Неподдающиеся
Автор: ramus
Продолжение. Начало здесь
Источник: Ulula
Наверное, пришла пора объяснить, что же именно случилось с подполковником Карповым. Что за стая черных кошек пробежала по коридорам ОВД, проведя границу между ним и остальным человечеством. А случилось то, что в Станиславе Михайловиче вдруг проснулся педагогический талант. И, как это всегда бывает с такими непрофильными талантами, проснулся некстати. Однажды Стас решил, что ему надоело на каждой планерке задавать одни и те же вопросы. Вопросы были такие: 1) «Где Антошин?» и 2) «Антошин, ты меня слышишь?» Был еще вопрос 3) «Пил?», но после известных событий Антошин больше не давал повода. Ответы на них тоже разнообразием не отличались (юрино «Сказал, что едет» и денисово «Слышу, слышу», произносимое с интонацией Зайца из «Ну, погоди»). До поры до времени Стас ограничивался любимым средством - тяжелыми взглядами (тм), постепенно повышая уровень свирепости (тогда еще механизм работал как часы). Но на Дениса взгляды не действовали. Если бы Карпов был знаком с Виталий-Палычем, тот бы ему объяснил, что любые взгляды Антошину - это тьфу, но Карпов не был с ним знаком, и потому продолжал свято верить в свою харизму. А Юра и Дима поражались удивительному терпению Карпова, и даже начали беспокоиться, здоров ли любимый начальник.
Они вздохнули с облегчением, когда после одного из опозданий Стас постановил лишить нахала премии. Нахал же, всю неделю ночами отслеживавший одного мутного и хитрого барыгу, два раза поссорившийся с Настей и ударившийся коленкой об острый угол в аккурат перед тем, как войти в кабинет начальника, отнесся к такому решению без понимания. Слово за слово, и опера не успели опомниться, как Карпов засветил подчиненному по физиономии, объясняя попутно, что именно его не устраивает в поведении Антошина. Подробности Денис слушать не стал. Он не любил, когда его били. Сколько бы противников ни стояло перед ним, всегда срабатывал рефлекс: если бьют тебя, бей в ответ. Еще со школы. За этот рефлекс (Глухарев называл его дурью) Дену частенько попадало от лучшего друга, которому приходилось возить его в травмпункт и придумывать отмазки для учителей и родителей.
И Денис ударил. И, что характерно, попал. Правда, на этом его успехи и закончились. Карпов, поначалу слегка офонаревший от такой наглости, схватился за поврежденный фрагмент физиономии и несколько секунд растерянно хлопал глазами (некоторые недоброжелатели полжизни бы отдали, чтобы такое увидеть). Но потом пришел в себя и уже от души отправил зарвавшегося подчиненного в нокдаун. Денис полетел на пол, куда-то под ноги Юре и Диме, офигевшим не меньше начальника. Поначалу особого интереса процедура у них не вызывала (чай, не впервой). Но Денис, как это ему было свойственно, опять всех удивил.
«Убьет», - меланхолично подумал про себя Юра, глядя на вышедшего из берегов подполковника. Карпов тем временем отдышался и решил продолжить диалог.
-Ты все понял?
Ответом ему было невнятное мычание пытавшегося сфокусировать взгляд Антошина.
-Я тебя спрашиваю. Ты все понял?
Денис привел себя в вертикальное положение и взял под несуществующий козырек: «Так точно, товарищ подполковник!»
Стас с трудом удержался, чтоб не добавить ногой по ребрам.
На шум прибежал Глухарев. «Ой, Стасик, кто это тебя так?» - удовольствие от вида Карпова с подбитым глазом было настолько велико, что Сергей даже не очень старался замаскировать его хотя бы тенью сочувствия. Но в следующий момент он увидел Дениса и с криком «Ах ты, скоти…» бросился к другу. Замолчать его заставило одно интересное соображение, но обдумать его он решил позже. Надо было везти Дениса в травмпункт.
Воспитательные меры тем временем возымели результат. Денис перестал опаздывать, дерзить (или хамить, как казалось свято блюдущим субординацию операм) и задавать неудобные вопросы (вместо «разрешите выполнять» Стас частенько слышал в ответ «Зачем?»). Он старался теперь пореже открывать рот в присутствии начальства и вообще меньше попадаться ему на глаза. Юра и Дима были довольны - они давно с беспокойством наблюдали за поведением своего младшего товарища, к которому испытывали искреннюю симпатию. «Ну, взялся за ум!» - довольно говорил однажды битый Юра. «Теперь ты окончательно стал одним из нас», - похлопывал Дениса по плечу битый неоднократно Дима. «№%@», Денис!», трепал его по затылку немногословный Витек, не битый ни разу (не то чтобы Стас его опасался, но так, чисто на всякий случай). Денис молчал, пыхтел и страдал - покорность давалась ему нелегко.
Глухарев же воспринял избиение лучшего друга на удивление спокойно и, к большому облегчению Зиминой, жаждой мести вроде бы не пылал. Наоборот, в его отношении к Карпову даже появилась некая участливость, можно даже сказать, теплота. Каждый раз глядя на карповский синяк, он словно бы говорил «Эк тебя угораздило!» и «Ну, ничего, до свадьбы заживет!». Миролюбивые опера радовались оттепели, и только Карпов, который начинал наливаться бордовым цветом, только заслышав приближение Сереги, считал это изощренной формой стеба.
О синяке, добавившем подполковничьему взгляду выразительности, следует сказать особо. В течение нескольких дней он разными цветами освещал темноватые коридоры ОВД, и мстительный Черенков, увидев как-то Карпова, когда он шел к выходу, вертя на пальце звеневшие ключи от «Инфинити», даже назвал грозного подполковника «цветомузыкой» (шепотом). Но кличка, по понятным причинам, не прижилась.
***
Как уже было сказано, в последнее время Денис был удивительно тих, скромен и исполнителен. Давно и хорошо знающие его люди сказали бы, что демонстративно исполнителен. Стас к их числу не относился, хотя и считал себя знатоком человеческих душ. В большинстве случаев так и было, но с Денисом никогда ни в чем нельзя было быть уверенным. Стас это подозревал, но старался гнать от себя такие мысли - ему очень хотелось верить, что поведение подчиненного - результат применения его педагогических талантов, а то, что означенный подчиненный наедине обращается к нему на «вы» и «товарища подполковника», а на людях вообще никак не обращается - так это он чуть-чуть перестарался. Ну, ничего страшного, можно его немного материально поощрить, и все устаканится. Он ведь, в сущности, неплохой опер. Бегает быстро (несмотря на любовь к пиву и животик), стреляет метко, злодеев бьет аккуратно, а бумажки заполняет с меньшим (как ни странно) количеством ошибок, чем Агапов. А должное почтение, пусть и болезненными методами, Стас ему привил.
Да вот только через некоторое время подполковник с удивлением отметил, что особых причин для радости у него нет. В течение недели он с удовлетворением отмечал, что Денис появлялся на работе ровно в 9.00. А на восьмой день заскучал. На десятый понял причину скуки. На двенадцатый поинтересовался у опального как дела, получил в ответ невнятное «нрмально»и вынужден был этим удовлетвориться. Антошин упорно не шел на контакт. Подполковник призадумался. И пришел к неутешительным выводам.
Оказывается, прежний, опаздывающий и плюющий на любые авторитеты, Антошин нравился ему гораздо больше. Оказывается, ловить злодеев и собирать дань стало гораздо веселее (и опера тоже это почувствовали, как заметил Стас), если рядом находится Денис. Наверное, именно поэтому подполковник ни разу не одернул его, когда он выдавал что-нибудь вроде «Вперед, друзья, причинять пользу и наносить добро!» (в напутственной речи Стас позволил себе подпустить немного пафоса для поднятия боевого духа подчиненных, за что и поплатился). Стас тогда слегка позеленел, но сдержался, потому что вовремя заметил, как у Димы заблестели глаза, а у Витька сжались кулаки (что не сулило злодеям ничего хорошего - можно было заранее ставить в отчете галочку). Подвох тогда заподозрил только Юра, но, наученный горьким опытом, счел за благо оставить свои сомнения при себе. В другой раз, отправляя оперов на дело, подполковник имел неосторожность сказать «По коням!» и в итоге получил удовольствие выслушать фрагмент известной песни «Мы красные кавалеристы, и про нас ля-ля ля-ля ля-ля ля-ля ведут рассказ», а потом долгое время слышал в свой адрес «атаман» и еще почему-то «Так, батьку!». Стерпел и это (хотя кулаки и чесались - дело происходило на фоне газовых скандалов, а Стас был каким-никаким, но патриотом и даже отчасти государственником).
