Альтернатива
Автор: Хорек
«Юррррра, иди домой…» - рана на лице саднила и чувство бешеного бессилия смешивалось с тупой непрекращающейся болью в затылке. Стас навалился всем телом на блестящий письменный стол и попытался сосредоточиться на бутылке. Какое-то странное чувство душило его изнутри и мешало послать подальше, как всегда, подозрительно заботливого и ушлого опера Юру.
Сегодня он не смог убить Глухарева. «А надо было его грохнуть… не сегодня…раньше», - возразил он вслух, угрюмо уставившись остекленевшим взглядом на потрясенного опера.
И тут же, кивнув самому себе головой в знак согласия, Карпов сгреб окровавленными замерзшими пальцами две не очень чистые рюмки и неторопливо разлил в них коньяк. После чего, немедленно забыв о том, что он хотел выпить со своим не в меру любопытным коллегой, Стас начал жадно глотать обжигающий и мерзкий теплый напиток из горлА, не обращая внимания на тонкую струйку, медленно стекающую прямо на куртку из уголка недавно разбитого в кровь рта.
«Я сейчас поеду», - прорычал он через секунду, вытирая грязной рукой намокший шарф и смахивая попутно на пол кипу каких-то бумаг. Услышав протестующее движение справа от себя, он исподлобья предупреждающе посмотрел на Юрца, одновременно пытаясь бороться с наступающей со всех сторон темнотой и нестерпимой головной болью, казалось, безжалостно разрывающей его мозг на мельчайшие кусочки.
«Слушай… ты же в таком состоянии не поедешь…» - Юра решил сделать последнюю попытку достучаться до уплывающего сознания своего начальника и тут же,глядя в его холодные пустые глаза, немедленно пожалел о том, что взялся за это дело.
«Как мне поступить, буду решать только я сам», - выдохнул Карпов из последних сил и рванул воротник душившей его синей форменной рубашки. Юрец отшатнулся, как от удара, затем постарался незаметно поставить недопитую коньячную рюмку на стол и тихонько попятился к двери.
Откуда-то снизу раздался требовательный телефонный звонок, и Стас немеющей рукой дернул на себя тяжелую железную ручку. Войдя всего полчаса назад, он зачем-то бросил в ящик стола пистолет и телефон, а удостоверение ,измазанное и намокшее, любовно разложил поверх бумаг, при этом посматривая на свое фото и посмеиваясь чему-то в полумраке холодной комнаты.
Звонил Антошин, очевидно, надеясь живописать в красках процесс неудачной поимки его со стороны ОСБ, но Карпов сейчас не имел ни малейшего желания говорить с кем-либо еще, кроме себя самого. Нажав кнопку отбоя, он снова с удовольствием выстроил перед собой недопитые рюмки и налил по второй, не замечая, что хитрый Юрец уже тихо слинял, и что из возможных собеседников с ним остался только он сам - подполковник Карпов. «Теперь они с меня не слезут», - с какой-то злобной радостью зачем-то сообщил он рюмкам и залихватски выпил одну за другой. Сердце застучало так сильно, что готово было вырваться из груди, и внезапно Стасу стало не хватать воздуха. Его сильно лихорадило, но с упорством малопьющего человека он наливал и наливал себе снова. Неосторожно задев подбородок отколотым горлышком бутылки , он засипел от боли и бессилия и пробормотал со злобным сожалением: «А все было так хорошо… если бы не этот Глухарев».
…Правый глаз производил ужасное впечатление и стал потихоньку заплывать, а бутылка коньяка уже почти опустела,но Карпов продолжал молча сидеть в темноте, глядя на сцепленные грязные руки и тяжело прерывисто дышал.
Уже несколько часов обруч дикой боли давил ему виски и доводил до умоисступления.
