Немного о русском дальтонизме
Когда находишься в иммиграции, просыпается какое-то особое чувство гордости за свой язык, свою культуру, вообще, все свое. Живешь ты себе в России и все тебе плохо: люди не те, политика не та, все не то, и чувствуешь ты, что другой культуре принадлежишь, так как «душой тонок», и способен понимать больше, чем остальные твои соотечественники. Ты - не то чтобы превозносишь себя, нет, вовсе нет.
С начала ты начинаешь любить иностранцев приезжающих к тебе в страну, выражаешь искреннее чувство восхищения, вплоть до воскресных молитв по ним. Ты начинаешь даже учить иностранные языки и не понимаешь, как можно знать только русский и быть этим довольным. Ты уже как бы одним пальцем ноги в Европе, которая стоит у тебя в знаке равенства с такими нерусскими словами как «культура», «история», «комфорт», «цивилизация», «демократия» и «дисциплина». Ты начинаешь восхищаться мушкетёрами, и мечтаешь, как бы пройти узенькими улочками, по которым они убегали от приспешников кардинала. Интриги, заговоры, убийства, все это приобретает для тебя какой-то особенный, возвышенный оттенок, когда речь идет о Европе. Ты восхищаешься их жажде свободы и не менее важному желанию - бороться за нее. Для тебя ярким светом озаряется картина Делакруа - женщины с обнажённой грудью - Свобода на баррикадах. Эти люди явно знают вкус свободы, говоришь ты - они ее выстрадали, у них великая история. Эйфелева башня для тебя становится мечтой, ты копишь деньги, вместо шкафа на поездку в Париж и очень удивляешься, когда люди там не ходят в пеньюарчиках, а единственное место, которые Парижане обожают больше всего - это вид с самой Эйфелевой башни, и уже как-то сам начинаешь презрительно относиться к этому уродству. Ты готов признавать свои ошибки и учиться настоящим вкусам.
Процветающая Европа, толерантная Европа, интернациональная Европа, открытая Европа. Всем тут открыты границы, неважно черный ты или араб, европейский господин вам будет рад. Мы признали свои ошибки, мы поняли, что забирать чужое и убивать их хозяев - это плохо, мы возвращаем вам все и даем вам возможность жить у нас в стране. Связано ли эта доброта как-то с тем, что Европейцы не хотят работать или, например, с тем, что демография Европы со знаком минус. Нет, конечно, нет. Француз, англичанин по определению, добр, толерантен и совсем не расист.
Большинство Европейцев говорят, только на родном языке, как и Россияне. Но для России - это грех. Ты как бы признаешь их проблемы, но принимаешь это как само разумеющееся, ведь у них тут все такие хорошие, и все хорошо, а там все плохие, и как-то все плохо, и явно не из-за тебя. Что ты можешь сделать, да сколько можно страдать, ведь ты простой человек, который хочет простого человеческого счастья. Прилетаешь сюда. Поначалу, твоя рассейская душа как-то не принимает интернациональное окружение, которое, почему-то состоит из черных и желтых цветов, так хорошо процветающих на хорошо удобренных Елисейских полях. С открытым ртом оглядываясь, по сторонам ты думаешь: «Как же тут все хорошо, и красиво!» - при этом чаще всего ты предпочитаешь не заходить дальше центра города, в его глубь.
Ты признаешь, что их культура, юмор, манера говорить другие, и ты даже понимаешь, что никогда не станешь своим, но свои тебе нравятся еще меньше. Это никак не связано, с тем, что у тебя нет любимого человека, а профессия, которую ты выбрал, тебе не нравится. Даже здесь ты встречаешь таких же людей, которые мечтают уехать, в Японию, в Киргизстан, Бразилию учить их языки и работать там, потому что там как-то все по-другому, а тут все надоело и как-то не так. Нет, это совсем не связано, хотя и у них нет любимого человека и профессия какая-то тоже не такая. Просто здесь все как-то по другому, и люди другие, они даже улыбаются как-то по-другому, хотя ты видишь, что они тоже устают, и тогда уже не улыбаются. Ты видишь, что эти люди, как и ты, мечтают о том, когда придет лето и будет тепло. И тут приходит осознание!
А здесь, оказывается, тоже есть безработица? Оказывается здесь тоже недовольны правительством, которые не выполняют свои обязательства и как и в России публичные здесь только стены. Слово свобода, здесь заглушается выстрелами нашего отечественного АК-47, а обычаи французов не особо в почёте, если только этот француз не соблюдает намаз. Здесь есть свобода в отличие от России: свобода оскорбления религии, свобода заявление о своей нетрадиционной ориентации, свода говорить о проблемах климата и рисовать безобидные карикатуры на президента. Да, здесь много свобод. И их явно не хватает в России. Здесь растёт демография, особенно в отдалённых районах, где почему-то темно и страшно. И здесь, оказывается, тоже пьют, у них даже есть дневная норма, и это не Российский алкоголизм, а французская культура. Да, демография, как и у нас, особенно растет по праздникам, хотя на выходах из клуба грустные лица раздают предохранительные средства. У них не ненавидят священнослужителей, им разрешается устраивать концерты и пить возле святых мест, ну если, конечно, это место не мечеть.
