Как Владимир Познер раздевал американского посла - продолжение

[starper46]

В.ПОЗНЕР: Но, может быть, у него другие учебники? В Америке ведь в разных штатах разные учебники. Но и в конгрессе США, и послушать господина Маккейна, и послушать господина Гингрича, так неужели холодная война - это уже прошло и никак не влияет на их отношение? Вы так серьезно думаете?

М.МАКФОЛ: Я заметил, что существуют различия в том, как люди в моей стране смотрят на вашу страну и люди у вас смотрят на нашу страну. Вот это правда. Давайте я объясню. Холодная война закончилась 25 лет назад, или 30, или 20 - пусть историки решают, когда именно закончилась. Но закончилась. Это был реальный конфликт, он определил лицо всего XX века. Он закончен. И главное, чем я хочу заниматься здесь как молодой новый посол, представляющий Президента Обаму, - это бороться со стереотипами того времени. Через "Твиттер", другими способами я хочу опровергать это. Потому что, на мой взгляд, отчасти реакция на мой приезд сюда тоже связана с этим прошлым. Президент Обама приезжал сюда в 2009 году и сказал, что ему нужна сильная Россия. Он сказал: "Мне нужна сильная Россия". Мы не говорили так во время холодной войны. Здесь многие воспринимают мой приезд как стремление ослабить, дестабилизировать Россию. Трудно представить что-то более далекое от истины.

В.ПОЗНЕР: Господин посол, я согласен с вами, что в России холодная война все еще живет у многих в голове. Я с этим не спорю. Но я спорю с вашим утверждением, что не живет в Америке.

М.МАКФОЛ: Я отвечу впрямую. К сожалению, моя страна вела реальные войны в промежутке между холодной войной и сегодняшним днем. Настоящие войны, где настоящие американцы погибали, защищая свою страну. Поэтому для среднего американца, для моей мамы в Монтане (я виделся с ней 4 недели назад) холодная война - далекая, абстрактная идея. Для большинства. И дело не только в моей маме. Вы сказали про Гингрича, я про свою маму. Взгляните на опросы общественного мнения - я раньше принимал участие в их проведении. Там все видно. Было время, когда Советский Союз и Россия были для нас врагом №1. Теперь при всем уважении вы в качестве врага опустились на 29-е - 30-е место, что-то типа того. Потому что у нас есть реальные враги и реальные проблемы.

В.ПОЗНЕР: А как друг мы есть в этом списке?

М.МАКФОЛ: Пока, наверное, нет. Но как партнер. И мы очень гордимся этим в администрации Обамы. Мы старались изменить это, и ваша страна тоже, кстати. Я видел, что рейтинги Обамы и рейтинги Америки выше в вашей стране по сравнению с любой другой страной в мире. Может быть, еще в какой-то одной стране выше, могу ошибаться. Отчасти это можно объяснить тем, что мы начали с очень низких показателей. Но в пиковых значениях это где-то 65% одобрения. И я хочу сделать на этом акцент, потому что это очень важно для меня. Это трагедия, что у нас были настоящие войны с настоящими противниками, которые мы ведем и сегодня. Это трагедия нашей истории последних 20 лет. Я считаю так, Обама считает трагедией, что мы были вовлечены в настоящие войны. И вы должны быть благодарны, люди в России, в сколь немногих конфликтах участвовали вы. И это важно. И также очень полезно взглянуть на сегодняшний мир и подумать, каковы угрозы и возможности, с которыми сталкивается моя страна, и каковы угрозы и возможности, перед которыми стоит Россия. Исключительно в смысле национальных интересов. Не то что мир, дружба между Америкой и Россией. Исключительно в интересах собственной безопасности и экономики. Мы считаем, что у нас намного больше общего сегодня, чем было 3 года назад. И уж точно чем 30 лет назад. И это то, над чем мы стараемся работать.

