о логике художественного текста: "Евгений Онегин"
Как известно, Пушкин в одном из писем удивлялся, что за штуку выкинула Татьяна - взяла да и вышла замуж. Обычно это понимают в детском смысле: мол, литературные герои у гениальных авторов настолько "как живые", что начинают жить самостоятельной жизнью.
Это, разумеется, полная наивность. Писатели, даже не гениальные, как правило, вымышленность своих персонажей осознают прекрасно. Речь у Пушкина идёт совершенно о другом - о том, что художественный текст обладает собственной внутренней логикой, которая не всегда подвластна замыслу автора.
По какой же внутренней логике Татьяна вышла замуж и отшила Онегина?
Начнём издалека. К сожалению, у нас отсутствует традиция внимательно читать тексты. И особенно от невнимательного чтения пострадал Пушкин, которого даже очень неглупые люди читают по диагонали:
Но какое же может быть счастье, если оно основано на чужом несчастии? Позвольте, представьте, что вы сами возводите здание судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им наконец мир и покой. И вот представьте себе тоже, что для этого необходимо и неминуемо надо замучить всего только лишь одно человеческое существо, мало того - пусть даже не столь достойное, смешное даже на иной взгляд существо, не Шекспира какого-нибудь, а просто честного старика, мужа молодой жены, в любовь которой он верит слепо, хотя сердца ее не знает вовсе, уважает ее, гордится ею, счастлив ею и покоен. И вот только его надо опозорить, обесчестить и замучить и на слезах этого обесчещенного старика возвести ваше здание! Согласитесь ли вы быть архитектором такого здания на этом условии? Вот вопрос. И можете ли вы допустить хоть на минуту идею, что люди, для которых вы строили это здание, согласились бы сами принять от вас такое счастие, если в фундаменте его заложено страдание, положим, хоть и ничтожного существа, но безжалостно и несправедливо замученного, и, приняв это счастие, остаться навеки счастливыми? Скажите, могла ли решить иначе Татьяна, с ее высокою душой, с ее сердцем, столь пострадавшим? Нет; чистая русская душа решает вот как: "Пусть, пусть я одна лишусь счастия, пусть мое несчастье безмерно сильнее, чем несчастье этого старика, пусть, наконец, никто и никогда, а этот старик тоже, не узнают моей жертвы и не оценят ее, но не хочу быть счастливою, загубив другого!"
Перед вам известная "пушкинская речь" Достоевского, с лёгкой руки которого пошло гулять представление о Татьяне как о жертвенной овечке, чуть ли не мученице брака. Муж Татьяны настойчиво именуется там "стариком". Пардон, но у Пушкина нигде не сказано, что он старик. Более того, есть указание на прямо противоположное:
"Так ты женат! не знал я ране!
Давно ли?" - Около двух лет. -
"На ком?" - На Лариной. - "Татьяне!"
- Ты ей знаком? - "Я им сосед".
....
Приходит муж. Он прерывает
Сей неприятный tete-a-tete;
С Онегиным он вспоминает
Проказы, шутки прежних лет.
Они смеются.
Итак, Онегин с "князем" на "ты" и к тому же они вдвоём вспоминают "проказы, шутки прежних лет". Это означает, что разница в возрасте между ними лет пять максимум. Если Онегину 26, то князю немного за 30. Какой уж тут старик! По нынешним меркам почти юноша. Напомнить, в каком возрасте женился сам Пушкин?
Текст Пушкина не даёт никаких оснований полагать, что брак с князем был для Татьяны катастрофой (ну, подумаешь, толстый - вон Наташа Ростова за толстого Пьера Безухова вышла же, и по любви). Стойкое желание "поправить" Пушкина, бросить Татьяну в объятия Онегину, как это сделал Чайковский в опере, объясняется тем, что роман не читают, а домысливают. Домысливают в романтических шаблонах.
