И мне там было плохо. Я пожаловалась маме, когда она навестила меня ны выходных. Мама сказала:
-Не дури. Тут свежий воздух. Отдыхай.
И я выдержала всю смену. Одна.
И решила: когда буду взрослой, я про это не забуду. Потому что если ребенок не такой большой, как взрослые, это не значит, что его проблемы маленькие и неважные.