Но как же восхитительно говорить на чужом языке, если твой родной язык это русский. Ведь русские сегодня не в моде. Ты слышишь, водка, медведи, балалайка, говоришь им нет, это не так, но тебе все равно твердят: водка, медведи и балалайка. Какое-то искреннее восхищение вызывает у них слово: «русский». О! Как ты горд за свою страну. Выпятив грудь, подтверждаешь, что ты русский, но в той самой «русской душе» искренне не понимаешь, что иностранцы находят в твоей стране. О какой открытости души они говорят, когда, выходя из подъезда своей многоэтажки, видишь только сырые, обрюзгшие лица, а при виде пьяного человека с утра всем телом вздрагиваешь. «Они не видели русской действительности» - говоришь ты. Советский режим худшее из всего, что было в истории человечества, а царь уже не так уж плох, когда ты видишь, каких почестей удостаивается Британская королева. Ты уже не такой «красный», как был раньше, и даже ходишь в собор, но как и все, все больше начинаешь любить коричневый.
Ты все больше проникаешься вдохновенностью их истории, говоришь об их величии, превозносишь их борьбу за свободу, их ценности и свободомыслие. И как-то в противоположность презираешь все свое. Ведь здесь, все так счастливы и все так хорошо. И навряд ли, ты думаешь, о том, что твой дедушка лег грудью на амбразуру за то, что бы тебе улыбнулись в магазине, когда ты по-французски попросишь багет. Я говорю не об осутствие у русских патриотизма, а о русском дальтонизме. Почему-то в Европе голубой цвет кажется черным в России. Может это из-за не понимания того, что вся французская свобода и процветание экономики куплены ценой свободомыслия французов, которые браво восстали против войны, сложив оружие. Это же явно трусостью не назовёшь. Когда Бельгия не хотела воевать, Французы сдались, Англичане счастливо процветали на своем острове, поставляя никель для плавления пуль, которыми убивали русских солдат. Эти пули убили лучших. И кто знает, может, стоял бы ты сейчас в очереди за куском хлеба, приходя после работы садясь за стол на кухне без обоев и, допивая последнюю порцию водки под веселый марш рейхстага на восходе солнца. Так ли ты превозносишь Европу теперь? А если посмотреть поглубже, то, что, как не боязнь ли коммунизма привела нацистскую партию к победе 5 марта 1933 году. Мало фактов? Все еще восхищаешься Европой? Может посмотреть еще глубже?
С начала ты начинаешь любить иностранцев приезжающих к тебе в страну, выражаешь искреннее чувство восхищения, вплоть до воскресных молитв по ним. Ты начинаешь даже учить иностранные языки и не понимаешь, как можно знать только русский и быть этим довольным. Ты уже как бы одним пальцем ноги в Европе, которая стоит у тебя в знаке равенства с такими нерусскими словами как «культура», «история», «комфорт», «цивилизация», «демократия» и «дисциплина». Ты начинаешь восхищаться мушкетёрами, и мечтаешь, как бы пройти узенькими улочками, по которым они убегали от приспешников кардинала. Интриги, заговоры, убийства, все это приобретает для тебя какой-то особенный, возвышенный оттенок, когда речь идет о Европе. Ты восхищаешься их жажде свободы и не менее важному желанию - бороться за нее. Для тебя ярким светом озаряется картина Делакруа - женщины с обнажённой грудью - Свобода на баррикадах. Эти люди явно знают вкус свободы, говоришь ты - они ее выстрадали, у них великая история. Эйфелева башня для тебя становится мечтой, ты копишь деньги, вместо шкафа на поездку в Париж и очень удивляешься, когда люди там не ходят в пеньюарчиках, а единственное место, которые Парижане обожают больше всего - это вид с самой Эйфелевой башни, и уже как-то сам начинаешь презрительно относиться к этому уродству. Ты готов признавать свои ошибки и учиться настоящим вкусам.
Процветающая Европа, толерантная Европа, интернациональная Европа, открытая Европа. Всем тут открыты границы, неважно черный ты или араб, европейский господин вам будет рад. Мы признали свои ошибки, мы поняли, что забирать чужое и убивать их хозяев - это плохо, мы возвращаем вам все и даем вам возможность жить у нас в стране. Связано ли эта доброта как-то с тем, что Европейцы не хотят работать или, например, с тем, что демография Европы со знаком минус. Нет, конечно, нет. Француз, англичанин по определению, добр, толерантен и совсем не расист.