Но Пушкин не романтик. Настоящим романтиком ему так и не удалось стать. Пушкинская вселенная основана на справедливости. В его мире за все действия прилетает бумеранг. Бумеранг прилетает Отрепьеву, Алеко, Дон Гуану. Онегин тоже должен получить свой бумеранг - за то, что походя разрушил жизнь троих людей (да, троих - и Ольги тоже; младших сестёр не выдавали замуж раньше старших, и спешка с браком Ольги означает, что дуэль Онегина и Ленского породила кривотолки). Конечно, вина Онегина не в отповеди, которую он дал Татьяне в саду - речь идёт о последующей сцене в гостях, из-за которой всё и пошло прахом.
На самом деле сюжет Пушкина идеально завершён - роли зеркально меняются местами. Онегин сам оказывается в роли отвергнутого влюблённого, а Татьяна - в роли пресыщенной светской львицы, которой надоела "постылой жизни мишура" (это же стилистика самого Онегина!).
Подготовкой к такому повороту событий служит момент, который упорно упускают из виду при чтении романа - я бы даже сказала, намеренно игнорируют. Речь идёт об эпизоде, где Татьяна проникает в библиотеку Онегина:
И начинает понемногу
Моя Татьяна понимать
Теперь яснее - слава богу -
Того, по ком она вздыхать
Осуждена судьбою властной:
Чудак печальный и опасный,
Созданье ада иль небес,
Сей ангел, сей надменный бес,
Что ж он? Ужели подражанье,
Ничтожный призрак, иль еще
Москвич в Гарольдовом плаще,
Чужих причуд истолкованье,
Слов модных полный лексикон?..
Уж не пародия ли он?
XXV
Ужель загадку разрешила?
Ужели слово найдено?
Часы бегут; она забыла,
Что дома ждут ее давно,
Где собралися два соседа
И где об ней идет беседа.
- Как быть? Татьяна не дитя, -
Старушка молвила кряхтя. -
Ведь Оленька ее моложе.
Пристроить девушку, ей-ей,
Пора; а что мне делать с ней?
Всем наотрез одно и то же:
Нейду. И все грустит она,
Да бродит по лесам одна.
Достоевский, кстати, обратил внимание на этот эпизод, но не придал ему должного значения, хотя он совершенно противоречит его прочтению поступка Татьяны. Для Достоевского картина выглядит предельно примитивно: идеально добродетельная девица, которой почему-то всё плохие мужчины попадаются (один нравственно, другой физически), а она всё равно любит одного и верна второму...
Но у Пушкина нет ничего случайного. Не случайно он совмещает во времени эти две сцены: Татьяна в библиотеке Онегина делает своё открытие, а тем временем у неё дома идёт разговор о её замужестве. Очевидно, в этот момент Татьяна и принимает решение выйти замуж. Дома о её открытии ещё не знают. Но перелом уже произошёл.
И вообще, в конце концов, юношеским увлечениям свойственно тускнеть. 17-летним свойственно принимать гормональный взрыв за нечто единственное и возвышенное:
Пора пришла, она влюбилась.
Так в землю падшее зерно
Весны огнем оживлено.
Давно ее воображенье,
Сгорая негой и тоской,
Алкало пищи роковой;
Давно сердечное томленье
Теснило ей младую грудь;
Душа ждала... кого-нибудь
Кого-нибудь. Онегин просто подвернулся в период полового созревания, а подвернулся бы чёрт лысый - влюбилась бы в чёрта лысого за неимением лучшего. (Это не гипербола, мне такие случаи встречались среди моих знакомых). В более зрелом возрасте нам свойственно подвергать переоценке свои увлечения юности.
Возможно, Татьяна всё ещё ощущает остаточное сексуальное влечение к Онегину. Но ответить на его домогательства для неё теперь было бы в первую очередь неуважением к самой себе. И жертвенность тут ни при чём. Отказ от возможности перепихнуться - не очень большая плата за сохранение собственного достоинства.
Таким образом, у Пушкина выстроен очень логичный и внятный сюжет о личностном развитии, о победе над страстями и о том, что мир в конечном итоге устроен правильно. Это ренессансный сюжет о макрокосме и микрокосме, а не слезливая история про страдающую барышню, выданную замуж за старика (который вовсе даже и не старик).
И это, по-моему, единственное объяснение, почему Кюхельбекер предполагал, что Пушкин писал Татьяну с себя.