В.ПОЗНЕР: Вы сказали, что, к сожалению, и это трагедия, последние 15 лет Америке приходится воевать. И вы говорите, что американские солдаты защищают США. Я не могу не спросить: вы считаете, что, воюя в Ираке и воюя в Афганистане, американские солдаты защищают Америку?

М.МАКФОЛ: Давайте говорить начистоту. На нас напали 11 сентября. На нас напали. И я предполагаю, что любая страна в мире, включая вашу, чей президент, тогда Президент Путин первым позвонил Президенту Бушу и высказал стопроцентную солидарность с нашими действиями и содействовал поддержке наших усилий через ряд предпринятых им внешнеполитических инициатив. Я уверен, любая другая страна реагировала бы так.

В.ПОЗНЕР: Нет вопроса.

М.МАКФОЛ: Ирак - другое дело, потому что, как много раз говорил Президент Обама, был для нас не оборонительной войной. Мы начали ее. И как вы прекрасно знаете, Обама был против этой войны. И давайте внесем ясность. Когда я читаю в ваших газетах (и мне это очень не нравится), когда я читаю "Америка считает это", "Америка думает это", это нельзя говорить, потому что в Америке есть одна сторона, которая говорит так, и другая, которая считает так. Обама был против этой войны. И одним из основных достижений его первого срока стало прекращение этой войны и вывод оттуда наших солдат. Это две очень разные ситуации.

В.ПОЗНЕР: Мы сейчас говорили об Америке. Давайте вернемся к России. Вы знаете, что в России сейчас интересное время.

М.МАКФОЛ: Для меня особенно.

В.ПОЗНЕР: Да для всех нас интересное время. Митинги, которые происходили и будут, митинги протеста, и так далее. Некоторые считают, причем высокопоставленные люди в нашей стране считают, что отчасти эти митинги финансируются американскими деньгами. Считаете ли вы, что это правда? Да или нет?

М.МАКФОЛ: Нет. Это просто неправда. Это оскорбление.

В.ПОЗНЕР: Я хочу изложить, почему вообще я задаю этот вопрос. В одном документе вашего Стэнфордского университета говорится, что в 1988 году вы - цитирую по-русски - "зашли настолько далеко, что помогли членам группы, называемой "Демократическая Россия", установить контакт с западными агентствами и фондами, которые дали им деньги для поддержки их деятельности". Это пресс-служба Стэнфордского университета. Это раз. В своей книге "Революция в оранжевом. Причины демократического прорыва Украины" (это 2006 год) вы сами приходите к выводу, что победа Виктора Ющенко в 2004 году была обеспечена в основном за счет интенсивной работы с украинской молодежью на американские денежные средства, коих было истрачено 18 с чем-то миллионов долларов. Это два. Это все не дает ли повод думать, что да, американские деньги и здесь имеются? Вот почему я задаю вопрос.

М.МАКФОЛ: Это серьезный вопрос, он требует обстоятельного ответа. Во-первых, давайте коснемся написанного мной. Надеюсь, когда-нибудь мы сможем отвлечься от этого, но вы упомянули об этом, и я должен ответить прямо. Это была другая администрация и другая политика. Было время, когда мнение о необходимости поддерживать политические изменения в Советском Союзе было частью американской политики. Это правда, это факт. Сегодня это не наша политика. И все должны понимать это.

В.ПОЗНЕР: И в Украине тоже тогда, да?

М.МАКФОЛ: Украина - это была администрация Буша, у них была другая политика. Я очень ярко описал то, что они делали на Украине. То, что администрация Буша делала на Украине в 2004 году, мы сегодня не делаем, большинство из этого. Сейчас скажу о том, что мы делали. Мы не делаем этого. Было движение под названием "Пора" в Сербии в 2000 году, было движение "Отпор", и их финансировали. Мы не делаем этого сегодня, потому что наша политика - другая. Мы очень четко заявляли о том, какова наша политика. То, чем мы занимаемся здесь, мы поддерживаем неправительственные организации, стремящиеся к честным и свободным выборам.