В общем, Денису позволялось многое. «Наверное, потому что в нашем маленьком коллективе он выполняет крайне необходимую функцию - гасит любые конфликты на ранней стадии и способствует установлению и поддержанию благоприятной психологической атмосферы», - несколько наукообразно размышлял подполковник (недолгое пребывание в аспирантуре нет-нет, да сказывалось), не желая признаваться себе в том, что на самом деле все проще. Денис стал одним из оччень немногих людей, которые при встрече к обычному «Привет» иногда добавляли «Как дела?» Помнится, услышав это в первый раз, Карпов так удивился, что даже ответил. Он крайне редко слышал этот вопрос. Половине его коллег было плевать, а остальные просто знали - не их собачье дело. И Стас был с ними до недавних пор согласен. И оказывается, это здорово, когда рядом есть еще кто-то, обладающий чувством юмора. Да и вообще приятно, когда человек не смотрит на тебя загипнотизированным бандерлогом и не роется в карманах в поисках завалившегося куда-то пузырька со святой водой… И потом… А еще… И ведь в принципе… Да собственно говоря…
«Ну вот чего тебе не хватало, а? Мало того, что тебя и так считали местным гибридом Ришелье и Аль Капоне, так нет, еще разнообразия захотелось! Лавры Макаренко покоя не давали…», - думал Стас, постепенно свирепея. В дверь робко постучали. В кабинет просунулась чья-то голова и тут же с тихим писком исчезла. «А вот Денис бы точно пищать не стал», - снова загрустил Стас, почти с ностальгией вспоминая времена, когда Антошин посылал его по известному адресу… А он с усмешкой отвечал… Эх, весело было….А тут ведь даже поругаться не с кем…
«Ну! И какого, спрашивается, тогда @№%?!» - чуть не заорал подполковник, глядя на свое отражение в стеклянных дверцах шкафа и видя живую иллюстрацию народной мудрости «за что боролся, на то и напоролся». Дверцы вздрогнули. Взбешенный подполковник выскочил из кабинета и Дартом Вейдером двинулся по коридору, сквозь гипотетический шлем прожигая взглядом дыры во всем, что попадалось на глаза.
Последствия этого похода устрашения известны - Черенков начал икать, Агапов заикаться, а опера зачастили под лестницу…
***
А начальник СО Пятницкого ОВД С. Глухарев был счастлив. Мало того, что главный его идеологический противник, старший оборотень района, кровавый палач и просто заноза в заднице Карпов получил по морде. Мало того, что ненавистная морда, наводившая ужас на всю округу, украсилась заурядным фингалом. Мало того, что кулак Антошина пробил брешь в доселе непробиваемом имидже сурового подпола. Так еще и друг Диня, и это конечно, радовало Глухарева больше всего, начал снова прислушиваться к его мнению. А это значит, что появилась возможность вернуть его с Темной стороны Силы обратно к свету, читай - Сереге.
И Глухарев начал ковать железо, пока оно горячо. С интересом наблюдавший за развитием ситуации Олег неоднократно слышал обрывки разговоров, в которых его натренированное ухо легко различало фразы «А я тебе говорил», «Скажи спасибо, что не покалечил», «Это должно было случиться рано или поздно», «А я тебя предупреждал» и «Да он вообще отмороженный!» (подобная тактика в современной нейролингвистике определяется термином «капать на мозги»). И похоже, что поток глухаревского красноречия падал на благодатную почву. В общем, С. Глухарев был абсолютно доволен жизнью. В отличие от Карпова и, как ни странно Дениса.
***
-Я вообще чего пришел-то, - заложив руки в карманы, призрак задумчиво пнул комод.
Карпов удивленно поднял брови, мол, да, будь добр, объясни, почему ты мне спать не даешь (намеренно забывая, что вообще-то мучился бессонницей). Денис поднял голову и посмотрел на него… Стас чуть не задохнулся от проникновенного взгляда огромных синих (кажется) глаз. «И как у меня только рука поднялась?», пронеслось в мозгу подполковника (как уже было сказано, Стас был патриотом, а потому американские мультики не смотрел. А зря. «Шреки», говорят, удались. Особенно Кот в сапогах).
-Стас, сил моих больше нет!
Расчувствовавшийся Карпов хотел ответить «Да ладно, забудь», но не смог из-за комка в горле. «Хорошо все-таки, что я тогда ногой не добавил», - подумал он, чувствуя, что на ресницах (да-да, на ресницах, и Зимина совершенно напрасно называла Карпова аццкой рыбой) вот-вот появится скупая мужская слеза.
-Достал он уже с этими шахматами… - с болью в голосе проговорил посланец астрала.
Карпов проглотил предательский комок, в очередной раз поздравляя себя с тем, что привык сначала думать, а потом говорить. Тряхнув головой, чтобы отогнать так некстати сгустившиеся вокруг сентиментальные тучки, Стас выдал первое, что пришло голову:
-А ты попробуй пару раз выиграть. Уверен, ему сразу надоест.
-Издеваешься? Где я, а где «выиграй»… Это ж не очко.
-Включи мозг, Антошин. Я знаю, он у тебя есть.
-Спасибо на добром слове. Ты первый человек, который поверил в мой мозг.
-Да ладно, не прибедняйся. А то, я смотрю, совсем тебя твой Глухарев затуркал… - Стас тут же прикусил язык, увидев, как нахмурился призрак. «Блин, да что ж такое сегодня? Старею, что ли…Грубо работаешь, Стасик… Тоньше надо… Ладно, быстро меняем тему».
- Вон у меня книжка в шкафу, как раз пошахматам. Можешь взять.
-Ну ты интересный! - развеселился призрак. - Как я ее возьму?
-Так же, как будильник, - сварливо ответил подполковник.
-С собой, говорю, как возьму? Принесу в отдел и скажу «На тебе, Денис, гостинец от дяди Стасика»?
-Ну, не знаю… Тогда тут читай… Вон, можешь на кухне свет включить и вперед…
-А чего это сразу на кухне? Там не удобно! Можно я тут в кресле?
-Антошин, мне вообще-то завтра на работу.
-Скучный ты человек, Стас. Ты же начальник! Расписание не для вас придумали. Это мы, бедные, мучаемся…
-Да я и то гляжу, ты весь исстрадался…
-Да? А ты попробуй каждый раз в 7 вставать! Это ж с ума можно сойти…
- Антошин, - вздохнул Стас, - тебе, конечно, трудно было это заметить, но я вообще-то на службу вовремя прихожу.
-Я и говорю - скучный ты.
Призрак тоже вздохнул и слез с комода, на который уже опять успел взгромоздиться. Подошел к шкафу, порылся в нем, уронив при этом на пол пару увесистых томов (это оказались Уголовный Кодекс и «Молот ведьм», букинистическая редкость), нашел книжку с нарисованным на обложке шахматным конем и отправился на кухню.
-Я же сказал, тут читай!
-Да ладно уж… Спи давай, пунктуальный ты наш… Точность - вежливость королей, блин.. - пробухтел призрак, гремя табуреткой. На некоторое время в квартире наступила тишина, нарушаемая изредка шелестом страниц.
-Антошин.
-Аюшки.
-Иди в кресло.
-Не пойду.
-Не зли меня.
***
-Ста-а-ас!
Молчание.
-Ста-ас! Ты спишь?
-Блин, Антошин…
-Стас, а что такое гамбит?
