Холодные игрушки террориста
На почту Кольца патриотических ресурсов Беларуси пришло очередное письмо с просьбой опубликовать. Далее цитата.
Любая медаль, как правило, имеет лишь две стороны: свет - тьма, черное - белое, бедный - богатый, заложник - террорист… Каждый волен выбирать себе место на какой-то определенной стороне, но вторжение терроризма ставит все правила на ребро.
Понять и простить?
Острая грань террора прижимает человека в невольные заложники ситуации. В сердцах белорусов черту спокойствия нарушил взрыв столичного метрополитена. Утерянное душевное равновесие людей начало отстраиваться лишь после того, как террориста удалось задержать. Сегодня вопросы личной безопасности граждан уже не столь остры, как в первые дни после теракта. Многих из нас мало интересует даже суд над первыми белорусскими террористами. Время лечит, и некоторые из нас склонны даже сочувствовать взрывникам. Тем, кого лично не задели осколки горя это простительно, ведь отличительная черта славянского сердце в том, что оно способно понять и простить. Понять и простить, когда тебя самого минула стороной болью утраты родных и близких, не задели слезы покалеченных взрывом родственников и друзей.
В каких красках террористы воспринимают холст мира? Гуашью или акварелью они рисуют на нем кровавую пыль людских судеб? Согласно официальной трактовке, Дмитрий Коновалов «осуществлял преступные действия в стремлении активного противопоставления своей личности интересам общества». Словно он нарочно сделал все, чтобы оказаться в клетке и покинуть ее с расстрельным приговором.
Что снится Коновалову? Море с серебристыми барашками волн или раскаты грома и блики молний? Главный фигурант уголовного дела напоминает серийного маньяка, у которого в раннем детстве появилась взрывная болезненная страсть. С годами талант разрушать только усиливался, а в определенное время потребовал кровавого эффекта для получения самоудовлетворения.
Недетские забавы
Начинал Коновалов с малого, его первыми целями становились, скажем так, неодушевленные предметы от оконных рам до киосков.
На суде Дмитрий Коновалов признался, что в 2000 году, тогда ему было 14 лет, он приготовил взрывпакет, прикрепил его к одному из окон на лестничной клетке в подъезде. Взрыв вынес оконное стекло. За этим действом Д. Коновалов и его друг-подрывник В. Ковалев наблюдали с улицы.
"Данное взрывное устройство оружием не является, и оно не могло причинить телесных повреждений людям, поскольку не было мощным. Это был взрывпакет, который носил преимущественно шумовой характер", - пояснил на суде Ковалев. Никто не пострадал и когда Д. Коновалов и В. Ковалев привели в действие небольшое взрывное устройство на фасаде здания библиотеки имени Якуба Коласа в Витебске.
Обвинение квалифицирует данные эпизоды как "хулиганство" и "умышленное уничтожение либо повреждение имущества, совершенное общеопасным способом". Примечательно, что «знаток» подрывного дела В. Ковалев отрицает "общеопасность" тех взрывов говоря, что от них никто не мог пострадать. Уверенность непрофессионала подкупает.
Стоит отметить, что по фактам взрывов в подъезде и на фасаде библиотеки милиция не работала, поскольку в правоохранительные органы никто не обращался, а всплыли они после взрыва в Минском метро. Примечательно, что эти факты вспомнили сами взрывники, и сделали это видимо для придания себе значимости. Естественно, что за давностью лет ни обвиняемые, ни свидетели точных дат этих инцидентов помнить не могут.
Заряд юношеского максимализма
Дальше - больше. Заряды становились мощнее, а последствия полнокровнее. Освоив недетские шалости, Коновалов стал испытывать взрывные растяжки на людях.
Одну из них в 2002 году задел его товарищ Евгений Куксенок. Со слов Коновалова, «взрывное устройство было почти безвредным и никаких увечий не нанесло». Позже Д.Коновалов похвастался В.Ковалеву, что сделал это "из шалости". Для друга конечно ничего не жалко, но за подобные шутки в зубах должны появляться промежутки.
