4айка
Мошкин ↔ Подкладов. Дорн ему что-то втирает, АС ↔ Мошкину: «Это он не тебе говорит, а вообще, ты прямо на него не смотри». Мошкин: «Да? А я впрямую работал». Впрямую он работал.
Чайка
АС на репетиции, вдохновившись 1м действием (Маша-Дорн-Мировая душа): "Сколько людей ходит, у каждого - любовь какая-то"
Левинский об Аркадине и Маше: «Человек, вписавшийся в систему, беседует с абсолютным аутсайдером»
Левинский: «Рецензия должна быть не как (оценка, описание), а что (вплоть до терминов)»
Интересно, на репетиции заметили, что меня нет? Неудобно, если долго ждали. Я - сволочь. Но после читок (к которым, кстати, тоже долго привыкала), «встать» - оказалось трудно.
Не знаю, что сказать в оправдание. Скрываюсь уже 3 недели.
Алексей Саныч заставил мычать «Ну давай же, Алина, тебя столько взрослых людей ждет!»
Я: Я понимаю.
АС: Ты не рефлексируй
Я: На некоторые спектакли ходить 2й раз - неприлично.
Левинский: А на некоторые - и 1й - аморально.
Расстались на том, что мне надо мычать во время «на том берегу поют».
У Левинского идея фикс приткнуть меня на стремянку: «Выше, Алина, выше!»
Я: Это мой звездный час?!
Левинский *вдруг резко потеряв интерес*: Скройся!
В конце последней репетиции режиссер счел нужным распространиться о смысле монолога «люди-львы-орлы». Понятнее не стало, разве что Тарасу: «от вполне понятных вещей, от центра - к неизвестности». Как и следовало ожидать, мелькнуло слово «космогония».
Надька и Леша уже наизусть знают весь текст.
Я: Они - что, уже все наизусть знают??!!
Витя *с тоской* - А чего им еще делать то?
Надо через репетицию опять спички принести и не жадничать.
Левинский: «Так я понял, что промеж вас говорить о спектакле «понравился-не понравился» - это дилетантство.
АС о самоценности каждой сцены Чайки: «Не надо ждать никакого развития действий. Каждый уход со сцены - уже смерть».
У АС - плохое настроение. В отличие от предыдущей репетиции, в перерывах - совсем не разговаривает.
«Мне хочется поговорить.. Почему-то я всею душой чувствую что вы мне близки», - сложно в этот момент смотреть на изучающего меня Подкладова.
«Когда нечего больше сказать - то говорят «Молодость, молодость...» *а могли бы остановить
В конце нашей Чайки - ощущение стекла как у Жолдака. Можно начать протирать, и оно будет поскрипывать.
«Фуй, как все нервны» - все быстро меняют декорации. Стоп-кадр. «Я страдаю *поворачиваюсь - на всех смотрю - никто не знает моих страданий.
АС говорит что в каждой строчке возможен прямой контакт. А пока у нас каждый озабочен только собой. Просто так - ничего не говорится.
Репетировали 2е действие. Левинский был вместо Аркадиной.
«Как цыпочка, хоть 15летнюю девочку играть»=я детей на утренниках играю до сих пор.
Когда «кто из нас моложавее?» - он даже не смотрит, когда говорит «вы»
«Он в купальне рыбу удит»- Аркадина и Нина разговаривают как 2 гаремные жены.
Мошкин ↔ Подкладов. Дорн ему что-то втирает, АС ↔ Мошкину: «Это он не тебе говорит, а вообще, ты прямо на него не смотри». Мошкин: «Да? А я впрямую работал». Впрямую он работал.
Левинский все время говорит: «Легче, легче». «Вот у нас и начались типичные проблемы. К Чехову относятся с уважением. Чехов - это грустно. Я так рад, что репетировал в Ермоловском и Свадьбу и Юбилей и Медведя. Водевильная легкость должна быть.
В перекур АС чаще всего сосредоточен, сидит и молча смотрит на сцену. Болтает иногда (чаще всего - перед репетицией, а не после).
Левинский внушает всем во время массовой сцены: «Вы не на перекур идете. Когда Дорн говорит - слушайте его. То, что он «разнообразно и со вкусом жил» - так любой может сказать, и зав.универмагом и профессор. А вот ТАК - ни у кого не получится. По крайней мере, в данный момент. Может, потом - у кого-то и получится (смотрит на Треплева). Это как Порфирий Петрович говорит Раскольникову: «У тебя все еще впереди, это еще выветрится».
