о языковых экспериментах в стихах
По следам одного поста у polenadisto. Возможно, это будет кому-то интересно. В связи со стихотворением из экзотических слов белорусского языка я вспомнила собственный эксперимент, проделанный более 20 лет назад. У меня тогда был лингвистический бурлёж в голове - во-первых, я впервые начала свободно читать по-английски без словаря, во-вторых, я пережила опыт столкновения с другими славянскими языками, в которых некоторые слова похожи, но в целом, как выяснилось, носителю русского языка вовсе не всё понятно... Короче говоря, замысел был в том, чтобы на русском языке, с помощью русских слов изобразить эффект иностранного языка. Чтобы вроде бы какие-то понятные слова были и смыслы мерцали, но текст был иностранным.
Если кому эта идея не близка, стихотворение может рассматриваться в другом аспекте - как опыт абсурдистской лирики. Место действия - вполне конкретное (пейзаж, я думаю, все узнают), настроение - тоже, но всё остальное не имеет никакого смысла. (Вообще подразумевалось, что это песня. Но музыку я сочинять не умею чуть более, чем совсем. Ритм отчасти навеян балканским гимном св. Георгию).
Последняя строфа у меня не задалась, но сейчас я её отредактировала наконец-то. Исправила буквально пару слов. Всё остальное было написано в 1997 г.
ЗЫ: только не надо меня спрашивать, кто такие "королева дива", "басурманка" и "лисёночек". Это просто существительные. Изначально последняя строфа была навеяна реальным эпизодом (падения ребёнка в яму), но участник этой истории (которого я даже по имени не знала) тут вообще ни при чём.
ПЕСНЯ НЕМОГО ЛИРНИКА
Отпущу со склона вольницу-задиру
Да настрою лиру.
Как начнёт смеркаться -
Не ходи сюда, здесь нечего бояться.
Нет нигде на свете воздуха утешней,
Он молчит, безгрешный,
В ледяном провале
Да в синеющей под острым краем дали.
Это здесь на щебне дремлет у обрыва
Королева дива
Со своею свитой,
Дикой грушей и туманами повитой.
Волны стиснуты в ветрах окаменелых,
И встают на стрелах
Дымные медведи,
Наклоняясь к заколдованной победе.
Стыли сосны в муке бесполезной,
И над сизой бездной
Сучья их качали
Королеву дива и лихой печали.
Отзови-ка басурманку из Мисхора,
Но не для укора,
А пусти на море -
Вечной силою померяться в раздоре.
Что ж, лисёночек, той ямы ты не видел? -
Что пришла в Тавриде
За тобой, Нарциссом -
Что ждала тебя под старым кипарисом...
Если кому эта идея не близка, стихотворение может рассматриваться в другом аспекте - как опыт абсурдистской лирики. Место действия - вполне конкретное (пейзаж, я думаю, все узнают), настроение - тоже, но всё остальное не имеет никакого смысла. (Вообще подразумевалось, что это песня. Но музыку я сочинять не умею чуть более, чем совсем. Ритм отчасти навеян балканским гимном св. Георгию).
Последняя строфа у меня не задалась, но сейчас я её отредактировала наконец-то. Исправила буквально пару слов. Всё остальное было написано в 1997 г.
ЗЫ: только не надо меня спрашивать, кто такие "королева дива", "басурманка" и "лисёночек". Это просто существительные. Изначально последняя строфа была навеяна реальным эпизодом (падения ребёнка в яму), но участник этой истории (которого я даже по имени не знала) тут вообще ни при чём.
ПЕСНЯ НЕМОГО ЛИРНИКА
Отпущу со склона вольницу-задиру
Да настрою лиру.
Как начнёт смеркаться -
Не ходи сюда, здесь нечего бояться.
Нет нигде на свете воздуха утешней,
Он молчит, безгрешный,
В ледяном провале
Да в синеющей под острым краем дали.
Это здесь на щебне дремлет у обрыва
Королева дива
Со своею свитой,
Дикой грушей и туманами повитой.
Волны стиснуты в ветрах окаменелых,
И встают на стрелах
Дымные медведи,
Наклоняясь к заколдованной победе.
Стыли сосны в муке бесполезной,
И над сизой бездной
Сучья их качали
Королеву дива и лихой печали.
Отзови-ка басурманку из Мисхора,
Но не для укора,
А пусти на море -
Вечной силою померяться в раздоре.
Что ж, лисёночек, той ямы ты не видел? -
Что пришла в Тавриде
За тобой, Нарциссом -
Что ждала тебя под старым кипарисом...