а теперь о синематографе
В ожидании, когда же всё-таки выйдет "Трудно быть богом", посмотрела наконец "Хрусталёв, машину!". Реакции на этот фильм в сети полярные - либо упоение, либо "фу, бред какой". Вы удивитесь, но у меня не было ни той, ни другой. Хотя отчасти я взялась смотреть "Хрусталёва" именно оттого, что его ругали за "бессюжетность". Для меня именно "сюжетность" как в кино, так и в литературе - пытка (ну неинтересно мне, кто на ком женился и кто кого убил).
Так вот, имхо: добротный артхаус, я бы оценила на 8 из 10. Решительно не понимаю, за что ругают и почему фильм провалился в Каннах в 1998 г. Феллини, снявший "Амаркорд", тогда уже покоился в могиле. "Хрусталёв" - тот же "Амаркорд", как если бы его снял совсем молодой, неореалистический Феллини.
Что касается пресловутой "чернухи" и "натурализма", их там не больше, чем в "Последнем танго в Париже" Бертолуччи (тоже зачисленном в классики на 1998 год). Ну да, с героиней Бертолуччи это делают в шикарной парижской квартире, а не в воронке. А что, от этого легче?
Невозможность зафиксировать взгляд, слишком много действий в кадре? Помилуйте, уже были сняты "Книги Просперо" Гринуэя, где режиссёр издевается над зрителем куда более радикально, рассекая экран на несколько маленьких экранчиков, каждый со своей картинкой.
Как мне кажется, проблема не в киноязыке Германа, который сам по себе ничего экстремально новаторского для конца XX в. не содержит. Проблема в том, что зритель - как наш, так и западный - подсознательно хочет от фильма морали. Герой не может пострадать совсем ни за что, его страдания должны быть мотивированы предыдущей жизнью. Если всё-таки уж совсем ни за что, то он должен в конце концов счастливо воссоединиться с семьёй. Если за что-то, то он должен героически погибнуть. Вот в "Проверке на дорогах" эта структура выдерживается, поэтому "Проверка" имела успех.
А в "Хрусталёве" ничего этого нет. Героя преследуют, арестовывают, суют в пресс-хату - мы ожидаем, что дальше будут лагерные страдания и счастливое оттепельное освобождение, ан нет, его, оказывается, и мучили-то по недоразумению, на самом деле он был нужен в качестве врача для умирающего Сталина. Окей, Сталин умер, герой возвращается домой - хеппи-энд? А вот фигушки! Родные не то чтобы рады, малолетний сын героя бросается стучать по телефону (правда, чтобы уж совсем не расстраивать зрителя, Герман в итоге заставляет дитя бросить трубку). Счастливое воссоединение невозможно. Да оно и было бы фальшью после всего, что случилось с героем. Всё, что остаётся герою - напиться и уехать в никуда. (Не верьте рецензиям и спойлерам, утверждающим, что побег Кленского в финале мотивирован желанием "быть с народом" - эта та же попытка вычитать из фильма мораль, которой в нём нет).
Что на самом деле? На самом деле перед нами один из первых опытов настоящего (а не номинального) модернизма в кино, запоздавшего в этом виде искусства по сравнению с литературой на столетие.
Так вот, имхо: добротный артхаус, я бы оценила на 8 из 10. Решительно не понимаю, за что ругают и почему фильм провалился в Каннах в 1998 г. Феллини, снявший "Амаркорд", тогда уже покоился в могиле. "Хрусталёв" - тот же "Амаркорд", как если бы его снял совсем молодой, неореалистический Феллини.
Что касается пресловутой "чернухи" и "натурализма", их там не больше, чем в "Последнем танго в Париже" Бертолуччи (тоже зачисленном в классики на 1998 год). Ну да, с героиней Бертолуччи это делают в шикарной парижской квартире, а не в воронке. А что, от этого легче?
Невозможность зафиксировать взгляд, слишком много действий в кадре? Помилуйте, уже были сняты "Книги Просперо" Гринуэя, где режиссёр издевается над зрителем куда более радикально, рассекая экран на несколько маленьких экранчиков, каждый со своей картинкой.
Как мне кажется, проблема не в киноязыке Германа, который сам по себе ничего экстремально новаторского для конца XX в. не содержит. Проблема в том, что зритель - как наш, так и западный - подсознательно хочет от фильма морали. Герой не может пострадать совсем ни за что, его страдания должны быть мотивированы предыдущей жизнью. Если всё-таки уж совсем ни за что, то он должен в конце концов счастливо воссоединиться с семьёй. Если за что-то, то он должен героически погибнуть. Вот в "Проверке на дорогах" эта структура выдерживается, поэтому "Проверка" имела успех.
А в "Хрусталёве" ничего этого нет. Героя преследуют, арестовывают, суют в пресс-хату - мы ожидаем, что дальше будут лагерные страдания и счастливое оттепельное освобождение, ан нет, его, оказывается, и мучили-то по недоразумению, на самом деле он был нужен в качестве врача для умирающего Сталина. Окей, Сталин умер, герой возвращается домой - хеппи-энд? А вот фигушки! Родные не то чтобы рады, малолетний сын героя бросается стучать по телефону (правда, чтобы уж совсем не расстраивать зрителя, Герман в итоге заставляет дитя бросить трубку). Счастливое воссоединение невозможно. Да оно и было бы фальшью после всего, что случилось с героем. Всё, что остаётся герою - напиться и уехать в никуда. (Не верьте рецензиям и спойлерам, утверждающим, что побег Кленского в финале мотивирован желанием "быть с народом" - эта та же попытка вычитать из фильма мораль, которой в нём нет).
Что на самом деле? На самом деле перед нами один из первых опытов настоящего (а не номинального) модернизма в кино, запоздавшего в этом виде искусства по сравнению с литературой на столетие.