Последний день
Автор: Хорек
Морозов тихо опустил телефонную трубку на стол. Сейчас он не мог анализировать, чувство отчаяния смешивалось с бешенством и мешало сосредоточиться. Он заставил себя вспомнить, как ровно и вежливо отвечал, когда некто позвонил ему с неожиданным предложением помочь. Вспомнил и похвалил себя за то, что желание убить не помешало ему на этот раз спокойно выслушать своего собеседника. И хотя он не мог вспомнить этот голос, как ни пытался… только бы он и правда смог помочь вытащить Женьку… Почему-то Морозов не сомневался ни на минуту,что и в этот раз все обойдется.
Онемевшими руками он схватился за голову, пытаясь ясно мыслить и делая попытку помешать зарождающейся ненависти вырваться наружу.
…В тот раз все прошло удачно.Того залетного дилера никто не станет искать, а Женька, дебил, еще и смеялся, когда он, Морозов, чуть не придушил его, пытаясь обьяснить, что подрезать одиноких торгашей-немного не то, о чем он мечтал.
Морозов усмехнулся… Мечтал… Когда это он в последний раз занимался такой ерундой?
Он вспомнил детдом и дикое чувство голода, когда больше всего на свете хочется вырвать кусок хлеба из толстых рук раздатчитцы тети Вари. Вырвать и бежать, пока кто-нибудь из старших ребят не догонит и не оттащит в темный спортзал, где великовозрастные дебилы самозабвенно учили таких, как он, малявок, жизни, даже не боясь воспитателей и не закрывая дверь.
Он, конечно, отомстил им и не раз. Позже. Когда подрос и понял, что тупое размахивание кулаками только прибавит тебе лет на зоне и убавит мозгов. И придумал свой собственный способ отнимать у этого мира все, что он так хотел иметь в детстве, но не мог.
Ему некому все это было дать и тогда он стал просто приходить и брать сам, нимало не интересуясь желаниями других. А если кто-то начинал возражать, то Женька-большой любитель мордобоя по любому поводу, был только рад лишний раз помахать кулаками…
…В кабинете стало совсем темно, едва различимый циферблат часов показывал, что время встречи приближалось. Морозов еще раз бесцельно передвинул папки на столе, ручки… Он любил, чтобы все было ровно, четко и лежало на своем месте… «Почему люди не могут вот так же ровно, четко выполнять все, что от них требуется?»
Морозов не любил дилетантов и истеричек. Последних он едва ли мог терпеть, понимая, что в его работе часто приходится иметь дело с разного рода дураками и неврастениками.
…Не хотелось бы думать,что позвонивший был из их числа, иначе тогда к нему тоже придется применить некоторые упреждающие меры…
Вспомнив о мерах, Морозов проверил, на месте ли пистолет. Он не сдал его, как полагается, и теперь мысленно поздравил себя с этим, как всегда, разумным поступком.
С недавних пор он знал,что может получить пулю в спину от своих так называемых коллег (Морозов криво усмехнулся) так же просто, как сделал бы это и сам. Он вспомнил последний разговор в кабинете Зиминой, где начальник ОВД и остальные пытались заставить его уйти, не догадываясь, что только он сам решает: уходить ему или оставаться… Пока только Карпов вызывал у него определенную настороженность, но с этим позже…
Морозов еще раз взглянул на часы и понял, что потратил слишком много времени на несущественные размышления. Разыскав бумажку, на которой впопыхах нацарапал во время разговора «…нское шоссе,два часа ночи…», сгреб ключи от машины, зачем-то проверил, заперт ли сейф... Прислушался, в коридоре было совсем тихо.Т еперь он одним из последних уходил из ОВД, стараясь не сталкиваться со своими коллегами без особой необходимости.Тихо ступая, Морозов вышел в коридор и прислушался еще раз. Ему совсем не улыбалась перспектива завтра утром обьясняться с надменной начальницей ОВД Зиминой о причинах его столь позднего ухода.
В обезьяннике было пусто, а в освещенной дежурке молодой лейтенант неторопливо попивал чай и похмыкивал, читая оставленную кем-то из посетителей газету. Не обращая внимания на окружающую обстановку и не отвечая на немой вопрос поднявшего голову от газеты дежурного, Морозов вышел во двор. Сейчас он не мог,просто физически не мог говорить с людьми. Он боялся,что если заговорит хотя бы с этим лейтенантиком, то легко может свернуть ему шею, так сильно он ненавидел сейчас и этого лейтенанта, и свой милицейский мундир, и всех тех, по чьей вине бедняга Женька сейчас маялся в тюремной больнице. Рука в перчатке непроизвольно сжалась в кулак, и ключи от машины больно впились в ладонь. Морозов обещал себе,что поквитается с ними со всеми,если только… если только удасться спасти Женьку, в чем он подспудно, впервые в жизни, начинал сомневаться.