***
Утром Стас проснулся до будильника. Почувствовал, что носу тепло, и с удовольствием чихнул. «Солнце, наверное» - выстроил логическую цепочку подполковник и открыл глаза. Почему-то вид сероватого потолка сегодня не произвел на него обычного удручающего воздействия. «И ничего там не много пыли». Перевел взгляд на сервант, из которого приятно торчал уголок массивного («флибустьерского!») сундучка с зелененькими и красненькими российскими пиастрами, и с удовлетворением подумал, что скоро сбор дани. Виноватым взором окинул пылившиеся вокруг казны книги (последний раз он брал в руки книгу лет 7 назад). Наконец, взгляд упал на комод, тут же отметив непорядок - стоявшие не на месте часы, скомканный плед на кресле рядом и валявшуюся на нем книжку. «Что за…» Стас встал с дивана, и, подтянув нелюбимые клетчатые труселя, проходившие в бельевом реестре под кодовым названием «тьфу-тьфу-тьфу», подошел к источнику непорядка. Книжка была странноватая - про шахматы. Но от дальнейшего расследования Карпова отвлекло собственное отражение, ненароком замеченное в зеркале. Подполковник подошел поближе и с подозрением на него (отражение) уставился. Оттянул двумя пальцами складку на пузе, решил, что ситуация некритическая и с походом в качалку можно еще подождать.
И тут зазвонил будильник. От неожиданности Стас подскочил и отпустил пузо, которое с радостным чмоком вернулось к хозяину, заметавшемуся в поисках брюк, часов и кобуры. Вообще-то такое поведение было подполковнику не свойственно. Волевым усилием вернув самоконтроль, он заставил себя остановиться и вспомнить, что всегда заводит будильник с пятнадцатиминутным запасом (поваляться утром десять минут - одно из невинных удовольствий, которое позволял себе железный подпол). Поскольку у него было время, а спать уже не хотелось, Карпов расслабленной походкой отправился в ванную.
На работу он прибыл в таком же расслабленном состоянии. Благодушно расписался за ключи в дежурке у Олега, кивком поприветствовалсвоего опера и милостиво не заметил Агапова, который увидел подполковника как всегда слишком поздно, и сейчас как раз предпринимал попытку забиться в угол (пугать страшного лейтенанта было вторым удовольствием Станислава Михайловича, в котором он сам, правда, ни за что бы не признался). Величественно проследовав в свой кабинет, Карпов швырнул на стол ключи, уселся в любимое кресло и потянулся было к компьютеру, но тут взгляд его упал на часы, висевшие над дверью. На часах было время ланча. Стас нахмурился и посмотрел в окно, пытаясь определить время древнейшим способом, но не смог, поскольку редко смотрел в окно и плохо помнил, где именно бывает солнце в то или иное время. Проще всего было достать телефон, но подполковник не стал малодушничать и продолжил свои попытки. «Так, вот с Зиминой разговаривал, когда она Шошина заказывала…Нет, это ночью. Что она, дура, что ли, днем такие вопросы… Юра….тоже ночью..» Вспоминать про разговор с Юрой было больно, и Стас поспешил переключиться и вспомнить что-нибудь приятное, но вспомнил пинающего стол Глухарева и поморщился. «Приятное, я сказал! Так, мои ребята… Витек. Тьфу, нафиг-нафиг. Антошин. «Разрешите выполнять, товарищ подполковник?» Стас улыбнулся. Но мысли о том, что это было зимой (а значит соотношение времени и солнца совсем другие) и что Антошин с ним сейчас не разговаривает, пришли одновременно, слегка испортив неожиданно исправившееся настроение. Подполковник плюнул и достал телефон. Увиденное разом прогнало все мысли, и сентиментальные, и не очень, оставив только одну. Но зато какую! Со словами «Какого…!» Карпов вскочил из-за стола и покинул кабинет. Он сам не знал, зачем он это сделал, то ли уточнить время у Зиминой, то ли кого-нибудь придушить, во всяком случае, сотрудники, стоявшие кучкой в коридоре и над чем-то ржавшие (Карпов успел услышать «в первый раз опоздал…Не иначе, бабу завел… Наконец-то… а то все «женат на работе, женат на работе!»), при виде его порскнули в разные стороны, лишая его возможности уничтожить всех сразу. Но мгновенно вскипевший подполковник и не ставил такой задачи. Выцепив взглядом какого-то бедолагу в чине лейтенанта, он пригвоздил его (взглядом же) к стене и тихим и очень нехорошим голосом осведомился о причине веселья. Разом вспотевшее недоразумение на государевой службе прохрипело «ннетт» и собралось упасть в обморок. Поэтому подполковник не стал уточнять «Что «нет?», а, тряхнув его разок за грудки, двинулся дальше, надеясь найти более разумных существ. Но мысленно поставил себе галочку - узнать фамилию недоразумения и разговор закончить.
Издалека донеслись голоса спорящих оперов, и Карпов отправился в ту сторону.
***
Юра, Дима и Витек, которых смело можно было бы назвать «люди действия», вели в последнее время чрезвычайно активную интеллектуальную жизнь. Конечно, с непривычки это приносило определенные неудобства, ну а что было делать? Для CКМ началась черная полоса: задержанные периодически удирали, злодеи не ловились, несанкционированные повреждения появлялись не там и не у тех, а тут еще Витек окно разбил (когда его спросили, как так вышло, он только развел руками; уточнять не стали). И надо было как-то об этом докладывать. И оказалось, что дураков нет - по причине непроходящего дурного настроения начальства. Идея жребия умерла в зародыше, и пришлось опять напрягать мозг. Наконец, во время очередного (3 или 4) брэйнсторминга в курилке под лестницей сообразительный Юра вспомнил, как однажды вышел из похожей ситуации.
-И как? - поинтересовался вновь присоединившийся к компании Олег.
-Как, как… Дениса позвал…
-Молодец, - одобрил Олег, выпуская дым. - Сам догадался?
-А причем здесь Денис? - спросил Олега Дима (он тогда не присутствовал, и Юрина хитрость немало его удивила). Ответом непонятливому оперу был ироничный взгляд поверх очков.
-Ну а ты подумай.
Догадавшись через минуту, что результата не будет, Олег терпеливо начал объяснять.
-Ну вот представь. Допустил ты какую-нибудь ошибку. Накосячил, короче. Вспомни, как ты об этом докладывал?
-Ннуу… -
Воспоминания были свежи. Дима отчетливо видел перед собой кабинет Карпова и его хозяина, который стоял у окна спиной к ним с Витьком, заложив руки за спину и широко расставив ноги. И молчал. Молчал уже пять минут. Дима сглотнул и поежился.
-Ты хочешь сказать, что Денис бы не испугался?
-А Денис и не испугался, - заговорил Юра, - он вошел к нему, почти без стука (Дима вытаращил глаза - он прекрасно помнил, как трепетно Стас оберегает свою приватность). И прямо с порога: «Привет, Стас, я тут щас такой цирк видел…»
-А он че?
-Че, че… он и возмутиться не успел - Денис ему уже все рассказал, и выходило из его слов так, что это как бы не мы, а..
-А кто?
-Да я даже и не знаю…Только Стас уже почти улыбается и ясно, что вот прям щас никого убивать не будет…
- И чем кончилось?
-А ничем. Назвал нас дебилами, а Дениса дипломатом хреновым и велел убираться с глаз…
-Дааа… Легко отделались…- Дима вспомнил, как сам по стеночке покидал жуткий кабинет.
-Так что ты стоишь? Зови Дениса!
-Он не пойдет. Он обиделся, - ответил Олег, задумчиво разглядывая стенку.
-Чего?
-На кого?
-За что? - три вопроса прозвучали одновременно.
-Вы меня об этом спрашиваете? - удивился Олег. Вы же сами все видели. Были, так сказать, свидетелями.
- Да не, не может быть… - первым опомнился Юра. Разве ж на это обижаются? Мы же не обижаемся, скажи, Дима?
Дима согласно кивнул.
