молекулярное кафе Гузели Яхиной
Преамбула состоит в том, что с полгода назад я сидела в обыкновенном кафе (не молекулярном) и подслушала за соседним столиком разговор. Пожилой интеллигент нахваливал своей более молодой собеседнице Гузель Яхину:
- И главное, язык! Вот прям как будто Толстого читаешь...
Не знаю, понимал ли бедняга, насколько саморазоблачительно звучит эта похвала - что, вообще говоря, для писателя сравнение с образцами позапрошлого века было лестным разве что в эпоху античности. Да и о читателях оно говорит довольно красноречиво. Неужели в современной России для того, чтобы снискать читательское одобрение, нужно писать как 150 лет назад? Если бы во времена Чехова кто-то вздумал подражать стилю "Пригожей поварихи" Чулкова, над ним бы долго смеялись.
При всё при том, первый роман Яхиной мне, в общем, показался интересным. Второй же решительно разочаровал.
Из послесловия с благодарностями однозначно следует, что Яхина написала второй роман фактически по заказу издательства. Которому захотелось сделать из нового автора, как сейчас модно говорить, "проект". Замысел романа обсуждался с издательством ещё до его написания, затем Яхиной создали "условия" для творчества, снабдили её чуть ли не целым штатом редакторов и консультантов (и всё равно в некоторых местах остались грамматические погрешности, а главный герой в самом начале 1924 г. ухитрился наткнуться на обобществлённое стадо коз). Впрочем, я в этот раз не собираюсь заниматься ловлей блох. Вопрос, что же представляет из себя роман в целом?
По моему впечатлению, лучше всего роман описывается цитатой из рассказа Ильи Варшавского "Молекулярное кафе":
Мишка уныло ковырял вилкой в изобретенном им блюде, состоящем из соленых огурцов, селедки, взбитых сливок и малинового джема, пытаясь понять, почему иногда сочетание самого лучшего бывает такой гадостью.
Примерно к такому рецепту прибегла Яхина во втором романе: взять все ингредиенты, популярные у столичного интеллектуального истеблишмента - немного провинциальной экзотики, этакого пасторально-нутряного, немного магического реализма, немного постмодернизма в элементарном понимании (чего-то там про тексты и симулякры), немного нелёгких исторических судеб народов в годы войн и репрессий... Результат, на мой вкус, получился совершенно нечитабельным.
В романе отсутствует внятная история, а сплошные описания нутряных переживаний за сбором яблок начинают утомлять быстро. Нет сомнения, у Яхиной талант описательницы, но в этом романе она перешла все границы вкуса и меры - её описания природы, овощей и фруктов звучат как пародия на Домбровского, а аллюзии на соцреализм (мол, так и задумано, это герой пишет сказки в стиле соцреализма) только ухудшают дело: вроде бы писательница не планировала, чтобы над её описаниями золотых колосьев и наливных яблок хохотали. Кажется, Яхина решила потрафить поклонникам "вкусной" литературы и перегнула палку.
С описаниями чувств и ощущений тоже перебор повсюду: нам постоянно рассказывают о полном анатомическом атласе органов героя (среди прочего, он ощущал, как "головка хряща трётся о кость" - нет, это не описание пыток, это долженствует изобразить обострение восприимчивости). И всё это без тени юмора.
Громоздкая описательность (можно пропускать по нескольку страниц, ничего не теряя) соседствует с примитивными аллегориями ("немец" - "немой", девочка родилась - республика родилась, река - державинская "река времён" и т.п.) и аллюзиями уровня школьного капустника (все персонажи носят фамилии известных немецких деятелей культуры - Бах, Гримм, Вагнер, Бёлль, Фихте и т.д.; помнится, в начале 90-х был неимоверно скучный и пошлый роман Бахыта Кенжеева "Иван Безуглов", где этот приём преподносился как верх постмодернистского остроумия).
Я думала, что нам хотя бы покажут точку зрения девочки, Анче, но она на протяжении всего романа так и остаётся каким-то непонятным посторонним объектом. Ладно бы ещё автор был мужчиной и не знал, как писать от лица девочек, но уж женщина-то могла бы. Как хотите, а когда большая часть романа состоит из нутряных переживаний онемевшего героя (который при этом вполне бодр и дееспособен, ничего общего с фильмом "Скафандр и бабочка", где важна сама тема опыта парализованного человека) - это скучно. Это надоедает. Где взаимодействия между людьми, чёрт возьми? (В самом начале ещё какая-то человеческая жизнь есть, а потом исчезает. Не поняла, автор пишет историческую драму немцев Поволжья или робинзонаду?).
И дорогие авторы, если уж решили писать исторический роман о судьбах простых людей, умоляю, не вставляйте туда вождей и ваши историософские домыслы об их мотивах! Это для бульварной прессы, а не для художественной литературы. Первый и последний раз это хорошо удалось Фазилю Искандеру в "Сандро из Чегема" (даже Толстого всё-таки чтят не за сцены с Наполеоном).