Очередная «комедия» была разыграна 3 октября 2004 года. Сошедший с поезда на станции Гришаны четырнадцатилетний подросток Калуцкий подорвался на взрывном устройстве с зажигательной жидкостью, установленной на растяжке. Вот так «весело» оказывается можно ходить на тропинке вдоль железнодорожных путей. Парень помнит, как легкомысленно «пнул» натянутую через тропинку леску, после чего его левую сторону облило бензином и обожгло.
С окраины города Калуцкого в областную больницу доставила «скорая». У «недруга» оказались обожженными 10% тела: полностью лицо, шея, частично левая рука и левая нога. Врачи констатировали ожоги первой и второй степени.
Легким испугом от заряда юношеского максимализма отделался и пенсионер Владимир Шелудкевич. В августе 2004 года он переехал на велосипеде аналогичную растяжку возле станции Гришаны. Мужчина не был травмирован, поскольку двигался быстро и взрыв произошел позади него. Шелудкевич сообщил, что звук взрыва походил на звук разорвавшегося 87-мм или 100-мм артиллерийского снаряда. Причем ему показалось, что взрыв произошел вверху.
Приступы отваги
В действиях первого белорусского террориста прослеживается временная маниакальная тенденция с периодом в три года, во взрывах в Витебске осенью 2005 года и Минске в 2008 и 2011 годах. Кстати, Дмитрий Коновалов признает свою вину.
Неужели цикличность обусловлена удовлетворением внутренних желаний? Типично маньяку, получающему сексуальное наслаждение от вида мук его жертв, Коновалов тоже стремился лицезреть результаты своих «трудов».
Из его показаний следует, что он наблюдал, как скорые увозили раненых ночью 4 июля 2008 года, а после теракта 11 апреля специально сделал круг, чтобы увидеть, что происходило возле входа в метро. На допросах Ковалев и Яна Почицкая сообщали, что в тот вечер Дмитрий вернулся в съемную квартиру на улице Короля в приподнятом настроении и много шутил.
К слову, в озвученных показаниях подружек Коновалова, они считали его веселым парнем, называли «душой компании», и в то же время отмечали, что иногда его настроения резко менялись, «он уходил в себя, высказывал мысли о самоубийстве», «называл себя страшным человеком», говорил, что «одинок и его никто не любит».
Чтобы понять, что частая смена настроений, немотивированный уход в себя и суицидальные настроения - первые признаки, мягко говоря, психического расстройства не надо быть большим специалистом.
Взрывное затворничество
Увлечение Коновалова взрывоопасной химией, которой он занимался в полном уединении, не исключено, также находится в причинно-следственной связи с его душевным состоянием.
Причины надрыва принято искать в семье, однако о взаимоотношениях Дмитрия с близкими практически ничего не известно. Впрочем, некоторые выводы можно сделать и по крупицам просочившейся информации. Коновалов бывал в гостях у своих одноклассников и подружек, но никто из них не был дома у него. Возможно, родители не позволяли ему приводить в дом «чужих», или он сам не хотел, чтобы его друзья видели, в какой обстановке он живет. В детстве Дмитрий не общался с дедушкой и бабушкой, хотя те жили недалеко от его дома.
Во время одного из заседаний адвокат Коновалова Дмитрий Лепретор спросил у Ковалева: правда ли, что у его подзащитного в детстве был конфликт с отцом? Владислав ответил: «Да, это правда, они потом долго не разговаривали». О природе конфликта опять-таки не сообщалось.
Можно предположить, что некие внутренние семейные неурядицы имели место. Они наложили свой отпечаток на внутренний мир или даже травмировали Коновалова, и тот, что называется, начал копить в себе злость. Сетовать на судьбу можно было из-за того, что никому не известный токарь таковым останется по гроб жизни. Через взрывы он и добывал свою агрессивную славу.
Возможно, это помогало самоутвердиться даже в собственных глазах. Подобное типично для маньяков, которые могут ненавидеть источник своих неприятностей, но не причинят им никогда вреда. Осознавая свою ущербность, мнимую или реальную, не менее сложно вынести и самоубийственный приговор, легче попросту затеять страшную игру со смертью.
