Императорская Гвардия в начале Первой мировой войны и её роль в срыве плана Шлифена.
Доклад князя Александра Александровича Трубецкого на Форуме, посвященном Первой мировой войне.
Фото: барон Врангель П.Н в Восточной Пруссии 1914г.
Начну свое сообщение напоминая, что Императорская Гвардия была создана в 1700г. Императором Петром Первым.
Первые гвардейские полки носили название поселков, в которых молодой Петр набирал свои «потешные полки». Это Преображенский, Семеновский….
А дальше образовались все остальные гвардейские полки в 18-ом и 19-ом столетиях.
Накануне Первой мировой войны, гвардия составляла целую армию и можно в ней перечислить:
3 пехотные дивизии (12 полков)
2 кавалерийские дивизии (11 полков)
1 стрелковая бригада (4 полка)
Одна так называемая отдельная бригада (2 полка)
К этому нужно добавить:
Три артиллерийские бригады
Одна конно артиллерийская бригада
Одна Донская Батарея
1 стрелково артиллерийский батальон
1 саперный батальон
1 минометный батальон
+ запасные, жандармские, Его величество Конвой и во флоте Гвардейский Экипаж.
Можно сказать, что Императорская гвардия являлась элитной силой, «поистине героический противник», как писал о гвардии генерал немецкой армии Людендорф.
Император Николай второй сам обучался военному делу в гвардии и был, как и его семья, почетным шефом многих полков (не только гвардейских).
И конечно, многие члены Императорского Дома служили в гвардейских полках, причём они не пользовались особыми привилегиями во время службы.
В гвардии были особые правила и традиции, но сама служба мало чем отличалась от армейских частей.
И все же, безусловно, Императорская гвардия выглядела как некая каста и ее особенность заключалась в следующем:
Офицеры принадлежали к дворянству и исключения не допускались.
Командиры полков были генералами, тогда как в армейских полках командовали полковники. Когда в гвардии во время войны принимал командование полковник, то он числился как исполняющий должность командира полка.
В Гвардии чин считался выше армейского и если гвардейский офицер переходил в армейскую часть, он немедленно получал более высокий чин.
А перехода из армейской части в гвардию не допускалось.
Чтобы поступить в гвардию юнкера, заканчивая училище, должны были определяться по особым критериям:
Иметь так называемый «гвардейский Балл» т.е. закончить училище по первой или второй категории. По первой категории определение в гвардию шло по старшинству и поступали уже в чине прапорщика или корнета по сравнению с второй.
Если кандидат попадал в третью категорию, он сперва становился унтер офицером в армии, и только через полгода мог претендовать на то, чтобы стать офицером в гвардии.
Но это не только:
Кандидат должен был пройти через ряд испытаний, независимо от полученных отметок и общего образования.
Он должен был:
Хорошо себя показать в обществе, где рассматривали уровень воспитания и культуры.
Хорошо себя показать в офицерском собрании, где его судили не только по военным знаниям, а даже по способности достойно себя вести, например, после выпивки.
Определенную роль играли жены офицеров, которые могли дать положительное или отрицательное мнение о кандидате.
Только тогда офицерское собрание голосовало за или против кандидата, причём дискуссия шла свободно независимо от чина офицера. Каждый офицер должен был аргументировать свое мнение.
Были все же исключения, когда в гвардейский полк назначался член императорского дома.
Были и случаи, когда офицерскому собранию некуда было деваться:
Вот что случилось с будущим генералом Шатиловым:
Имея гвардейский балл по первой категории, он хотел вступить в конную артиллерию, но при встрече с Императором, который знал его семью, тот ему сказал: «Ты конечно поступаешь в казачий гвардейский полк?».
Таким образом поставленный вопрос мог рассматриваться только как высочайший приказ, и молодой Шатилов стал лейбъ-казаком.
Вероисповедание не имело никакого значения. Девиз Гвардии, который можно прочесть на Андреевском ордене: ЗА ВЕРУ И ВЕРНОСТЬ!