- И главное, язык! Вот прям как будто Толстого читаешь...
Не знаю, понимал ли бедняга, насколько саморазоблачительно звучит эта похвала - что, вообще говоря, для писателя сравнение с образцами позапрошлого века было лестным разве что в эпоху античности. Да и о читателях оно говорит довольно красноречиво. Неужели в современной России для того, чтобы снискать читательское одобрение, нужно писать как 150 лет назад? Если бы во времена Чехова кто-то вздумал подражать стилю "Пригожей поварихи" Чулкова, над ним бы долго смеялись.
При всё при том, первый роман Яхиной мне, в общем, показался интересным. Второй же решительно разочаровал.
Из послесловия с благодарностями однозначно следует, что Яхина написала второй роман фактически по заказу издательства. Которому захотелось сделать из нового автора, как сейчас модно говорить, "проект". Замысел романа обсуждался с издательством ещё до его написания, затем Яхиной создали "условия" для творчества, снабдили её чуть ли не целым штатом редакторов и консультантов (и всё равно в некоторых местах остались грамматические погрешности, а главный герой в самом начале 1924 г. ухитрился наткнуться на обобществлённое стадо коз). Впрочем, я в этот раз не собираюсь заниматься ловлей блох. Вопрос, что же представляет из себя роман в целом?
По моему впечатлению, лучше всего роман описывается цитатой из рассказа Ильи Варшавского "Молекулярное кафе":
Мишка уныло ковырял вилкой в изобретенном им блюде, состоящем из соленых огурцов, селедки, взбитых сливок и малинового джема, пытаясь понять, почему иногда сочетание самого лучшего бывает такой гадостью.
Примерно к такому рецепту прибегла Яхина во втором романе: взять все ингредиенты, популярные у столичного интеллектуального истеблишмента - немного провинциальной экзотики, этакого пасторально-нутряного, немного магического реализма, немного постмодернизма в элементарном понимании (чего-то там про тексты и симулякры), немного нелёгких исторических судеб народов в годы войн и репрессий... Результат, на мой вкус, получился совершенно нечитабельным.
В романе отсутствует внятная история, а сплошные описания нутряных переживаний за сбором яблок начинают утомлять быстро. Нет сомнения, у Яхиной талант описательницы, но в этом романе она перешла все границы вкуса и меры - её описания природы, овощей и фруктов звучат как пародия на Домбровского, а аллюзии на соцреализм (мол, так и задумано, это герой пишет сказки в стиле соцреализма) только ухудшают дело: вроде бы писательница не планировала, чтобы над её описаниями золотых колосьев и наливных яблок хохотали. Кажется, Яхина решила потрафить поклонникам "вкусной" литературы и перегнула палку.
С описаниями чувств и ощущений тоже перебор повсюду: нам постоянно рассказывают о полном анатомическом атласе органов героя (среди прочего, он ощущал, как "головка хряща трётся о кость" - нет, это не описание пыток, это долженствует изобразить обострение восприимчивости). И всё это без тени юмора.
Громоздкая описательность (можно пропускать по нескольку страниц, ничего не теряя) соседствует с примитивными аллегориями ("немец" - "немой", девочка родилась - республика родилась, река - державинская "река времён" и т.п.) и аллюзиями уровня школьного капустника (все персонажи носят фамилии известных немецких деятелей культуры - Бах, Гримм, Вагнер, Бёлль, Фихте и т.д.; помнится, в начале 90-х был неимоверно скучный и пошлый роман Бахыта Кенжеева "Иван Безуглов", где этот приём преподносился как верх постмодернистского остроумия).
Я думала, что нам хотя бы покажут точку зрения девочки, Анче, но она на протяжении всего романа так и остаётся каким-то непонятным посторонним объектом. Ладно бы ещё автор был мужчиной и не знал, как писать от лица девочек, но уж женщина-то могла бы. Как хотите, а когда большая часть романа состоит из нутряных переживаний онемевшего героя (который при этом вполне бодр и дееспособен, ничего общего с фильмом "Скафандр и бабочка", где важна сама тема опыта парализованного человека) - это скучно. Это надоедает. Где взаимодействия между людьми, чёрт возьми? (В самом начале ещё какая-то человеческая жизнь есть, а потом исчезает. Не поняла, автор пишет историческую драму немцев Поволжья или робинзонаду?).
И дорогие авторы, если уж решили писать исторический роман о судьбах простых людей, умоляю, не вставляйте туда вождей и ваши историософские домыслы об их мотивах! Это для бульварной прессы, а не для художественной литературы. Первый и последний раз это хорошо удалось Фазилю Искандеру в "Сандро из Чегема" (даже Толстого всё-таки чтят не за сцены с Наполеоном).