Воспоминания о жизни в СССР
Это перепост.
Воспоминаний о сельхозработах - сборе хлопка студентами ташкентского медицинского института в 60-ые годы
Пишет Татьяна Вавилова, взято здесь
Незабываемый хлопок
Что-то стало холодать, пора хлопок собирать!
Хлопок не забывается, в крови уже сидит, по наследству передалось. Не я же первая в роду на полях осень проводила, мама уже с 5 класса ездила.
Из окна потянуло долгожданной прохладой. Приближается осень и где-то внутри меня просыпается беспокойство - хлопок!
Осталось с давних времен и сидит крепко, не уходит. Вот и сегодня
потянулась рука к фотоальбому, где сохранились фото хлопкового сезона 1964 года. Три последних года обучения в ТашМи мы ездили собирать хлопок в Голодную степь, в совхозы №5 и № 6. Они как раз отстроились и стали засевать большие площади. Даль несусветная, вереница поданных нам автобусов, ехала туда весь день. За Сырдарьей степь тянется до горизонта. Ни кустика, ни дерева, пыль, соль и жара. В совхозе распределяли по полевым станам - каждому курсу свой. В чистом поле стоял единственный на всех барак, разделенный канарами на женскую и мужскую половины.
Освещение керосиновым фонарем «Летучая мышь», он тоже единственный, поэтому передавался по-очереди: день - мальчикам, день - девочкам. У одних - свет, у других представление театра теней, экран - разделяющие нас канары. Чтобы больше поместилось в один барак, раскладушки не разрешали. Делились по 3 человека, на нары стелили два ватных одеяла, чтобы мягче, а двумя другими закрывались. В заморозки грели друг друга боками. Романтика!
Удобства - в поле, умываться - в лотке, куда при дефолиации с самолетов неизбежно попадали пестициды и вызывали у «нежных» кожную аллергическую сыпь. Вода для питья и еды в зарытой в землю железной бочке, расходовалась скупо, - неизвестно, когда привезут еще.
Побудка в 6 утра, что само по себе для горожан сущая пытка, а для меня, совы, просто смерть. Уже от одного осознания, что мне пришлось встать так рано, настроение неизбежно падало. Утешались сгущенкой с хлебом и чаем, вскипяченным на очаге. Очаг - то немногое хорошее, что запомнилось из условий быта. Я любила погреться у живого огня и долго смотрела на магическую пляску пламени, слушая успокаивающее потрескивание дров.
После короткого завтрака вели на поле. И что вы думаете мы пели? «Комсомольцы - добровольцы?». Не-е-ет! Мы народ мстительный, мы своих преподавателей мучили за высокие нормы и за ежедневные штабы по их выполнению. Растягиваясь длинной цепью, мы медленно тащились на поле уныло затягивая гнусавыми голосами : « Динь-бом, динь-бом, слышен звон кандальный! Динь-бом, динь-бом, путь сибирский дальний! Динь-бом, динь-бом слышно там и тут! Нашего товарища на каторгу ведут!». Не все из преподавателей знали песню каторжан , особенно не прислушивались и только удивлялись, отчего так тоскливо поем.
Но когда расслышали, злились ужасно, но их было двое, а нас более сотни, за всеми не усмотришь. Правда, пели не все, но поющие перемещались по колонне, уходя от «преподов».
Если на первых курсах мы собирали чистый хлопок где-нибудь за Янги-Юлем, то в голодностепских совхозах чаще всего нас ставили на «подбор», то есть на поля после машинной уборки. За машиной оставались ощипки и много, поле от них белело. Подбор сухой, легкий, нужные кг собрать трудно, вата колючая, смешана с остатками коробочки и листьев. Но бывало везло и мы шли на неубранное поле. После подбора - одно удовольствие. Но я всё равно не могла собрать норму, уж очень низко мне надо было склоняться к кустам. Для машинной уборки хлопок не должен быть высоким. Уж как я ни приноравливалась! И копила хлопок на грядке, чтобы реже на хирман носить и время экономить, и сидя собирала, и «ехала» по грядке на мешке, нет, не удавалось даже в средние сборщики выйти. Быть бы мне руганной на штабе ежедневно, если б не помощь товарищей. Не даром, конечно. Почему-то кто хорошо учился, тот мало хлопка собирал, а кто много собирал, тому нужен был буксир в учебе. Вот таким буксиром я и соглашалась быть за подкинутый в мой фартук хлопок.
Как ни длинен рабочий день в поле, как ни далек хирман, а вечер наступал ежедневно и молодость брала своё. После ужина силы возвращались и мы начинали прихорашиваться. Вот зачем, спрашивается? Электричества нет, значит нет и танцев под магнитофон, гитаристов тоже среди нас не было. Но были чемоданы, заменяющие ударные инструменты и на них отбивали «джаз». Ну, это еще больше нервировало бедных наших бригадиров-преподавателей! Несчастный Сабир Касымович пулей выскакивал из своей комнаты и, покраснев до предела, срывающимся голосом кричал: «Кончай заокеанский джаз!!!» В «темные» вечера, когда фонарь светил мальчикам, сидели на нарах, читать в темноте нельзя, в дурака играли, подсвечивая слабенькими фонариками на батарейках, песни пели.
