(no subject)
Наша Джина росла и крепла Питание было самое что ни на есть простецкое - преимущественно борщ или щи из кислой капусты, и каши, Щи из рациона семьи, каши - тоже иногда. Никакой специальной разблюдовочки для любимицы не предполагалось, что у нас на сиоле, то и у неё в тарелке. Ну, иногда, мне удавалось прихватить шматок мяса с костями, но крайне непрезентабельного вида и запаха, вот оно-то и было великим лакомством. Не ахайте, а если можете (по возрасту), то вспомните «великие те года», ить иху маму, когда синий цыпленок считался королевской едой. Вот когда села за кассу в продовольственном магазине, а потом повысили меня до старшего кассира, вот тогда у нас в рационе стало появляться что-то немного получше костей с остатками мышц старой коровы и подобного.
Вспоминаю, как аккуратно и бережно откусывались из рук смачные хрящики с куриных косточек или кусочки печенья, ведь зубищи страшнейшие, а страха не было - так было всё как-то ласково. Но вот когти! Это было - ДА! Однажды собачка так нежно и ласково провела передней лапкой по моей руке - от локтя до запястья.. Ага, где шел ноготь, кожа раскрывалась сама собой, скальпель был не нужен, дергаться не было смысла, было бы только хуже. С мамулей - плохо до истерики (первый раз в жизни), бегает по квартире и что-то верещит, а я никак не могу найти йод и вату. Всё по Раневской - пожар в борделе во время наводнения! Всё, конечно, зажило, недаром на мне всё заживает, как на собаке, сейчас только намёк на шрам, напоминание.
В клубе обвиняли, что мы раскормили собаку, но она была такая изящная и пропорциональная, что несмотря на все укоры и недовольства, на выставках получала первые места и всякие призы и медальки. Мама, человек деспотический и властный, отказалась участвовать в выставках, сказав, что это ей не нужно. А у меня гора с плеч свалилась, ведь в Подольск ехать надо электричкой, и до вокзала тоже надо добраться, а люди многие просто от нас шарахались. Да и работала же я, а кому нужна сбрендившая на собаках кассир?
В Марьиной Роще во времена оны, существовал кинотеатр «Таджикистан», а пространство между Шереметьевской и 1-ой улицей МР домами не было ещё застроено,были большие поляны с деревьями и даже росли дикие яблони, такое отличное было место для выгула собак. Но мы не вписывались в мелкую собачью компанию, поэтому уходили по Октябрьской улице до студии им. Грекова, за которой стихийно образовалось место для выгула больших собак. Проход по улицам совершался крайне торжественно: собака с гордым видом шла у левой коленки, поводок - свободен, походка как у герцогини, спокойная и невозмутимая. Но приближение ко мне на какую-то, только ей известную дистанцию, любого человека, сразу же вызывало преображение морды, а шерсть на загривке стояла торчком. И всё молча. На перекрестке у светофора через Сущевский вал всегда надо было долго ждать перехода. Джина сидела как статуэтка, кажется, что не дыша. Вопросов о собаке, щенятах, цене и прочем было масса. «А вы, что её маслом мажете?» - это самый простой. Те, которых мы встречали неоднократно, просто совали мне записки с телефонами - «если будут щенки - мы первые».
Я так и не поняла как Джинка относилась к остальным собакам, сквозь собачьи стаи она проходила как ледокол, не то что не глядя, просто как через пустоту. Единственная овчарка, живущая через 2 квартала от нас, раздражала её до злости. А видочек большой собаки с оскаленными клыками, стоящей шерстью на загривке и злобными глазищами, не совсем приятный. И тут уже хозяйка держись - упирайся ногами в землю, руками за ошейник, ногами или чем можешь поводком - по собачьей заднице! Вопль один - сидеть! С эпитетами. Но так было только 1 (ОДИН!) раз за 14 лет собачьей жизни.
Вспоминаю, как аккуратно и бережно откусывались из рук смачные хрящики с куриных косточек или кусочки печенья, ведь зубищи страшнейшие, а страха не было - так было всё как-то ласково. Но вот когти! Это было - ДА! Однажды собачка так нежно и ласково провела передней лапкой по моей руке - от локтя до запястья.. Ага, где шел ноготь, кожа раскрывалась сама собой, скальпель был не нужен, дергаться не было смысла, было бы только хуже. С мамулей - плохо до истерики (первый раз в жизни), бегает по квартире и что-то верещит, а я никак не могу найти йод и вату. Всё по Раневской - пожар в борделе во время наводнения! Всё, конечно, зажило, недаром на мне всё заживает, как на собаке, сейчас только намёк на шрам, напоминание.
В клубе обвиняли, что мы раскормили собаку, но она была такая изящная и пропорциональная, что несмотря на все укоры и недовольства, на выставках получала первые места и всякие призы и медальки. Мама, человек деспотический и властный, отказалась участвовать в выставках, сказав, что это ей не нужно. А у меня гора с плеч свалилась, ведь в Подольск ехать надо электричкой, и до вокзала тоже надо добраться, а люди многие просто от нас шарахались. Да и работала же я, а кому нужна сбрендившая на собаках кассир?
В Марьиной Роще во времена оны, существовал кинотеатр «Таджикистан», а пространство между Шереметьевской и 1-ой улицей МР домами не было ещё застроено,были большие поляны с деревьями и даже росли дикие яблони, такое отличное было место для выгула собак. Но мы не вписывались в мелкую собачью компанию, поэтому уходили по Октябрьской улице до студии им. Грекова, за которой стихийно образовалось место для выгула больших собак. Проход по улицам совершался крайне торжественно: собака с гордым видом шла у левой коленки, поводок - свободен, походка как у герцогини, спокойная и невозмутимая. Но приближение ко мне на какую-то, только ей известную дистанцию, любого человека, сразу же вызывало преображение морды, а шерсть на загривке стояла торчком. И всё молча. На перекрестке у светофора через Сущевский вал всегда надо было долго ждать перехода. Джина сидела как статуэтка, кажется, что не дыша. Вопросов о собаке, щенятах, цене и прочем было масса. «А вы, что её маслом мажете?» - это самый простой. Те, которых мы встречали неоднократно, просто совали мне записки с телефонами - «если будут щенки - мы первые».
Я так и не поняла как Джинка относилась к остальным собакам, сквозь собачьи стаи она проходила как ледокол, не то что не глядя, просто как через пустоту. Единственная овчарка, живущая через 2 квартала от нас, раздражала её до злости. А видочек большой собаки с оскаленными клыками, стоящей шерстью на загривке и злобными глазищами, не совсем приятный. И тут уже хозяйка держись - упирайся ногами в землю, руками за ошейник, ногами или чем можешь поводком - по собачьей заднице! Вопль один - сидеть! С эпитетами. Но так было только 1 (ОДИН!) раз за 14 лет собачьей жизни.