Пустой привычный кабинет начинал потихоньку пугать и он внезапно понял, что хочет сейчас, сию секунду поехать домой. Зачем, он не знал. Он только ощущал, что не может сидеть здесь дольше и тупо напиваться ,потому что с каждой рюмкой мелькающие перед глазами белые хлопья становились все больше, а безысходность вползала в его душу все быстрее и безжалостнее грызла его сердце и мозг. Он заставил себя подняться, при резком движении стены как будто бросились на него со всех сторон и принялись душить и заталкивать обратно в кресло. С остервенением мотнув головой и не забыв рассовать по карманам пистолет и запасную обойму, он вышел в коридор.
Судя по приятному запаху, доносившемуся из открытой дежурки, Олег как раз разливал свой любимый английский чай,позвякивая чайником и раскладывая сахар по чашкам, но подполковнику Карпову почему-то все равно казалось, что он в отделе совершенно один .С трудом подняв руку ,он захлопнул дверь кабинета, позабыв запереть ее на ключ и побрел в направлении выхода.
Остановившись на секунду у пустующего обезьянника он вдруг вспомнил, как полгода назад последний раз говорил здесь по душам со своей сестрой. «Почему ты не можешь прощать?» - она плакала и с мольбой в глазах обращалась к нему тогда. Почему он не мог прощать? Почему он не может простить?.. Теперь он ненавидел Глухарева так сильно, как не мог ненавидеть даже наркотики, которые свели его несчастную сестру Анну в могилу. Волна необъяснимого бешенства овладела им снова и Карпов прислонился к железной решетке, пытаясь прийти в себя. Домой…Он хотел ехать домой…
Замок долго не поддавался и Стас, едва не засыпая на ходу от усталости и пережитых сегодня впечатлений, наконец совладал с подмерзшей дверцей «Инфинити» и уселся за руль.
На сидение справа он зачем-то положил пистолет и запасную обойму к Макарову. Выруливая из ворот ОВД, он с удивлением заметил, что небо на востоке сереет и одинокие прохожие, сгорбившись, семенят по заснеженной утренней улице, то выныривая, то скрываясь снова в полутемных размытых тенях, отбрасываемых фонарями и ядовито-желтым светом таких же одиноких окон. «Инфинити2 стремительно рванула по переулку, и через десять минут подполковник Карпов уже выезжал на знакомый заснеженный и обледенелый проспект. Теплый и уютный салон машины и ласковая музыка из динамиков позади водительского кресла убаюкивали его и тогда, внезапно подавшись вперед, он нажал педаль газа, пытаясь совладать с мучающим его чувством нереализованной мести и разогнать надвигающийся сон и усталость. Машина взревела и, разбрызгивая вокруг себя мокрую грязную растаявшую жижу, промчалась через очередной перекресток на красный свет. Мелькали дома, перекрестки…Огни мигающих светофоров и грязные остановки троллейбусов….Держа одной рукой руль и наклонившись к окну, чтобы рассмотреть что-нибудь сквозь бешено работающие дворники, Карпов не сразу заметил, что прежде уныло прямая дорога резко сворачивает вправо. Разбитый фонарь у моста раскачивался от резких порывов ветра… Еще одна безлюдная остановка… Машину повело и блестящая черная громадина со всей своей немыслимой скоростью проскочила поворот и врезалась в огромный сугроб, очевидно недавно сооруженный при уборке этой заброшенной улицы коммунальными службами столицы. Раздались истошные сигналы проезжающих мимо машин и противный визг нажатых в последнюю секунду тормозов…
…
Подполковник Карпов открыл глаза от того, что сидеть скрючившись в неудобной позе за рулем «Инфинити» становилось для него с каждой минутой все более мучительно. Он попытался вздохнуть и шевельнул плечом. Что-то резко заныло в локте, но к счастью, по крайней мере, безумная головная боль совершенно оставила его, и только неприятный осадок от выпитого накануне коньяка заставлял вспоминать ужасные минуты прошедшей ночи.
Карпов посмотрел сквозь засыпанное снегом окно и откинулся на спинку сиденья. Рука автоматически потянулась к включенному радио и, покрутив ручку настройки, он услышал позывные радиостанции круглосуточных новостей.