-Так то вы, а то Денис,- ответил Олег, выпуская дым. Сигарета настроила его на философский лад. - Его анархической сущности претят любые проявления авторитаризма…
Повисла пауза. Юра пытался сообразить, правильно ли он понимает значение слова «претят», Дима терпеливо ждал перевода, а Витек … Из всей фразы он понял только «его» и «любые». Слово «сущность» было более-менее знакомо, но почему-то не нравилось. Короче, Витек готовился пробить в торец. Останавливало самого надежного карповского опера только то, что …
-Какой-какой сущности?
-Анархи…ч.. - вякнул лингвистически подкованный Юра и тут же сник под нелегким взглядом подполковника (судя по всему, общение с Денисом не пошло ему на пользу, иначе он не рискнул бы отвечать на вопрос любимого начальника, заданный не ему). Спас ситуацию Витек. Потому что Витек, который не взялся бы повторить сказанное Юрой страшное слово даже со второго раза, мог дать фору любому в плане интуиции («нутра», как называл это сам Витек). И сейчас это самая интуиция (нутро), подстегнутая нечистой совестью (разбитое недавно казенное окно) говорила своему носителю, что надо тикать. Дернув друзей за ремни, он сделал тихий шажок назад, и вся троица бесшумно канула в темноту коридора, оставив начальника с его, как они думали, жертвой.
- Поясни, - почти вежливо сказал Карпов Олегу.
Олег радостно воззрился на подполковника. Будучи человеком разносторонне образованным, вечный дежурный страдал от некоторого дефицита общения. Занимаемая в течение уже многих лет должность развила в нем природную склонность к созерцательности, но поделиться полученным бесценным опытом кроме кроссвордов ему было не с кем. Зимина была баба и начальник, следователи большей частью придурки, а Глухарев предпочитал общаться с теми, кого считал глупее себя. Стас тоже был начальник, при этом страшный начальник, но Олег чуял в нем родственную по экзистенциальному одиночеству душу и потому не боялся. И был рад любой возможности поделиться своими наблюдениями над данной частью людского муравейника с человеком, способным оценить глубину анализа и размах обобщений. Иными словами, подполковник попал.
-Видишь ли, Стас, - начал Олег, приглашая Карпова присесть…
После сорокапятиминутной лекции, включавшей в себя краткий экскурс в историю русского анархизма, художественный пересказ руководства по тимбилдингу (почерпнутого любознательным дежурным из дочкиного учебника по английскому «Market Leader» upper-intermediate) и резюме молитвы фрау Марты (верной подруги барона Мюнхгаузена), подполковник пребывал в легкой растерянности, а потому не спросил Олега ни про время, ни про разбитое окно (оно находилось рядом с его, подполковничьим, окном, а значит, вполне мог иметь место злой умысел против самого Карпова), ни про зарвавшийся планктон, позволяющий себе обсуждать его, подполковника, личную жизнь.
В задумчивости проследовал он в свой кабинет, но у самых дверей был пойман пылающей жаждой какой-то деятельности Зиминой. Не вслушиваясь особо, подполковник машинально пропустил подполковницу вперед и вновь вспомнил о ее присутствии, только усевшись в кресло. Стас выжидательно уставился на начальницу. Как всегда, ее макияж был на грани вкуса, голос - на грани срыва, а сама Ирина Сергеевна - на грани истерики. Впрочем, для нее это состояние было рабочим, поэтому Карпов сильно не беспокоился. Ведь только от него зависело, перейдет ли любимая женщина следователя Глухарева эту грань или нет, и сегодня Карпов решил, что…
Разгневанная Зимина выскочила из кабинета и так хлопнула дверью, что со стены свалилась табличка с гордой надписью «Нач. СКМ Карпов». С наслаждением впечатав каблучок в ненавистную фамилию, подполковник Ирина Сергеевна поправила рыжий локон и летящей походкой скрылась из глаз перепуганных оперов. Следом выглянул Карпов, утомленный количеством децибел («Перестарался…»), которые на него обрушила Зимина. Акт вандализма, совершенный озверевшей бабой, окончательно вывел его из себя. Хлестнув взглядом по притихшим операм, подполковник сквозь зубы бросил «Исправить!» и покинул отдел. Поскольку ближе всех к эпицентру находился Витек, исправлять пришлось именно ему. Подобрав несчастную табличку, Витек отправился к Зиминой, но был обруган. Олега ситуация тоже не заинтересовала. Мстительно напомнив Витьку про разбитое окно (заниматься организацией починки пришлось именно ему), Олег вернулся к кроссворду. После приватной консультации, данной суровому подполковнику, дежурный чувствовал себя в некотором роде под его защитой.
Верные товарищи остались глухи (точнее, слепы) к умоляющему взору Витька - Юра выставил вперед слегка поцарапанную руку, а Дима отбрехался подозрениями на сотрясение мозга.
Решили написать фамилию Карпова на бумаге и прилепить скотчем. Раздобыв где-то несколько маркеров и стопку чистых листов бумаги, Витек сложил все это перед собой и сел за стол. Юра и Дима примостились поблизости. Витек, относящийся к тем людям, что при поступлении в школу милиции сдавали два экзамена - русский устно и ф.и.о. письменно, некоторое время сверлил взглядом ненавистные предметы, но делать было нечего - Карпов обещал вернуться скоро. Витек вздохнул, шевельнул пальцем кучку фломастеров и снова попытался воззвать к совести боевых товарищей. Безрезультатно. Они даже не очень старались скрыть распирающее их нехорошее любопытство.
-А где Денис? - с надеждой спросил он предателей (Денис был добрый и никогда не отказывал Витьку в помощи, если тому требовалось заполнить бумажку-другую).
-С утра не появлялся, - максимально безразлично ответил Юра.
Выбрав из кучки фломастер по руке (им оказался самый толстый зеленый маркер), Витек взял его в правую руку так, как будто бы это была финка, и осторожно снял колпачок. Колпачок жалобно скрипнул, опера притихли. Витек отложил колпачок в сторону, придвинул к себе лист бумаги и задумался.
-А… - растерянно поднял он глаза на друзей.
-«Начальник CКМ Карпов», - напомнил Юра.
Витек покрепче обхватил маркер и вонзил его в жертву. Убедился, что она надежно зафиксирована, и провел первую идеально ровную линию.
Юра и Дима затаив дыхание наблюдали за священнодействием. Наверное, в глубокой древности так делали наскальные рисунки … В наши же цивилизованные времена режут сало.
Жалобно поскрипывал стол под рукой Витька. Маркер уверенно двигался по бумаге. Стояла торжественная тишина. И вдруг…
-@#%&*%#~!!!
-Что такое? - подскочили опера.
-Не влезло… - Витек растерянно показал лист с зеленой надписью «Начальник»…
***
Когда Денис соблаговолил-таки посетить место своей работы, его глазам открылась картина, которую (зная Витька) можно было назвать апокалиптической. Юра и Дима сжались на диване, раздираемые противоречивыми желаниями - или заржать, или дать деру, а Витек, непробиваемый Витек, раскачивался на стуле и пытался рвать на себе коротко подстриженные волосы. Стол перед ним был усыпан обломками фломастеров и обрывками бумаги.
-Е-мое! - испугался Денис. - Витек, ты чего, писал что ли?
Витек поднял на него полный страдания взгляд.
-П@... п@... Денис, это п@#&*$ !...
Денис подошел поближе. На полу валялись другие невинноубиенные жертвы витьковой каллиграфии (на некоторых можно было прочитать «Нач. СКМ С.К. Карпов», «Нач. CКМ С.К.М. Карпов» и «Нач. CКМ С.М. Кар..» (опять не влезло). Денис посмотрел на лист, лежащий перед Витьком. На нем прямыми зелеными буквами было написано «П.П. Карпов».
-Это чего? - спросил он оперов.
-Это «Подполковник»! Зато он не запутается! - радостно заржал Дима, заваливаясь на истерически хихикающего Юру.
-Издеваетесь, да? - укоризненно ответил Денис. - Смелые стали, как я погляжу… Он отобрал у Витька крамольную бумагу, нашел в обломках уцелевший маркер правильного цвета и быстро набросал нужные слова.
-Пошли, Витек, - позвал он Витька.
Счастливый Витек встал и пошел за Денисом, бросив все же многообещающий взгляд на вдруг как-то поскучневших товарищей.