В гвардии служили православные, католики, протестанты, мусульмане, евреи и буддисты.
Необходимо подчеркнуть, что для офицеров, как и для нижних чинов, гвардия становилась сплоченной полковой семьей.
Во многих полках часто служили несколько поколений одного рода. Например, мой отец выбрал Л.Г.Конно-Гренадерский полк именно потому, что в нем служили дальний родственник Генерал Д. Лопухин и его сын Георгий (убитый под Каушеном, сам генерал Лопухин тоже был убит несколько месяцев спустя).
Эти гвардейские традиции способствовали созданию элитных частей. Но это совершенно не значит, что армейские полки были хуже подготовлены. Во многих армейских полках существовали тоже старые традиции, основанные на боевой славе (как пример назову Изюмский гусарский полк, который хоть и армейский, пользовался большим престижем).
Все же существовала ревность между армией и гвардией.
Попытки армейцев создавать репутацию, что гвардия умеет только красиво маршировать на парадах, приводила к тому, что на войне в гвардии не редко встречалось стремление ненужно рисковать жизнью, только чтобы показать лицо гвардии.
В период Великой войны у гвардии были очень большие потери, которые частично можно и этим объяснить. Все же опыт огня быстро поправил первоначальные неосторожности.
Многие гвардейские полки потерпели колоссальные потери, как и армейские. Например, пехотный Л.Г Гренадерский полк в конце 1914г. был почти полностью уничтожен. Из него можно было составить всего одну роту.
Известно, что после первых сражений, когда началась позиционная война, кавалерия в значительной мере перестала действовать как таковая и многие кавалерийские части стали пополнять пехотные силы в окопах.
Между прочим, тоже самое наблюдалось и на западном фронте, хотя у французов и англичан кавалерии было значительно меньше.
Самое первое крупное сражение, в котором приняла участие гвардейская кавалерия, состоялось в первые дни войны, 19-го августа (6-го по старому стилю), в местечке Каушен в Восточной Пруссии (ныне Калининградская область).
В Каушенском бое, который состоялся еще до победоносного Гумбиненского сражения, была задействована вторая и потом первая гвардейские дивизии. Всем известно, что в сражении отличился будущий генерал Петр Врангель.
Успех боя под Каушеном показал высокий дух и, главное, подготовку гвардейской конницы, большая часть которой вообще в первый раз встречалась с огнем.
Об этом есть много свидетельств, которые можно прочесть как и в российских, так и немецких описаниях военных действий.
В шестом томе истории Л.Г.Конногренадерского полка, ротмистр А. Скрябин, сам участник в сражении под Каушеном, пишет, что «победа досталась только благодаря выдающемуся воинскому духу частей, блестящей храбрости и упорству, выказанных офицерами и всем составом частей, и отличной их подготовкой мирного времени».
А генерал Головин тоже пишет в своих воспоминаниях:
«Хотя под Каушеном потери конницы и были довольно значительны, тем не менее бой показателен тем, что может достичь конница при любом наступлении, даже лобовом, но справедливо отметить, что только доблесть и хорошая подготовка способствовали успеху боя, тогда как выявилось неспособность начальства».
Известно, что командующий второй кавалерийской дивизией генерал Хан Нахичеванский оставался в стороне и не уловил возможность эксплуатировать результат Каушена, чтобы вообще опрокинуть немецкие силы. А генерал Рененкампф, по-видимому, чтобы тоже оправдать свою пассивность, считал бой под Каушеном не нужной операцией.
Тут надо особенно обратить внимание на то, что несмотря на слабость высшего начальства, военный дух строевого офицерства и нижних чинов привел в начале войны к двум существенным результатам:
Первые боевые успехи под Каушеном хоть и не имели стратегического значения для хода войны, все же безусловно подняли дух русской армии на этом фронте, что потом сказалось при успешном Гумбиненском сражении.
Сражение под Каушеном, одно из первых Великой войны, как и многие другие на других фронтах, привело немецкое командование к решению перебросить части с западного фронта на восточный.
