Бонч-Бруевич и Нестеров
М.Д. Бонч-Бруевич, 1870-1956
П.Н. Нестеров, 1887-1914
Пётр Николаевич Нестеров - русский лётчик, разработавший первую фигуру высшего пилотажа - "мёртвую петлю". Авиаконструктор, идеи которого опередили время. Человек, первым в истории авиации применивший воздушный таран.
Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич (12 (24) февраля 1870, Москва - 3 августа 1956, Москва) - российский военачальник, участник Первой мировой и гражданской войн. Генерал-лейтенант (1944). Доктор военных и технических наук.
В августе - сентябре 1914 генерал-квартирмейстер штаба 3-й армии Юга-Западного фронта, затем - штаба Северо-Западного фронта; с января 1915 генерал-майор. С апреля 1915 - начальник штаба 6-й армии, дислоцировавшейся в Петрограде и его окрестностях, затем до февраля 1916 - начальник штаба Северного фронта.
Во время нахождения на должности генерал-квартирмейстера штаба 3-й армии Юга-Западного фронта ведал разведкой и контрразведкой и по роду службы тесно контактировал с летчиками, в частности с находившимся под его командованием П.Нестеровым.
Из воспоминаний Виктора Георгиевича Соколова, сослуживца Нестерова:
В Жолкиев, куда перешел после взятия Львова штаб 3-й армии, наши отряды перелетели 21 августа.
И вот каждый день утром над Жолкиевом стал появляться австрийский биплан. Он делал над городом круг и уходил обратно. В штабе нервничали, мы, летчики, тоже. Но чем же можно было остановить эти регулярные полеты австрийца? Оружия ведь у нас никакого не было. Но, тем не менее, некоторые офицеры генерального штаба, служившие в штабе 3-й армии, считали, что мы должны сделать невозможное: прекратить полеты австрийского летчика. Особенно настаивал на этом генерал-квартирмейстер армии генерал-майор Бонч-Бруевич, ведавший разведкой и контрразведкой и по роду службы стоявший близко к летчикам.
В 1957 году вышла книга М. Д. Бонч-Бруевича «Вся власть Советам», в которой автор, говоря о гибели Нестерова, пишет: «Мы давно знали друг друга, и мне этот авиатор, которого явно связывало офицерское звание, был больше чем симпатичен» (стр. 37).
Не берусь судить со стороны о степени симпатии Бонч-Бруевича к Нестерову, но позволю себе заметить, что офицерское звание Петра Николаевича не тяготило никогда. Кто-кто, а мы, его сослуживцы и друзья, заметили бы это раньше кого бы то ни было.
Я особенно четко запомнил разговор Бонч-Бруевича с группой летчиков вечером 25 августа 1914 года в вестибюле Жолкиевского замка, где помещался в то время штаб 3-й армии. Из летчиков присутствовали: 11-го отряда - Нестеров, Передков и Кованько, накануне прибывший в отряд; 9-го отряда - Войткевич и я.
Мы выходили из отдела разведки и в вестибюле встретили Бонч-Бруевича, остановившего нас. Начавшийся разговор быстро принял обычное направление: Бонч-Бруевич стал нас упрекать в недобросовестном отношении к нашей работе, в том, что мы выдумываем всевозможные предлоги, чтобы не летать, в то время как австрийцы летают ежедневно. Мы, зная, что командующий армией генерал Рузский нашей работой доволен, - о чем он неоднократно говорил, - отмалчивались, но Петр Николаевич не выдержал и стал возражать. Во время спора генерал Бонч-Бруевич, указывая на регулярные полеты австрийца - это был Розенталь, - сказал:
- Вот летает, а вы только ушами хлопаете и на него смотрите.
- А что же мы можем сделать?
- Напасть на него!.. Дать бой!.. Мы на войне, не на маневрах!
- Но у нас нет оружия, что сделаешь с одними пистолетами Маузера?
- Это все отговорки!.. Надо придумать способ атаки. А вы просто боитесь! Не хотите рискнуть!
Нестеров вспылил:
- Хорошо! Мы примем меры и остановим полеты австрийца.
- Какие же это вы меры примете? - насмешливо спросил Бонч-Бруевич. - Ведь это одни слова и втирание очков. Так я вам и поверил!
- Я даю вам честное слово русского офицера, ваше превосходительство, что этот австриец перестанет летать! - воскликнул глубоко оскорбленный Нестеров.
- Это как же? Что же вы думаете предпринять?.. Помните, капитан, честным словом русского офицера нельзя бросаться легкомысленно!
- Я, ваше превосходительство, никогда не давал повода обвинять меня в легкомыслии. Разрешите идти?
- Ну, ну, посмотрим... Хорошо. Можете идти!
Нестеров своё слово сдержал - полёты австрийца он остановил, совершив первый в истории авиации таран. В этом таране Нестеров погиб в возрасте 27 лет. Австрийский пилот и пилот-наблюдатель также погибли. Подробнее про биографию Нестерова и его последний таран вы можете почитать на нашем сайте.
После революции октября 1917 г. М. Д. Бонч-Бруевич стал первым генералом, перешедшим на сторону большевиков, и в этом не было ничего удивительного. Его родной брат Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич был большевиком с 1895 года, в 1917 году занимал должность управляющего делами Совнаркома. Именно поэтому генерал-майор Бонч-Бруевич сразу же принял предложенную большевиками должность начальника штаба после назначения нового главкома прапорщика Н. Крыленко.
Бонч-Бруевич занимался созданием на бывшей линии фронта частей «завесы», которая должна была воспрепятствовать дальнейшему продвижению вглубь страны германских и австро-венгерских войск. По инициативе Бонч-Бруевича основу комсостава частей «завесы» составили генералы и офицеры старой армии, для которых эта служба была более приемлема, чем в частях Красной армии, действовавших на внутренних фронтах.
В условиях развернувшейся Гражданской войны Бонч-Бруевич, чувствуя невозможность старых методов управления войсками, подал в отставку, и 27 августа был освобождён от должности военрука ВВС.
В конце 1918 - начале 1919 Бонч-Бруевич преподавал в Межевом институте, затем возглавлял работу по созданию Высшего геодезического правления.
В 1937 году ему присвоено звание комдива, в 1944 году произведён в генерал-лейтенанты.