Капище (почти)
Не прошло и пяти лет, как съездил таки на капище и хотя на него так и не попал, но в целом этнографическая экспедиция удалась. Капище - доскифское культовое место, ориентировочно 12-14 вв до н.э., выжженный круг на земле диаметром во сколько то прилично метров. В краеведческом угаре ехать решили не напрямую, а через Калач и потом вдоль Дона на север через все прибрежные хутора и станицы к Трёхостровской, в паре километров от которой оно находится, чтобы по пути посмотреть всяческие казачьи места и вообще, практика показывает, что посмотреть есть на что в любом месте, удалённом от федеральных трасс больше, чем на пару километров.
На выезде из одной из станиц, пока мы стояли, разглядывая пейзажи из каких-то камышовых зарослей начали вылезать какие-то дети с палками в руках и без шума и крика, не разговаривая, медленно, но верно двигаться в нашу сторону. Выглядели они крайне зловеще, проезжая через станицу ни одной живой души видно не было (хотя, вообще, это нормально для такого рода поселений, сколько я по ним езжу - никогда на улице никого нет, только по вымытым автомобилям во дворах можно судить, что деревня не заброшена, те, что расположены вдоль Дона, кстати выглядят намного лучше, чем те, которые стоят вдоль Волги. При всём моем скепсисе относительно казаков места их компактного расселения в области вообще производят более приятное впечатление) и когда они оказались на расстоянии метров в десять, а машина заглохла я в некоторой степени осознал этическую проблему, лежащую в основе внутреннего конфликта героев фильма «Дети кукурузы», но обошлось.
В чрезвычайную ситуацию наш экспедиционный корпус попал с следующем посёлке, в районе которого от Дона отходил узкий, но не форсируемый на Ладе Калине залив, через который местные жители, для которых не иметь внедорожника значит не иметь автомобиля совсем не озаботились перекинуть мост. Спросить дорогу, разумеется, было не у кого, даже стадо коров паслось само по себе, но, какое-то время покатавшись, наткнулись на возившегося с трактором человека, посоветовавшего ехать дальше вдоль балки, по которой течет залив, через него есть несколько бродов и через какой-нибудь из них вполне можно будет переехать на наших машинах. Cлучайный собеседник стал одним из самых сильных моих впечатлений от поездки, не знаю казак он или нет, но это был тот тип основательного и спокойного сельского жителя, которым любят обмазываться в дореволюционных пасторалях. Он не стал кричать мне с трактора, а сначала спрыгнул, вытер руки, подошёл ближе и вполголоса на каком-то страннорусском языке (таком, что мне пришлось попросить повторить) рассказал как проехать вдоль балки и где нужно будет обратить внимание на места, в которых можно будет попробовать пересечь воду. Я относительно много ездил по деревням и общался там с людьми, но таких не встречал.
Проехав под пятьдесят километров, местами по чистому полю места, где решились бы переехать мы так и не нашли, по пути встречались места «из под» хуторов, то есть те, где раньше жили люди, а теперь остались только следы от домов в поле и рассыпанные камни, а капище меж тем становилось всё дальше и дальше. Подъехали к одинокой ферме, чтобы спросить про какие-нибудь тайные переправы здесь. Переправы и вправду существовали, хотя в этот раз мне потребовалось выслушать одно и то же объяснение трижды, но в этот раз из-за сильной дагестанской компоненты в речи. В трёх километрах был хутор, где мы уже пытались переправиться, но дорога в нем уходила в столь безразмерную и заросшую камышами водную гладь, что не решились, а оказалось, что по дну довольно гладко выложено кирпичом и не особо там глубоко, просто вода грязная.
Любители донской старины предполагают, что это торчит ось от мельничного жернова.
В девятом часу до капища решили уже не ехать, а остановились ночевать. На Дону оказалось достаточно людно, от дискотеки-2014 убежали, но когда уже разложились и выкопали очаг оказалось, что рядом стоят какие-то родноверы и водят хороводы вокруг трёхметрового пионерского костра, знакомиться с ними решили сходить попозже, к началу проведения обрядов повышения плодородия, но родноверы оказались скучными и после того как догорел костёр уехали, знакомиться поэтому пошли с беседкой на вершине меловой горы у подножия которой стояли. В ночи она казалась очень высокой и крутой, а заросли, отделявшие от берега совершенно непроходимыми, но неописуемы возможности, которые в этой стране доступны истинно отважным, к тому же явно в темноте путь кажется сложнее, чем он есть. Эти мысли стоили мне того, что в чаще я заблудился, а когда выбрался и коллективными усилиями пусть наверх всё же был найден, то чтобы войти в число первопроходцев у меня не осталось ни моральных, ни физических сил, я повернул на полпути и опять заблудился. Ощущения, испытываемые у подножия горы, когда ты ищешь путь прочь от неё, а где-то там мелькают фонарики должны быть похожи на переживания беглеца из концлагеря, в поисках которого шарят прожекторами с вышки, единственно, что собак не было. Позже, уже на рассвете, беседку я все-таки посетил, интересно, кто же заморочился и построил её там в тридцати километрах от ближайшего населённого пункта.
Остаток утра прошёл в раскладном кресле на берегу Дона, с погодой сильно повезло, было пасмурно и нежарко, только сильный ветер, зато он быстро гнал облака и свет с тенью на пейзаже менялись достаточно быстро и выраженно, чтобы увлекать взгляд. Через какое-то время из зарослей у соседней горы, помеченной изображением рун феху и альгиз выползла небольшая черная, но отчетливо антропоморфная фигурка и, двигаясь барсучьим манером, начала чем-то заниматься у воды, кажется, бить рыбу острогой, но было довольно далеко, чтобы говорить наверняка. Потом мимо прошёл рыбак, наступил день, спящие начали просыпать, мы собрались и поехали обратно, прямым путём через переправу. На капище так и не попали.