Продолжение следует
Продолжение. Начало здесь
Источник: Ulula
Наверное, пришла пора объяснить, что же именно случилось с подполковником Карповым. Что за стая черных кошек пробежала по коридорам ОВД, проведя границу между ним и остальным человечеством. А случилось то, что в Станиславе Михайловиче вдруг проснулся педагогический талант. И, как это всегда бывает с такими непрофильными талантами, проснулся некстати. Однажды Стас решил, что ему надоело на каждой планерке задавать одни и те же вопросы. Вопросы были такие: 1) «Где Антошин?» и 2) «Антошин, ты меня слышишь?» Был еще вопрос 3) «Пил?», но после известных событий Антошин больше не давал повода. Ответы на них тоже разнообразием не отличались (юрино «Сказал, что едет» и денисово «Слышу, слышу», произносимое с интонацией Зайца из «Ну, погоди»). До поры до времени Стас ограничивался любимым средством - тяжелыми взглядами (тм), постепенно повышая уровень свирепости (тогда еще механизм работал как часы). Но на Дениса взгляды не действовали. Если бы Карпов был знаком с Виталий-Палычем, тот бы ему объяснил, что любые взгляды Антошину - это тьфу, но Карпов не был с ним знаком, и потому продолжал свято верить в свою харизму. А Юра и Дима поражались удивительному терпению Карпова, и даже начали беспокоиться, здоров ли любимый начальник.
Они вздохнули с облегчением, когда после одного из опозданий Стас постановил лишить нахала премии. Нахал же, всю неделю ночами отслеживавший одного мутного и хитрого барыгу, два раза поссорившийся с Настей и ударившийся коленкой об острый угол в аккурат перед тем, как войти в кабинет начальника, отнесся к такому решению без понимания. Слово за слово, и опера не успели опомниться, как Карпов засветил подчиненному по физиономии, объясняя попутно, что именно его не устраивает в поведении Антошина. Подробности Денис слушать не стал. Он не любил, когда его били. Сколько бы противников ни стояло перед ним, всегда срабатывал рефлекс: если бьют тебя, бей в ответ. Еще со школы. За этот рефлекс (Глухарев называл его дурью) Дену частенько попадало от лучшего друга, которому приходилось возить его в травмпункт и придумывать отмазки для учителей и родителей.
И Денис ударил. И, что характерно, попал. Правда, на этом его успехи и закончились. Карпов, поначалу слегка офонаревший от такой наглости, схватился за поврежденный фрагмент физиономии и несколько секунд растерянно хлопал глазами (некоторые недоброжелатели полжизни бы отдали, чтобы такое увидеть). Но потом пришел в себя и уже от души отправил зарвавшегося подчиненного в нокдаун. Денис полетел на пол, куда-то под ноги Юре и Диме, офигевшим не меньше начальника. Поначалу особого интереса процедура у них не вызывала (чай, не впервой). Но Денис, как это ему было свойственно, опять всех удивил.
«Убьет», - меланхолично подумал про себя Юра, глядя на вышедшего из берегов подполковника. Карпов тем временем отдышался и решил продолжить диалог.
-Ты все понял?
Ответом ему было невнятное мычание пытавшегося сфокусировать взгляд Антошина.
-Я тебя спрашиваю. Ты все понял?
Денис привел себя в вертикальное положение и взял под несуществующий козырек: «Так точно, товарищ подполковник!»
Стас с трудом удержался, чтоб не добавить ногой по ребрам.
На шум прибежал Глухарев. «Ой, Стасик, кто это тебя так?» - удовольствие от вида Карпова с подбитым глазом было настолько велико, что Сергей даже не очень старался замаскировать его хотя бы тенью сочувствия. Но в следующий момент он увидел Дениса и с криком «Ах ты, скоти…» бросился к другу. Замолчать его заставило одно интересное соображение, но обдумать его он решил позже. Надо было везти Дениса в травмпункт.
Воспитательные меры тем временем возымели результат. Денис перестал опаздывать, дерзить (или хамить, как казалось свято блюдущим субординацию операм) и задавать неудобные вопросы (вместо «разрешите выполнять» Стас частенько слышал в ответ «Зачем?»). Он старался теперь пореже открывать рот в присутствии начальства и вообще меньше попадаться ему на глаза. Юра и Дима были довольны - они давно с беспокойством наблюдали за поведением своего младшего товарища, к которому испытывали искреннюю симпатию. «Ну, взялся за ум!» - довольно говорил однажды битый Юра. «Теперь ты окончательно стал одним из нас», - похлопывал Дениса по плечу битый неоднократно Дима. «№%@», Денис!», трепал его по затылку немногословный Витек, не битый ни разу (не то чтобы Стас его опасался, но так, чисто на всякий случай). Денис молчал, пыхтел и страдал - покорность давалась ему нелегко.
Глухарев же воспринял избиение лучшего друга на удивление спокойно и, к большому облегчению Зиминой, жаждой мести вроде бы не пылал. Наоборот, в его отношении к Карпову даже появилась некая участливость, можно даже сказать, теплота. Каждый раз глядя на карповский синяк, он словно бы говорил «Эк тебя угораздило!» и «Ну, ничего, до свадьбы заживет!». Миролюбивые опера радовались оттепели, и только Карпов, который начинал наливаться бордовым цветом, только заслышав приближение Сереги, считал это изощренной формой стеба.
О синяке, добавившем подполковничьему взгляду выразительности, следует сказать особо. В течение нескольких дней он разными цветами освещал темноватые коридоры ОВД, и мстительный Черенков, увидев как-то Карпова, когда он шел к выходу, вертя на пальце звеневшие ключи от «Инфинити», даже назвал грозного подполковника «цветомузыкой» (шепотом). Но кличка, по понятным причинам, не прижилась.
***
Как уже было сказано, в последнее время Денис был удивительно тих, скромен и исполнителен. Давно и хорошо знающие его люди сказали бы, что демонстративно исполнителен. Стас к их числу не относился, хотя и считал себя знатоком человеческих душ. В большинстве случаев так и было, но с Денисом никогда ни в чем нельзя было быть уверенным. Стас это подозревал, но старался гнать от себя такие мысли - ему очень хотелось верить, что поведение подчиненного - результат применения его педагогических талантов, а то, что означенный подчиненный наедине обращается к нему на «вы» и «товарища подполковника», а на людях вообще никак не обращается - так это он чуть-чуть перестарался. Ну, ничего страшного, можно его немного материально поощрить, и все устаканится. Он ведь, в сущности, неплохой опер. Бегает быстро (несмотря на любовь к пиву и животик), стреляет метко, злодеев бьет аккуратно, а бумажки заполняет с меньшим (как ни странно) количеством ошибок, чем Агапов. А должное почтение, пусть и болезненными методами, Стас ему привил.
Да вот только через некоторое время подполковник с удивлением отметил, что особых причин для радости у него нет. В течение недели он с удовлетворением отмечал, что Денис появлялся на работе ровно в 9.00. А на восьмой день заскучал. На десятый понял причину скуки. На двенадцатый поинтересовался у опального как дела, получил в ответ невнятное «нрмально»и вынужден был этим удовлетвориться. Антошин упорно не шел на контакт. Подполковник призадумался. И пришел к неутешительным выводам.
Оказывается, прежний, опаздывающий и плюющий на любые авторитеты, Антошин нравился ему гораздо больше. Оказывается, ловить злодеев и собирать дань стало гораздо веселее (и опера тоже это почувствовали, как заметил Стас), если рядом находится Денис. Наверное, именно поэтому подполковник ни разу не одернул его, когда он выдавал что-нибудь вроде «Вперед, друзья, причинять пользу и наносить добро!» (в напутственной речи Стас позволил себе подпустить немного пафоса для поднятия боевого духа подчиненных, за что и поплатился). Стас тогда слегка позеленел, но сдержался, потому что вовремя заметил, как у Димы заблестели глаза, а у Витька сжались кулаки (что не сулило злодеям ничего хорошего - можно было заранее ставить в отчете галочку). Подвох тогда заподозрил только Юра, но, наученный горьким опытом, счел за благо оставить свои сомнения при себе. В другой раз, отправляя оперов на дело, подполковник имел неосторожность сказать «По коням!» и в итоге получил удовольствие выслушать фрагмент известной песни «Мы красные кавалеристы, и про нас ля-ля ля-ля ля-ля ля-ля ведут рассказ», а потом долгое время слышал в свой адрес «атаман» и еще почему-то «Так, батьку!». Стерпел и это (хотя кулаки и чесались - дело происходило на фоне газовых скандалов, а Стас был каким-никаким, но патриотом и даже отчасти государственником).