А это решение имело роковые последствия для Германии и ее союзников.
Подтвердилось то, что план Шлифена окончательно не может быть применен, и что Германии придется воевать на двух фронтах.
Это позволило французскому Генералу Жофру приостановить отступление и одержать историческую победу на Марне. Эта победа окончательно не позволила немцам взять Париж. До конца жизни Жофр относился с глубоким уважением к Великому Князю Николаю Николаевичу за то, что он так рано начал наступление.
Анализируя дальше события, решение германцев перебросить силы на восточный фронт является ошибкой генерала Фон Мольтке. На самом деле, переведённые им части не успели принять участие ни в Каушене, ни в Гумбинене, ни даже в Таненберге, где немцы сумели исправить свои первоначальные неуспехи. Так что если бы Фон Мольтке оставил эти части на западе, сражение на Марне могло бы и не состоятся или иметь совсем другие результаты.
Можно с убеждением считать, что поведение гвардии в самом начале войны психологически повлияло на роковое решение немецкого начальства, так как ее репутация опиралась на ту элитную традицию, о которой я говорил в начале моего выступления. Она же подтвердилась на деле.
Закончу свое выступление свидетельством о том, что я имел в молодости счастье застать многих офицеров, которые, как и мой отец, служили в Императорской Гвардии во время Великой войны. Помню и тех, кто принимал участие и сражении под Каушеном и во время дальнейшего хода войны, как например, Луцкий прорыв (этот эпизод войны не совсем правильно называют Брусиловским).
Они все признавали, что военная подготовка строевых частей была на самом высоком уровне. По их мнению строевое офицерство и унтер-офицерство было опытное и пользовалось уважением со стороны нижних чинов.
Потери кадровых офицеров в начале войны компенсировались производством в офицеры многих добровольцев, которые поступали,как мой отец, на ускоренные офицерские курсы в военных училищах. Военный опыт они приобретали на войне, и отзывы кадровых офицеров о них были в основном самые положительные.
Зато, как уже сказано, высшее командование чаще всего недостаточно использовало уроки еще Балканской войны 1877 и 1878 годов и Русско-японской войны. Можно сказать, что военные реформы, начатые еще Милютиным, не были доведены до конца. Поражения при Таненберге, как и в Мазурских болотах, являются явным показателем слабости, или нерешительности высшего командования.
Неиспользованная возможность на юго-западном фронте во время Луцкого/Брусиловского прорыва говорит о том же самом.
А вот что еще рассказывали те офицеры, которые жили в эмиграции, и которых мне посчастливилось застать в моей молодости:
На вопрос о том, должен ли был Государь Николай второй взять на себя главнокомандование, они в основном признавали, что если для внутренней политики это удалило Государя от реальной ситуации в стране и кипящего революционного настроении в ней, то на фронтах в действующих армиях стало ощутимо резкое улучшение работы генерального штаба в стратегическом ведении войны, и также организации ее логистики.
И еще интересное свидетельство: говоря о конных сражениях во время Великой войны, когда такие были, интересно рассказать о том, как они сравняли свою подготовку по сравнению с силами противника: те, кто побывали на нескольких фронтах, говорили, что российская конница была в целом сильнее чем немецкая, но признавали, как самого опасного противника, венгерскую кавалерию. Они к ней относились с особым уважением.
Об артиллерии: качество гвардейских, как и армейских артиллеристов, считалось на самом высоком уровне. Но известно, что артиллерия больше всего страдала от ее недостаточного количества боеприпасов, что часто приводило к военным действиям без достаточной артиллерийской подготовки.
О пехоте: пехота, подготовленная до войны, потерпела самые большие потери с самого начала, и следующие призывные солдаты, особенно в гвардии, уже не обладали тем военным духом старших поколений. Новые силы, поступающие на фронт, часто уже были заражены революционной пропагандой, и в пехоте больше всего начало наблюдаться дезертирство и появление ненависти к офицерскому составу, чего не было в начале.