А в лунные, теплые вечера, если хотелось прогуляться перед сном, шли на дорогу. Серая лента асфальта разрезала бесконечные хлопковые поля и уходила далеко-далеко, туда, где на горизонте мигали электрические огоньки поселка. В совхоз путь был заказан. Но хотелось очень! Там цивилизация, настоящие дома, магазины, баня! Но нельзя, грозят исключить еще быстрее, чем за хроническое невыполнение нормы. Надо ждать банный день. Мыть возили не чаще одного раза в две недели. Ну это была роскошь - общая совхозная баня в этот день закрывалась для всех и полностью предоставлялась в наше распоряжение. Мылись, стирали, а потом с накрученным на голове полотенцем бродили по сельским магазинам. Собственно было их не больше трех. Продуктовый, хозмаг и универмаг. Не помню книжного, хотя всегда за книгами охотилась именно в районах.
Другая радость - посылки и письма. Но меня, избалованную папенькину дочку, еще и отец навещал. Голодную степь он исходил за свою жизнь вдоль и поперек, мелиоратором был. Все его знали и в 5, и в 6-м совхозах, но мой «идейный», хоть и принципиально беспартийный папа, блата не признавал и даже совхозную машину не просил. Он приезжал на обычном рейсовом межгородском автобусе или поезде и пешком шел по полям с тяжеленным рюкзаком за плечами, спрашивая дорогу к нашему бараку у собирающих хлопок дехкан. Рюкзак был полон еды, чтобы хватило на всю нашу группу. Приносил по заказу, который мы отправляли по почте заранее. Я поздний ребенок, мне было 20, папе под 60. Как же мне стыдно теперь за тот рюкзак!
И перед Сабиром Касымовичем стыдно, мы подвели его на 7 ноября, бедного чуть удар не хватил.
А было так. Привезли нас на хлопок в середине сентября и обещали вывезти к праздникам. Но вдруг прошел слух, что остаемся до 5 декабря. А мы уже все праздничные дни распределили, куда и с кем на вечера пойдем, свидания назначили, какое может быть 5 декабря? Оставалось одно - бежать!
Сговорились человек 25, если не больше, - полная бортовая машина. Тайно отправили мальчиков в совхоз, где они наняли этот борт за деньги, естественно. После отбоя, уже часов в 11 ночи, по-одному, выскальзывали из барака и в кромешной тьме, чтобы не выдать себя фонариками, через поля пробирались на шоссе. Там ждал грузовик с потушенными для конспирации фарами. Шофер предупредил, что когда милиция остановит, сказать, что мы из такой-то организации (не помню название, оно у него в путевке значилось). Проверяли раза три и отпускали благополучно дальше.
Под утро мы уже в Янги-Юле были, а в 6 утра въехали в Ташкент. Моя подружка жила на Шота-Руставели и прямо около ее дома мы вышли. Ташкенские, как мы, по домам разошлись, а несколько областных отправились в ТашМи, в свое общежитие. Там их уже ждали. Побег наш обнаружился вскоре.
Несколько лет спустя, я работала на кафедре вместе с Сабиром Касымовичем, которому так крупно «повезло» быть тогда нашим руководителем. Он и рассказал, как обнаружил пропажу студентов, как держась за сердце, бежал в ночи по шоссейке в поселок, в штаб, откуда и позвонили в Ташкент. Милейший Сабир Касымович Шерматов нас простил, светлая ему память!
Уполномоченные ходили по домам, грозили отчислением, если срочно не вернемся на поле, родители имели бледный вид, но праздники мы провели в Ташкенте и уехали на поезде в совхоз только 10 ноября. Помню выездное заседание институтского парткома, допросы каждого - кто зачинщик? Крики первого секретаря парткома Капкаева : « Вы что себе позволяете? Хрущевская демократия кончилась!!!». Осенью как раз этого года сняли Хрущева. Но лишив месячной стипендии и взяв слово, что «не повторится» и норму выполнять будем до конца сезона неукоснительно, нас простили. Было много выездов на хлопок, много историй, но этот побег так и запомнился самым неординарным случаем.
Сбор чистого хлопка всегда радует!
Днем осенью еще жарко, а в поле ни кустика. Приходилось обедать под лотком
А по утрам заморозки, на кустах хлопка лежит иней, замерзли!
1961 году, июнь. Голодная степь (Сырдарьинская область Узбекской ССР), Совхоз №5, жилые дома.
1961 году, июнь. Голодная степь (Сырдарьинская область Узбекской ССР), Совхоз №5. На заднем плане - клуб
* * *
А это комментарии читателей к посту:
Л.П.: А я в 3 классе уже собирала, поле хлопковое было за школой. вот после уроков нас и водили, а в пятом уже возили...
S. A.: Ненавидела его за то, что жили в бараках, скученность, отвратительная еда, но, самое главное, для меня. интроверта, это мука-жизнь на виду, кошмар(
Т.V.: Еда для многих непривычная. ))) От плохо перекалённого хлопкового масла желудки сразу же расстраивались и студенты с неделю, пока привыкнут, бегали постоянно в кусты, а их то мало было, поле до горизонта плоское. Делили стороны на мужскую и женскую, одни бежали в одну, другие в противоположную.)))) И макароны переваривали иногда так, что получался комок теста. Однажды моё терпение лопнуло, взяла я свою тарелку с этим комком и отправилась к преподавателям. Вошла и со стуком тарелку им на стол - как можно это есть! А у них прекрасный плов в лягане! Видела, как смутились, глаза забегали и меня пригласили отужинать вместе с ними. Мой отец преподавал в Ирригационном, тоже ездил на хлопок со студентами и никогда ему не варили отдельно, хотя страдал язвой желудка и мог бы диету попросить. Так я тогда оскорбилась, спасибо за приглашение, сказала, но моя еда слипшиеся макароны, а не плов, что всем, то и мне.