В.ПОЗНЕР: То, что называется у нас НКО?

М.МАКФОЛ: НКО. Цель, которую, кстати, поддерживает и ваш Президент, и премьер-министр.

В.ПОЗНЕР: Но это совершенно открыто ведь?

М.МАКФОЛ: Открыто. И вы можете увидеть, кого мы поддерживаем, кого нет, на нашем сайте. Мы совершенно открыты во всем, что мы делаем. Хочу особо подчеркнуть эти слова: нейтральные неправительственные организации, поддерживающие свободные честные выборы. Мы не занимаем ни одну из сторон в демонстрациях и на выборах. Это ваши дела, это не наши дела. Мы не занимаемся этим, это не наше дело. Мы не хотим заниматься этим. И мы не так глупы, чтобы думать, что если бы занимались, то это бы кому-то помогло. Это никому не помогает - это вредит. И мы не делаем этого. Второе, о чем я бы хотел сказать. Из вашей прессы я вынес впечатление, как будто Америка - единственная страна, занимающаяся этим. Хочу вам сказать, российские организации также постоянно дают деньги американским организациям. И нас это устраивает, мы хотим способствовать этому. Один бизнесмен недавно перечислил 5 миллионов долларов Центру Кеннеди. Это прекрасно. У вас есть организация во главе с господином Миграняном, неправительственная организация. Не помню точно названия, но Институт демократии. Он работает в Нью-Йорке. Ваш посол Кисляк помог сотрудничеству с некоторыми вашими бизнесменами, чтобы финансировать восстановление Форт-Росса в Калифорнии. И я очень благодарен за это, потому что там я сделал предложение своей жене. Это место было в упадке. Это сотрудничество. И только в России мы читаем в этой связи что-то по поводу суверенитета. Это абсурд! Сейчас же XXI век, этого не существует.

В.ПОЗНЕР: Но речь, конечно, идет о другом - речь идет о неоткрытом, о том, что называется по-английски subversive.

М.МАКФОЛ: Этого не существует, это миф. Это миф, распространяемый в чьих-то интересах.

В.ПОЗНЕР: В свое время Кондолиза Райс говорила о Саакашвили "наш золотой мальчик". Было такое выражение. Посмотрите, пожалуйста, сейчас на экран, я хочу показать вам. Это господин Алексей Навальный. Эта фотография взята из одного из самых последних номеров, пожалуй, самого известного американского еженедельника The Time. Здесь не видно заголовка, а заголовок такой: "Может ли этот человек спасти Россию?" Я хотел бы вас спросить. Сегодня Алексей Навальный - это не ваш золотой мальчик случайно?

М.МАКФОЛ: Нет.

В.ПОЗНЕР: Не лично ваш, я имею в виду, вы понимаете, да?

М.МАКФОЛ: Нет, нет. Мы, конечно, прекрасно знаем, кто такой господин Навальный. По-моему, он учился в Америке, в Йеле.

В.ПОЗНЕР: Да-да, он учился в Йельском университете.

М.МАКФОЛ: Я считаю, что это замечательно. Чем больше русских учится в Америке, тем лучше. Это поможет нам преодолеть существующие стереотипы. Что касается, кто золотой мальчик, кто нет, это не то, чем мы здесь занимаемся. Это не часть политики Президента Обамы. Он говорил во многих странах по всему миру, не только в России: "Мы занимаемся не этим, это не про нас. Мы поддерживаем свои интересы и наши ценности, мы за максимальное сотрудничество наших правительств и наших обществ. И мы будем продолжать это, чего бы это ни стоило". Нас не пугает, когда кто-то пытается нам помешать. Но мы не собираемся выбирать каких-то отдельных людей. Это дело российских избирателей - решать, это не дело американцев.

