про папу
Раз не спится и вдохновение, напишу про папу.
Давно, сорок лет назад мой папа зеленым выпускником мединститута попал на работу в колонию особого режима. Тяжелое место. С одной стороны контингент - рецидивисты, воры, убийцы и насильники, с другой персонал, тоже немало тяжелого в жизни повидавший, нередко с настроем "а зачем их лечить вообще?".
В этой обстановке папа смог сохранить себя, не скурвившись, как те, кто таскал на зону водку и наркотики, и не оскотинившись. Его уважали и коллеги, и сидельцы - редкое сочетание. Теперь я восхищаюсь его умением устанавливать личные границы и оставаться профессионалом при любых обстоятельствах, а тогда, в детстве, меня очень огорчало отсутствие у нас в доме плексигласовых ручек с дивными розами в наконечнике и богатых кухонных наборов - расписных резальных досок и ножей. У всех друзей они дома были, а у нас не было - папа на компромиссы не шел. Проблему ручек я решила в школе, поклонники притаскивали, а вот наборы такие у нас в доме появились лишь в девяностом, и то ненадолго. Мама везла папу в Москву на Каширку, как мы тогда думали, со смертельным диагнозом. Денег в доме не было совершенно, на билеты и жизнь маме там собирали с миру по нитке. Наборы эти, на подарки врачам в Москву, сидельцы сделали так - для Михалыча.
Они всегда называли его Михалычем, даже когда он был совсем молодым. Всегда здоровались, повстречав на улице после освобождения. Один такой, при встрече на рынке отсыпал папе целую горсть семечек. Потом, дома, папа нашел в ней остро заточенную по одному краю монету: такой орудуют карманники, режут сумки и полы одежды, а в случае чего она исчезает в горсти семечек, и руки у него пусты.
История, которую я хочу рассказать, произошла в 97 году, уже в Астане. В следственный изолятор, где папа тогда работал, пришел его старый знакомый, еще с Вишневской зоны. Он умирал. Папины врачи диагностировали сахарный диабет, предкоматозное состояние. Папа вывез его в город, в больницу, его привели в себя. Оказавшись снова в изоляторе, он попросил: "Михалыч, найди мне священника".
Папа мой со служителями культа знакомств не водил, но одна из его медсестер исправно посещала какую-то церковь. А в церковь эту как раз приехал с визитом пастор из Германии. Он-то и пришел побеседовать с умирающим зеком.
О чем они говорили, папа не рассказал, а я не спрашивала. Но после разговора папа провел пастора по изолятору, где было возможно. В первую очередь, конечно, медчасть показывал.
Пастор уехал, а через какое-то время вернулся, с целым контейнером. Там были лекарства, перевязочные материалы, даже инвалидные коляски. В те времена такого богатства и в вольных-то больницах не было. Одну коляску папа отдал СИЗОвской поварихе - у нее был сын с ДЦП. Катетер ушел в областную больницу, в компенсацию за специализацию по рентгенологии для папиной медсестры. Приходилось делиться и с другими колониями - узнав про папины связи с заграницей, они зачастили к нему в командировки по обмену опытом. "Ты, Михалыч, себе еще достанешь".
Пастор этот не раз еще потом приезжал, даже семидесятилетие свое встретил в Казахстане. Тоже, наверное, был интересный человек
Давно, сорок лет назад мой папа зеленым выпускником мединститута попал на работу в колонию особого режима. Тяжелое место. С одной стороны контингент - рецидивисты, воры, убийцы и насильники, с другой персонал, тоже немало тяжелого в жизни повидавший, нередко с настроем "а зачем их лечить вообще?".
В этой обстановке папа смог сохранить себя, не скурвившись, как те, кто таскал на зону водку и наркотики, и не оскотинившись. Его уважали и коллеги, и сидельцы - редкое сочетание. Теперь я восхищаюсь его умением устанавливать личные границы и оставаться профессионалом при любых обстоятельствах, а тогда, в детстве, меня очень огорчало отсутствие у нас в доме плексигласовых ручек с дивными розами в наконечнике и богатых кухонных наборов - расписных резальных досок и ножей. У всех друзей они дома были, а у нас не было - папа на компромиссы не шел. Проблему ручек я решила в школе, поклонники притаскивали, а вот наборы такие у нас в доме появились лишь в девяностом, и то ненадолго. Мама везла папу в Москву на Каширку, как мы тогда думали, со смертельным диагнозом. Денег в доме не было совершенно, на билеты и жизнь маме там собирали с миру по нитке. Наборы эти, на подарки врачам в Москву, сидельцы сделали так - для Михалыча.
Они всегда называли его Михалычем, даже когда он был совсем молодым. Всегда здоровались, повстречав на улице после освобождения. Один такой, при встрече на рынке отсыпал папе целую горсть семечек. Потом, дома, папа нашел в ней остро заточенную по одному краю монету: такой орудуют карманники, режут сумки и полы одежды, а в случае чего она исчезает в горсти семечек, и руки у него пусты.
История, которую я хочу рассказать, произошла в 97 году, уже в Астане. В следственный изолятор, где папа тогда работал, пришел его старый знакомый, еще с Вишневской зоны. Он умирал. Папины врачи диагностировали сахарный диабет, предкоматозное состояние. Папа вывез его в город, в больницу, его привели в себя. Оказавшись снова в изоляторе, он попросил: "Михалыч, найди мне священника".
Папа мой со служителями культа знакомств не водил, но одна из его медсестер исправно посещала какую-то церковь. А в церковь эту как раз приехал с визитом пастор из Германии. Он-то и пришел побеседовать с умирающим зеком.
О чем они говорили, папа не рассказал, а я не спрашивала. Но после разговора папа провел пастора по изолятору, где было возможно. В первую очередь, конечно, медчасть показывал.
Пастор уехал, а через какое-то время вернулся, с целым контейнером. Там были лекарства, перевязочные материалы, даже инвалидные коляски. В те времена такого богатства и в вольных-то больницах не было. Одну коляску папа отдал СИЗОвской поварихе - у нее был сын с ДЦП. Катетер ушел в областную больницу, в компенсацию за специализацию по рентгенологии для папиной медсестры. Приходилось делиться и с другими колониями - узнав про папины связи с заграницей, они зачастили к нему в командировки по обмену опытом. "Ты, Михалыч, себе еще достанешь".
Пастор этот не раз еще потом приезжал, даже семидесятилетие свое встретил в Казахстане. Тоже, наверное, был интересный человек