Персонально ваш
Это программа «Персонально ваш». Ольга Журавлева и Алексей Гусаров. И с нами в студии - журналист Аркадий Бабченко. Здравствуйте!
― Добрый день!
― Аркадий Аркадьевич, сразу быка за рога. Вам когда-нибудь приходилось убивать?
― Я процентов на… скажем так: я стрелял, я хотел попасть, хотел убивать, но процентов на 95 уверен, что на мне крови нет по той простой причине, что я не попал. Пять процентов я все-таки оставляю на то, что я стрелял, но, слава богу… Какое-то время меня это невероятно бесило и раздражало, но сейчас я благодарю Бога, что я не попал, потому что сейчас мне это на фиг не нужно.
― Почему в России для многих внезапно боевик Моторола оказался героем?
― Ну, страна сошла с ума. Ну вы что! Константин Львович совершенно не напрасно получает свои деньги. «Зомбоящик» оказался замечательным инструментом. Я давно уже говорю, что самое мощное оружие России - это не «Искандеры», ни ядерные бомбы, ни танковые дивизии. Самое мощное оружие России - это «зомбоящик». И он оказался удивительно эффективным. И на наших глазах мы видим, как наша страна… ну, еще лет десять назад была не то чтобы демократическим правовым государством, но она хотя бы не была 6-й палатой психиатрической клиники. Хотя бы более-менее адекватное государство, жившее более-менее в реальности. Сейчас мы видим, как на наших глазах страна просто превращается в отделение какой-то психиатрической клиники. «Зомбоящик» работает, «зомбоящик» делает дело, промывает мозги. Сейчас вот подсчеты, сколько на похороны вышло: там 5 тысяч или 50 тысяч? Я охотно допускаю, что 50 тысяч, и допускаю, что они вышли сами по себе, потому что люди живут совершенно в своей реальности, в своем параллельном мире. Они живут в мире, где «проклятые бандеровцы-фашисты распинают русских мальчиков на рекламных щитах». Они, действительно, живут в этом мире. Так что это замечательный инструмент оказался, правда? Даже в фашисткой Германии такого не было.
― Но доктор Геббельс радио тоже как-то освоил.
― Радио тоже, да, но все-таки телевизор более мощное средство. У меня в семье телевизор запрещен в принципе, кроме Animal Planet, Discovery, National Geographic, детских каких-то каналов - то вот это смотрим. Потому что, даже если что-то нормальное показывают по телевизору, у тебе в рекламе инъекция «зомбоящика» непосредственно в мозг, она будет. Поэтому я стараюсь ребенка от это этого огораживать. Но все равно пойдешь в поликлинику - там телевизор. Ты пойдешь в ЖЭК - там телевизор. Люди уже этого не замечают. А там же включен тоже Discovery, там включен либо НТВ либо РТР. Люди этого не замечают уже - инъекция идет постоянно. Мы с вами живем в «Обитаемом острове» братьев Стругацких. У нас вообще уникальная ситуация с вам.
― Только ли Эрнст как бы ответственен за этот «зомбоящик»?
― Не только. Конечно не только. Как по мне - за этот «зомбоящик» ответственны все, кто там работает, вплоть до водителей и уборщиц.
― Почему тогда именно его вы сейчас называете в эфире и до этого в своих блогах?
― Потому что, он, действительно, отрабатывает свои деньги. Он самый талантливый. Потому что все остальные стоят на ступеньку ниже по талантливости. Он, действительно, умеет, действительно, знает, как надо, действительно, понимает. Но он не является субъектом, он не является персональной фигурой. Это просто человек, которому дали джойстик от телевизора. Если дать другому, если дать мне джойстик от телевизора, я вас уверяю, через два месяца страна будет целовать Обаму в попку и говорить, что лучших друзей, чем США, у нас нет. Это я вам гарантирую. Ну, не через два месяца - через полгода. Другой вопрос, нужна ли вообще такая страна, которая управляется джойстиком от телевизора - это другой вопрос, да. Но если сменить направленность в «зомбоящике», страна будет совершенно другой.
― Допустимо ли это с этической точки зрения?
― Нет, мне кажется, недопустимо. Я не фанат этого. Зачем? Пусть даже страна станет демократической, но я не хочу, чтобы эта демократическая страна, которую населяли марионетки, которым демократию, гражданские свободы и права человека в голову так же вводили инъекции через «зомбоящик». Я хочу, чтобы люди сами думали, чтобы они сами мыслили, чтобы были гражданами, чтобы снизу это шло. Поэтому я совершенно не фанат этих вот дел.
― Скажите, а если воевать придется опять в России?