S. A. отвечает T. V.: Да, именно так и было, и еще-постоянный недостаток горячей воды, в общем, даже не смотря на то, что были студентами, юность, именно хлопок-это самые ужасные воспоминания, и с едой можно было примириться, а вот эта скученность и невозможность полноценно умыться, искупаться, один год мы жили не в бараке, а в совхозе, так там раз в неделю ходили в баню, по рублю платили хозяйке и она нас тускала, кстати, неплохо она зарабатывала, каждый день у нее были моющиеся студенты-баню топила она человек на 5. Покупали и на утро катык-все не сухомятина, нам же готовили только 2 раза в день, а завтраки-это свое, что родители привезут или пришлют. Сейчас все это вспоминаю и думаю-ну почему все это терпела, только на 5 курсе немного "сачковала"-приехала не с начала и уехала раньше, а так-как штык-весь хлопок и в голову не пришло "купить справку", а ведь многие покупали...глупая была, а спину себе, как видно, на хлопке и надорвала, этими тюками(
T. V. отвечает S. A.: Не поехать и мысли не было! Не только потому, что боялись отчисления, но и стыдно сачковать перед товарищами. И папа бы никогда не одобрил. Что всем, то и нам - это был закон чести.
S. A. отвечает T. V.: Да, так и было, с течением времени поняла, что как раз за счет таких вот как мы, все эти "комсомольские работники" строили свои карьеры, у меня к ним патологическая неприязнь и с тех вот пор крайне негативное отношение ко всевозможным патриотическим призывам.
Н. Г.: Дочка, приехав с хлопка, сказала. что соскучилась по мне и унитазу. На вопрос, по кому больше, промолчала.
S. A.: Вот это одно из того, за что ненавидела СССР, то, что использовали нас как скот(
B. R.: А у меня от хлопка хорошие воспоминания- было весело и прикольно, может просто с компанией повезло
T. V.: Наверное Вам легко было норму собирать, а я еле-еле с помощью друзей собирала, чтобы не вызывали в штаб на поругание. Помню, собрала сама 65 кг чистого хлопка и как раз декан приехал. Выстроил нас и каждого спрашивает, сколько собрали. Я так гордо назвала цифру, а он как рявкнет: "Мало!!!!" Чуть не свалилась от отчаяния. Хорошее было, конечно тоже, но спину надорвала и так она на всю жизнь моей хронической болячкой осталась. ТашМи в отношении хлопка был зверским институтом, да и вообще у нас всегда военная субординация была, многие преподаватели прошли фронт и жесткая дисциплина сидела в них крепко. И без розовых пузырей к жизни относились.
B. R. отвечает T. V.: Нет-нет, я всегда была в числе отстающих,но не помню что бы так сильно ругали, помню кто больше всех собирал как-то поощеряли.
T. V. отвечает B. R.: Нас с поля могли не отпустить, или на заснеженное в заморозки выгнать. Один раз оставались до 5 декабря, когда уже и снег временами шёл, а хлопка уже и не было. Терпение наше лопнуло и однажды мы из машины не вышли. Возили нас на грузовике. Привезли, а поле ночным снегом покрыто и мокро между грядками, где подтаивает. Сидим, вопим, что пока не растает и не подсохнет, хоть из института отчисляйте, из кузова не выйдем. А водитель совхозный вокруг бегает, ругается, что ему в другое место ехать, опаздывает.
Потом в центр совхоза преподаватель поехал звать начальство, приехали несколько и с ними профессор Коган, гинеколог, уже пожилой, что он там делал не знаю, он не ездил никогда на хлопок. А мы сидим, не уговариваемся. Коган фартук завязал, в поле вышел, показывает, что и не холодно совсем. Но тогда нас так и не уговорили, два час сидели или больше, пока не растаяло совсем и не пригрело солнце. Но за все 6 лет обучения это был единственный случай. И странно, что со стипендии никого не сняли, что у нас нередко за неподчинение бывало.
B. R.: Я последний раз была на хлопке в 1984 году уже не было той строгости, что в предыдущие десятилетия,но показушность была,помню нас тоже выводили в плохую погоду, что бы только поизображать активную деятельность, но никто ничего не собирала все сидели между грядок на мешках пили портвейн и травили анекдоты.
Л. П. отвечает T. V.: А мы однажды собирали этот хлопок до 25 декабря, как мерзли, словами не расскажешь... колонизаторы, епт...
Н. Г. отвечает T. V.: Про ТашМи (ТашМИ - это Ташкентский медицинский институт) рассказывали ужасы. Все остальные не тужили.
А. Н.: Баяут 3, Хавастского р-на, 56 год. Первоклашки школы им.Александра Матросова, после 3-го урока,с мешочками идём по дорогам поднимаем из дорожной пыли хлопок, упавший с тележек.
Во втором классе были уже на полях, с фартуками после уроков, до 16.00.
С 4-го класса, во 2-й декаде сентября и до начала декабря занятий не было- участвовали в битве за очередной рекордный урожай хлопка- сырца!
T. V.: А как дефолианты сыпали с кукурузников? Взрослые на такие поля не шли, знали, что несколько дней переждать нужно, а детей на следующий день из Славянки гнали. Сколько ругалась с председателем исполкома. Тогда хоть боялись, что в газету "Правда" напишу. Помните, по всей Голодной степи бетонные лотки протянули? В них тоже дефолианты попадали, а воды на хлопке мало, кончится в цистерне, студенты в лоток идут умываться. Не у всех, но у многих сыпь появилась на коже. Никого в Ташкент лечиться не отправили, на месте антигистаминные и хлористый кальций подавали и ладно.