Аркадина вспоминает о том, что было 10-15 лет назад: «и все романы, романы». Левинский объясняет, что говорить это надо без обычной «приличествующей случаю» ностальгии, а, например, с раздражением. Типа, представьте себе, какой дурдом здесь творился, и все - этот - виноват. (и на Дорна показывает). Смешно.
Сценография нашего спектакля: сцена открыта в глубину, на 1м плане - 2 скамейки, в центре - лестница и помост для Нины, по бокам стулья + спички.
На протяжении спектакля никто не уходит за кулисы, все всегда на сцене.
«Алина, сколько же ты делаешь лишних движений глазами!» Фраза года.
Дорн: «Когда выпьете - это вы +еще кто-то». Гриша встает - это он, этот «еще кто-то».
На репе расчувствовалась на заднем плане, когда Левинский говорил о Сорине.
Про Полину Андреевну: «Если это - приставучая баба - то хуже некуда. Надо играть с Машиной позицией».
Треплев спокойно уступает, он от всего готов тут же отказаться. Левинский: «Жизнь - пустота. Ее надо заполнить. Принциальная позиция - ее не заполнять».
Сорин - тоже ближе Маше.
Аркадина и Маша - 2 философа. Маше не надо жаловаться. «У вас- такая позиция, у меня - такая».
«У него нехорошо на душе» *с гордостью = у него душа есть, в отличие от вас.
Аркадина все время смотрит в зеркальце. «Не надо думать о смерти» - не упрек, а совет-способ.
Вроде поменяли эту сцену, где Треплев тряс ружьем. Shakespeare. То-то мне не нравилось.
Левинский: «Пока у нас спектакль о столкновении 2х систем, 2х способов жизни». А потом?
Шамраев - через Аркадину (дитя) - адресует все Сорину. Он - хозяин.
Когда репетиция в субботу, время до понедельника -еще быстрее. Надо перечитать все прежние пометки к Чайке - бросилось в глаза, как многое поменялось с самого начала.
АС чаще всего вымеривает сцены за Треплева. С нами - особенно оживился в сцене с Аркадиной «вам - 22,а мне - почти вдвое».
Заметила, что сцена с Дорном у меня хорошо получается, когда у меня плохое настроение.
Сначала думали, что объяснение Машис Дорном - во время перестановки ко 2му акту. Потом, видимо, решили что отвлекает. Сначала - Маша, потом перестановка (игра с кубами) и едет диагональ занавеса.
И Медведенко («отчего вы всегда»), и Аркадина («вам 22») - до Маши докапываются. Она закрыта и отшучивается (Аркадиной - вызывающе «а мне жить не хочется», а с Дорном - доверительно). Интересно, а с Тригориным - тоже доверительно? (но пьяно)
Оживший персонаж: всегда в черном, нюхает табак. Поприветствовать Тригорина.
Начались масштабные сокращения текста. До этого сокращали только Треплева (где он много жалуется, что киевский мещанин, а сейчас - и Тригорина, и Надю). У Нади - действительно, достаточно и того текста, что на колеснице. Опять про славу - уже чрезмерно.
А у Тригорина - все убрали после слов: «Агамемнон я что ли?»
Всячески расцвечивают долгий монолог Тригорина:
-сначала он 100 раз порывается уйти от Нины;
- потом я ему машу рукой;
- потом мы все смотрим на чайку;
- потом садимся как призраки в его воображении, а он шагает через нас;
- потом гриша: «здесь лежит Тригорин, не Тургенев»,
и мы уходим.
Никак не запомню, когда антракт - не помню, что в конце 2го акта - надо все перечитать.
Закольцованность:
все кучкой смотрят на чайку (2 раза);
Треплев - ложится, Надя - ложится («сон») - «че то мне не очень» - вот конец 2го акта - антракт.
У Аркадиной так и не получается «Вам 22 года». Уж и за руки меня брала. Постоянно сбивается на укор.
После репетиции - поговорили с Танями. Спектакль - обычно ставится год, а в голове режиссера он - с самого начала. «Просто мы не можем сразу все сделать», - сказала грустно Аркадина.
Левинский от лица Тригорина: «Я не хочу кретинов в зрительном зале»
Левинский на прошлой репетиции: «Да один человек может всю пьесу прочесть, и будет интересно». Так-так.
Вместо того, чтобы сказать «Мы остаемся», Аркадина по Фрейду в конце 2го акта оговоривается «Мы уезжаем». Тарас начал вспоминать все накладки на его веку, и выяснилось что с партнером в «Дон Жуане» у него «не было сценического контакта».