В.ПОЗНЕР: Вопросы политики Президента Обамы. Он вернул вопросы прав человека в высшие приоритеты американской политики. Именно вернул, потому что до него этого не было.

М.МАКФОЛ: Точно.

В.ПОЗНЕР: Что лично я приветствую. И я хотел бы сказать, что меня не удовлетворяет состояние прав человека в России сегодня. Я могу сказать много критических вещей. Но когда я сравниваю это положение с тем, что в Китае, где одна партийная система, где нет выборов, где нет свободы религий, где большой ГУЛАГ, где много политзаключенных и так далее, и так далее, то Россия выглядит просто как образец уважения прав человека. Если же посмотреть на американские СМИ, за которые не вы отвечаете, конечно же, то можно подумать, что все наоборот. В общем, о Китае в этом смысле пишут, но очень мало. Но о России пишут очень много: авторитарная, и то-то, и то-то, преследования... Китай не фигурирует. Когда я спрашиваю американцев (довольно много знакомых у меня), почему это так, они мне говорят: "Ты понимаешь, в чем дело? Китайцы - у них желтая кожа, косые глаза. Они не такие, как мы, они азиаты. Мы от них и не ждем ничего. А вы же такие, как мы, поэтому мы требуем от вас такого". Я надеюсь, что у вас не расистский подход, что вы не станете поддерживать этот взгляд? Скажите, почему все-таки такая избирательность? Она очевидная.

М.МАКФОЛ: Я начну с того, что вы справедливо сказали о Президенте Обаме. Он сделал проблему прав человека одной из основных для нашей внешней политики. В его рабочем кабинете есть новый бюст Мартина Лютера Кинга. Этот бюст появился в Овальном кабинете впервые. И вы помните, Президент Обама был руководителем неправительственной организации, и он знает, что сделали активисты движения за права человека для создания условий, чтобы он мог стать президентом. Он очень серьезно относится к этому. Но вы могли заметить в его речах, особенно когда он посещает иностранные государства, что он говорит не об американских ценностях - он говорит об общечеловеческих ценностях. Потому что он не считает, что у нас есть монополия на правду, не считает, что эти вещи волнуют только американцев. Считает, что это универсальные ценности. И он много усилий посвятил тому, чтобы продвигать идею общечеловеческих ценностей, пытаясь в том числе усилить международные организации, такие как ООН, с помощью нашей дипломатии. Это во-первых. Во-вторых, я должен признаться. Вы, наверное, больше читали наших газет и видели телепередач, чем я, за последние 3 года работы в Белом доме. Работа в Белом доме очень напряженная, поэтому мне сейчас трудно судить. Но я бы сказал, что очень точно выразился по этому поводу вице-президент Байден, когда посещал вашу страну в прошлом году. Он сказал, что иногда наши ожидания более высоки из-за нашего уважения к тому, какой страной является Россия. Россия - очень развитая страна. В России одни из самых умных и творческих людей в мире. И это порождает определенные ожидания. И, откровенно говоря, Россия, конечно, отличается. Я жил примерно в шести странах, посетил 80 или 90 стран мира. Я учился в Оксфорде. Многие думают: Оксфорд, американец, множество культурных связей. Да, все правильно. Но, честно вам скажу, даже в советское время, когда я был здесь студентом, я чувствовал себя здесь очень комфортно. Потому что есть что-то общее между нами. Мы открытые люди, мы любим общение. Вот как сейчас мы с вами общаемся. Мы широко мыслим, у нас не узкое мышление. Мы мыслим широко, мы - большие страны. И вместе с этим приходит большая ответственность перед международным сообществом. Поэтому, действительно, есть что-то в том, что сказал вице-президент. Понимаете, мы хотим иметь принципиально иные отношения с Россией. Это наша историческая цель.

В.ПОЗНЕР: Больше чем, с Китаем?