«В ночь с 26 на 27 апреля, около 00.30, начальник районного ОВД Царицыно майор милиции Денис Викторович Евсюков, 1977 года рождения, приехав на машине к дому №38 по Борисовскому проезду, смертельно ранил выстрелом из находящегося в розыске пистолета Макарова подвозившего его водителя Daewoo Lanos Сергея Юрьевича Евтеева. Евсюков выпустил в Евтеева не менее четырёх пуль; раненый водитель выскочил из машины, перебежал проезжую часть и упал. Ему была своевременно оказана помощь, однако через час Евтеев скончался в больнице от полученных ран…»
«Такие дела…» - неизвестно кому адресовал свою тираду потрясенный Карпов и оглянулся на упавший на пол пистолет Макарова и рассыпавшиеся патроны.
«…Евсюков захватил на подсобном дворе заложников (пытавшихся скрыться от него сотрудников магазина и покупателей) и намеревался их расстрелять …» - продолжало озабоченно вещать радио. Карпов окончательно проснулся и невидяще уставился прямо перед собой. Его почему-то немного трясло, не то от холода, проникающего в приоткрытое заиндевевшее окно, не то от бывшей такой опасной близости возможного краха. Проводив взглядом одиноко бредущего через дорогу худого облезлого пса, Стас вдруг понял, что сегодня он был близок к концу как никогда… Что приготовила ему судьба и была ли это ожидаемая им расплата за все, он не знал. Но единственное, в чем подполковник не сомневался ни секунды, было то, что разбитый фонарь над мостом и огромный грязный сугроб на повороте безымянной московской улочки с пасли его от самого ужасного… От самого себя…На этот раз…
«…был затем обезврежен прибывшим на место нарядом милиции и доставлен в Отдел внутренних дел «Зябликово».При задержании Евсюков оказал сопротивление…»
…Он выключил радио, потянулся к карману куртки и достал оттуда каким-то чудом уцелевшую этой ночью пачку дорогих сигарет. Неумело прикурив и закашлявшись, он обратил внимание на то, что руки его уже совершенно не дрожат, и вздохнул с облегчением. Теперь новый день представлялся ему не таким уж безнадежным…
«Юррррра, иди домой…» - рана на лице саднила и чувство бешеного бессилия смешивалось с тупой непрекращающейся болью в затылке. Стас навалился всем телом на блестящий письменный стол и попытался сосредоточиться на бутылке. Какое-то странное чувство душило его изнутри и мешало послать подальше, как всегда, подозрительно заботливого и ушлого опера Юру.
Сегодня он не смог убить Глухарева. «А надо было его грохнуть… не сегодня…раньше», - возразил он вслух, угрюмо уставившись остекленевшим взглядом на потрясенного опера.
И тут же, кивнув самому себе головой в знак согласия, Карпов сгреб окровавленными замерзшими пальцами две не очень чистые рюмки и неторопливо разлил в них коньяк. После чего, немедленно забыв о том, что он хотел выпить со своим не в меру любопытным коллегой, Стас начал жадно глотать обжигающий и мерзкий теплый напиток из горлА, не обращая внимания на тонкую струйку, медленно стекающую прямо на куртку из уголка недавно разбитого в кровь рта.
«Я сейчас поеду», - прорычал он через секунду, вытирая грязной рукой намокший шарф и смахивая попутно на пол кипу каких-то бумаг. Услышав протестующее движение справа от себя, он исподлобья предупреждающе посмотрел на Юрца, одновременно пытаясь бороться с наступающей со всех сторон темнотой и нестерпимой головной болью, казалось, безжалостно разрывающей его мозг на мельчайшие кусочки.
«Слушай… ты же в таком состоянии не поедешь…» - Юра решил сделать последнюю попытку достучаться до уплывающего сознания своего начальника и тут же,глядя в его холодные пустые глаза, немедленно пожалел о том, что взялся за это дело.
«Как мне поступить, буду решать только я сам», - выдохнул Карпов из последних сил и рванул воротник душившей его синей форменной рубашки. Юрец отшатнулся, как от удара, затем постарался незаметно поставить недопитую коньячную рюмку на стол и тихонько попятился к двери.