А. Н. отвечает T. V.: А это "отдельная " песня .. расскажу на днях..
Л. П. отвечает T. V.: Да, Таня, собирали после дефолиации на следующий день, воду даже иногда пили из арыков, травились, но мы, дети, не понимали, что это от воды.
А. Н.: Со мной, в начале 90-х, случилась истерика.. в Швеции (дома у одного из партнёров) по телеку, фоном, шёл фильм, где герой Микки Рурка, узник каторжной тюрьмы, собирал хлопок...
Потомки викингов, думаю, так и не поверили , моей причастности к этому увлекательному делу...
А. Ц..: Еще раз спасибо за замечательную публикацию! Но что меня поражает, так это комментарии к вашему посту. Сколько людей, оказывается, ничего плохого в таком рабском отношении к своим гражданам со стороны государства не видела, вроде как все в порядке вещей. То, что рабским трудом подрывали здоровье людей это нормально. Про недопооученные знания студентами я уж и не говорю. Я, сам кстати, не только ездил много раз на хлопок и школьником, и студентом, в Ташкенте, но и на овощи тоже, живя в РСФСР. Так что, личный опыт тоже есть. И пение вечером под гитару, и танцы и прочие хлопковые радости тоже испытал. Единственный человек, написавший правду о "хлопке" - S. A. , с которой совершенно согласен: это одна из тех вещей, которые я ненавидел в СССР.
А. Н.: Из Ташкента, школьником, на хлопок?
А. Ц. отвечает А. Н.: Да, да, из Ташкента, школьники. Вы прямо как ваши "потомки викингов" мне не верите ))). Осенью 1969 года из Ташкента отправляли на хлопок школьников десятых и девятых классов. Не до, ни после (в обозримом будущем) этого не было (то есть мне просто повезло, можно сказать). Но вот в году кажется в 1987, я уже не учился, а работал в школе, школьников из Ташкента тоже отправляли на хлопок.
А. Н.: Да,Вы " везунчик".. воображаю, сколько "радости" было у столичных родителей.
A. T. отвечает А. Ц.: Анатолий ..., не знаю, про 87, но ташкентских школьников отправляли на хлопок в Джизакскую область в 84 или 85 г, моя сестренка училась классе в 9-10.
T. V. отвечает А. Н.: Школьников отправляли из Ташкента с конца 20-х. Мама ездила в 28-29 году, в 5 классе училась. И в конце 50-х тоже ездили. Меня оперировали по поводу аппендицита как раз перед хлопком. Единственное освобождение было, а в начале 60-х только на выходные отправляли в Янги-Юль.
А. Н.: Память избирательная штука. Мои воспоминания о школе и хлопке охватывают 1956 - 1967 гг. Кузен учился на класс младше, жил в Ташкенте. На хлопок не ездил.
А. Ц.: По поводу "радостей столичных родителей": Мои родители отправку нас в 9-ом классе на хлопок восприняли нормально - они же и сами, учась в институте, ездили каждый год в Ташкенте на хлопок. Но вот у нас в классе учился парень - сын греческих коммунистов-политэмигрантов. Когда нас отправили на хлопок, мой отец вместе с отцом этого мальчика поехали нас навестить в выходной, когда они возвращались домой, то по дороге отец этого мальчика - греческий коммунист, очень сильно возмущался "всем этим безобразием" и сказал моему отцу, что "теперь он сильно подумывает о возвращении в фашистскую Грецию". Моего отца почему-то сильно задели эти слова, типа, как можно сравнивать Советский Союз и какую-то "фашистскую Грецию".
N. A.: Здорово написано, Татьяна, и рассказ - будто свою жизнь "хлопковую" пережила снова, спасибо!
Г. А-С.: Тоже с начальных классов хлопок, пилла, ягона. А с седьмого класса вывозили в шерабадскую степь тонковолокнистый собирать. Вспомнила ). Надо фото найти, отсканировать и тоже поделиться :)
А. Н.: Ягона (обрыв верхушек кустов хлопка), у нас май - июнь с 7.00 до 10.00 - " святое дело". Как-это я, забыл.. а потом весело,в школу.
А. Н.: Пропечатались , здесь слова о ненависти .. У кого как - у меня, нет ненависти.
Презрение,к некоторым " видным деятелям рабочего и коммунистического движения" - стойкое, с детских и юношеских лет!
А особенно презираю тех, кто врал нам, детям Голодной степи..
А товарищей своих, той поры ,люблю и сейчас. И,время то, люблю.
Г. А-С.: Тоже люблю)
T. V. : Ненависть к хлопку, а не ко всему прошлому, я так поняла. ))))
А. Ц.: А вот у меня зато нет презрения ни к кому, даже к представителям партийной номенклатурной верхушки, и тогда тоже не было. Скорее жалость. Всегда было жалко и людей, которых загоняли в скотское состояние, прикрываясь высокими словами и идеалами, и людей которые это делали под лозунгом этих идеалов, часто по глупости, часто и по подлости. Такие конечно вызывали брезгливость. А товарищи у меня всегда были отличные, и конечно я тоже их любил. А время ... Времена не выбирают.
T. V. отвечает А. Ц.: Времена не выбирают, это правда. Выбирать нужно свой путь во времени, которое досталось, не делая трагедии из того, что чем-то придется пожертововать, от чего-то отказаться. Чаще всего это была карьера и нечто материальное сверх среднего уровня. Для меня и моих родных - легко и без озлобленности. Главное - жить, в любой жизни есть прекрасные годы, всегда можно найти удовольствие в работе, в творчестве, радость в семье, в дружбе, во всем, что присутствует в любые времена.