М.МАКФОЛ: Я не могу так сравнивать, у меня нет ответа про Китай. Но я могу сказать, что общность, которую мы ощущаем, это нечто серьезное и нечто уникальное.

В.ПОЗНЕР: Последний вопрос. Перезагрузка. Что получила Америка и что получила Россия? Конкретно. Не общие слова, а конкретно. Можете сказать?

М.МАКФОЛ: Я предполагал, что вы спросите об этом. И поэтому набросал список, потому что это не одна-две вещи. Для начала давайте помнить, чего мы пытаемся добиться, что ваше руководство пытается делать вместе с нашим. Кстати, хочу отметить, что меня очень тепло приняли ваши официальные лица в мой первый рабочий день, потому что они знают, какую роль я сыграл в этой совместной работе. Фундаментальная идея, которую мы пытаемся продвигать, в том, что мы не можем видеть мир через призму взаимных сдержек и противовесов: 2 очка России, значит, минус 2 очка Америке, 2 очка Америке - минус 2 очка России. Это не наш подход.

В.ПОЗНЕР: Понятно.

М.МАКФОЛ: И то, что, на наш взгляд, выгодно и для России, и для Америки. Вы обсудите это со своими другими гостями.

В.ПОЗНЕР: Это есть результат?

М.МАКФОЛ: Конкретный результат.

В.ПОЗНЕР: Перезагрузки?

М.МАКФОЛ: Перезагрузки. Первое. Афганистан. У нас общие угрозы, общие интересы. Более стабильный Афганистан, где меньше экстремистских организаций. Мы считаем, что у нас там общие интересы. В начале правления администрации Обамы 95% снабжения наших войск в Афганистане шло с южного направления. Сегодня, спустя три года перезагрузки, более 50%, возможно, ближе к 60% поступает с северного направления через Россию. Это хорошо для России и хорошо для нас.

В.ПОЗНЕР: Но даже лучше для США, чем для России. Все-таки.

М.МАКФОЛ: Я не согласен с этим. Давайте говорить откровенно. Вот как сказал Президент Обама на первой встрече с Президентом Медведевым. Если смотреть на мир через призму соперничества, то борьба, которую мы ведем в Афганистане, то, что мы там воюем, по мнению некоторых, может быть, для нас хорошо, что мы там воюем. Но давайте скажем честно. Те же люди, которые считают нас врагами в Афганистане, они же считают врагами и вашу страну. Это общий враг. И говорить, что это лучше для Америки... Если бы мы там не воевали, возможно, вам бы пришлось воевать. Так что давайте считать это взаимовыгодным. Более того, мы купили много ваших вертолетов - это очень конкретно. По-моему, 18 вертолетов мы купили для афганской армии. Это взаимовыгодно. Пункт второй - новый договор СНВ-3. Мы сократили количество вооружений и сделали более прозрачным то, что вы делаете со своими ядерными арсеналами, и то, что мы делаем со своим. Мы считаем это взаимовыгодным. Это цитата вашего президента. Когда мы подписывали этот договор в Праге, в самом конце, когда он выступал с публичной речью, он сказал по-английски: "Это взаимная выгода". Это была фраза, адресованная Обаме, потому что Обама все время использует это выражение. Три - Иран. Мы начали новую политику в отношении Ирана, чтобы найти дипломатическое решение этого кризиса. Работая в очень тесном контакте с Россией. Это было новое - не так, как подходила к этому предыдущая администрация. И мы вышли на иранцев с очень конкретными предложениями относительно иранской ядерной программы, они были выработаны между нами и французами как дипломатический выход из нынешнего противостояния. Иранцы отвергли, будем честными. Они отвергли российско-американско-французские предложения. Это были не американские предложения - российско-французско-американские. И тогда мы обратились к санкциям. И резолюция Совета Безопасности ООН №1929 предусмотрела большее давление на Иран, чтобы вернуть его за стол переговоров. Мы сделали это вместе. Резолюция 1929 - это было совместное предложение. И сегодня мы очень тесно сотрудничаем с Россией через группу 5+1, и на двусторонней основе, чтобы решить эту проблему.