Откуда-то снизу раздался требовательный телефонный звонок, и Стас немеющей рукой дернул на себя тяжелую железную ручку. Войдя всего полчаса назад, он зачем-то бросил в ящик стола пистолет и телефон, а удостоверение ,измазанное и намокшее, любовно разложил поверх бумаг, при этом посматривая на свое фото и посмеиваясь чему-то в полумраке холодной комнаты.
Звонил Антошин, очевидно, надеясь живописать в красках процесс неудачной поимки его со стороны ОСБ, но Карпов сейчас не имел ни малейшего желания говорить с кем-либо еще, кроме себя самого. Нажав кнопку отбоя, он снова с удовольствием выстроил перед собой недопитые рюмки и налил по второй, не замечая, что хитрый Юрец уже тихо слинял, и что из возможных собеседников с ним остался только он сам - подполковник Карпов. «Теперь они с меня не слезут», - с какой-то злобной радостью зачем-то сообщил он рюмкам и залихватски выпил одну за другой. Сердце застучало так сильно, что готово было вырваться из груди, и внезапно Стасу стало не хватать воздуха. Его сильно лихорадило, но с упорством малопьющего человека он наливал и наливал себе снова. Неосторожно задев подбородок отколотым горлышком бутылки , он засипел от боли и бессилия и пробормотал со злобным сожалением: «А все было так хорошо… если бы не этот Глухарев».
…Правый глаз производил ужасное впечатление и стал потихоньку заплывать, а бутылка коньяка уже почти опустела,но Карпов продолжал молча сидеть в темноте, глядя на сцепленные грязные руки и тяжело прерывисто дышал.
Уже несколько часов обруч дикой боли давил ему виски и доводил до умоисступления.
Пустой привычный кабинет начинал потихоньку пугать и он внезапно понял, что хочет сейчас, сию секунду поехать домой. Зачем, он не знал. Он только ощущал, что не может сидеть здесь дольше и тупо напиваться ,потому что с каждой рюмкой мелькающие перед глазами белые хлопья становились все больше, а безысходность вползала в его душу все быстрее и безжалостнее грызла его сердце и мозг. Он заставил себя подняться, при резком движении стены как будто бросились на него со всех сторон и принялись душить и заталкивать обратно в кресло. С остервенением мотнув головой и не забыв рассовать по карманам пистолет и запасную обойму, он вышел в коридор.
Судя по приятному запаху, доносившемуся из открытой дежурки, Олег как раз разливал свой любимый английский чай,позвякивая чайником и раскладывая сахар по чашкам, но подполковнику Карпову почему-то все равно казалось, что он в отделе совершенно один .С трудом подняв руку ,он захлопнул дверь кабинета, позабыв запереть ее на ключ и побрел в направлении выхода.
Остановившись на секунду у пустующего обезьянника он вдруг вспомнил, как полгода назад последний раз говорил здесь по душам со своей сестрой. «Почему ты не можешь прощать?» - она плакала и с мольбой в глазах обращалась к нему тогда. Почему он не мог прощать? Почему он не может простить?.. Теперь он ненавидел Глухарева так сильно, как не мог ненавидеть даже наркотики, которые свели его несчастную сестру Анну в могилу. Волна необъяснимого бешенства овладела им снова и Карпов прислонился к железной решетке, пытаясь прийти в себя. Домой…Он хотел ехать домой…
Замок долго не поддавался и Стас, едва не засыпая на ходу от усталости и пережитых сегодня впечатлений, наконец совладал с подмерзшей дверцей «Инфинити» и уселся за руль.