Во дворе ОВД не было никого и он позволил себе на минуту расслабиться. «Майор Морозов должен иметь блестящий послужной список», - неоднократно вдалбливал он своим товарищам, недоумевавшим,почему он тратит время на сидение в кабинетах, перебирание бумажек и выслушивание указаний от начальников,редких самодуров и обладателей серьезного блата наверху.
Он никогда не позволял себе чувствовать что-то, что мешало бы делу. Даже когда убивал сам (Морозов усмехнулся), он не думал о жертве. Кому интересна жизнь слабака, имевшего глупость стать у него на пути?
Машина завелась не сразу. Неудачно рванув за рычаг, Морозов вспомнил ночной звонок.
С каким наслаждением он вогнал бы пулю в лоб этому следаку… А потом вспомнил Женьку. Как тот в детстве украл на каком-то складе целый ящик мороженого, притащил его в детдом и торжественно поставил перед ним. Морозов тогда долго смеялся, наблюдая, как Женька, пытаясь доказать свою силу и крутость, сьел пол-ящика, а за вторыми пол-ящика их застукал завхоз. Морозов тогда взял все на себя и отсидел в карцере положенные три дня, но зато с тех пор навсегда приобрел в лице Женьки преданного друга и товарища по жизни. Он стал для Женьки братом, воспитателем, а со временем просто богом.
Морозов еще раз усмехнулся, вспоминая, как нещадно пользовался его преданностью все эти годы. И вот теперь Женька… его единственный друг… Морозов изо всех сил ударил рукой по рулю, рискуя заехать в темноте в близлежащий кювет. До места встречи оставалось всего полчаса, дорога была пустнынной, и мерзкий мелкий дождь мешал нормально рассмотреть хоть что-нибудь впереди, кроме мигающих на повороте редких встречных фар.
Нервное напряжение сегодняшнего вечера было так велико, что несмотря на позднее время, он совсем не хотел спать. Он не спал уже несколько дней, с тех пор как Женьку арестовали его коллеги по работе… Лежал в темноте, размышляя над различными способами мести, отбрасывая один за другим по причине недостаточной жестокости…
…Вынырнувшая из-за угла машина заставила его вздрогнуть и сосредоточеннее посмотреть вперед.
Крылова… Да, наверное, он поступил, как дурак, держа возле себя так близко эту бестолковую следачку-авантюристку… Наблюдая за тем, как молодые опера один за другим падают жертвой ее женских чар, Морозов подумал, что может извлечь из этого немалую пользу. Если бы он только мог представить… Ничего другого,кроме чисто потребительского интереса, к женщинам он давно не испытывал, ненавидя их всех, начиная с собственной матери, которую он не знал, но уже ненавидел с самого детства. Ненавидел за все. За детдом, за всех окружающих его людей, которых он презирал, за этот мундир, который душил его изо дня в день, за Женьку и за то, что он сейчас едет неизвестно куда и уже становится понятно,что неизвестно,зачем…
На минуту ему вдруг захотелось увидеть лицо матери и почувствовать…
…Навстречу ему по совершенно пустой дороге мчался грузовик, и Морозов, стряхнув с себя так некстати нахлынувшие воспоминания, попытался всмотреться в приближающееся темное пятно. Неожиданно огромные фары ослепили лобовое стекло…
Он попробовал вывернуть руль одной рукой, другой инстинктивно заслоняясь от надвигающейся на него огромной, как ему показалось, махины… В глаза брызнул свет, и в этот момент… нет, жизнь не промчалась перед его глазами… Но где-то в глубине души вдруг вспыхнула и погасла искра невероятного облегчения. Он внезапно почувствовал себя очень-очень уставшим... и просто закрыл глаза.