В.ПОЗНЕР: Вы считаете, что эта резолюция - это тоже win-win, то есть это в интересах и России, резолюция относительно санкций в отношении Ирана?

М.МАКФОЛ: Потому что санкции - путь к общей цели. У нас иногда бывают разногласия относительно тактики. Я не хочу ничего тут приукрашивать. Я недавно встречался с вашими официальными лицами, и темой номер один был Иран. У нас есть разногласия по тактике, и нам нужно преодолевать их. Но цель одна. И то, как мы пытаемся достичь этой общей цели, отличается от того, что было раньше. Мы пытаемся добиться этого вместе, а не соперничая. Пятое - ограничение распространения ядерных материалов по всему миру. Два года назад в Вашингтоне прошла большая встреча, и Президент Медведев играл там очень важную роль. Мы как две ведущие ядерные державы мира взяли на себя ответственность ограничивать распространение ядерных материалов. И через несколько месяцев мы снова встретимся в Сеуле - здесь у нас тоже взаимовыгодное сотрудничество. Шесть - Соглашение 123. Благодаря ему мы можем сотрудничать в гражданской ядерной энергетике для экономической выгоды. И у вас здесь много компаний, которые много выигрывают от этого. Предыдущие администрации пытались добиться этого, а мы добились. И вы можете спросить другие мнения, но мы считаем, что это очень важно для этой отрасли вашей экономики. Семь - "большая двадцатка". У нас взаимная заинтересованность в мировой экономической стабильности. Это общий интерес. Если в Европе экономическая депрессия, мы проигрываем, и Россия проигрывает. У нас невероятно тесное взаимодействие, я бы сказал, беспрецедентное в истории взаимодействие с Россией в "большой двадцатке". Такого никогда не было раньше. Девять - ВТО, Всемирная торговая организация. Россия вела переговоры о вступлении туда 17 или 18 лет, и каждая администрация со времен Президента Клинтона обещала: "Мы поможем вам добиться этого". Знаете что? Мы добились этого, мы сделали. 18 лет, и мы добились этого, потому что Президент Обама обещал Президенту Медведеву, что мы будем изобретательны, что мы добьемся завершения этого процесса. И добился. Это будет полезно для России, для вашей внутренней конкуренции, полезно для ваших инвестиций и для всей мировой экономики. Но это также будет полезно с точки зрения наших инвестиций между двумя нашими странами. Девять - то, о чем многие забывают. В прошлом году российско-американская торговля выросла на 40%. Это важнейшее достижение Перезагрузки. И что касается меня как нового посла, я собираюсь посвящать большое количество времени и усилий сфере инвестиций. Потому что последние 30 лет я жил не в Вашингтоне, я жил в Силиконовой долине - там мой дом. Компании из Силиконовой долины, многие из них работают уже здесь. Я считаю это важнейшей областью, в которой мы можем добиться большего роста. Хочу сказать еще о двух вещах. Новый визовый режим. Россиянам стало легче приехать в Америку, американцам - приехать в Россию. Это большое достижение. И, наконец, я хочу напомнить вашим зрителям про многие вещи, которые, может быть, уже позабылись. Есть множество конфликтов, происходивших раньше, которые сегодня уже не происходят, особенно в том, что касается европейской безопасности. Мы очень много времени потратили на это, чтобы снизить напряжение, чтобы было меньше поводов для плохих новостей. И благодаря новым отношениям между нашими правительствами, я думаю, нам многое здесь удалось, по-моему.