На сидение справа он зачем-то положил пистолет и запасную обойму к Макарову. Выруливая из ворот ОВД, он с удивлением заметил, что небо на востоке сереет и одинокие прохожие, сгорбившись, семенят по заснеженной утренней улице, то выныривая, то скрываясь снова в полутемных размытых тенях, отбрасываемых фонарями и ядовито-желтым светом таких же одиноких окон. «Инфинити2 стремительно рванула по переулку, и через десять минут подполковник Карпов уже выезжал на знакомый заснеженный и обледенелый проспект. Теплый и уютный салон машины и ласковая музыка из динамиков позади водительского кресла убаюкивали его и тогда, внезапно подавшись вперед, он нажал педаль газа, пытаясь совладать с мучающим его чувством нереализованной мести и разогнать надвигающийся сон и усталость. Машина взревела и, разбрызгивая вокруг себя мокрую грязную растаявшую жижу, промчалась через очередной перекресток на красный свет. Мелькали дома, перекрестки…Огни мигающих светофоров и грязные остановки троллейбусов….Держа одной рукой руль и наклонившись к окну, чтобы рассмотреть что-нибудь сквозь бешено работающие дворники, Карпов не сразу заметил, что прежде уныло прямая дорога резко сворачивает вправо. Разбитый фонарь у моста раскачивался от резких порывов ветра… Еще одна безлюдная остановка… Машину повело и блестящая черная громадина со всей своей немыслимой скоростью проскочила поворот и врезалась в огромный сугроб, очевидно недавно сооруженный при уборке этой заброшенной улицы коммунальными службами столицы. Раздались истошные сигналы проезжающих мимо машин и противный визг нажатых в последнюю секунду тормозов…
…
Подполковник Карпов открыл глаза от того, что сидеть скрючившись в неудобной позе за рулем «Инфинити» становилось для него с каждой минутой все более мучительно. Он попытался вздохнуть и шевельнул плечом. Что-то резко заныло в локте, но к счастью, по крайней мере, безумная головная боль совершенно оставила его, и только неприятный осадок от выпитого накануне коньяка заставлял вспоминать ужасные минуты прошедшей ночи.
Карпов посмотрел сквозь засыпанное снегом окно и откинулся на спинку сиденья. Рука автоматически потянулась к включенному радио и, покрутив ручку настройки, он услышал позывные радиостанции круглосуточных новостей.
«В ночь с 26 на 27 апреля, около 00.30, начальник районного ОВД Царицыно майор милиции Денис Викторович Евсюков, 1977 года рождения, приехав на машине к дому №38 по Борисовскому проезду, смертельно ранил выстрелом из находящегося в розыске пистолета Макарова подвозившего его водителя Daewoo Lanos Сергея Юрьевича Евтеева. Евсюков выпустил в Евтеева не менее четырёх пуль; раненый водитель выскочил из машины, перебежал проезжую часть и упал. Ему была своевременно оказана помощь, однако через час Евтеев скончался в больнице от полученных ран…»
«Такие дела…» - неизвестно кому адресовал свою тираду потрясенный Карпов и оглянулся на упавший на пол пистолет Макарова и рассыпавшиеся патроны.
«…Евсюков захватил на подсобном дворе заложников (пытавшихся скрыться от него сотрудников магазина и покупателей) и намеревался их расстрелять …» - продолжало озабоченно вещать радио. Карпов окончательно проснулся и невидяще уставился прямо перед собой. Его почему-то немного трясло, не то от холода, проникающего в приоткрытое заиндевевшее окно, не то от бывшей такой опасной близости возможного краха. Проводив взглядом одиноко бредущего через дорогу худого облезлого пса, Стас вдруг понял, что сегодня он был близок к концу как никогда… Что приготовила ему судьба и была ли это ожидаемая им расплата за все, он не знал. Но единственное, в чем подполковник не сомневался ни секунды, было то, что разбитый фонарь над мостом и огромный грязный сугроб на повороте безымянной московской улочки с пасли его от самого ужасного… От самого себя…На этот раз…
«…был затем обезврежен прибывшим на место нарядом милиции и доставлен в Отдел внутренних дел «Зябликово».При задержании Евсюков оказал сопротивление…»
…Он выключил радио, потянулся к карману куртки и достал оттуда каким-то чудом уцелевшую этой ночью пачку дорогих сигарет. Неумело прикурив и закашлявшись, он обратил внимание на то, что руки его уже совершенно не дрожат, и вздохнул с облегчением. Теперь новый день представлялся ему не таким уж безнадежным…