Упыри, тушки и чучела. Юрий Бутусов. «Чайка». «Сатирикон»
Спустя два года после премьеры посмотрел-таки бутусовскую «Чайку» в «Сатириконе». Спектакль+овация (впервые в жизни вижу поклоны без музыки, в молчании; получилась минута памяти по застрелившемуся Треплеву) = 4 часа 45 минут. Без коньяка не продержаться.
Этот спектакль только о театре. Ни о чем другом. А театр - храм. Храм-хрум - и нету человека. Вот про это «Чайка». Где маленький Костя Треплев (Тимофей Трибунцев - по-бухгалтерски точно выдает эмоции; он буен, сдержан, тих и горяч то одновременно, то поврозь), нечто среднее между Вуди Алленом и Ван Гогом, и наивная Нина Заречная (персонаж Грани Стекловой - изумительное соединение дурочки-провинциалки и таинственной булгаковской Маргариты), Аленушка и русалка-колдунья, решаются гордыми, независимыми, авангардными чайками прочертить небосклон русского академического театра и оставить там какой-нибудь вензель на века. Но им очень быстро обламывают крылья и в театр они попадают, соответственно, тушкой и чучелом.
Спектакль «сделан» уже в первом действии, который, как напомнил режиссер перед началом, идет ровно 61 минуту. (Он и про другие три напомнил - 59, 37 и, не помню точно, 45 примерно. Это подчеркивание точного хронометража не случайно: выверенность и просчитанность всего предстоящего буйства и казалось бы легкомысленной импровизации, кажущиеся легкость и свобода - это хорошо спрятанный, каторжный труд, это ежедневный Елец в третьем классе с мужиками, как сказала бы Заречная. Такой вот, простите, месседж режиссера спектакля зрителям и критикам.)
Концептуально важное для каждого героя сведено в длинные монологи, которые актеры читают честно, страстно, искренне, с полной отдачей - список соответствующих эпитетов прилагается. Хорошо читают, не банально - чистая правда. (В спектакле есть даже одна совершенно «чужая» ему по способу подачи и огранки сцена; простая, но изумительно выверенная, соответствующая всем канонам «академического» театра - первая встреча Заречной и Тригорина. Это еще одно послание критикам - могем, мы, могем, по-вашему, по-щепкински.) А весь остальной текст Чехова превращен в фарс, в репризы, скетчи, в абсурдное перебрасывание репликами, в трэш. И вот почему.
Треплев с Заречной думают, что им придется служить святому искусству, плыть по волнам колдовского озера в прекрасное и светлое, а их ждет роль говна в унитазе. Перед ними стена. Не озеро, а отравленное смердящими миазмами болото. А весь мир богемных его обитателей (а в бутусовской «Чайке» - все актеры, ибо «весь мир - театр», а дальше вы знаете) это просто кучка бандюганов, мафиози, упырей, захвативших власть то ли в одном отдельном театре, то ли в СТД, то ли минкульте, то ли бери выше и никому ни за что не собирающихся эту власть отдавать. Фактически зрители на пять часов попадают в стрип-бар из фильма «От заката до рассвета» по сценарию Тарантино. Только местные обитатели кооператива «Озеро» питаются не кровью проезжих дальнобойщиков и байкеров, а свежей кровью людей, мечтающих о театре, литературе и т.д.
Лучшие сцены спектакля - это два танца банды этих вампиров-кровопийцев, после того как они срывают (именно срывают, устраивают обструкцию, а не просто хи-хи-иронизируют) спектакль Треплева (см. на фото вверху) и в самом финале, в сцене игры в лото. Они танцуют их вместе и порознь, сидя и стоя, в инвалидных колясках и по балетному, танцуют - словно оттаптываются на невинных душах молодого режиссера и юной артистки. Это танцы поразительного единодушия и беспредельной ненависти к тем, кто собирается покуситься на их «теплые» места. Это такой коллективный, полу-животный пляшущий Кургинян.
А дальше все пойдет своим логичным чередом. Ибо яд вампиров уже попал в жилы новоиспеченных театральных новобранцев. Они обречены. «Я чайка, нет, я - актриса». Пожалуй, слишком напрямую Бутусов показывает перерождение благородных и чистых душ в таких же утопленников и мертвецов, которыми выведены в спектакле и Аркадина, и Тригорин, и даже Шамраев, Медведенко и Маша.
Собственно, кратенько пересказать «Чайку» можно так: это комедия о Треплеве и Заречной, которые мечтали о новых формах и не ангажированном искусстве, о современном актуальном театре, авангардном и новаторском; о молодых талантах, протестовавших против пошлости и кабатинства Аркадиной и Тригорина, а закончивших свой путь их эпигонами - убогими копиями Дорониной/Враговой/ Юрия Полякова.
И в конце спектакля Треплев и Заречная выведены уже вампирами без всяких оговорок. Весь в крови с ног до пят, как мясник на скотобойне (после убийства чайки), с замотанной «бинтами» головой Треплев, и страшная, опустившаяся, ведьмаческого вида, похожая на Елену Кузьмину Заречная. В поведении всех героев становится все больше лжи, ужаса, болезненной безысходности, отчаяния - не случайно всё третье действие, по сути, происходит в декорации психушки - «Палаты №6»… Такой вот «сюжет для небольшого рассказа» будто бы поставленный на сцене Павлом Астаховым и с треском проваливающийся, потому что когда-то живые души не выдерживают груза жизни. Последние два действия - ужасно депрессивные, калечащие - в медицинском смысле - психику, по крайней мере, мою. Но кто сказал, что театр и даже малая его часть - жизнь, это легко и приятно?
Театр - это безумие. Протест. Праздник. Свобода. И смерть. Вот о чем «Чайка» Юрия Бутусова.
P.S. Актерскому ансамблю - браво. Юрию Бутусову - браво. Фаустусу Латенасу - браво. Художнику Александру Шишкину - браво.
Фото - Виктор Дмитриев