Вот бы Монголо-Татары удивились, застав уже тогда на Руси Недорусов и Усраинцев.
Народ - это идентичность, или самосознание, воплощающиеся в самоназвании (эндонимии). Соответственно цивилизованный (литературный) народ материализуется в «автографах» на письме (порою предельно откровенно; например, как …мы, Русь… в «Повести ВЛ» (из Русско-Греческого договора в составе «Повести»); или как Да, Скифы - мы! Да, Азиаты - мы, с раскосыми и жадными очами! в стихотворении А. Блока; или как Мы, много[]а[]нальный народ… в конституции Рассосии). Счастье не в том, что слова Белорусцы и украинцы немногим старше XVII-го века (украинники известны с XV-го), но в том, что и Белорус(ц)ы «другая Русь», и украинцы «погранцы» - это технические экзонимы, антонимы «здешних, тутейших» и синонимы «тамошних». Лишь под сильнейшим давлением люди могут назвать самих себя «тамошними», а при Монголо-Татарах такие условия, разумеется, ещё не сложились. Но не сложились они и в XVII-ом веке, да и в XIX-ом тоже - в сочинениях Тараса Шевченко нет слова украинцы. Например, имена Итальянов и Испанцев происходят от хоронимов, в основе которых лежат экзонимы; однако, к счастью, эти экзонимы были иноязычными и не были техническими; к тому же экзонимы эти успели стать «мемами» (названиями) ещё в доисторическую (долитературную) эру. В свою очередь, понятия «разноцветной Руси» и украин - совершенно аутентичны, а украины так и не успели до сих пор стать названиями - слишком их часто за свою бытность склоняла Славянская литература.
Печален удел украин, где в школах и затем в университетах изучают альтернативное прошлое - они лишатся будущего. Сочинение и изучение альтернативного прошлого - наверно самое затратное и дорогостоящее развлечение в истории человечества, эта практика просто отбирает и растрачивает ресурсы будущего, осуществляется за счёт будущего.
Вот бы Монголо-Татары удивились, застав уже тогда на Руси Недорусов и Усраинцев.
Народ - это идентичность, или самосознание, воплощающиеся в самоназвании (эндонимии). Соответственно цивилизованный (литературный) народ материализуется в «автографах» на письме (порою предельно откровенно; например, как …мы, Русь… в «Повести ВЛ» (из Русско-Греческого договора в составе «Повести»); или как Да, Скифы - мы! Да, Азиаты - мы, с раскосыми и жадными очами! в стихотворении А. Блока; или как Мы, много[]а[]нальный народ… в конституции Рассосии). Счастье не в том, что слова Белорусцы и украинцы немногим старше XVII-го века (украинники известны с XV-го), но в том, что и Белорус(ц)ы «другая Русь», и украинцы «погранцы» - это технические экзонимы, антонимы «здешних, тутейших» и синонимы «тамошних». Лишь под сильнейшим давлением люди могут назвать самих себя «тамошними», а при Монголо-Татарах такие условия, разумеется, ещё не сложились. Но не сложились они и в XVII-ом веке, да и в XIX-ом тоже - в сочинениях Тараса Шевченко нет слова украинцы. Например, имена Итальянов и Испанцев происходят от хоронимов, в основе которых лежат экзонимы; однако, к счастью, эти экзонимы были иноязычными и не были техническими; к тому же экзонимы эти успели стать «мемами» (названиями) ещё в доисторическую (долитературную) эру. В свою очередь, понятия «разноцветной Руси» и украин - совершенно аутентичны, а украины так и не успели до сих пор стать названиями - слишком их часто за свою бытность склоняла Славянская литература.
Печален удел украин, где в школах и затем в университетах изучают альтернативное прошлое - они лишатся будущего. Сочинение и изучение альтернативного прошлого - наверно самое затратное и дорогостоящее развлечение в истории человечества, эта практика просто отбирает и растрачивает ресурсы будущего, осуществляется за счёт будущего.
Reply
Leave a comment