Виновных в аварии,конечно же не нашли. Да их и не искали особо, списав все на мифических гастарбайтеров-алкоголиков, почему-то решивших выпить водки посреди ночного шоссе. Как ни странно, это никого не удивило, и только начальник СКМ подполковник Карпов скептически отнесся к этой версии. Впрочем, его одинокое мнение, как всегда, никого не интересовало…
Источник: Форум на Официальном сайте режиссера Тимура Алпатова
Морозов тихо опустил телефонную трубку на стол. Сейчас он не мог анализировать, чувство отчаяния смешивалось с бешенством и мешало сосредоточиться. Он заставил себя вспомнить, как ровно и вежливо отвечал, когда некто позвонил ему с неожиданным предложением помочь. Вспомнил и похвалил себя за то, что желание убить не помешало ему на этот раз спокойно выслушать своего собеседника. И хотя он не мог вспомнить этот голос, как ни пытался… только бы он и правда смог помочь вытащить Женьку… Почему-то Морозов не сомневался ни на минуту,что и в этот раз все обойдется.
Онемевшими руками он схватился за голову, пытаясь ясно мыслить и делая попытку помешать зарождающейся ненависти вырваться наружу.
…В тот раз все прошло удачно.Того залетного дилера никто не станет искать, а Женька, дебил, еще и смеялся, когда он, Морозов, чуть не придушил его, пытаясь обьяснить, что подрезать одиноких торгашей-немного не то, о чем он мечтал.
Морозов усмехнулся… Мечтал… Когда это он в последний раз занимался такой ерундой?
Он вспомнил детдом и дикое чувство голода, когда больше всего на свете хочется вырвать кусок хлеба из толстых рук раздатчитцы тети Вари. Вырвать и бежать, пока кто-нибудь из старших ребят не догонит и не оттащит в темный спортзал, где великовозрастные дебилы самозабвенно учили таких, как он, малявок, жизни, даже не боясь воспитателей и не закрывая дверь.
Он, конечно, отомстил им и не раз. Позже. Когда подрос и понял, что тупое размахивание кулаками только прибавит тебе лет на зоне и убавит мозгов. И придумал свой собственный способ отнимать у этого мира все, что он так хотел иметь в детстве, но не мог.
Ему некому все это было дать и тогда он стал просто приходить и брать сам, нимало не интересуясь желаниями других. А если кто-то начинал возражать, то Женька-большой любитель мордобоя по любому поводу, был только рад лишний раз помахать кулаками…
…В кабинете стало совсем темно, едва различимый циферблат часов показывал, что время встречи приближалось. Морозов еще раз бесцельно передвинул папки на столе, ручки… Он любил, чтобы все было ровно, четко и лежало на своем месте… «Почему люди не могут вот так же ровно, четко выполнять все, что от них требуется?»
Морозов не любил дилетантов и истеричек. Последних он едва ли мог терпеть, понимая, что в его работе часто приходится иметь дело с разного рода дураками и неврастениками.
…Не хотелось бы думать,что позвонивший был из их числа, иначе тогда к нему тоже придется применить некоторые упреждающие меры…
Вспомнив о мерах, Морозов проверил, на месте ли пистолет. Он не сдал его, как полагается, и теперь мысленно поздравил себя с этим, как всегда, разумным поступком.
С недавних пор он знал,что может получить пулю в спину от своих так называемых коллег (Морозов криво усмехнулся) так же просто, как сделал бы это и сам. Он вспомнил последний разговор в кабинете Зиминой, где начальник ОВД и остальные пытались заставить его уйти, не догадываясь, что только он сам решает: уходить ему или оставаться… Пока только Карпов вызывал у него определенную настороженность, но с этим позже…
Морозов еще раз взглянул на часы и понял, что потратил слишком много времени на несущественные размышления. Разыскав бумажку, на которой впопыхах нацарапал во время разговора «…нское шоссе,два часа ночи…», сгреб ключи от машины, зачем-то проверил, заперт ли сейф... Прислушался, в коридоре было совсем тихо.Т еперь он одним из последних уходил из ОВД, стараясь не сталкиваться со своими коллегами без особой необходимости.Тихо ступая, Морозов вышел в коридор и прислушался еще раз. Ему совсем не улыбалась перспектива завтра утром обьясняться с надменной начальницей ОВД Зиминой о причинах его столь позднего ухода.
В обезьяннике было пусто, а в освещенной дежурке молодой лейтенант неторопливо попивал чай и похмыкивал, читая оставленную кем-то из посетителей газету. Не обращая внимания на окружающую обстановку и не отвечая на немой вопрос поднявшего голову от газеты дежурного, Морозов вышел во двор. Сейчас он не мог,просто физически не мог говорить с людьми. Он боялся,что если заговорит хотя бы с этим лейтенантиком, то легко может свернуть ему шею, так сильно он ненавидел сейчас и этого лейтенанта, и свой милицейский мундир, и всех тех, по чьей вине бедняга Женька сейчас маялся в тюремной больнице. Рука в перчатке непроизвольно сжалась в кулак, и ключи от машины больно впились в ладонь. Морозов обещал себе,что поквитается с ними со всеми,если только… если только удасться спасти Женьку, в чем он подспудно, впервые в жизни, начинал сомневаться.