Кстати, проверяя источник, наткнулась у Кюхельбекера на суждение о Татьяне, удивительно сходное с тем, что я только что запостила:
Жорж-зандовские разглагольствования никак не очистят той, которая раз уронила себя перед самой собою
Это, разумеется, полная наивность. Писатели, даже не гениальные, как правило, вымышленность своих персонажей осознают прекрасно. Речь у Пушкина идёт совершенно о другом - о том, что художественный текст обладает собственной внутренней логикой, которая не всегда подвластна замыслу автора.
По какой же внутренней логике Татьяна вышла замуж и отшила Онегина?
Начнём издалека. К сожалению, у нас отсутствует традиция внимательно читать тексты. И особенно от невнимательного чтения пострадал Пушкин, которого даже очень неглупые люди читают по диагонали:
Но какое же может быть счастье, если оно основано на чужом несчастии? Позвольте, представьте, что вы сами возводите здание судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им наконец мир и покой. И вот представьте себе тоже, что для этого необходимо и неминуемо надо замучить всего только лишь одно человеческое существо, мало того - пусть даже не столь достойное, смешное даже на иной взгляд существо, не Шекспира какого-нибудь, а просто честного старика, мужа молодой жены, в любовь которой он верит слепо, хотя сердца ее не знает вовсе, уважает ее, гордится ею, счастлив ею и покоен. И вот только его надо опозорить, обесчестить и замучить и на слезах этого обесчещенного старика возвести ваше здание! Согласитесь ли вы быть архитектором такого здания на этом условии? Вот вопрос. И можете ли вы допустить хоть на минуту идею, что люди, для которых вы строили это здание, согласились бы сами принять от вас такое счастие, если в фундаменте его заложено страдание, положим, хоть и ничтожного существа, но безжалостно и несправедливо замученного, и, приняв это счастие, остаться навеки счастливыми? Скажите, могла ли решить иначе Татьяна, с ее высокою душой, с ее сердцем, столь пострадавшим? Нет; чистая русская душа решает вот как: "Пусть, пусть я одна лишусь счастия, пусть мое несчастье безмерно сильнее, чем несчастье этого старика, пусть, наконец, никто и никогда, а этот старик тоже, не узнают моей жертвы и не оценят ее, но не хочу быть счастливою, загубив другого!"
Перед вам известная "пушкинская речь" Достоевского, с лёгкой руки которого пошло гулять представление о Татьяне как о жертвенной овечке, чуть ли не мученице брака. Муж Татьяны настойчиво именуется там "стариком". Пардон, но у Пушкина нигде не сказано, что он старик. Более того, есть указание на прямо противоположное:
"Так ты женат! не знал я ране!
Давно ли?" - Около двух лет. -
"На ком?" - На Лариной. - "Татьяне!"
- Ты ей знаком? - "Я им сосед".
....
Приходит муж. Он прерывает
Сей неприятный tete-a-tete;
С Онегиным он вспоминает
Проказы, шутки прежних лет.
Они смеются.
Итак, Онегин с "князем" на "ты" и к тому же они вдвоём вспоминают "проказы, шутки прежних лет". Это означает, что разница в возрасте между ними лет пять максимум. Если Онегину 26, то князю немного за 30. Какой уж тут старик! По нынешним меркам почти юноша. Напомнить, в каком возрасте женился сам Пушкин?
Текст Пушкина не даёт никаких оснований полагать, что брак с князем был для Татьяны катастрофой (ну, подумаешь, толстый - вон Наташа Ростова за толстого Пьера Безухова вышла же, и по любви). Стойкое желание "поправить" Пушкина, бросить Татьяну в объятия Онегину, как это сделал Чайковский в опере, объясняется тем, что роман не читают, а домысливают. Домысливают в романтических шаблонах.
Но Пушкин не романтик. Настоящим романтиком ему так и не удалось стать. Пушкинская вселенная основана на справедливости. В его мире за все действия прилетает бумеранг. Бумеранг прилетает Отрепьеву, Алеко, Дон Гуану. Онегин тоже должен получить свой бумеранг - за то, что походя разрушил жизнь троих людей (да, троих - и Ольги тоже; младших сестёр не выдавали замуж раньше старших, и спешка с браком Ольги означает, что дуэль Онегина и Ленского породила кривотолки). Конечно, вина Онегина не в отповеди, которую он дал Татьяне в саду - речь идёт о последующей сцене в гостях, из-за которой всё и пошло прахом.