Любая медаль, как правило, имеет лишь две стороны: свет - тьма, черное - белое, бедный - богатый, заложник - террорист… Каждый волен выбирать себе место на какой-то определенной стороне, но вторжение терроризма ставит все правила на ребро.
Понять и простить?
Острая грань террора прижимает человека в невольные заложники ситуации. В сердцах белорусов черту спокойствия нарушил взрыв столичного метрополитена. Утерянное душевное равновесие людей начало отстраиваться лишь после того, как террориста удалось задержать. Сегодня вопросы личной безопасности граждан уже не столь остры, как в первые дни после теракта. Многих из нас мало интересует даже суд над первыми белорусскими террористами. Время лечит, и некоторые из нас склонны даже сочувствовать взрывникам. Тем, кого лично не задели осколки горя это простительно, ведь отличительная черта славянского сердце в том, что оно способно понять и простить. Понять и простить, когда тебя самого минула стороной болью утраты родных и близких, не задели слезы покалеченных взрывом родственников и друзей.
В каких красках террористы воспринимают холст мира? Гуашью или акварелью они рисуют на нем кровавую пыль людских судеб? Согласно официальной трактовке, Дмитрий Коновалов «осуществлял преступные действия в стремлении активного противопоставления своей личности интересам общества». Словно он нарочно сделал все, чтобы оказаться в клетке и покинуть ее с расстрельным приговором.
Что снится Коновалову? Море с серебристыми барашками волн или раскаты грома и блики молний? Главный фигурант уголовного дела напоминает серийного маньяка, у которого в раннем детстве появилась взрывная болезненная страсть. С годами талант разрушать только усиливался, а в определенное время потребовал кровавого эффекта для получения самоудовлетворения.
Недетские забавы
Начинал Коновалов с малого, его первыми целями становились, скажем так, неодушевленные предметы от оконных рам до киосков.
На суде Дмитрий Коновалов признался, что в 2000 году, тогда ему было 14 лет, он приготовил взрывпакет, прикрепил его к одному из окон на лестничной клетке в подъезде. Взрыв вынес оконное стекло. За этим действом Д. Коновалов и его друг-подрывник В. Ковалев наблюдали с улицы.
"Данное взрывное устройство оружием не является, и оно не могло причинить телесных повреждений людям, поскольку не было мощным. Это был взрывпакет, который носил преимущественно шумовой характер", - пояснил на суде Ковалев. Никто не пострадал и когда Д. Коновалов и В. Ковалев привели в действие небольшое взрывное устройство на фасаде здания библиотеки имени Якуба Коласа в Витебске.
Обвинение квалифицирует данные эпизоды как "хулиганство" и "умышленное уничтожение либо повреждение имущества, совершенное общеопасным способом". Примечательно, что «знаток» подрывного дела В. Ковалев отрицает "общеопасность" тех взрывов говоря, что от них никто не мог пострадать. Уверенность непрофессионала подкупает.
Стоит отметить, что по фактам взрывов в подъезде и на фасаде библиотеки милиция не работала, поскольку в правоохранительные органы никто не обращался, а всплыли они после взрыва в Минском метро. Примечательно, что эти факты вспомнили сами взрывники, и сделали это видимо для придания себе значимости. Естественно, что за давностью лет ни обвиняемые, ни свидетели точных дат этих инцидентов помнить не могут.
Заряд юношеского максимализма
Дальше - больше. Заряды становились мощнее, а последствия полнокровнее. Освоив недетские шалости, Коновалов стал испытывать взрывные растяжки на людях.
Одну из них в 2002 году задел его товарищ Евгений Куксенок. Со слов Коновалова, «взрывное устройство было почти безвредным и никаких увечий не нанесло». Позже Д.Коновалов похвастался В.Ковалеву, что сделал это "из шалости". Для друга конечно ничего не жалко, но за подобные шутки в зубах должны появляться промежутки.
