Как я ехал в метро
Ну, не то чтобы просто вот ехал в метро - это ж, понятно, дело-то житейское. Вон сколько народу в метро ездит, да еще и каждый день, да еще и по сколько-то раз в день. Так что, есть по этой части специалисты и позаслуженнее, чем я, тут спору нет.
А в чём же тогда неординарность события? Вот ты спросишь меня, снисходительно так - а в чём же, мол, неординарность-то события?
А я тебе скажу, в чём. Но только не спеши ещё более снисходительную гримасу делать, когда я тебе скажу, что ехал, в этот раз, в метро крепко поддатым. И напоминать мне, что великое множество индивидов уже до меня ездило в метро выпивши, а иные так и вовсе невменяемыми - не в этом дело, нет. Не в этом откровение, это было бы совсем уж банально, а о банальностях - если помнишь - мы с тобой отродясь не говорили, так ведь?
Ну так вот, значит... Был корпоратив, а я ушёл рано, но таки успел подлечиться-то, не мог не успеть, должен был успеть - ну, ты понимаешь ведь. Вот, а метро-то там напротив, две минуты, а в метро-то ведь тепло, и подействовало тут Лекарство - под землёй-то сразу, на полную целебную силу подействовало, оттого ведь, наверно, у шахтёров и пенсия на пять лет раньше.
И вот знаешь, как подействовало - никогда, ни на кого вот так не действовало, как на меня вчера - целое откровение мне было, катарсис целый, а может - и побольше что. А как я понял, что просветлел? - да запросто понял: еду вот, гляжу по сторонам, и вдруг вижу, Вижу даже - люди-то все ведь добрые да светлые едут со мною, в вагоне-то. Они-то, люди-то, я вдруг вижу - даже вот и не смотрят на меня которые - все, как один, обо мне хорошо думают, а ещё о судьбах морской фауны думают, и о кошках, и о таком прочем думают, и сопереживают. Вот ведь как, понимаешь? И я успел, конечно, на секундочку малую, устыдиться, что сам думал о таких вот Добрых и Светлых дурное, и не раз, и злословил, и вообще... Но тут же понял - не время, не время сейчас стыдиться да каяться, а надобно их защитить, вот пока я тут, с ними - защитить.
И тогда я, вот как стоял, у дверей вагонных - так вот еще крепче принялся стоять, как монолит, как часовой на страже. И так стоял, будто у меня и винтовка, а к ней патроны знаешь, какие? - бронебойно-зажигательные. И если бы какой-нибудь враг захотел тогда этих моих Добрых и Светлых обидеть, которых я на страже был - так он бы и в вагон не вошёл, тут бы я его, врага-то, в дверях прямо - на штык. А если бы врагов много в вагон кинулось, так даже пал бы смертью храбрых, расстреляв все боеприпасы, только чтобы люди-то до своих станций доехали, и ничего бы не заметили. Вот так. Так вот и доехали мы до "Просвещения", причём я - в боевом охранении. Тут я сошёл, потому что дальше уже никому ничего не угрожало - вот даже и не спрашивай, как я это понял, это ведь Просветление.
Вот, стало быть... а наверх-то поднялся, на холодок, а там уж всё не так, не по Откровению там жизнь идёт - светофоры, трамваи ходят, и всё такое... Но, всё равно,со мной откровение осталось, и даже, может быть, навсегда.
И вот если кто, добрый человек какой, в метро поедет, и ещё я, при этом, поблизости буду - хоть бы и в соседнем вагоне - так вот пусть добрый человек спокойно себе едет, и об озеленении города, скажем, думает. Я-то ведь уже просветлел, со вчерашнего дня.
А в чём же тогда неординарность события? Вот ты спросишь меня, снисходительно так - а в чём же, мол, неординарность-то события?
А я тебе скажу, в чём. Но только не спеши ещё более снисходительную гримасу делать, когда я тебе скажу, что ехал, в этот раз, в метро крепко поддатым. И напоминать мне, что великое множество индивидов уже до меня ездило в метро выпивши, а иные так и вовсе невменяемыми - не в этом дело, нет. Не в этом откровение, это было бы совсем уж банально, а о банальностях - если помнишь - мы с тобой отродясь не говорили, так ведь?
Ну так вот, значит... Был корпоратив, а я ушёл рано, но таки успел подлечиться-то, не мог не успеть, должен был успеть - ну, ты понимаешь ведь. Вот, а метро-то там напротив, две минуты, а в метро-то ведь тепло, и подействовало тут Лекарство - под землёй-то сразу, на полную целебную силу подействовало, оттого ведь, наверно, у шахтёров и пенсия на пять лет раньше.
И вот знаешь, как подействовало - никогда, ни на кого вот так не действовало, как на меня вчера - целое откровение мне было, катарсис целый, а может - и побольше что. А как я понял, что просветлел? - да запросто понял: еду вот, гляжу по сторонам, и вдруг вижу, Вижу даже - люди-то все ведь добрые да светлые едут со мною, в вагоне-то. Они-то, люди-то, я вдруг вижу - даже вот и не смотрят на меня которые - все, как один, обо мне хорошо думают, а ещё о судьбах морской фауны думают, и о кошках, и о таком прочем думают, и сопереживают. Вот ведь как, понимаешь? И я успел, конечно, на секундочку малую, устыдиться, что сам думал о таких вот Добрых и Светлых дурное, и не раз, и злословил, и вообще... Но тут же понял - не время, не время сейчас стыдиться да каяться, а надобно их защитить, вот пока я тут, с ними - защитить.
И тогда я, вот как стоял, у дверей вагонных - так вот еще крепче принялся стоять, как монолит, как часовой на страже. И так стоял, будто у меня и винтовка, а к ней патроны знаешь, какие? - бронебойно-зажигательные. И если бы какой-нибудь враг захотел тогда этих моих Добрых и Светлых обидеть, которых я на страже был - так он бы и в вагон не вошёл, тут бы я его, врага-то, в дверях прямо - на штык. А если бы врагов много в вагон кинулось, так даже пал бы смертью храбрых, расстреляв все боеприпасы, только чтобы люди-то до своих станций доехали, и ничего бы не заметили. Вот так. Так вот и доехали мы до "Просвещения", причём я - в боевом охранении. Тут я сошёл, потому что дальше уже никому ничего не угрожало - вот даже и не спрашивай, как я это понял, это ведь Просветление.
Вот, стало быть... а наверх-то поднялся, на холодок, а там уж всё не так, не по Откровению там жизнь идёт - светофоры, трамваи ходят, и всё такое... Но, всё равно,со мной откровение осталось, и даже, может быть, навсегда.
И вот если кто, добрый человек какой, в метро поедет, и ещё я, при этом, поблизости буду - хоть бы и в соседнем вагоне - так вот пусть добрый человек спокойно себе едет, и об озеленении города, скажем, думает. Я-то ведь уже просветлел, со вчерашнего дня.