В общем, Денису позволялось многое. «Наверное, потому что в нашем маленьком коллективе он выполняет крайне необходимую функцию - гасит любые конфликты на ранней стадии и способствует установлению и поддержанию благоприятной психологической атмосферы», - несколько наукообразно размышлял подполковник (недолгое пребывание в аспирантуре нет-нет, да сказывалось), не желая признаваться себе в том, что на самом деле все проще. Денис стал одним из оччень немногих людей, которые при встрече к обычному «Привет» иногда добавляли «Как дела?» Помнится, услышав это в первый раз, Карпов так удивился, что даже ответил. Он крайне редко слышал этот вопрос. Половине его коллег было плевать, а остальные просто знали - не их собачье дело. И Стас был с ними до недавних пор согласен. И оказывается, это здорово, когда рядом есть еще кто-то, обладающий чувством юмора. Да и вообще приятно, когда человек не смотрит на тебя загипнотизированным бандерлогом и не роется в карманах в поисках завалившегося куда-то пузырька со святой водой… И потом… А еще… И ведь в принципе… Да собственно говоря…
«Ну вот чего тебе не хватало, а? Мало того, что тебя и так считали местным гибридом Ришелье и Аль Капоне, так нет, еще разнообразия захотелось! Лавры Макаренко покоя не давали…», - думал Стас, постепенно свирепея. В дверь робко постучали. В кабинет просунулась чья-то голова и тут же с тихим писком исчезла. «А вот Денис бы точно пищать не стал», - снова загрустил Стас, почти с ностальгией вспоминая времена, когда Антошин посылал его по известному адресу… А он с усмешкой отвечал… Эх, весело было….А тут ведь даже поругаться не с кем…
«Ну! И какого, спрашивается, тогда @№%?!» - чуть не заорал подполковник, глядя на свое отражение в стеклянных дверцах шкафа и видя живую иллюстрацию народной мудрости «за что боролся, на то и напоролся». Дверцы вздрогнули. Взбешенный подполковник выскочил из кабинета и Дартом Вейдером двинулся по коридору, сквозь гипотетический шлем прожигая взглядом дыры во всем, что попадалось на глаза.
Последствия этого похода устрашения известны - Черенков начал икать, Агапов заикаться, а опера зачастили под лестницу…
***
А начальник СО Пятницкого ОВД С. Глухарев был счастлив. Мало того, что главный его идеологический противник, старший оборотень района, кровавый палач и просто заноза в заднице Карпов получил по морде. Мало того, что ненавистная морда, наводившая ужас на всю округу, украсилась заурядным фингалом. Мало того, что кулак Антошина пробил брешь в доселе непробиваемом имидже сурового подпола. Так еще и друг Диня, и это конечно, радовало Глухарева больше всего, начал снова прислушиваться к его мнению. А это значит, что появилась возможность вернуть его с Темной стороны Силы обратно к свету, читай - Сереге.
И Глухарев начал ковать железо, пока оно горячо. С интересом наблюдавший за развитием ситуации Олег неоднократно слышал обрывки разговоров, в которых его натренированное ухо легко различало фразы «А я тебе говорил», «Скажи спасибо, что не покалечил», «Это должно было случиться рано или поздно», «А я тебя предупреждал» и «Да он вообще отмороженный!» (подобная тактика в современной нейролингвистике определяется термином «капать на мозги»). И похоже, что поток глухаревского красноречия падал на благодатную почву. В общем, С. Глухарев был абсолютно доволен жизнью. В отличие от Карпова и, как ни странно Дениса.
***
-Я вообще чего пришел-то, - заложив руки в карманы, призрак задумчиво пнул комод.
Карпов удивленно поднял брови, мол, да, будь добр, объясни, почему ты мне спать не даешь (намеренно забывая, что вообще-то мучился бессонницей). Денис поднял голову и посмотрел на него… Стас чуть не задохнулся от проникновенного взгляда огромных синих (кажется) глаз. «И как у меня только рука поднялась?», пронеслось в мозгу подполковника (как уже было сказано, Стас был патриотом, а потому американские мультики не смотрел. А зря. «Шреки», говорят, удались. Особенно Кот в сапогах).
-Стас, сил моих больше нет!
Расчувствовавшийся Карпов хотел ответить «Да ладно, забудь», но не смог из-за комка в горле. «Хорошо все-таки, что я тогда ногой не добавил», - подумал он, чувствуя, что на ресницах (да-да, на ресницах, и Зимина совершенно напрасно называла Карпова аццкой рыбой) вот-вот появится скупая мужская слеза.
-Достал он уже с этими шахматами… - с болью в голосе проговорил посланец астрала.
Карпов проглотил предательский комок, в очередной раз поздравляя себя с тем, что привык сначала думать, а потом говорить. Тряхнув головой, чтобы отогнать так некстати сгустившиеся вокруг сентиментальные тучки, Стас выдал первое, что пришло голову:
-А ты попробуй пару раз выиграть. Уверен, ему сразу надоест.
-Издеваешься? Где я, а где «выиграй»… Это ж не очко.
-Включи мозг, Антошин. Я знаю, он у тебя есть.
-Спасибо на добром слове. Ты первый человек, который поверил в мой мозг.
-Да ладно, не прибедняйся. А то, я смотрю, совсем тебя твой Глухарев затуркал… - Стас тут же прикусил язык, увидев, как нахмурился призрак. «Блин, да что ж такое сегодня? Старею, что ли…Грубо работаешь, Стасик… Тоньше надо… Ладно, быстро меняем тему».
- Вон у меня книжка в шкафу, как раз пошахматам. Можешь взять.
-Ну ты интересный! - развеселился призрак. - Как я ее возьму?
-Так же, как будильник, - сварливо ответил подполковник.
-С собой, говорю, как возьму? Принесу в отдел и скажу «На тебе, Денис, гостинец от дяди Стасика»?
-Ну, не знаю… Тогда тут читай… Вон, можешь на кухне свет включить и вперед…
-А чего это сразу на кухне? Там не удобно! Можно я тут в кресле?
-Антошин, мне вообще-то завтра на работу.
-Скучный ты человек, Стас. Ты же начальник! Расписание не для вас придумали. Это мы, бедные, мучаемся…
-Да я и то гляжу, ты весь исстрадался…
-Да? А ты попробуй каждый раз в 7 вставать! Это ж с ума можно сойти…
- Антошин, - вздохнул Стас, - тебе, конечно, трудно было это заметить, но я вообще-то на службу вовремя прихожу.
-Я и говорю - скучный ты.
Призрак тоже вздохнул и слез с комода, на который уже опять успел взгромоздиться. Подошел к шкафу, порылся в нем, уронив при этом на пол пару увесистых томов (это оказались Уголовный Кодекс и «Молот ведьм», букинистическая редкость), нашел книжку с нарисованным на обложке шахматным конем и отправился на кухню.
-Я же сказал, тут читай!
-Да ладно уж… Спи давай, пунктуальный ты наш… Точность - вежливость королей, блин.. - пробухтел призрак, гремя табуреткой. На некоторое время в квартире наступила тишина, нарушаемая изредка шелестом страниц.
-Антошин.
-Аюшки.
-Иди в кресло.
-Не пойду.
-Не зли меня.
***
-Ста-а-ас!
Молчание.
-Ста-ас! Ты спишь?
-Блин, Антошин…
-Стас, а что такое гамбит?
