Радуйтесь, Бог любит вас!
В последнее время меня не покидает ощущение, что Русская Православная Церковь оказалась не готовой к той ведущей роли, которую она получила в последнее время, и находится в положении глубочайшего идеологического застоя.
Ни для кого не секрет, что, со времён ваучерной распродажи родины, идеи у нас развиваются в условиях свободной конкуренции, как и наука, бизнес; да и всё население страны живёт по принципу - «проигравший платит». Нас всех бросили на произвол судьбы, как щенков в озеро: выживет - хорошо, не выживет - ещё лучше. РПЦ, как старая, жизнеустойчивая структура, которая пережила в последний век большие потрясения, оказалась достаточно конкурентноспособной в мире, в котором не было чётких ориентиров, куда идти, куда плыть. Само понятие - "произвол судьбы" церковью отвергается. Есть лишь промысел Божий, которому надо довериться. В переломный момент истории нашей страны, такая жизненная установка оказалась востребованной. Поэтому церковь спасла миллионы людей, дав им опору под ногами в лихие девяностые. Россия-тройка мчалась тогда под ударами кнута пьяного кучера в никуда. Церковь с её полувоенной организационной архитектурой и чёткой идеологией не только выжила в пост-перестроечное время, но и заняла в жизни современной России не самое последнее место. Но то время прошло - те, кто смог выстоять - выстоял, кто не смог - лежит в могиле. Благодаря своей актуальности РПЦ получила приток финансов и государственную поддержку на самом высоком уровне. Но вместе с ростом недоверия к власти, многие начинают сомневаться, а так ли уж необходима церковь с её «средневековыми мифами» в жизни современного общества?
Как православного человека, меня, конечно, радует такое положение церкви. Но не совру, если скажу, что прекрасно понимаю людей, которые протестуют против роста влияния РПЦ в стране. И даже в чём-то их поддерживаю.
Во-первых, этот рост далеко не пропорционален росту человеческой нравственности, скорее наоборот, - рядовой россиянин постепенно деградирует в нравственном отношении. Сами священники тоже не являют собой образцов нравственности. Возможно, это отголоски "крестильного бума" девяностых, когда рукополагали всякого, кто этого хотел, а иногда и тех, кто просто попадался под руку владыкам. Это не могло не сказаться на качестве кадров. В силу исторических обстоятельств церковь не может сейчас занять то положение в обществе, которое оно имело до революции, хотя в условиях свободной конкуренции ей дают зелёный свет: «берите столько идеологической власти, сколько можете понести». И церковь пытается взвалить на себя эту огромную ответственность, хотя совсем не факт, что эти попытки окончатся успешно. Тем более, что свободная конкуренция идей никуда не делась, - если церковь не справится со своей ролью, место пастырей в рясах скоро займут говорливые либеральные идеологи, которые станут продвигать ювенильную юстицию и права сексуальных меньшинств. От любви государства к церкви до ненависти - один шаг.
Затем - вторая проблема, с которой столкнулась церковь, - мы имеем в обиходе дореволюционную поведенческую, организационную и вероучительную модель, которой и предлагается следовать прихожанам. Любое, даже малое отступление от этой модели шельмуется как обновленчество. Не нужно быть пророком, чтобы сказать о скором крахе такого подхода. За годы "вавилонского пленения" церковь в России не развивалась, ни богословски, ни нравственно. Дореволюционная модель, увы, безнадёжно устарела и за последние годы в мире появилось огромное количество вещей и явлений, с которыми человечество ещё не сталкивалось. Православные мыслители и публицисты не выработали единого мнения, касающегося всех этих вещей. А чему может научить церковь сомневающихся во всём, кроме Символа веры? Мне могут возразить, что большего для спасения и не надо. Тогда православные должны быть похожими на калифа Омара, спалившего Александрийскую библиотеку, потому что «всё уже есть в коране».
На мой взгляд, тот застой, в котором находится сейчас церковный корабль, чреват тем, что мы скоро сможем увидеть миллионы людей, покидающих церковь. Как миссионер и православный писатель могу засвидетельствовать, что иногда я вижу себя самого этаким зазывалой на большой корабль с мачтами в виде крестов и священниками-кормчими. Вот, положим, люди поверили мне, собрались на корабле и сидят, ждут, когда он тронется. А он всё стоит. И вот мы слышим, что нужно ввести дресс-код, - поспорили, посмеялись, забыли... Вот ещё одно сообщение, что в Белгородской области отменили праздник св. Валентина, - поспорили, посмеялись, забыли...
Люди начинают напрягаться: а чего мы, собственно, делаем на этом корабле? Мы ведь и без этого «соловецкого стояния» и «пензенского затвора» можем быть вежливыми, моральными и любить людей никак не меньше верующих, в которых любовь к ближнему совмещается с ненавистью или, в лучшем случае, снисходительной жалостью к иноверцам.
Священники начинают говорить таким людям, что они должны обязательно вкушать плоть и кровь Христову на этом корабле, иначе им не спастись, иначе они попадут в геенну огненную, где «огнь не угасает и червь не усыпает». Тогда сомневающийся думает, а чем этот корабль отличается от тысяч других кораблей и лодок, которые стоят у моря и заявляют о собственной исключительности? Там так же «кошмарят», учат любви и собирают деньги. Единственное отличие этого корабля - его древность. Но ведь и культ фараонов длился в Египте тысячелетиями, что не доказывает истинность утверждения, что Луна - это левый глаз Гора. Если же сомневающийся продолжит задавать неудобные вопросы, то его, с большой долей вероятности, объявят гордецом и дадут пинка под зад. Честно говоря, я уже устал наблюдать подобное отношение к новоприбывшим прихожанам.
Поэтому меня немного тревожит судьба тех, кто, благодаря моим книгам, придёт в церковь. Человек захочет открыть самое своё сокровенное и интимное, захочет братства и настоящей любви. Получит ли он ответы на свои вопросы или духовную поддержку вместо пинка под зад, я не знаю.
Поэтому в последнее время я стараюсь позиционировать себя не как православный писатель, а как писатель христианский, стараясь, чтобы моё творчество основывалось на христианских ценностях, таких, как, надежда, любовь к ближнему, взаимовыручка и вера, помогающая выжить в самые сложные моменты жизни. На этом и стою. Богословские споры и рассуждения, кто спасётся, а кто нет, я оставляю «знатокам». А тем, кто захочет ближе познакомится с православием после прочтения моих книг, хочу посоветовать заниматься больше самообразованием и не искать готовых ответов на сложные вопросы, ведь духовная жизнь - это борьба. Но это не борьба с еретиками, а борьба с грехом и злом, которая ещё в этой жизни приносит плоды Духа Святого - радость, мир, кротость, долготерпение, вера, милосердие.
Из всех плодов Духа Святого я хотел бы отдельно выделить радость. Ищите таких пастырей, в ком есть эта духовная радость. Тогда и вам станет понятно, что вера христианская не в кликушеских заклинаниях и проклятиях в сторону иноверцев, а в радости, которая коренится в твёрдом знании, что Бог - есть любовь.
