гос-страх
Кажется, Андрей Синявский говорил, что расхождения с Советской властью у него чисто стилистические, и Софью Власьевну можно не любить хотя бы за её отвратительный вкус. Хочется верить, что Андрей Донатович был излишне метафоричен и пробовал совок на зуб только образно.
Староверов в силу возраста и недостатка информации видел в СССР только те стилистические несоразмерности, которые лежали на поверхности и не несли на себе глубинного холодного ужаса. Так, передача Центрального телевидения "Камера смотрит в мир" казалась удивительной именно благодаря своему названию и смотрелась интеллигентской фигой в кармане - ирония рождалась из-за несоответствия между именем и контентом, а слово "камера" воспринималось только в контексте социалистического барака и отчасти бардака. Более честным казалось имя единственной советской страховой компании - Госстрах, где главную смысловую нагрузку нёс компонент "страх". Именно страх стал основной эмоцией и основой мироощущения - трудно предположить, что в каком-нибудь 1937 году все советские люди одновременно были и шизофрениками, и параноиками, веря как в сверхценность собственного государства, так и в то, что твои сограждане поголовно преступники, тем более, что о тебе они думали не лучше. Причиной этому, похоже, была не эмоциональная бедность и не тотальное равнодушие, а всё тот же всепроникающий страх, чья густая тень лежит на нас и сегодня и в существовании которого мы себе не можем и не хотим признаться - просветление будет ужасным, бодхисаттвы в России не в моде, а буддами быть не велит православная церковь.
Почему-то вспоминается, как двадцать лет назад Староверов попал на премьеру соловьёвской "Чёрной розы...", герой которой, мальчик Митя пятнадцати лет, произнёс на первый взгляд банальную и наивную фразу, что-то типа "Я не хочу, чтобы кто-нибудь когда-нибудь чего-нибудь боялся". Сегодня кажется, что никакого мальчика и не было, современные мити делают шоппинг и разъезжают по миру, из своей совести тавтологично сотворя узницу совести, полизывают задницу предоставленного им призрака свободы и страшно боятся проснуться, тем более, что Большой Брат приказал телепузикам спать.