Грузия: Не надо печали - 4.
7 ноября, день 4.
К такому завтраку меня жизнь не готовила, - с ошеломлением осознала я, слушая предстоящее меню: Ркацители, Киндзмараули, Розе, Лиси, ещё какие-то вина, белое и красное.
И чача.
Я посмотрела на часы.
На часах было десять утра, мы стояли в крошечном павильончике у дороги. Справа люди закусывали мёдом из акации и каштана, слева аджикой и, кажется, ткемали.
Я была справа.
Ну, с богом.
Гаумарджос!
Когда я сказала, что мы поедем на экскурсию в Кахетию, все, включая Варю, были единодушны: Настя/Мама, зачем тебе в Кахетию, ты же не пьешь?!
А я выпью! - храбро заявила я.
И немедленно выпил (с).
Вот мне столько и надо наливать.
Ровно один бульк.
Чтобы побултыхать, понюхать и попробовать. И все так вкусно и правда пахнет виноградом. И ни опьянения, ни головной боли, ни спиртового запаха. Идеально.
Закусывали на второй остановке, где буквально в землянке жили-были старик со старухой (с).
Хлеба-лодочки вдвойне вкусней, если они горячие, прямо из тандыра (или как тут оно похоже называется): снаружи хрустящая корка, внутри горячая нежная мякоть. Попутно напробовались сыра, но он для меня был слишком солёный. Хотя сами по себе сырные головы размером чуть ли не с жернова, конечно, впечатляют. Хочется катить впереди себя по дороге. Как покрышку от Камаза.
Монастырь Святой Нино, покровительницы Грузии. Все пост-евангельские истории вызывают стабильные ассоциации с тем, что десять лет назад нам рассказывали в Риме - о том, как пошли проповедники с благой вестью по городам и весям, понесли кресты, гвозди, рубища Христовы и прочую атрибутику.
...до сих пор помню ту странную, таинственную и почти волшебную атмосферу у собора Святого Павла. Да и четыре другие основные базилики Петра, Иоанна, Лаврентия и Санта Мария Маджоре, тоже навсегда в памяти. Не говоря про катакомбы: «Здесь Пётр».
Я отвлеклась.
Монастырь Нино с церковью пятого, но как бы не пятого века (потому что если есть хотя бы кусочек пятого века, то все остальное как бы тоже пятого века, неважно, что реконструкция была сто лет назад и два года назад немножко тоже) и с таким душезахватывающим видом на Алазанскую долину, что хочется бросить все и приехать сюда жить и работать.
Мести улицы, штукатурить стены, выращивать монастырский сад.
Вид ровно такой же, какой я помню из монастыря в Риме. Желания тоже точно такие же.
Сравнение с Италией не пустое: сегодня весь день убеждалась в единстве этих стран. Вино, горы, облака, поблекшие фрески на стенах (правда, в отличие от Ассизи, не Джотто ди Бондоне и не его учитель Чимабуэ), одинокие храмы, городские стены и флаги на башнях, претендующих по виду на средневековые.
Сигнари.
Сигнахи.
Столько не свойственных русскому языку звуков, что не возможно отобразить в написании то, как слышится.
Мне не важно, восстановление ли он, отреставрирован или же все эти десятилетия-века прятался в горах от цепких лап завоевателей и имперских замашек старших товарищей. Полторы тысячи нынешних жителей пекут хлеб, делают вино (и рассказывают о нём с подробностями и нежностью, с какими говорят о члене семьи), кормят гостей, поют на улицах (причём прекрасно, я даже в какой-то момент подумала, что это запись, а это живой человек под минусовку поёт).
Очередные то ли шесть, то ли восемь вин (белых и красных поровну, грамм по 20) и (все же!) дынная чача. Гулять так гулять :)
Очень вкусно и осмысленно - слушать рассказ, нюхать, пробовать. Я прямо честно пробовала, брала предложенные бокалы, подставляла свои, не кочевряжилась - ой, слишком сладко, ой, слишком кисло, куда можно вылить.
Я лет двадцать (пять) не пила и не планирую начинать, но обижать хозяев нельзя, да и человек я любопытный.
Повторюсь - разница с тем, что я обычно нюхаю в чужом бокале за праздничными столами колоссальная. Тем больше поводов не пить, хехе.
Спуск по стене к нижней башне как отдельное приключение.
Погода благоволила, и Кахетия показала себя во всей своей красоте: синейшее небо, пустые ряды виноградников, оранжевая россыпь хурмы на полу-облетевших деревьях, гранаты с треснувшими боками, из которых выглядывает багровое зернистое нутро, все ещё зелень деревьев со вспышками золота там и тут… И как бы древняя крепость над обрывом - стены, башни, черепичные крыши, кованые решётки.
Под национальные грузинские распевы, сытые и нагулянные, поехали в близящийся закат в Цинандали, в летнюю усадьбу Чавчавадзе - дедушки Нино, что так не долго была женой Грибоедова и так долго, всю оставшуюся жизнь - его вдовой.
На меня пост-советские усадьбы всегда наводят грусть - во-первых, потому что там все умерли, во-вторых, потому что там все, как правило, разворовали и разгромили, а в-третьих, потому что там потом семьдесят лет было какое-нибудь ПТУ, склад, тюрьма - нужное подчеркнуть. Тут три в одном: и умерли, и имение заложили, чтобы выкупить у чеченцев своих попавших в плен родственников, и потом оно перешло то ли к Александру Третьему, то ли к Николаю Первому, потом пожары, революция, перестройки, контора в этих стенах...
Но есть и светлая сторона: руководит музеем прямая наследница семьи, а в экспозиции фарфор, рояль, веера, сумочки; в семейной столовой горит низкая лампа и накрыто к ужину, в кабинете тот самый рояль, у которого не крышка опускается на клавиатуру, а наоборот - клавиатура поднимается, прячась внутрь.
Но главная драгоценность этого места, конечно, вид - совершенно ошеломляющий вид на розово-сизые закатные горы в симметричном разрезе аллеи, что ведёт к главным воротам.
…именно из-за них должно по утрам поднимается солнце, неся весть о новом дне, что, разумеется, принесет только радость и счастье…
Дорога в Телави, столицу Кахетии, проходила в сгустившихся в один миг сумерках - нам показали тысячелетний (практически) платан из фильма Мимино, который из экскурсионной группы не смотрела даже я, что уж говорить про двух затесавшихся в нашу компанию поляков, но стоящее на высоком обрыве дерево в то ли тринадцать, то ли четырнадцать обхватов, безусловно, впечатляет.
Дорога обратно была через перевал «- так короче, часа два и мы в в Тбилиси», - сообщил гид Георгий, виртуозно шпаривший поочерёдно на двух языках все двенадцать часов, что он провёл с нами.
Перевал - это когда первую половину пути тебя прижимает затылком к твоему сиденью, а вторую половину - лбом к сиденью впереди. Хорошо, что снаружи было темно хоть глаз коли, да и водитель вёл предельно аккуратно (некстати вспомнился джигит из Узбекистана, с которым я себе чуть градусник не стряхнула, как он рысачил по горам и бездорожью) - мы вполне спокойно доехали обратно, единственное что омрачило - сменившийся репертуар водителя, в котором прозвучала одна из двух максимально ненавистных мне с самой юности песен, просто до физиологических реакций.
Домой мы приползли ещё живые, но завод быстро кончился, и я ухитрилась заснуть в процессе составления коллажа дня.