― Нет. Больше - нет.
― А Родину защищать?
― Нет, больше нет. Эту Родину я защищать больше не буду. Всё, ребята, без меня как-то.
― А как же присяга?
― Ну, а что присяга? Я присягал стране, потом эта страна меня назвала национал-предателем, начала на меня травлю, напускала на меня «титушек», заводила на меня уголовные дела, сказала, что я здесь недостоин… Я считаю, что это с меня снимает те обязательства, которые я давал присягой. Если сейчас что-то начнется… единственный момент, в который бы я взял в руки оружие, если бы я понял, что здесь, действительно, началась буржуазно-демократическая революция за права человека, которая захочет скинуть тирана. Но этого нет, этого не будет. Все другие остальные варианты меня не привлекают больше. Дальше - без меня. Нет, с меня хватит.
В 2011-м, в 2012 году была попытка установить здесь диктатуру законности и прав человека. Она провалилась. Естественно, пошла реакция. Не пойти она не могла. Всё, ребята, мы проиграли. Проигравшим - горе. Теперь будет так. Теперь будет только так и даже еще хуже. Меня вот называют все время пессимистом, говорят, что чернушник, гоню чернушную волну. Но вот сейчас начинается то, о чем я писал 3-4 года тому назад. Через 3-4 года будет начинаться то, о чем я пишу сейчас. Будет только хуже. Будет так и хуже. Лучше пока не будет.
― А мы - вы кого сейчас имеете в виду? Люди доброй воли?
― Люди доброй воли, живущие в реальном мире, понимающие, что не надо в 21-м веке начинать захватническую войну и аннексировать часть соседнего государства. Вот мы проиграли - всё, нам сейчас эта страна не принадлежит. Мы здесь класс маргиналов. Класс гегемон в этой стране - агрессивный гопник, даже не пролетарий, а агрессивный гопник. Вот сейчас они делают лицо стране и страна сейчас будет принадлежать им. И плюс еще, конечно, силовые структуры. И надо это понимать, и надо либо подстраиваться под эту ситуацию, либо уезжать отсюда. Я всем советую уезжать.
― Почему вы-то остаетесь?
― А я не хочу.
- Штрафы платите?
― Не плачу. Не хочу участвовать в этом государстве никоим образом ни одной копейкой во всех их войнах, аннексиях, ГУЛАГах и тому подобном.
Году, по-моему, в 2003-м или 2002-м я пришел на НТВ, как раз на его самый развал. Я успел поработать на НТВ недели две, может быть, три, потом НТВ не стало. Мы все перешли на ТВ-6, проработали там полгода - после этого ТВ-6 не стало. После этого перешли все на ТВС, поработали там еще полгода - после этого ТВС не стало. После этого я занимался незаконной предпринимательской деятельностью, попросту говоря, бомбил года три. Потом я пытался сделать журнал, свой проект. Мы с моим другом пытались сделать журнал «Искусство войны». И мой друг Илья сделал из него лучший военный журнал на русском языке. Делать лучший военный журнал на русском языке оказалось неприбыльно, невозможно, потому что себестоимость его 46 рублей, а с доставкой монополиста «Почтой России» куда-нибудь в Сыктывкар - там уже 126 рублей уже. По 126 рублей его, естественно, уже никто не купит. О’кей, закрыли этот проект.
Потом был проект «Журналистика без посредников». К сожалению, в этот момент государство начало бороться с Навальным и со сбором средств, с краудфайдингом начало бороться. Я попал под эту борьбу. Мне перекрыли PayPal, мне перекрыли Qiwi, мне перекрыли возможность работать. То есть вот 15 лет я пытаюсь что-то делать, 15 лет я пытаюсь что-то заработать. Нет, то одно закрывают, то другое, то третье, то здесь перекрывают, то там перекрывают. Ребята, если вы хотите, чтобы я вам платил налоги, откройте мне PayPal, валюта будет приходить в Россию, я буду с нее вам платить деньги. Вы же не даете работать. Вы давите с любой стороны. А теперь говорят: плати за то, что ты тунеядец. Да пошли в к черту! Ни копейки от меня не получите.
― А скажите, Аркадий, все-таки люди сейчас крутятся, не только вы. Пытаются как-то помимо государства делать всякие дела: и помогать, и спасать, и искать пропавших и как-то тоже собираются средства, несмотря на то, что деньги кончаются. Все-таки что-то такое делается. Не хотелось ни к кому примкнуть - к благотворительному, какому-то полезному, человеческому, где не стыдно?