Воспоминаний о сельхозработах - сборе хлопка студентами ташкентского медицинского института в 60-ые годы
Пишет Татьяна Вавилова, взято здесь
Незабываемый хлопок
Что-то стало холодать, пора хлопок собирать!
Хлопок не забывается, в крови уже сидит, по наследству передалось. Не я же первая в роду на полях осень проводила, мама уже с 5 класса ездила.
Из окна потянуло долгожданной прохладой. Приближается осень и где-то внутри меня просыпается беспокойство - хлопок!
Осталось с давних времен и сидит крепко, не уходит. Вот и сегодня
потянулась рука к фотоальбому, где сохранились фото хлопкового сезона 1964 года. Три последних года обучения в ТашМи мы ездили собирать хлопок в Голодную степь, в совхозы №5 и № 6. Они как раз отстроились и стали засевать большие площади. Даль несусветная, вереница поданных нам автобусов, ехала туда весь день. За Сырдарьей степь тянется до горизонта. Ни кустика, ни дерева, пыль, соль и жара. В совхозе распределяли по полевым станам - каждому курсу свой. В чистом поле стоял единственный на всех барак, разделенный канарами на женскую и мужскую половины.
Освещение керосиновым фонарем «Летучая мышь», он тоже единственный, поэтому передавался по-очереди: день - мальчикам, день - девочкам. У одних - свет, у других представление театра теней, экран - разделяющие нас канары. Чтобы больше поместилось в один барак, раскладушки не разрешали. Делились по 3 человека, на нары стелили два ватных одеяла, чтобы мягче, а двумя другими закрывались. В заморозки грели друг друга боками. Романтика!
Удобства - в поле, умываться - в лотке, куда при дефолиации с самолетов неизбежно попадали пестициды и вызывали у «нежных» кожную аллергическую сыпь. Вода для питья и еды в зарытой в землю железной бочке, расходовалась скупо, - неизвестно, когда привезут еще.
Побудка в 6 утра, что само по себе для горожан сущая пытка, а для меня, совы, просто смерть. Уже от одного осознания, что мне пришлось встать так рано, настроение неизбежно падало. Утешались сгущенкой с хлебом и чаем, вскипяченным на очаге. Очаг - то немногое хорошее, что запомнилось из условий быта. Я любила погреться у живого огня и долго смотрела на магическую пляску пламени, слушая успокаивающее потрескивание дров.
После короткого завтрака вели на поле. И что вы думаете мы пели? «Комсомольцы - добровольцы?». Не-е-ет! Мы народ мстительный, мы своих преподавателей мучили за высокие нормы и за ежедневные штабы по их выполнению. Растягиваясь длинной цепью, мы медленно тащились на поле уныло затягивая гнусавыми голосами : « Динь-бом, динь-бом, слышен звон кандальный! Динь-бом, динь-бом, путь сибирский дальний! Динь-бом, динь-бом слышно там и тут! Нашего товарища на каторгу ведут!». Не все из преподавателей знали песню каторжан , особенно не прислушивались и только удивлялись, отчего так тоскливо поем.
Но когда расслышали, злились ужасно, но их было двое, а нас более сотни, за всеми не усмотришь. Правда, пели не все, но поющие перемещались по колонне, уходя от «преподов».
Если на первых курсах мы собирали чистый хлопок где-нибудь за Янги-Юлем, то в голодностепских совхозах чаще всего нас ставили на «подбор», то есть на поля после машинной уборки. За машиной оставались ощипки и много, поле от них белело. Подбор сухой, легкий, нужные кг собрать трудно, вата колючая, смешана с остатками коробочки и листьев. Но бывало везло и мы шли на неубранное поле. После подбора - одно удовольствие. Но я всё равно не могла собрать норму, уж очень низко мне надо было склоняться к кустам. Для машинной уборки хлопок не должен быть высоким. Уж как я ни приноравливалась! И копила хлопок на грядке, чтобы реже на хирман носить и время экономить, и сидя собирала, и «ехала» по грядке на мешке, нет, не удавалось даже в средние сборщики выйти. Быть бы мне руганной на штабе ежедневно, если б не помощь товарищей. Не даром, конечно. Почему-то кто хорошо учился, тот мало хлопка собирал, а кто много собирал, тому нужен был буксир в учебе. Вот таким буксиром я и соглашалась быть за подкинутый в мой фартук хлопок.
Как ни длинен рабочий день в поле, как ни далек хирман, а вечер наступал ежедневно и молодость брала своё. После ужина силы возвращались и мы начинали прихорашиваться. Вот зачем, спрашивается? Электричества нет, значит нет и танцев под магнитофон, гитаристов тоже среди нас не было. Но были чемоданы, заменяющие ударные инструменты и на них отбивали «джаз». Ну, это еще больше нервировало бедных наших бригадиров-преподавателей! Несчастный Сабир Касымович пулей выскакивал из своей комнаты и, покраснев до предела, срывающимся голосом кричал: «Кончай заокеанский джаз!!!» В «темные» вечера, когда фонарь светил мальчикам, сидели на нарах, читать в темноте нельзя, в дурака играли, подсвечивая слабенькими фонариками на батарейках, песни пели.