***
Утром Стас проснулся до будильника. Почувствовал, что носу тепло, и с удовольствием чихнул. «Солнце, наверное» - выстроил логическую цепочку подполковник и открыл глаза. Почему-то вид сероватого потолка сегодня не произвел на него обычного удручающего воздействия. «И ничего там не много пыли». Перевел взгляд на сервант, из которого приятно торчал уголок массивного («флибустьерского!») сундучка с зелененькими и красненькими российскими пиастрами, и с удовлетворением подумал, что скоро сбор дани. Виноватым взором окинул пылившиеся вокруг казны книги (последний раз он брал в руки книгу лет 7 назад). Наконец, взгляд упал на комод, тут же отметив непорядок - стоявшие не на месте часы, скомканный плед на кресле рядом и валявшуюся на нем книжку. «Что за…» Стас встал с дивана, и, подтянув нелюбимые клетчатые труселя, проходившие в бельевом реестре под кодовым названием «тьфу-тьфу-тьфу», подошел к источнику непорядка. Книжка была странноватая - про шахматы. Но от дальнейшего расследования Карпова отвлекло собственное отражение, ненароком замеченное в зеркале. Подполковник подошел поближе и с подозрением на него (отражение) уставился. Оттянул двумя пальцами складку на пузе, решил, что ситуация некритическая и с походом в качалку можно еще подождать.
И тут зазвонил будильник. От неожиданности Стас подскочил и отпустил пузо, которое с радостным чмоком вернулось к хозяину, заметавшемуся в поисках брюк, часов и кобуры. Вообще-то такое поведение было подполковнику не свойственно. Волевым усилием вернув самоконтроль, он заставил себя остановиться и вспомнить, что всегда заводит будильник с пятнадцатиминутным запасом (поваляться утром десять минут - одно из невинных удовольствий, которое позволял себе железный подпол). Поскольку у него было время, а спать уже не хотелось, Карпов расслабленной походкой отправился в ванную.
На работу он прибыл в таком же расслабленном состоянии. Благодушно расписался за ключи в дежурке у Олега, кивком поприветствовалсвоего опера и милостиво не заметил Агапова, который увидел подполковника как всегда слишком поздно, и сейчас как раз предпринимал попытку забиться в угол (пугать страшного лейтенанта было вторым удовольствием Станислава Михайловича, в котором он сам, правда, ни за что бы не признался). Величественно проследовав в свой кабинет, Карпов швырнул на стол ключи, уселся в любимое кресло и потянулся было к компьютеру, но тут взгляд его упал на часы, висевшие над дверью. На часах было время ланча. Стас нахмурился и посмотрел в окно, пытаясь определить время древнейшим способом, но не смог, поскольку редко смотрел в окно и плохо помнил, где именно бывает солнце в то или иное время. Проще всего было достать телефон, но подполковник не стал малодушничать и продолжил свои попытки. «Так, вот с Зиминой разговаривал, когда она Шошина заказывала…Нет, это ночью. Что она, дура, что ли, днем такие вопросы… Юра….тоже ночью..» Вспоминать про разговор с Юрой было больно, и Стас поспешил переключиться и вспомнить что-нибудь приятное, но вспомнил пинающего стол Глухарева и поморщился. «Приятное, я сказал! Так, мои ребята… Витек. Тьфу, нафиг-нафиг. Антошин. «Разрешите выполнять, товарищ подполковник?» Стас улыбнулся. Но мысли о том, что это было зимой (а значит соотношение времени и солнца совсем другие) и что Антошин с ним сейчас не разговаривает, пришли одновременно, слегка испортив неожиданно исправившееся настроение. Подполковник плюнул и достал телефон. Увиденное разом прогнало все мысли, и сентиментальные, и не очень, оставив только одну. Но зато какую! Со словами «Какого…!» Карпов вскочил из-за стола и покинул кабинет. Он сам не знал, зачем он это сделал, то ли уточнить время у Зиминой, то ли кого-нибудь придушить, во всяком случае, сотрудники, стоявшие кучкой в коридоре и над чем-то ржавшие (Карпов успел услышать «в первый раз опоздал…Не иначе, бабу завел… Наконец-то… а то все «женат на работе, женат на работе!»), при виде его порскнули в разные стороны, лишая его возможности уничтожить всех сразу. Но мгновенно вскипевший подполковник и не ставил такой задачи. Выцепив взглядом какого-то бедолагу в чине лейтенанта, он пригвоздил его (взглядом же) к стене и тихим и очень нехорошим голосом осведомился о причине веселья. Разом вспотевшее недоразумение на государевой службе прохрипело «ннетт» и собралось упасть в обморок. Поэтому подполковник не стал уточнять «Что «нет?», а, тряхнув его разок за грудки, двинулся дальше, надеясь найти более разумных существ. Но мысленно поставил себе галочку - узнать фамилию недоразумения и разговор закончить.
Издалека донеслись голоса спорящих оперов, и Карпов отправился в ту сторону.
***
Юра, Дима и Витек, которых смело можно было бы назвать «люди действия», вели в последнее время чрезвычайно активную интеллектуальную жизнь. Конечно, с непривычки это приносило определенные неудобства, ну а что было делать? Для CКМ началась черная полоса: задержанные периодически удирали, злодеи не ловились, несанкционированные повреждения появлялись не там и не у тех, а тут еще Витек окно разбил (когда его спросили, как так вышло, он только развел руками; уточнять не стали). И надо было как-то об этом докладывать. И оказалось, что дураков нет - по причине непроходящего дурного настроения начальства. Идея жребия умерла в зародыше, и пришлось опять напрягать мозг. Наконец, во время очередного (3 или 4) брэйнсторминга в курилке под лестницей сообразительный Юра вспомнил, как однажды вышел из похожей ситуации.
-И как? - поинтересовался вновь присоединившийся к компании Олег.
-Как, как… Дениса позвал…
-Молодец, - одобрил Олег, выпуская дым. - Сам догадался?
-А причем здесь Денис? - спросил Олега Дима (он тогда не присутствовал, и Юрина хитрость немало его удивила). Ответом непонятливому оперу был ироничный взгляд поверх очков.
-Ну а ты подумай.
Догадавшись через минуту, что результата не будет, Олег терпеливо начал объяснять.
-Ну вот представь. Допустил ты какую-нибудь ошибку. Накосячил, короче. Вспомни, как ты об этом докладывал?
-Ннуу… -
Воспоминания были свежи. Дима отчетливо видел перед собой кабинет Карпова и его хозяина, который стоял у окна спиной к ним с Витьком, заложив руки за спину и широко расставив ноги. И молчал. Молчал уже пять минут. Дима сглотнул и поежился.
-Ты хочешь сказать, что Денис бы не испугался?
-А Денис и не испугался, - заговорил Юра, - он вошел к нему, почти без стука (Дима вытаращил глаза - он прекрасно помнил, как трепетно Стас оберегает свою приватность). И прямо с порога: «Привет, Стас, я тут щас такой цирк видел…»
-А он че?
-Че, че… он и возмутиться не успел - Денис ему уже все рассказал, и выходило из его слов так, что это как бы не мы, а..
-А кто?
-Да я даже и не знаю…Только Стас уже почти улыбается и ясно, что вот прям щас никого убивать не будет…
- И чем кончилось?
-А ничем. Назвал нас дебилами, а Дениса дипломатом хреновым и велел убираться с глаз…
-Дааа… Легко отделались…- Дима вспомнил, как сам по стеночке покидал жуткий кабинет.
-Так что ты стоишь? Зови Дениса!
-Он не пойдет. Он обиделся, - ответил Олег, задумчиво разглядывая стенку.
-Чего?
-На кого?
-За что? - три вопроса прозвучали одновременно.
-Вы меня об этом спрашиваете? - удивился Олег. Вы же сами все видели. Были, так сказать, свидетелями.
- Да не, не может быть… - первым опомнился Юра. Разве ж на это обижаются? Мы же не обижаемся, скажи, Дима?
Дима согласно кивнул.
-Так то вы, а то Денис,- ответил Олег, выпуская дым. Сигарета настроила его на философский лад. - Его анархической сущности претят любые проявления авторитаризма…
Повисла пауза. Юра пытался сообразить, правильно ли он понимает значение слова «претят», Дима терпеливо ждал перевода, а Витек … Из всей фразы он понял только «его» и «любые». Слово «сущность» было более-менее знакомо, но почему-то не нравилось. Короче, Витек готовился пробить в торец. Останавливало самого надежного карповского опера только то, что …
-Какой-какой сущности?