Кн. А.А.Трубецкой
31 июля 2014 Москва- Поклонная Гора. Форум, посвященный первой мировой войне
Фото: барон Врангель П.Н в Восточной Пруссии 1914г.
Начну свое сообщение напоминая, что Императорская Гвардия была создана в 1700г. Императором Петром Первым.
Первые гвардейские полки носили название поселков, в которых молодой Петр набирал свои «потешные полки». Это Преображенский, Семеновский….
А дальше образовались все остальные гвардейские полки в 18-ом и 19-ом столетиях.
Накануне Первой мировой войны, гвардия составляла целую армию и можно в ней перечислить:
3 пехотные дивизии (12 полков)
2 кавалерийские дивизии (11 полков)
1 стрелковая бригада (4 полка)
Одна так называемая отдельная бригада (2 полка)
К этому нужно добавить:
Три артиллерийские бригады
Одна конно артиллерийская бригада
Одна Донская Батарея
1 стрелково артиллерийский батальон
1 саперный батальон
1 минометный батальон
+ запасные, жандармские, Его величество Конвой и во флоте Гвардейский Экипаж.
Можно сказать, что Императорская гвардия являлась элитной силой, «поистине героический противник», как писал о гвардии генерал немецкой армии Людендорф.
Император Николай второй сам обучался военному делу в гвардии и был, как и его семья, почетным шефом многих полков (не только гвардейских).
И конечно, многие члены Императорского Дома служили в гвардейских полках, причём они не пользовались особыми привилегиями во время службы.
В гвардии были особые правила и традиции, но сама служба мало чем отличалась от армейских частей.
И все же, безусловно, Императорская гвардия выглядела как некая каста и ее особенность заключалась в следующем:
Офицеры принадлежали к дворянству и исключения не допускались.
Командиры полков были генералами, тогда как в армейских полках командовали полковники. Когда в гвардии во время войны принимал командование полковник, то он числился как исполняющий должность командира полка.
В Гвардии чин считался выше армейского и если гвардейский офицер переходил в армейскую часть, он немедленно получал более высокий чин.
А перехода из армейской части в гвардию не допускалось.
Чтобы поступить в гвардию юнкера, заканчивая училище, должны были определяться по особым критериям:
Иметь так называемый «гвардейский Балл» т.е. закончить училище по первой или второй категории. По первой категории определение в гвардию шло по старшинству и поступали уже в чине прапорщика или корнета по сравнению с второй.
Если кандидат попадал в третью категорию, он сперва становился унтер офицером в армии, и только через полгода мог претендовать на то, чтобы стать офицером в гвардии.
Но это не только:
Кандидат должен был пройти через ряд испытаний, независимо от полученных отметок и общего образования.
Он должен был:
Хорошо себя показать в обществе, где рассматривали уровень воспитания и культуры.
Хорошо себя показать в офицерском собрании, где его судили не только по военным знаниям, а даже по способности достойно себя вести, например, после выпивки.
Определенную роль играли жены офицеров, которые могли дать положительное или отрицательное мнение о кандидате.
Только тогда офицерское собрание голосовало за или против кандидата, причём дискуссия шла свободно независимо от чина офицера. Каждый офицер должен был аргументировать свое мнение.
Были все же исключения, когда в гвардейский полк назначался член императорского дома.
Были и случаи, когда офицерскому собранию некуда было деваться:
Вот что случилось с будущим генералом Шатиловым:
Имея гвардейский балл по первой категории, он хотел вступить в конную артиллерию, но при встрече с Императором, который знал его семью, тот ему сказал: «Ты конечно поступаешь в казачий гвардейский полк?».
Таким образом поставленный вопрос мог рассматриваться только как высочайший приказ, и молодой Шатилов стал лейбъ-казаком.
Вероисповедание не имело никакого значения. Девиз Гвардии, который можно прочесть на Андреевском ордене: ЗА ВЕРУ И ВЕРНОСТЬ!
В гвардии служили православные, католики, протестанты, мусульмане, евреи и буддисты.