А в лунные, теплые вечера, если хотелось прогуляться перед сном, шли на дорогу. Серая лента асфальта разрезала бесконечные хлопковые поля и уходила далеко-далеко, туда, где на горизонте мигали электрические огоньки поселка. В совхоз путь был заказан. Но хотелось очень! Там цивилизация, настоящие дома, магазины, баня! Но нельзя, грозят исключить еще быстрее, чем за хроническое невыполнение нормы. Надо ждать банный день. Мыть возили не чаще одного раза в две недели. Ну это была роскошь - общая совхозная баня в этот день закрывалась для всех и полностью предоставлялась в наше распоряжение. Мылись, стирали, а потом с накрученным на голове полотенцем бродили по сельским магазинам. Собственно было их не больше трех. Продуктовый, хозмаг и универмаг. Не помню книжного, хотя всегда за книгами охотилась именно в районах.
Другая радость - посылки и письма. Но меня, избалованную папенькину дочку, еще и отец навещал. Голодную степь он исходил за свою жизнь вдоль и поперек, мелиоратором был. Все его знали и в 5, и в 6-м совхозах, но мой «идейный», хоть и принципиально беспартийный папа, блата не признавал и даже совхозную машину не просил. Он приезжал на обычном рейсовом межгородском автобусе или поезде и пешком шел по полям с тяжеленным рюкзаком за плечами, спрашивая дорогу к нашему бараку у собирающих хлопок дехкан. Рюкзак был полон еды, чтобы хватило на всю нашу группу. Приносил по заказу, который мы отправляли по почте заранее. Я поздний ребенок, мне было 20, папе под 60. Как же мне стыдно теперь за тот рюкзак!
И перед Сабиром Касымовичем стыдно, мы подвели его на 7 ноября, бедного чуть удар не хватил.
А было так. Привезли нас на хлопок в середине сентября и обещали вывезти к праздникам. Но вдруг прошел слух, что остаемся до 5 декабря. А мы уже все праздничные дни распределили, куда и с кем на вечера пойдем, свидания назначили, какое может быть 5 декабря? Оставалось одно - бежать!
Сговорились человек 25, если не больше, - полная бортовая машина. Тайно отправили мальчиков в совхоз, где они наняли этот борт за деньги, естественно. После отбоя, уже часов в 11 ночи, по-одному, выскальзывали из барака и в кромешной тьме, чтобы не выдать себя фонариками, через поля пробирались на шоссе. Там ждал грузовик с потушенными для конспирации фарами. Шофер предупредил, что когда милиция остановит, сказать, что мы из такой-то организации (не помню название, оно у него в путевке значилось). Проверяли раза три и отпускали благополучно дальше.
Под утро мы уже в Янги-Юле были, а в 6 утра въехали в Ташкент. Моя подружка жила на Шота-Руставели и прямо около ее дома мы вышли. Ташкенские, как мы, по домам разошлись, а несколько областных отправились в ТашМи, в свое общежитие. Там их уже ждали. Побег наш обнаружился вскоре.
Несколько лет спустя, я работала на кафедре вместе с Сабиром Касымовичем, которому так крупно «повезло» быть тогда нашим руководителем. Он и рассказал, как обнаружил пропажу студентов, как держась за сердце, бежал в ночи по шоссейке в поселок, в штаб, откуда и позвонили в Ташкент. Милейший Сабир Касымович Шерматов нас простил, светлая ему память!
Уполномоченные ходили по домам, грозили отчислением, если срочно не вернемся на поле, родители имели бледный вид, но праздники мы провели в Ташкенте и уехали на поезде в совхоз только 10 ноября. Помню выездное заседание институтского парткома, допросы каждого - кто зачинщик? Крики первого секретаря парткома Капкаева : « Вы что себе позволяете? Хрущевская демократия кончилась!!!». Осенью как раз этого года сняли Хрущева. Но лишив месячной стипендии и взяв слово, что «не повторится» и норму выполнять будем до конца сезона неукоснительно, нас простили. Было много выездов на хлопок, много историй, но этот побег так и запомнился самым неординарным случаем.
Сбор чистого хлопка всегда радует!
Днем осенью еще жарко, а в поле ни кустика. Приходилось обедать под лотком
А по утрам заморозки, на кустах хлопка лежит иней, замерзли!
1961 году, июнь. Голодная степь (Сырдарьинская область Узбекской ССР), Совхоз №5, жилые дома.
1961 году, июнь. Голодная степь (Сырдарьинская область Узбекской ССР), Совхоз №5. На заднем плане - клуб
* * *
А это комментарии читателей к посту:
Л.П.: А я в 3 классе уже собирала, поле хлопковое было за школой. вот после уроков нас и водили, а в пятом уже возили...
S. A.: Ненавидела его за то, что жили в бараках, скученность, отвратительная еда, но, самое главное, для меня. интроверта, это мука-жизнь на виду, кошмар(
Т.V.: Еда для многих непривычная. ))) От плохо перекалённого хлопкового масла желудки сразу же расстраивались и студенты с неделю, пока привыкнут, бегали постоянно в кусты, а их то мало было, поле до горизонта плоское. Делили стороны на мужскую и женскую, одни бежали в одну, другие в противоположную.)))) И макароны переваривали иногда так, что получался комок теста. Однажды моё терпение лопнуло, взяла я свою тарелку с этим комком и отправилась к преподавателям. Вошла и со стуком тарелку им на стол - как можно это есть! А у них прекрасный плов в лягане! Видела, как смутились, глаза забегали и меня пригласили отужинать вместе с ними. Мой отец преподавал в Ирригационном, тоже ездил на хлопок со студентами и никогда ему не варили отдельно, хотя страдал язвой желудка и мог бы диету попросить. Так я тогда оскорбилась, спасибо за приглашение, сказала, но моя еда слипшиеся макароны, а не плов, что всем, то и мне.