Таня Рештакова опять чудит. На сей раз самовольно разбавила свое объяснение с Дорном французскими вкраплениями. На вопрос «Почему?» ответила, что в том, другом произведении героиня тоже ревнует. «И Отелло - тоже ревнует», - мрачно заметил Левинский.
Левинский ищет свою Чайку. Теперь вместо текста пьесы кладут венецианскую маску с длинным клювом. Мне она напоминает череп ихтиозавра, и поэтому меня душит неуместный смех.
Тарас, оказывается, родился в Германии.
Левинский на репетиции в понедельник отрабатывает сцену с Тригориным: «Идите сюда! Представление! Я съедаю собственную жизнь». Поясняет: съедает не только он, но и каждый - по-своему съедает свою жизнь.
«Например, в театр ходят как идиоты» (и покосился на меня).
Левинский в сцене ПА и Дорн: «Видитесь урывками. Нет возможности спокойно поговорить - в этом то и трагедия».
В 1м действии Витя и Подкладов поют. Л.: «Пойте друг другу - типа спевка».
Подкладов научил меня круто зажигать спички. Хоть какая-то от него польза.
Левинский считает что фразу «вот вы все философствуете или говорите о деньгах», можно вторить на все лады бесконечно, как у Муратовой.
Догадка: кажется, занавес у нас будет прозрачным - иначе, зачем с такой тщательностью отрабатывать все движения за ним? (где то я читала о подобном).
Если 2 акта идут 2 часа, то надо играть быстрее? Не может же спектакль идти 4 часа?
Когда Гриша «+еще кто-то» - бутафор смеялась.
Слово «бутафор» похоже на «мутабор» из детского мультфильма ужасов.
Тарасу сделали замечание - говорить «у нас радость» - менее беспечно. Пустячная вроде бы ремарка, а к чему в итоге приведет то, что «мачеха уехала в Тверь»?
Опять очень много времени этому противостоянию: Аркадина-Маша. Для хиппи - одеть пиджак пусть даже и в большой театр - зазорно. Себя потерять боятся и те, и другие. (Видимо, это к тому, что и у Аркадиной - своя правда, и она - отнюдь не отрицательный персонаж). Мне пришло на ум, что она типа Креона в Антигоне. Режиссер: «Нельзя показывать людям, даже самым близким, что у тебя на душе. Это их дестабилизирует».
После прогона режиссер: «Пока общий ход не ясен, не прочерчены рельсы. Следить за драмой - у каждого - своя, а у всех вместе - общая».
Левинский: «Не спать на репетициях - самое сложное. Не отключаться. Следить за действием. Труднее всего тем, кто долго не занят. Отключаться тоже не идет на пользу спектаклю».
Поначалу Маша была в ауте, но это было как-то бестолково, и потом она начала дерзить. Или это у меня психофизика рассерженная?
Вопреки замечанию Левинского, даже Мейерхольд записывал только последнюю фразу партнера (и ту - мелко).
А в начале тетради у него (у М.) был эпиграф «как все нервны». Можно развить эту идею - и проставить эпиграфы перед каждым актом.
Думала, будем справлять новый год - ан-нет - гиперстрогая репетиция (так я классифицирую те, что а ля Беккет с бесконечными повторами) - 3 часа репетировали небольшой кусок начала 4го акта.
Сегодня режиссера пробило на долгие теологические речи - основная причина - бесцельность существования всех на сцене. Не надо «быть в ожидании». В ожидании выполнить свой номер и опять отключиться.
«Когда вы сидите спиной - есть какое-то напряжение, невысказанная драма в каждом. Как поворачиваетесь - магия пропадает». То-то я все время спиной сижу.
Комедия - она же невысказанная драма.
Шамраев спрашивает Левинского: «А комедия - где?» Левинский: человеческая комедия.
Маше=> философствовать, говорить о деньгах - все не важно, главное - спектакль. Не зря композиционный ход - спектакль в спектакле. Все в преддверии спектакля. У Погребничко - 1е название было: «Вот тебе и театр» (а потом «Отчего застрелился Константин»).
Левинский: все уже произошло тогда, в 1м акте: уже плохие отношения с матерью, уже провал спектакля, уже Нина «Он молод?» Все хрупко - их с Ниной гармония.
Маша Сорину насчет собаки - не наезжать, а спокойно попросить «вы единственный кто может это сделать»
Левинский часто себя отождествляет с Треплевым - «Вот тебе и театр» - выскакивает на сцену - «здесь он может все», но это «все» - зависит от того, появится Заречная или не появится. Т.е. по сути - очень зависимая профессия.
