Александр Воронель о демократии и демократах
для копирования прошу пользоваться не копипастом или "share", a кнопкой "repost", которая чуть выше, или теми, что рядом с нею, спасибо
В последнем номере "Вестей" большая статья Александра Воронеля (физик, публицист, отказник, в Израиле почти 40 лет). Два эпизода из нее показались мне особенно любопытными. Первый - о западных либералах. Речь о второй половине 1970-х, когда Воронель выступал с лекциями о советской системе перед различными англоязычными интеллектуалами:
Однажды мне пришлось выступать в Англии перед большой аудиторией после выдающегося юриста, израильского правоведа. Правовед объяснил западным людям, чем отличаются российские сионисты от общедемократического диссидентского движения в СССР. Он сказал, что демократы якобы хотят изменить государственные законы в СССР, а сионисты просто хотят уехать оттуда.
Я вынужден был поправить его, сказав, что демократы хотят не столько изменить законы, сколько добиться, чтобы хотя бы наличные законы в СССР наконец выполнялись, а сионисты хотят добиться, чтобы выполнялся всего один закон - о свободном выезде из СССР. Мне с большим энтузиазмом хлопали, и я был горд, что так замечательно исправил и уточнил их знание о дорогом мне предмете.
В перерыве я подошел к посрамленному профессору и попрекнул, что он, будучи специалистом, вводит в заблуждение аудиторию, зверски упрощая ситуацию и таким образом невольно отягощая положение и без того несчастных российских демократов.
В ответ он предложил мне обойти аудиторию и расспросить слушателей, что они поняли в результате наших выступлений. Результат был ужасающий. Большинство смутно припоминало слова профессора, прибавляя, что это всем известно, и с энтузиазмом приписывали мне те же самые слова, отмечая, что это зато было «оригинально, свежо, и сразу видно настоящего участника движения, а не зануду-профессора».
Абсолютно все пропустили мимо ушей главную особенность советского режима, не укладывающуюся в сознании западного обывателя: перманентное отсутствие в России соответствия между писаным законом и наличной судебной практикой. Я подозреваю, что эта особенность российской жизни не была вполне ясна и самому профессору и сейчас остается неясной людям на Западе. Но все же я почувствовал себя вынужденным извиниться перед ним за свою неопытность и неделикатность. По-видимому, ничто небанальное не может быть воспринято в большой неподготовленной толпе. Политики не врут. Они упрощают. Они говорят на языке своей аудитории.
Жизнь в России приучает к такому уровню политического цинизма, что нормальные западные люди, читающие газеты не между строк, а по буквальному смыслу, кажутся российскому выходцу наивными младенцами...