― Я примыкал. В Крымск ездил волонтером. С Митей Алешковским в Благовещенск ездили волонтерами, развозили там гуманитарку. Чуть не унесло наш КамАЗ в Амур несчастный, чуть не утонули там. Но, понимаете, после Донбасса у меня это отрезало.
― Почему?
― Всё, отрезало. Я раньше очень плотно работал с фондом «Право матери». Я помогал. Я как-то попытался подсчитать, я на благотворительные вещи заработал столько денег, сколько я не заработал за всю свою жизнь вообще, в принципе. То есть 2-2,5… 3 миллиона рублей - я попытался посчитать - моя деятельность принесла благотворителям. После этого они мне еще говорят: 20 тысяч плати за тунеядство. Да пошли вы еще раз к черту!
И мы, например, очень плотно работали с фондом «Право матери», с Вероникой Марченко. Это человек, который в России, я уверен, будет выдвинут на Нобелевскую премию. И, в конце концов, я уверен, ей поставят памятник. Потому что Вероника Александровна за 20 лет помогла 80 тысячам семей погибших в армии военнослужащим. 80 тысяч. Вот она это одна сделала без всякого государства.
Но, когда началась война на Донбассе, я сказал, что нет, я не могу. Помогать пусть даже матерям солдат, пусть даже матерям срочников, которые погибли… Его там просто пьяный командир застрелил где-то в каптерке за то, что он там чай пил. У меня физиологическое отторжение началось. Я не могу помогать людям, которые на данным момент одеты в российскую военную форму. Физиологическое у меня такое пошло после Донбасса, после аннексии Крыма.
― Но разве эти люди виноваты, что их в армию призвали? А разве их мамы виноваты в этом?
― Совершенно не виноваты. Совершенно с вами согласен, абсолютно не виноваты. Но 30 лет назад - Афган, 20 лет назад - Чечня, 18 лет назад - вторая Чечня, потом - Грузия, потом - Украина. Сейчас - Сирия. И все одно и то же. Господа, я чего-то подустал вас переделывать. Ну, страна такая - значит, О’кей…
― То есть, родители, не отдавайте детей в армию ни под каким видом! - такой лозунг у вас?
― Нет, вы знаете, это запрещено сейчас законодательством говорить и на самом деле, это уголовное преступление, но да, родители, не отдавайте в вашу армию своих детей, не отдавайте. Либо убьют, либо он станет убийцей. На кой черт это надо?
Российская армия всегда была такая. В Чечне все было ровно то же самое: все контрактники в Чечне, они были с тех же регионов, где делать нечего, где ты рождаешься в деревне своей, в своем райцентре в лучшем случае. И у тебя выбор: либо ты сядешь, либо ты сопьешься, либо ты идешь в армию. Понимаете, эти люди, когда они шли в армию, для них это было приключение. Для них это будет лучшее воспоминание в их жизни, понимаете? Он горы увидел, он съездил куда-то, он хотя бы мир посмотрел. Ты смотришь на этого человека - а он рад. Ты его спрашиваешь: «А чего ты радуешься-то? В этой Чечне, в этой дыре сидим». Он говорит: «Да ты чего? Я мир посмотрел, я горы видел. Когда бы я их еще увидел».
Они едут на этот Донбасс, потому что… Я служил в Камышловском районе. Как-то получилось, что город Камышлов стал наиболее раскрученным из всех этих добровольческих поездок, движений. Я в армии служил в Камышловском районе. Это Свердловская область, под Екатеринбургом. Там болота, 19-й век и нищета реально. Там вообще нечего делать. Там комары и водка. Вот поэтому люди оттуда едут. Это будет лучшее воспоминание в его жизни. Вот он даже без ноги оттуда вернется - и это будет высшая точка в его жизни. Страна такая. Довели людей вот до такого. Плюс «зомбоящик» еще. Нищета и «зомбоящик» - вот пожалуйста.
Я 15 лет пытался их понять и 15 лет пытался их переделать, и 15 лет орал, что ребята, нельзя так! Я 15 лет говорил: Ребята, давайте сделаем нормальную страну. Нет, теперь всё. Если человек дожил до 40 лет, и сам скушал свой мозг, причины, по которым он это сделал, меня перестали интересовать. Раз хотите так жить - живите ради бога.
Пока у меня силенок еще хватает, чтобы свою семью оболочкой оградить и устраивать более-менее адекватную, нормальную жизнь. Как сил перестанет хватать, как мы начнем сталкиваться с реальностью совсем плотно, будем смотреть. Пока еще есть возможность.
"Эхо Москвы", программа "Персонально ваш"
Гость в студии Аркадий Бабченко
Читать полностью и смотреть видео здесь:
http://echo.msk.ru/programs/personalnovash/1859292-echo/