Противостояние получилось не в спектакле, а между спектаклем и зрителями. Восприятие Аркадиной спектакля - есть смелость сказать, что не нравится, идет на конфликт (если б с юмором, а то ведь - новые формы. Тогда говорили декаданс, сейчас - авангард, через 20 лет - неизвестно что будут говорить).
Перемена конфликтной ситуации - «лет 10-15 назад», идут искать Гаврилыча. (музыка)
Маша идет искать как во сне, и тут-как тут - Шамраев - опять несет конфликт.
Все вместе идут. «Как вы бледны» - остановились.
Шамраев все время поправляет Аркадину. Режиссер: «На это здесь я» и рассмеялся.
Аркадиной: «Вообще - сказать «мне не понравилось» - это надо смелость иметь.
У Аркадиной роль не идет. АС сердобольно объявил перерыв. Она - в шляпе Дорна - на коленях припала к сцене: «Первый раз такое».
АС запарился смотреть на нас со спины - пришел на сцену, с нашей стороны.
Маша сглаживает конфликт: «Вас ждет ваша мама» - уже не как робот, а примирительно. А тут - облом. А у Дорна - не просит совета, говорит властно.
Шамраеву: «Эту байку он рассказывает не в первый раз. Ничего - полезно и еще раз послушать».
Гриша: «А у Погребничко - нижнее «до» было нарисовано».
Для репетиции у меня было слишком хорошее настроение. Расхихикалась с Медведенко, а в довершение всего - свалила озеро. Но в конце даже похвалили, хотя непонятно за что.
- Сейчас получилось.
- Получилось что? *сейчас, думаю узнаю, что должно получаться
- То, что нужно.
Появился занавес. Брезентовый. Закрывает полсцены.
Опять изменилась установка: теперь это детектив с ниспадающим напряжением, и все персонажи следят (смотреть можно даже из глубины сцены).
В 1м акте - мало событий. Главное - ожидание спектакля. Но и до него уже - у Треплева и у матери были споры о театре. Это в очередной раз, потому так все и сформулировано уже хорошо. Кардинальная оппозиция: она принимает существующий театр, он - категорически нет. Открывается занавес - там самовар с пряниками. Он возбужден, от волнения хочет говорить (одни - от волнения ходят, другие - говорят). «Живые лица?» И потом - вдруг - обрыв: «Все, спектакль закончен». Одинаково далекий и от тех, кто вместе с ним делал спектакль, и от зрителей.
Этот спектакль - не только о жизни, но и о творчестве. О том, как из ничего сделать что-то. (заволновался) Но эту линию часто выпрямляют.
Фамилия «Заречная»: и «за рекой» и «в мечтах».
Треплеву: Больше размышления «Психологический курьез, моя мать»
Шамраев несет с собой конфликт. «люди - ворье», потому собаку не отвязывают. «Браво, Сильва!», а не «Позор, Сильва!» - так еще ехиднее.
Вы знаете, что я люблю четкие мизансцены, но воздух должен оставаться. Варьировать в заданных рамках.
- Отчего вы всегда ходите в черном?
- От того, что все это плохо кончится. (внутри чтоб ощущение было, а снаружи - все просто).
Машу обычно играют экстравагантной.Панк.
У Петра Лебла - Соня была красавица, а Елена Андреевна - уродина.
Кого играешь - определись.
Заречная: «Я опоздала? Конечно, я не опоздала» - не производить впечатление свободного человека - только что вырвалась из тюрьмы. Неизвестно, как там папа с ней обходится. Сторожей расставили. И вообще - интрига не в нем, а в его 2й жене - может, молодой, ее ровеснице.
С Медведенко: «Лучше, чем..» Впрочем, не во время мы разговорились.
Медведенко: «Сейчас будет Заречная» - это одно. У других - всегда кажется лучше (про Треплева и Нину). А у нас - индиффирентизм. Активизировать приставания «девушка, как вас зовут?»
Всем сказали друг на друга смотреть. Это Гротовский.
Треплеву - все время подчеркивают, что он - ни с кем, ни с теми, ни с другими.
Должно быть впечателение, что текста мало, даже у Тригорина, у которого, казалось бы, так много слов.
Я: Я не выгляжу нелепо вверху лестницы?
Тема: Не рефлексируй.
*тоже мне, наслушался режиссера.
Со стороны Маши - это бестактность - так говорить о Треплеве в присутствии Медведенко.
Я сутулюсь.
На Старый Новый год АС: «Каждое мгновение уникально, и эта репетиция никогда не повторится». Вот какие теплые чувства. А Мошкин тем временем - рвется в бой), не говоря уже о Подкладове.