Очередная «комедия» была разыграна 3 октября 2004 года. Сошедший с поезда на станции Гришаны четырнадцатилетний подросток Калуцкий подорвался на взрывном устройстве с зажигательной жидкостью, установленной на растяжке. Вот так «весело» оказывается можно ходить на тропинке вдоль железнодорожных путей. Парень помнит, как легкомысленно «пнул» натянутую через тропинку леску, после чего его левую сторону облило бензином и обожгло.
С окраины города Калуцкого в областную больницу доставила «скорая». У «недруга» оказались обожженными 10% тела: полностью лицо, шея, частично левая рука и левая нога. Врачи констатировали ожоги первой и второй степени.
Легким испугом от заряда юношеского максимализма отделался и пенсионер Владимир Шелудкевич. В августе 2004 года он переехал на велосипеде аналогичную растяжку возле станции Гришаны. Мужчина не был травмирован, поскольку двигался быстро и взрыв произошел позади него. Шелудкевич сообщил, что звук взрыва походил на звук разорвавшегося 87-мм или 100-мм артиллерийского снаряда. Причем ему показалось, что взрыв произошел вверху.
Приступы отваги
В действиях первого белорусского террориста прослеживается временная маниакальная тенденция с периодом в три года, во взрывах в Витебске осенью 2005 года и Минске в 2008 и 2011 годах. Кстати, Дмитрий Коновалов признает свою вину.
Неужели цикличность обусловлена удовлетворением внутренних желаний? Типично маньяку, получающему сексуальное наслаждение от вида мук его жертв, Коновалов тоже стремился лицезреть результаты своих «трудов».
Из его показаний следует, что он наблюдал, как скорые увозили раненых ночью 4 июля 2008 года, а после теракта 11 апреля специально сделал круг, чтобы увидеть, что происходило возле входа в метро. На допросах Ковалев и Яна Почицкая сообщали, что в тот вечер Дмитрий вернулся в съемную квартиру на улице Короля в приподнятом настроении и много шутил.
К слову, в озвученных показаниях подружек Коновалова, они считали его веселым парнем, называли «душой компании», и в то же время отмечали, что иногда его настроения резко менялись, «он уходил в себя, высказывал мысли о самоубийстве», «называл себя страшным человеком», говорил, что «одинок и его никто не любит».
Чтобы понять, что частая смена настроений, немотивированный уход в себя и суицидальные настроения - первые признаки, мягко говоря, психического расстройства не надо быть большим специалистом.
Взрывное затворничество
Увлечение Коновалова взрывоопасной химией, которой он занимался в полном уединении, не исключено, также находится в причинно-следственной связи с его душевным состоянием.
Причины надрыва принято искать в семье, однако о взаимоотношениях Дмитрия с близкими практически ничего не известно. Впрочем, некоторые выводы можно сделать и по крупицам просочившейся информации. Коновалов бывал в гостях у своих одноклассников и подружек, но никто из них не был дома у него. Возможно, родители не позволяли ему приводить в дом «чужих», или он сам не хотел, чтобы его друзья видели, в какой обстановке он живет. В детстве Дмитрий не общался с дедушкой и бабушкой, хотя те жили недалеко от его дома.
Во время одного из заседаний адвокат Коновалова Дмитрий Лепретор спросил у Ковалева: правда ли, что у его подзащитного в детстве был конфликт с отцом? Владислав ответил: «Да, это правда, они потом долго не разговаривали». О природе конфликта опять-таки не сообщалось.
Можно предположить, что некие внутренние семейные неурядицы имели место. Они наложили свой отпечаток на внутренний мир или даже травмировали Коновалова, и тот, что называется, начал копить в себе злость. Сетовать на судьбу можно было из-за того, что никому не известный токарь таковым останется по гроб жизни. Через взрывы он и добывал свою агрессивную славу.
Возможно, это помогало самоутвердиться даже в собственных глазах. Подобное типично для маньяков, которые могут ненавидеть источник своих неприятностей, но не причинят им никогда вреда. Осознавая свою ущербность, мнимую или реальную, не менее сложно вынести и самоубийственный приговор, легче попросту затеять страшную игру со смертью.