Во дворе ОВД не было никого и он позволил себе на минуту расслабиться. «Майор Морозов должен иметь блестящий послужной список», - неоднократно вдалбливал он своим товарищам, недоумевавшим,почему он тратит время на сидение в кабинетах, перебирание бумажек и выслушивание указаний от начальников,редких самодуров и обладателей серьезного блата наверху.
Он никогда не позволял себе чувствовать что-то, что мешало бы делу. Даже когда убивал сам (Морозов усмехнулся), он не думал о жертве. Кому интересна жизнь слабака, имевшего глупость стать у него на пути?
Машина завелась не сразу. Неудачно рванув за рычаг, Морозов вспомнил ночной звонок.
С каким наслаждением он вогнал бы пулю в лоб этому следаку… А потом вспомнил Женьку. Как тот в детстве украл на каком-то складе целый ящик мороженого, притащил его в детдом и торжественно поставил перед ним. Морозов тогда долго смеялся, наблюдая, как Женька, пытаясь доказать свою силу и крутость, сьел пол-ящика, а за вторыми пол-ящика их застукал завхоз. Морозов тогда взял все на себя и отсидел в карцере положенные три дня, но зато с тех пор навсегда приобрел в лице Женьки преданного друга и товарища по жизни. Он стал для Женьки братом, воспитателем, а со временем просто богом.
Морозов еще раз усмехнулся, вспоминая, как нещадно пользовался его преданностью все эти годы. И вот теперь Женька… его единственный друг… Морозов изо всех сил ударил рукой по рулю, рискуя заехать в темноте в близлежащий кювет. До места встречи оставалось всего полчаса, дорога была пустнынной, и мерзкий мелкий дождь мешал нормально рассмотреть хоть что-нибудь впереди, кроме мигающих на повороте редких встречных фар.
Нервное напряжение сегодняшнего вечера было так велико, что несмотря на позднее время, он совсем не хотел спать. Он не спал уже несколько дней, с тех пор как Женьку арестовали его коллеги по работе… Лежал в темноте, размышляя над различными способами мести, отбрасывая один за другим по причине недостаточной жестокости…
…Вынырнувшая из-за угла машина заставила его вздрогнуть и сосредоточеннее посмотреть вперед.
Крылова… Да, наверное, он поступил, как дурак, держа возле себя так близко эту бестолковую следачку-авантюристку… Наблюдая за тем, как молодые опера один за другим падают жертвой ее женских чар, Морозов подумал, что может извлечь из этого немалую пользу. Если бы он только мог представить… Ничего другого,кроме чисто потребительского интереса, к женщинам он давно не испытывал, ненавидя их всех, начиная с собственной матери, которую он не знал, но уже ненавидел с самого детства. Ненавидел за все. За детдом, за всех окружающих его людей, которых он презирал, за этот мундир, который душил его изо дня в день, за Женьку и за то, что он сейчас едет неизвестно куда и уже становится понятно,что неизвестно,зачем…
На минуту ему вдруг захотелось увидеть лицо матери и почувствовать…
…Навстречу ему по совершенно пустой дороге мчался грузовик, и Морозов, стряхнув с себя так некстати нахлынувшие воспоминания, попытался всмотреться в приближающееся темное пятно. Неожиданно огромные фары ослепили лобовое стекло…
Он попробовал вывернуть руль одной рукой, другой инстинктивно заслоняясь от надвигающейся на него огромной, как ему показалось, махины… В глаза брызнул свет, и в этот момент… нет, жизнь не промчалась перед его глазами… Но где-то в глубине души вдруг вспыхнула и погасла искра невероятного облегчения. Он внезапно почувствовал себя очень-очень уставшим... и просто закрыл глаза.
Виновных в аварии,конечно же не нашли. Да их и не искали особо, списав все на мифических гастарбайтеров-алкоголиков, почему-то решивших выпить водки посреди ночного шоссе. Как ни странно, это никого не удивило, и только начальник СКМ подполковник Карпов скептически отнесся к этой версии. Впрочем, его одинокое мнение, как всегда, никого не интересовало…
Источник: Форум на Официальном сайте режиссера Тимура Алпатова