Необходимо подчеркнуть, что для офицеров, как и для нижних чинов, гвардия становилась сплоченной полковой семьей.
Во многих полках часто служили несколько поколений одного рода. Например, мой отец выбрал Л.Г.Конно-Гренадерский полк именно потому, что в нем служили дальний родственник Генерал Д. Лопухин и его сын Георгий (убитый под Каушеном, сам генерал Лопухин тоже был убит несколько месяцев спустя).
Эти гвардейские традиции способствовали созданию элитных частей. Но это совершенно не значит, что армейские полки были хуже подготовлены. Во многих армейских полках существовали тоже старые традиции, основанные на боевой славе (как пример назову Изюмский гусарский полк, который хоть и армейский, пользовался большим престижем).
Все же существовала ревность между армией и гвардией.
Попытки армейцев создавать репутацию, что гвардия умеет только красиво маршировать на парадах, приводила к тому, что на войне в гвардии не редко встречалось стремление ненужно рисковать жизнью, только чтобы показать лицо гвардии.
В период Великой войны у гвардии были очень большие потери, которые частично можно и этим объяснить. Все же опыт огня быстро поправил первоначальные неосторожности.
Многие гвардейские полки потерпели колоссальные потери, как и армейские. Например, пехотный Л.Г Гренадерский полк в конце 1914г. был почти полностью уничтожен. Из него можно было составить всего одну роту.
Известно, что после первых сражений, когда началась позиционная война, кавалерия в значительной мере перестала действовать как таковая и многие кавалерийские части стали пополнять пехотные силы в окопах.
Между прочим, тоже самое наблюдалось и на западном фронте, хотя у французов и англичан кавалерии было значительно меньше.
Самое первое крупное сражение, в котором приняла участие гвардейская кавалерия, состоялось в первые дни войны, 19-го августа (6-го по старому стилю), в местечке Каушен в Восточной Пруссии (ныне Калининградская область).
В Каушенском бое, который состоялся еще до победоносного Гумбиненского сражения, была задействована вторая и потом первая гвардейские дивизии. Всем известно, что в сражении отличился будущий генерал Петр Врангель.
Успех боя под Каушеном показал высокий дух и, главное, подготовку гвардейской конницы, большая часть которой вообще в первый раз встречалась с огнем.
Об этом есть много свидетельств, которые можно прочесть как и в российских, так и немецких описаниях военных действий.
В шестом томе истории Л.Г.Конногренадерского полка, ротмистр А. Скрябин, сам участник в сражении под Каушеном, пишет, что «победа досталась только благодаря выдающемуся воинскому духу частей, блестящей храбрости и упорству, выказанных офицерами и всем составом частей, и отличной их подготовкой мирного времени».
А генерал Головин тоже пишет в своих воспоминаниях:
«Хотя под Каушеном потери конницы и были довольно значительны, тем не менее бой показателен тем, что может достичь конница при любом наступлении, даже лобовом, но справедливо отметить, что только доблесть и хорошая подготовка способствовали успеху боя, тогда как выявилось неспособность начальства».
Известно, что командующий второй кавалерийской дивизией генерал Хан Нахичеванский оставался в стороне и не уловил возможность эксплуатировать результат Каушена, чтобы вообще опрокинуть немецкие силы. А генерал Рененкампф, по-видимому, чтобы тоже оправдать свою пассивность, считал бой под Каушеном не нужной операцией.
Тут надо особенно обратить внимание на то, что несмотря на слабость высшего начальства, военный дух строевого офицерства и нижних чинов привел в начале войны к двум существенным результатам:
Первые боевые успехи под Каушеном хоть и не имели стратегического значения для хода войны, все же безусловно подняли дух русской армии на этом фронте, что потом сказалось при успешном Гумбиненском сражении.
Сражение под Каушеном, одно из первых Великой войны, как и многие другие на других фронтах, привело немецкое командование к решению перебросить части с западного фронта на восточный.
А это решение имело роковые последствия для Германии и ее союзников.