Большинство Европейцев говорят, только на родном языке, как и Россияне. Но для России - это грех. Ты как бы признаешь их проблемы, но принимаешь это как само разумеющееся, ведь у них тут все такие хорошие, и все хорошо, а там все плохие, и как-то все плохо, и явно не из-за тебя. Что ты можешь сделать, да сколько можно страдать, ведь ты простой человек, который хочет простого человеческого счастья. Прилетаешь сюда. Поначалу, твоя рассейская душа как-то не принимает интернациональное окружение, которое, почему-то состоит из черных и желтых цветов, так хорошо процветающих на хорошо удобренных Елисейских полях. С открытым ртом оглядываясь, по сторонам ты думаешь: «Как же тут все хорошо, и красиво!» - при этом чаще всего ты предпочитаешь не заходить дальше центра города, в его глубь.
Ты признаешь, что их культура, юмор, манера говорить другие, и ты даже понимаешь, что никогда не станешь своим, но свои тебе нравятся еще меньше. Это никак не связано, с тем, что у тебя нет любимого человека, а профессия, которую ты выбрал, тебе не нравится. Даже здесь ты встречаешь таких же людей, которые мечтают уехать, в Японию, в Киргизстан, Бразилию учить их языки и работать там, потому что там как-то все по-другому, а тут все надоело и как-то не так. Нет, это совсем не связано, хотя и у них нет любимого человека и профессия какая-то тоже не такая. Просто здесь все как-то по другому, и люди другие, они даже улыбаются как-то по-другому, хотя ты видишь, что они тоже устают, и тогда уже не улыбаются. Ты видишь, что эти люди, как и ты, мечтают о том, когда придет лето и будет тепло. И тут приходит осознание!
А здесь, оказывается, тоже есть безработица? Оказывается здесь тоже недовольны правительством, которые не выполняют свои обязательства и как и в России публичные здесь только стены. Слово свобода, здесь заглушается выстрелами нашего отечественного АК-47, а обычаи французов не особо в почёте, если только этот француз не соблюдает намаз. Здесь есть свобода в отличие от России: свобода оскорбления религии, свобода заявление о своей нетрадиционной ориентации, свода говорить о проблемах климата и рисовать безобидные карикатуры на президента. Да, здесь много свобод. И их явно не хватает в России. Здесь растёт демография, особенно в отдалённых районах, где почему-то темно и страшно. И здесь, оказывается, тоже пьют, у них даже есть дневная норма, и это не Российский алкоголизм, а французская культура. Да, демография, как и у нас, особенно растет по праздникам, хотя на выходах из клуба грустные лица раздают предохранительные средства. У них не ненавидят священнослужителей, им разрешается устраивать концерты и пить возле святых мест, ну если, конечно, это место не мечеть.
Но как же восхитительно говорить на чужом языке, если твой родной язык это русский. Ведь русские сегодня не в моде. Ты слышишь, водка, медведи, балалайка, говоришь им нет, это не так, но тебе все равно твердят: водка, медведи и балалайка. Какое-то искреннее восхищение вызывает у них слово: «русский». О! Как ты горд за свою страну. Выпятив грудь, подтверждаешь, что ты русский, но в той самой «русской душе» искренне не понимаешь, что иностранцы находят в твоей стране. О какой открытости души они говорят, когда, выходя из подъезда своей многоэтажки, видишь только сырые, обрюзгшие лица, а при виде пьяного человека с утра всем телом вздрагиваешь. «Они не видели русской действительности» - говоришь ты. Советский режим худшее из всего, что было в истории человечества, а царь уже не так уж плох, когда ты видишь, каких почестей удостаивается Британская королева. Ты уже не такой «красный», как был раньше, и даже ходишь в собор, но как и все, все больше начинаешь любить коричневый.
Ты все больше проникаешься вдохновенностью их истории, говоришь об их величии, превозносишь их борьбу за свободу, их ценности и свободомыслие. И как-то в противоположность презираешь все свое. Ведь здесь, все так счастливы и все так хорошо. И навряд ли, ты думаешь, о том, что твой дедушка лег грудью на амбразуру за то, что бы тебе улыбнулись в магазине, когда ты по-французски попросишь багет. Я говорю не об осутствие у русских патриотизма, а о русском дальтонизме. Почему-то в Европе голубой цвет кажется черным в России. Может это из-за не понимания того, что вся французская свобода и процветание экономики куплены ценой свободомыслия французов, которые браво восстали против войны, сложив оружие. Это же явно трусостью не назовёшь. Когда Бельгия не хотела воевать, Французы сдались, Англичане счастливо процветали на своем острове, поставляя никель для плавления пуль, которыми убивали русских солдат. Эти пули убили лучших. И кто знает, может, стоял бы ты сейчас в очереди за куском хлеба, приходя после работы садясь за стол на кухне без обоев и, допивая последнюю порцию водки под веселый марш рейхстага на восходе солнца. Так ли ты превозносишь Европу теперь? А если посмотреть поглубже, то, что, как не боязнь ли коммунизма привела нацистскую партию к победе 5 марта 1933 году. Мало фактов? Все еще восхищаешься Европой? Может посмотреть еще глубже?