На выезде из одной из станиц, пока мы стояли, разглядывая пейзажи из каких-то камышовых зарослей начали вылезать какие-то дети с палками в руках и без шума и крика, не разговаривая, медленно, но верно двигаться в нашу сторону. Выглядели они крайне зловеще, проезжая через станицу ни одной живой души видно не было (хотя, вообще, это нормально для такого рода поселений, сколько я по ним езжу - никогда на улице никого нет, только по вымытым автомобилям во дворах можно судить, что деревня не заброшена, те, что расположены вдоль Дона, кстати выглядят намного лучше, чем те, которые стоят вдоль Волги. При всём моем скепсисе относительно казаков места их компактного расселения в области вообще производят более приятное впечатление) и когда они оказались на расстоянии метров в десять, а машина заглохла я в некоторой степени осознал этическую проблему, лежащую в основе внутреннего конфликта героев фильма «Дети кукурузы», но обошлось.
В чрезвычайную ситуацию наш экспедиционный корпус попал с следующем посёлке, в районе которого от Дона отходил узкий, но не форсируемый на Ладе Калине залив, через который местные жители, для которых не иметь внедорожника значит не иметь автомобиля совсем не озаботились перекинуть мост. Спросить дорогу, разумеется, было не у кого, даже стадо коров паслось само по себе, но, какое-то время покатавшись, наткнулись на возившегося с трактором человека, посоветовавшего ехать дальше вдоль балки, по которой течет залив, через него есть несколько бродов и через какой-нибудь из них вполне можно будет переехать на наших машинах. Cлучайный собеседник стал одним из самых сильных моих впечатлений от поездки, не знаю казак он или нет, но это был тот тип основательного и спокойного сельского жителя, которым любят обмазываться в дореволюционных пасторалях. Он не стал кричать мне с трактора, а сначала спрыгнул, вытер руки, подошёл ближе и вполголоса на каком-то страннорусском языке (таком, что мне пришлось попросить повторить) рассказал как проехать вдоль балки и где нужно будет обратить внимание на места, в которых можно будет попробовать пересечь воду. Я относительно много ездил по деревням и общался там с людьми, но таких не встречал.
Проехав под пятьдесят километров, местами по чистому полю места, где решились бы переехать мы так и не нашли, по пути встречались места «из под» хуторов, то есть те, где раньше жили люди, а теперь остались только следы от домов в поле и рассыпанные камни, а капище меж тем становилось всё дальше и дальше. Подъехали к одинокой ферме, чтобы спросить про какие-нибудь тайные переправы здесь. Переправы и вправду существовали, хотя в этот раз мне потребовалось выслушать одно и то же объяснение трижды, но в этот раз из-за сильной дагестанской компоненты в речи. В трёх километрах был хутор, где мы уже пытались переправиться, но дорога в нем уходила в столь безразмерную и заросшую камышами водную гладь, что не решились, а оказалось, что по дну довольно гладко выложено кирпичом и не особо там глубоко, просто вода грязная.
Любители донской старины предполагают, что это торчит ось от мельничного жернова.
В девятом часу до капища решили уже не ехать, а остановились ночевать. На Дону оказалось достаточно людно, от дискотеки-2014 убежали, но когда уже разложились и выкопали очаг оказалось, что рядом стоят какие-то родноверы и водят хороводы вокруг трёхметрового пионерского костра, знакомиться с ними решили сходить попозже, к началу проведения обрядов повышения плодородия, но родноверы оказались скучными и после того как догорел костёр уехали, знакомиться поэтому пошли с беседкой на вершине меловой горы у подножия которой стояли. В ночи она казалась очень высокой и крутой, а заросли, отделявшие от берега совершенно непроходимыми, но неописуемы возможности, которые в этой стране доступны истинно отважным, к тому же явно в темноте путь кажется сложнее, чем он есть. Эти мысли стоили мне того, что в чаще я заблудился, а когда выбрался и коллективными усилиями пусть наверх всё же был найден, то чтобы войти в число первопроходцев у меня не осталось ни моральных, ни физических сил, я повернул на полпути и опять заблудился. Ощущения, испытываемые у подножия горы, когда ты ищешь путь прочь от неё, а где-то там мелькают фонарики должны быть похожи на переживания беглеца из концлагеря, в поисках которого шарят прожекторами с вышки, единственно, что собак не было. Позже, уже на рассвете, беседку я все-таки посетил, интересно, кто же заморочился и построил её там в тридцати километрах от ближайшего населённого пункта.
Остаток утра прошёл в раскладном кресле на берегу Дона, с погодой сильно повезло, было пасмурно и нежарко, только сильный ветер, зато он быстро гнал облака и свет с тенью на пейзаже менялись достаточно быстро и выраженно, чтобы увлекать взгляд. Через какое-то время из зарослей у соседней горы, помеченной изображением рун феху и альгиз выползла небольшая черная, но отчетливо антропоморфная фигурка и, двигаясь барсучьим манером, начала чем-то заниматься у воды, кажется, бить рыбу острогой, но было довольно далеко, чтобы говорить наверняка. Потом мимо прошёл рыбак, наступил день, спящие начали просыпать, мы собрались и поехали обратно, прямым путём через переправу. На капище так и не попали.