О Джине, о прошлом.
Вот и октябрь кончается, грустно как-то на душе, за окнами - серость, так и хочется спеть/провыть знаменитую когда-то «Ой, ты ноченька, ноооочь осеееенняя!». Но по рекомендации сердечного доктора мне ни выть, ни петь, а тем более ни пить - жуткое ниль-ниль, вроде сразу так и сдохнешь. К этому врачу привело меня сарафанное радио, и не подвело: мало того, что культурный и очень профи, так ещё и вежливый, без всяких там «У вас же возраст!» и прочего. Немного, правда, испугался моих диких цифр по АД, но вида не показал, и постепенно довел меня до нормы, пусть высокой, но моей, с которой живу уже много лет.
Лета у меня практически не было, сейчас уже не помню ни циклонов, ни анти… Много чего было, хватило всякого.
Остался только результат - все живы и почти здоровы. Все летние события - за большими скобками, ни говорить, ни вспоминать -желания нет.
А теперь мне хочется продолжить рассказ о чудо-собаке Джине, красивой и доброй доберманше.
Как мы въехали в Спасск-Рязанский, я уже писала. Покрутились немного и нашли нужный дом. Нас ждали и здороваться высыпали на улицу. Пока брата обнимали и чуть ли не стали качать в приливе чуйств, мы с Дж. сидели в машине. А вот, когда стихли восторги и закончились объятья, совершился торжественный выход собаки. Именно торжественный. Народ замер. Так и стояли, молча. Этой сцены мне не забыть вовеки: Дж. водит мордой, оглядывая строй, а хозяева боятся шевельнуться, а вдруг кинется. И все молчат. Тут я поняла, что надо отсюда сматываться как можно быстрее, вот только где же тут заправка, ведь бензина в баке на донышке. Володя очнулся и кинулся объяснять, что собачка тихая и добрая, никого ещё не кусала, а что большая, так это порода такая. Но глаза у хозяйки Валечки так и остались испуганно-квадратными, на протяжении всего нашего пребывания на их территории. Пока я выкидывала из багажника вещи брата, лодку с веслами и прочую рыбацкую требуху, никто ничего не понял. Но когда посадила в машину Дж. и сама села за руль, хозяин с криком «Ты куда?????» встал перед машиной, изобразил вживую картину Перова - руки крестом и крик «Не пущу!». Ну, Толя всегда был вежливым человеком, этого не отнять. Так вот мы с ней и остались. Пока сильный пол праздновал встречу, нас определили на проживание в баньку, выделили постель и очень извинялись за свой испуг. Но просили держать дверь на запоре, так как дорожка ко всем нужным местам пролегала мимо баньки. А я так была довольна, что буду одна, никто меня не будет толкать с криком «Перевернись! Дай поспать!» Баня была такая новенькая, такая беленькая, так в ней хорошо пахло свежим деревом! Так в ней дышалось свободно и вкусно!
Мужская встреча продолжалась на протяжении тех бутылок, что имелись в наличии, не менее трех суток. Попытки пополнить бухало пресекались в корне женским населением, и не только голосом. В результате два Homo, опухлые и небритые, были приведены в приличный вид, одеты и под конвоем отведены для договора о моторке. А мы с Дж. гуляли и по городу и по окрестностям, короче и по диагонали и по периметру, как хотели, так и ходили. И никто не пугался, просто шарахались в стороны.
Кто бы мне объяснил - почему при переносе из Ворда меняются шрифты, а?
Лета у меня практически не было, сейчас уже не помню ни циклонов, ни анти… Много чего было, хватило всякого.
Остался только результат - все живы и почти здоровы. Все летние события - за большими скобками, ни говорить, ни вспоминать -желания нет.
А теперь мне хочется продолжить рассказ о чудо-собаке Джине, красивой и доброй доберманше.
Как мы въехали в Спасск-Рязанский, я уже писала. Покрутились немного и нашли нужный дом. Нас ждали и здороваться высыпали на улицу. Пока брата обнимали и чуть ли не стали качать в приливе чуйств, мы с Дж. сидели в машине. А вот, когда стихли восторги и закончились объятья, совершился торжественный выход собаки. Именно торжественный. Народ замер. Так и стояли, молча. Этой сцены мне не забыть вовеки: Дж. водит мордой, оглядывая строй, а хозяева боятся шевельнуться, а вдруг кинется. И все молчат. Тут я поняла, что надо отсюда сматываться как можно быстрее, вот только где же тут заправка, ведь бензина в баке на донышке. Володя очнулся и кинулся объяснять, что собачка тихая и добрая, никого ещё не кусала, а что большая, так это порода такая. Но глаза у хозяйки Валечки так и остались испуганно-квадратными, на протяжении всего нашего пребывания на их территории. Пока я выкидывала из багажника вещи брата, лодку с веслами и прочую рыбацкую требуху, никто ничего не понял. Но когда посадила в машину Дж. и сама села за руль, хозяин с криком «Ты куда?????» встал перед машиной, изобразил вживую картину Перова - руки крестом и крик «Не пущу!». Ну, Толя всегда был вежливым человеком, этого не отнять. Так вот мы с ней и остались. Пока сильный пол праздновал встречу, нас определили на проживание в баньку, выделили постель и очень извинялись за свой испуг. Но просили держать дверь на запоре, так как дорожка ко всем нужным местам пролегала мимо баньки. А я так была довольна, что буду одна, никто меня не будет толкать с криком «Перевернись! Дай поспать!» Баня была такая новенькая, такая беленькая, так в ней хорошо пахло свежим деревом! Так в ней дышалось свободно и вкусно!
Мужская встреча продолжалась на протяжении тех бутылок, что имелись в наличии, не менее трех суток. Попытки пополнить бухало пресекались в корне женским населением, и не только голосом. В результате два Homo, опухлые и небритые, были приведены в приличный вид, одеты и под конвоем отведены для договора о моторке. А мы с Дж. гуляли и по городу и по окрестностям, короче и по диагонали и по периметру, как хотели, так и ходили. И никто не пугался, просто шарахались в стороны.
Кто бы мне объяснил - почему при переносе из Ворда меняются шрифты, а?