-Анархи…ч.. - вякнул лингвистически подкованный Юра и тут же сник под нелегким взглядом подполковника (судя по всему, общение с Денисом не пошло ему на пользу, иначе он не рискнул бы отвечать на вопрос любимого начальника, заданный не ему). Спас ситуацию Витек. Потому что Витек, который не взялся бы повторить сказанное Юрой страшное слово даже со второго раза, мог дать фору любому в плане интуиции («нутра», как называл это сам Витек). И сейчас это самая интуиция (нутро), подстегнутая нечистой совестью (разбитое недавно казенное окно) говорила своему носителю, что надо тикать. Дернув друзей за ремни, он сделал тихий шажок назад, и вся троица бесшумно канула в темноту коридора, оставив начальника с его, как они думали, жертвой.
- Поясни, - почти вежливо сказал Карпов Олегу.
Олег радостно воззрился на подполковника. Будучи человеком разносторонне образованным, вечный дежурный страдал от некоторого дефицита общения. Занимаемая в течение уже многих лет должность развила в нем природную склонность к созерцательности, но поделиться полученным бесценным опытом кроме кроссвордов ему было не с кем. Зимина была баба и начальник, следователи большей частью придурки, а Глухарев предпочитал общаться с теми, кого считал глупее себя. Стас тоже был начальник, при этом страшный начальник, но Олег чуял в нем родственную по экзистенциальному одиночеству душу и потому не боялся. И был рад любой возможности поделиться своими наблюдениями над данной частью людского муравейника с человеком, способным оценить глубину анализа и размах обобщений. Иными словами, подполковник попал.
-Видишь ли, Стас, - начал Олег, приглашая Карпова присесть…
После сорокапятиминутной лекции, включавшей в себя краткий экскурс в историю русского анархизма, художественный пересказ руководства по тимбилдингу (почерпнутого любознательным дежурным из дочкиного учебника по английскому «Market Leader» upper-intermediate) и резюме молитвы фрау Марты (верной подруги барона Мюнхгаузена), подполковник пребывал в легкой растерянности, а потому не спросил Олега ни про время, ни про разбитое окно (оно находилось рядом с его, подполковничьим, окном, а значит, вполне мог иметь место злой умысел против самого Карпова), ни про зарвавшийся планктон, позволяющий себе обсуждать его, подполковника, личную жизнь.
В задумчивости проследовал он в свой кабинет, но у самых дверей был пойман пылающей жаждой какой-то деятельности Зиминой. Не вслушиваясь особо, подполковник машинально пропустил подполковницу вперед и вновь вспомнил о ее присутствии, только усевшись в кресло. Стас выжидательно уставился на начальницу. Как всегда, ее макияж был на грани вкуса, голос - на грани срыва, а сама Ирина Сергеевна - на грани истерики. Впрочем, для нее это состояние было рабочим, поэтому Карпов сильно не беспокоился. Ведь только от него зависело, перейдет ли любимая женщина следователя Глухарева эту грань или нет, и сегодня Карпов решил, что…
Разгневанная Зимина выскочила из кабинета и так хлопнула дверью, что со стены свалилась табличка с гордой надписью «Нач. СКМ Карпов». С наслаждением впечатав каблучок в ненавистную фамилию, подполковник Ирина Сергеевна поправила рыжий локон и летящей походкой скрылась из глаз перепуганных оперов. Следом выглянул Карпов, утомленный количеством децибел («Перестарался…»), которые на него обрушила Зимина. Акт вандализма, совершенный озверевшей бабой, окончательно вывел его из себя. Хлестнув взглядом по притихшим операм, подполковник сквозь зубы бросил «Исправить!» и покинул отдел. Поскольку ближе всех к эпицентру находился Витек, исправлять пришлось именно ему. Подобрав несчастную табличку, Витек отправился к Зиминой, но был обруган. Олега ситуация тоже не заинтересовала. Мстительно напомнив Витьку про разбитое окно (заниматься организацией починки пришлось именно ему), Олег вернулся к кроссворду. После приватной консультации, данной суровому подполковнику, дежурный чувствовал себя в некотором роде под его защитой.
Верные товарищи остались глухи (точнее, слепы) к умоляющему взору Витька - Юра выставил вперед слегка поцарапанную руку, а Дима отбрехался подозрениями на сотрясение мозга.
Решили написать фамилию Карпова на бумаге и прилепить скотчем. Раздобыв где-то несколько маркеров и стопку чистых листов бумаги, Витек сложил все это перед собой и сел за стол. Юра и Дима примостились поблизости. Витек, относящийся к тем людям, что при поступлении в школу милиции сдавали два экзамена - русский устно и ф.и.о. письменно, некоторое время сверлил взглядом ненавистные предметы, но делать было нечего - Карпов обещал вернуться скоро. Витек вздохнул, шевельнул пальцем кучку фломастеров и снова попытался воззвать к совести боевых товарищей. Безрезультатно. Они даже не очень старались скрыть распирающее их нехорошее любопытство.
-А где Денис? - с надеждой спросил он предателей (Денис был добрый и никогда не отказывал Витьку в помощи, если тому требовалось заполнить бумажку-другую).
-С утра не появлялся, - максимально безразлично ответил Юра.
Выбрав из кучки фломастер по руке (им оказался самый толстый зеленый маркер), Витек взял его в правую руку так, как будто бы это была финка, и осторожно снял колпачок. Колпачок жалобно скрипнул, опера притихли. Витек отложил колпачок в сторону, придвинул к себе лист бумаги и задумался.
-А… - растерянно поднял он глаза на друзей.
-«Начальник CКМ Карпов», - напомнил Юра.
Витек покрепче обхватил маркер и вонзил его в жертву. Убедился, что она надежно зафиксирована, и провел первую идеально ровную линию.
Юра и Дима затаив дыхание наблюдали за священнодействием. Наверное, в глубокой древности так делали наскальные рисунки … В наши же цивилизованные времена режут сало.
Жалобно поскрипывал стол под рукой Витька. Маркер уверенно двигался по бумаге. Стояла торжественная тишина. И вдруг…
-@#%&*%#~!!!
-Что такое? - подскочили опера.
-Не влезло… - Витек растерянно показал лист с зеленой надписью «Начальник»…
***
Когда Денис соблаговолил-таки посетить место своей работы, его глазам открылась картина, которую (зная Витька) можно было назвать апокалиптической. Юра и Дима сжались на диване, раздираемые противоречивыми желаниями - или заржать, или дать деру, а Витек, непробиваемый Витек, раскачивался на стуле и пытался рвать на себе коротко подстриженные волосы. Стол перед ним был усыпан обломками фломастеров и обрывками бумаги.
-Е-мое! - испугался Денис. - Витек, ты чего, писал что ли?
Витек поднял на него полный страдания взгляд.
-П@... п@... Денис, это п@#&*$ !...
Денис подошел поближе. На полу валялись другие невинноубиенные жертвы витьковой каллиграфии (на некоторых можно было прочитать «Нач. СКМ С.К. Карпов», «Нач. CКМ С.К.М. Карпов» и «Нач. CКМ С.М. Кар..» (опять не влезло). Денис посмотрел на лист, лежащий перед Витьком. На нем прямыми зелеными буквами было написано «П.П. Карпов».
-Это чего? - спросил он оперов.
-Это «Подполковник»! Зато он не запутается! - радостно заржал Дима, заваливаясь на истерически хихикающего Юру.
-Издеваетесь, да? - укоризненно ответил Денис. - Смелые стали, как я погляжу… Он отобрал у Витька крамольную бумагу, нашел в обломках уцелевший маркер правильного цвета и быстро набросал нужные слова.
-Пошли, Витек, - позвал он Витька.
Счастливый Витек встал и пошел за Денисом, бросив все же многообещающий взгляд на вдруг как-то поскучневших товарищей.
Продолжение следует