На самом деле сюжет Пушкина идеально завершён - роли зеркально меняются местами. Онегин сам оказывается в роли отвергнутого влюблённого, а Татьяна - в роли пресыщенной светской львицы, которой надоела "постылой жизни мишура" (это же стилистика самого Онегина!).
Подготовкой к такому повороту событий служит момент, который упорно упускают из виду при чтении романа - я бы даже сказала, намеренно игнорируют. Речь идёт об эпизоде, где Татьяна проникает в библиотеку Онегина:
И начинает понемногу
Моя Татьяна понимать
Теперь яснее - слава богу -
Того, по ком она вздыхать
Осуждена судьбою властной:
Чудак печальный и опасный,
Созданье ада иль небес,
Сей ангел, сей надменный бес,
Что ж он? Ужели подражанье,
Ничтожный призрак, иль еще
Москвич в Гарольдовом плаще,
Чужих причуд истолкованье,
Слов модных полный лексикон?..
Уж не пародия ли он?
XXV
Ужель загадку разрешила?
Ужели слово найдено?
Часы бегут; она забыла,
Что дома ждут ее давно,
Где собралися два соседа
И где об ней идет беседа.
- Как быть? Татьяна не дитя, -
Старушка молвила кряхтя. -
Ведь Оленька ее моложе.
Пристроить девушку, ей-ей,
Пора; а что мне делать с ней?
Всем наотрез одно и то же:
Нейду. И все грустит она,
Да бродит по лесам одна.
Достоевский, кстати, обратил внимание на этот эпизод, но не придал ему должного значения, хотя он совершенно противоречит его прочтению поступка Татьяны. Для Достоевского картина выглядит предельно примитивно: идеально добродетельная девица, которой почему-то всё плохие мужчины попадаются (один нравственно, другой физически), а она всё равно любит одного и верна второму...
Но у Пушкина нет ничего случайного. Не случайно он совмещает во времени эти две сцены: Татьяна в библиотеке Онегина делает своё открытие, а тем временем у неё дома идёт разговор о её замужестве. Очевидно, в этот момент Татьяна и принимает решение выйти замуж. Дома о её открытии ещё не знают. Но перелом уже произошёл.
И вообще, в конце концов, юношеским увлечениям свойственно тускнеть. 17-летним свойственно принимать гормональный взрыв за нечто единственное и возвышенное:
Пора пришла, она влюбилась.
Так в землю падшее зерно
Весны огнем оживлено.
Давно ее воображенье,
Сгорая негой и тоской,
Алкало пищи роковой;
Давно сердечное томленье
Теснило ей младую грудь;
Душа ждала... кого-нибудь
Кого-нибудь. Онегин просто подвернулся в период полового созревания, а подвернулся бы чёрт лысый - влюбилась бы в чёрта лысого за неимением лучшего. (Это не гипербола, мне такие случаи встречались среди моих знакомых). В более зрелом возрасте нам свойственно подвергать переоценке свои увлечения юности.
Возможно, Татьяна всё ещё ощущает остаточное сексуальное влечение к Онегину. Но ответить на его домогательства для неё теперь было бы в первую очередь неуважением к самой себе. И жертвенность тут ни при чём. Отказ от возможности перепихнуться - не очень большая плата за сохранение собственного достоинства.
Таким образом, у Пушкина выстроен очень логичный и внятный сюжет о личностном развитии, о победе над страстями и о том, что мир в конечном итоге устроен правильно. Это ренессансный сюжет о макрокосме и микрокосме, а не слезливая история про страдающую барышню, выданную замуж за старика (который вовсе даже и не старик).
И это, по-моему, единственное объяснение, почему Кюхельбекер предполагал, что Пушкин писал Татьяну с себя.
Кстати, проверяя источник, наткнулась у Кюхельбекера на суждение о Татьяне, удивительно сходное с тем, что я только что запостила:
Жорж-зандовские разглагольствования никак не очистят той, которая раз уронила себя перед самой собою