S. A. отвечает T. V.: Да, именно так и было, и еще-постоянный недостаток горячей воды, в общем, даже не смотря на то, что были студентами, юность, именно хлопок-это самые ужасные воспоминания, и с едой можно было примириться, а вот эта скученность и невозможность полноценно умыться, искупаться, один год мы жили не в бараке, а в совхозе, так там раз в неделю ходили в баню, по рублю платили хозяйке и она нас тускала, кстати, неплохо она зарабатывала, каждый день у нее были моющиеся студенты-баню топила она человек на 5. Покупали и на утро катык-все не сухомятина, нам же готовили только 2 раза в день, а завтраки-это свое, что родители привезут или пришлют. Сейчас все это вспоминаю и думаю-ну почему все это терпела, только на 5 курсе немного "сачковала"-приехала не с начала и уехала раньше, а так-как штык-весь хлопок и в голову не пришло "купить справку", а ведь многие покупали...глупая была, а спину себе, как видно, на хлопке и надорвала, этими тюками(
T. V. отвечает S. A.: Не поехать и мысли не было! Не только потому, что боялись отчисления, но и стыдно сачковать перед товарищами. И папа бы никогда не одобрил. Что всем, то и нам - это был закон чести.
S. A. отвечает T. V.: Да, так и было, с течением времени поняла, что как раз за счет таких вот как мы, все эти "комсомольские работники" строили свои карьеры, у меня к ним патологическая неприязнь и с тех вот пор крайне негативное отношение ко всевозможным патриотическим призывам.
Н. Г.: Дочка, приехав с хлопка, сказала. что соскучилась по мне и унитазу. На вопрос, по кому больше, промолчала.
S. A.: Вот это одно из того, за что ненавидела СССР, то, что использовали нас как скот(
B. R.: А у меня от хлопка хорошие воспоминания- было весело и прикольно, может просто с компанией повезло
T. V.: Наверное Вам легко было норму собирать, а я еле-еле с помощью друзей собирала, чтобы не вызывали в штаб на поругание. Помню, собрала сама 65 кг чистого хлопка и как раз декан приехал. Выстроил нас и каждого спрашивает, сколько собрали. Я так гордо назвала цифру, а он как рявкнет: "Мало!!!!" Чуть не свалилась от отчаяния. Хорошее было, конечно тоже, но спину надорвала и так она на всю жизнь моей хронической болячкой осталась. ТашМи в отношении хлопка был зверским институтом, да и вообще у нас всегда военная субординация была, многие преподаватели прошли фронт и жесткая дисциплина сидела в них крепко. И без розовых пузырей к жизни относились.
B. R. отвечает T. V.: Нет-нет, я всегда была в числе отстающих,но не помню что бы так сильно ругали, помню кто больше всех собирал как-то поощеряли.
T. V. отвечает B. R.: Нас с поля могли не отпустить, или на заснеженное в заморозки выгнать. Один раз оставались до 5 декабря, когда уже и снег временами шёл, а хлопка уже и не было. Терпение наше лопнуло и однажды мы из машины не вышли. Возили нас на грузовике. Привезли, а поле ночным снегом покрыто и мокро между грядками, где подтаивает. Сидим, вопим, что пока не растает и не подсохнет, хоть из института отчисляйте, из кузова не выйдем. А водитель совхозный вокруг бегает, ругается, что ему в другое место ехать, опаздывает.
Потом в центр совхоза преподаватель поехал звать начальство, приехали несколько и с ними профессор Коган, гинеколог, уже пожилой, что он там делал не знаю, он не ездил никогда на хлопок. А мы сидим, не уговариваемся. Коган фартук завязал, в поле вышел, показывает, что и не холодно совсем. Но тогда нас так и не уговорили, два час сидели или больше, пока не растаяло совсем и не пригрело солнце. Но за все 6 лет обучения это был единственный случай. И странно, что со стипендии никого не сняли, что у нас нередко за неподчинение бывало.
B. R.: Я последний раз была на хлопке в 1984 году уже не было той строгости, что в предыдущие десятилетия,но показушность была,помню нас тоже выводили в плохую погоду, что бы только поизображать активную деятельность, но никто ничего не собирала все сидели между грядок на мешках пили портвейн и травили анекдоты.
Л. П. отвечает T. V.: А мы однажды собирали этот хлопок до 25 декабря, как мерзли, словами не расскажешь... колонизаторы, епт...
Н. Г. отвечает T. V.: Про ТашМи (ТашМИ - это Ташкентский медицинский институт) рассказывали ужасы. Все остальные не тужили.
А. Н.: Баяут 3, Хавастского р-на, 56 год. Первоклашки школы им.Александра Матросова, после 3-го урока,с мешочками идём по дорогам поднимаем из дорожной пыли хлопок, упавший с тележек.
Во втором классе были уже на полях, с фартуками после уроков, до 16.00.
С 4-го класса, во 2-й декаде сентября и до начала декабря занятий не было- участвовали в битве за очередной рекордный урожай хлопка- сырца!
T. V.: А как дефолианты сыпали с кукурузников? Взрослые на такие поля не шли, знали, что несколько дней переждать нужно, а детей на следующий день из Славянки гнали. Сколько ругалась с председателем исполкома. Тогда хоть боялись, что в газету "Правда" напишу. Помните, по всей Голодной степи бетонные лотки протянули? В них тоже дефолианты попадали, а воды на хлопке мало, кончится в цистерне, студенты в лоток идут умываться. Не у всех, но у многих сыпь появилась на коже. Никого в Ташкент лечиться не отправили, на месте антигистаминные и хлористый кальций подавали и ладно.