В.ПОЗНЕР: Я вынужден задать вопрос вам. Я понимаю, что времени у меня уже нет, но тем не менее хотя бы коротко. Оптимистичны ли вы в отношении американской противоракетной обороны, о которой мы никак не можем договориться? Россия требует - или просит, как угодно, - чтобы США подписали официальный протокол, в котором было бы сказано, что это не направлено против России. США не хотят подписывать подобного протокола, и, в общем, здесь нет взаимопонимания, хотя решение этого вопроса, конечно, было бы, как говорится, бриллиантом в короне Перезагрузки. Вообще, вы оптимистичны в этом вопросе? Или все-таки вы думаете, что как раз тут-то не получится?

М.МАКФОЛ: Я оптимистичен. На самом деле, я очень оптимистичен. Это может потребовать времени, но я оптимист. И вот почему. Это наследие холодной войны, на мой взгляд. В свое время Рональд Рейган заговорил о звездных войнах. И у него была совершенно конкретная цель со звездными войнами - они хотели, чтобы вы тратили все свои деньги на противодействие звездным войнам, чтобы это разрушило советскую экономику. Вы можете почитать об этом.

В.ПОЗНЕР: Это известное дело, да-да.

М.МАКФОЛ: Этого они хотели добиться. Но нам этого не нужно, мы не хотим этого. Мы хотим защитить своих союзников, партнеров в Европе, в США от реальных угроз. Например, с Ближнего Востока. Это первый фактор. Второй фактор. То, что мы недостаточно продвинулись в наших обсуждениях по ПРО в смысле конкретных действий, которые мы будем или не будем совершать. Не уверен, что у нас есть время в этой программе.

В.ПОЗНЕР: К сожалению, уже нет.

М.МАКФОЛ: Но есть системы перехвата, которые могут сбивать межконтинентальные баллистические ракеты, точнее, их боеголовки. А здесь другие, которые этого не могут.

В.ПОЗНЕР: Оставим, потому что это отдельный разговор, и он специальный.

М.МАКФОЛ: Это специальный, но я оптимист.

В.ПОЗНЕР: Но будем считать, что вы оптимист. Марсель Пруст имеет к вам 10 вопросов. Короткие ответы. Чего вы больше всего боитесь?

М.МАКФОЛ: Что я слишком наберу вес. У нас новый повар в резиденции посла, итальянский.

В.ПОЗНЕР: Какую черту вы более всего не любите в себе?

М.МАКФОЛ: Иногда, поскольку я происхожу из академической среды, я могу быть слишком напористым, отвечая на вопросы, поскольку я привык к этому. Я не всегда понимаю, что, если вы не из этой среды, это может по-другому восприниматься.

В.ПОЗНЕР: Какую черту вы более всего не любите в других?

М.МАКФОЛ: Нечестность и скрытность.

В.ПОЗНЕР: В каких случаях вы лжете?

М.МАКФОЛ: Никогда.

В.ПОЗНЕР: Никогда. Какое качество вы более всего цените в мужчине?

М.МАКФОЛ: В мужчине? В силу моего увлечения меня очень впечатляют те, кто может забрасывать мяч в баскетбольное кольцо сверху.

В.ПОЗНЕР: А в женщине какую вы более всего цените черту?

М.МАКФОЛ: Все черты своей жены.

В.ПОЗНЕР: Что вам больше всего не нравится в вашей внешности?

М.МАКФОЛ: Лично?

В.ПОЗНЕР: Да, лично в вашей внешности. Может быть, вам все нравится, я не знаю?

М.МАКФОЛ: Я полноват. Нужно похудеть.

В.ПОЗНЕР: Какое ваше любимое слово?

М.МАКФОЛ: Превосходно.

В.ПОЗНЕР: А какое вы не любите слово?

М.МАКФОЛ: Трудный вопрос. Ненависть.

В.ПОЗНЕР: Оказавшись перед Богом, что вы ему скажете?

М.МАКФОЛ: Спасибо.

В.ПОЗНЕР: Это был посол США в РФ Майкл Макфол. Спасибо большое.

М.МАКФОЛ: Спасибо вам.