Подтвердилось то, что план Шлифена окончательно не может быть применен, и что Германии придется воевать на двух фронтах.
Это позволило французскому Генералу Жофру приостановить отступление и одержать историческую победу на Марне. Эта победа окончательно не позволила немцам взять Париж. До конца жизни Жофр относился с глубоким уважением к Великому Князю Николаю Николаевичу за то, что он так рано начал наступление.
Анализируя дальше события, решение германцев перебросить силы на восточный фронт является ошибкой генерала Фон Мольтке. На самом деле, переведённые им части не успели принять участие ни в Каушене, ни в Гумбинене, ни даже в Таненберге, где немцы сумели исправить свои первоначальные неуспехи. Так что если бы Фон Мольтке оставил эти части на западе, сражение на Марне могло бы и не состоятся или иметь совсем другие результаты.
Можно с убеждением считать, что поведение гвардии в самом начале войны психологически повлияло на роковое решение немецкого начальства, так как ее репутация опиралась на ту элитную традицию, о которой я говорил в начале моего выступления. Она же подтвердилась на деле.
Закончу свое выступление свидетельством о том, что я имел в молодости счастье застать многих офицеров, которые, как и мой отец, служили в Императорской Гвардии во время Великой войны. Помню и тех, кто принимал участие и сражении под Каушеном и во время дальнейшего хода войны, как например, Луцкий прорыв (этот эпизод войны не совсем правильно называют Брусиловским).
Они все признавали, что военная подготовка строевых частей была на самом высоком уровне. По их мнению строевое офицерство и унтер-офицерство было опытное и пользовалось уважением со стороны нижних чинов.
Потери кадровых офицеров в начале войны компенсировались производством в офицеры многих добровольцев, которые поступали,как мой отец, на ускоренные офицерские курсы в военных училищах. Военный опыт они приобретали на войне, и отзывы кадровых офицеров о них были в основном самые положительные.
Зато, как уже сказано, высшее командование чаще всего недостаточно использовало уроки еще Балканской войны 1877 и 1878 годов и Русско-японской войны. Можно сказать, что военные реформы, начатые еще Милютиным, не были доведены до конца. Поражения при Таненберге, как и в Мазурских болотах, являются явным показателем слабости, или нерешительности высшего командования.
Неиспользованная возможность на юго-западном фронте во время Луцкого/Брусиловского прорыва говорит о том же самом.
А вот что еще рассказывали те офицеры, которые жили в эмиграции, и которых мне посчастливилось застать в моей молодости:
На вопрос о том, должен ли был Государь Николай второй взять на себя главнокомандование, они в основном признавали, что если для внутренней политики это удалило Государя от реальной ситуации в стране и кипящего революционного настроении в ней, то на фронтах в действующих армиях стало ощутимо резкое улучшение работы генерального штаба в стратегическом ведении войны, и также организации ее логистики.
И еще интересное свидетельство: говоря о конных сражениях во время Великой войны, когда такие были, интересно рассказать о том, как они сравняли свою подготовку по сравнению с силами противника: те, кто побывали на нескольких фронтах, говорили, что российская конница была в целом сильнее чем немецкая, но признавали, как самого опасного противника, венгерскую кавалерию. Они к ней относились с особым уважением.
Об артиллерии: качество гвардейских, как и армейских артиллеристов, считалось на самом высоком уровне. Но известно, что артиллерия больше всего страдала от ее недостаточного количества боеприпасов, что часто приводило к военным действиям без достаточной артиллерийской подготовки.
О пехоте: пехота, подготовленная до войны, потерпела самые большие потери с самого начала, и следующие призывные солдаты, особенно в гвардии, уже не обладали тем военным духом старших поколений. Новые силы, поступающие на фронт, часто уже были заражены революционной пропагандой, и в пехоте больше всего начало наблюдаться дезертирство и появление ненависти к офицерскому составу, чего не было в начале.
Кн. А.А.Трубецкой
31 июля 2014 Москва- Поклонная Гора. Форум, посвященный первой мировой войне