А. Н. отвечает T. V.: А это "отдельная " песня .. расскажу на днях..
Л. П. отвечает T. V.: Да, Таня, собирали после дефолиации на следующий день, воду даже иногда пили из арыков, травились, но мы, дети, не понимали, что это от воды.
А. Н.: Со мной, в начале 90-х, случилась истерика.. в Швеции (дома у одного из партнёров) по телеку, фоном, шёл фильм, где герой Микки Рурка, узник каторжной тюрьмы, собирал хлопок...
Потомки викингов, думаю, так и не поверили , моей причастности к этому увлекательному делу...
А. Ц..: Еще раз спасибо за замечательную публикацию! Но что меня поражает, так это комментарии к вашему посту. Сколько людей, оказывается, ничего плохого в таком рабском отношении к своим гражданам со стороны государства не видела, вроде как все в порядке вещей. То, что рабским трудом подрывали здоровье людей это нормально. Про недопооученные знания студентами я уж и не говорю. Я, сам кстати, не только ездил много раз на хлопок и школьником, и студентом, в Ташкенте, но и на овощи тоже, живя в РСФСР. Так что, личный опыт тоже есть. И пение вечером под гитару, и танцы и прочие хлопковые радости тоже испытал. Единственный человек, написавший правду о "хлопке" - S. A. , с которой совершенно согласен: это одна из тех вещей, которые я ненавидел в СССР.
А. Н.: Из Ташкента, школьником, на хлопок?
А. Ц. отвечает А. Н.: Да, да, из Ташкента, школьники. Вы прямо как ваши "потомки викингов" мне не верите ))). Осенью 1969 года из Ташкента отправляли на хлопок школьников десятых и девятых классов. Не до, ни после (в обозримом будущем) этого не было (то есть мне просто повезло, можно сказать). Но вот в году кажется в 1987, я уже не учился, а работал в школе, школьников из Ташкента тоже отправляли на хлопок.
А. Н.: Да,Вы " везунчик".. воображаю, сколько "радости" было у столичных родителей.
A. T. отвечает А. Ц.: Анатолий ..., не знаю, про 87, но ташкентских школьников отправляли на хлопок в Джизакскую область в 84 или 85 г, моя сестренка училась классе в 9-10.
T. V. отвечает А. Н.: Школьников отправляли из Ташкента с конца 20-х. Мама ездила в 28-29 году, в 5 классе училась. И в конце 50-х тоже ездили. Меня оперировали по поводу аппендицита как раз перед хлопком. Единственное освобождение было, а в начале 60-х только на выходные отправляли в Янги-Юль.
А. Н.: Память избирательная штука. Мои воспоминания о школе и хлопке охватывают 1956 - 1967 гг. Кузен учился на класс младше, жил в Ташкенте. На хлопок не ездил.
А. Ц.: По поводу "радостей столичных родителей": Мои родители отправку нас в 9-ом классе на хлопок восприняли нормально - они же и сами, учась в институте, ездили каждый год в Ташкенте на хлопок. Но вот у нас в классе учился парень - сын греческих коммунистов-политэмигрантов. Когда нас отправили на хлопок, мой отец вместе с отцом этого мальчика поехали нас навестить в выходной, когда они возвращались домой, то по дороге отец этого мальчика - греческий коммунист, очень сильно возмущался "всем этим безобразием" и сказал моему отцу, что "теперь он сильно подумывает о возвращении в фашистскую Грецию". Моего отца почему-то сильно задели эти слова, типа, как можно сравнивать Советский Союз и какую-то "фашистскую Грецию".
N. A.: Здорово написано, Татьяна, и рассказ - будто свою жизнь "хлопковую" пережила снова, спасибо!
Г. А-С.: Тоже с начальных классов хлопок, пилла, ягона. А с седьмого класса вывозили в шерабадскую степь тонковолокнистый собирать. Вспомнила ). Надо фото найти, отсканировать и тоже поделиться :)
А. Н.: Ягона (обрыв верхушек кустов хлопка), у нас май - июнь с 7.00 до 10.00 - " святое дело". Как-это я, забыл.. а потом весело,в школу.
А. Н.: Пропечатались , здесь слова о ненависти .. У кого как - у меня, нет ненависти.
Презрение,к некоторым " видным деятелям рабочего и коммунистического движения" - стойкое, с детских и юношеских лет!
А особенно презираю тех, кто врал нам, детям Голодной степи..
А товарищей своих, той поры ,люблю и сейчас. И,время то, люблю.
Г. А-С.: Тоже люблю)
T. V. : Ненависть к хлопку, а не ко всему прошлому, я так поняла. ))))
А. Ц.: А вот у меня зато нет презрения ни к кому, даже к представителям партийной номенклатурной верхушки, и тогда тоже не было. Скорее жалость. Всегда было жалко и людей, которых загоняли в скотское состояние, прикрываясь высокими словами и идеалами, и людей которые это делали под лозунгом этих идеалов, часто по глупости, часто и по подлости. Такие конечно вызывали брезгливость. А товарищи у меня всегда были отличные, и конечно я тоже их любил. А время ... Времена не выбирают.
T. V. отвечает А. Ц.: Времена не выбирают, это правда. Выбирать нужно свой путь во времени, которое досталось, не делая трагедии из того, что чем-то придется пожертововать, от чего-то отказаться. Чаще всего это была карьера и нечто материальное сверх среднего уровня. Для меня и моих родных - легко и без озлобленности. Главное - жить, в любой жизни есть прекрасные годы, всегда можно найти удовольствие в работе, в творчестве, радость в семье, в дружбе, во всем, что присутствует в любые времена.