Про дальневосточный гектар.
Когда слышу про дальневосточный гектар, приходит в голову что-то из Дикого Запада. Как - то вот так.
По пыльной дороге тащилась повозка. Две тощие лошадки с трудом переставляли ноги. Их хозяин, плелся рядом, его голос охрип, а губы запеклись.
-Милли, Сара, пожалуйста, еще немного! Я вам овса куплю, как доедем, отдохнем, Недолго уже!. В повозке тихо хныкал на руках у матери малыш, женщина вздыхала, трогая рукой горячий лобик и красные щеки.
Две недели назад они прибыли на континент, сменяли оставшиеся деньги на повозку, пару ружий и несколько лопат. Две недели он каждое утро как в зеркало глядит в лицо жены, с каждым днем все более худое, с привычным выражением отчаяния, и его надежда умирает. И снова рождается, когда на закате его пьянит запах трав и пение цикад, когда не небосвод ползет оранжевая луна.
Два дня назад на их пути начали появляться поля с чахлыми побегами кукурузы, они с женой не подпускали лошадей к росткам чужого счастья. И, наконец, цель близка, вдали замаячил городок.
Отгорал закат, в сумерках они, наконец, въехали на пустынную централную улицу.Уже зажглись фонари. Качались на ветру деревянные вывески - аптека, школа, лавка сапожника. Путник, сгорбившись, практически уже тащил лошадей за повод . Наконец, достигли массивного крыльца с тяжелой медной вывеской. Ясно дело, это оплот власти в этих краях, сюда они и стремились.
Путник открыл тяжелую дверь и робко заглянул внутрь. На секунду свет ослепил глаза. В комнате, за широким столом сидел немолодой, обветренный усатый мужчина,( его жилет украшала шерифская звезда), у стеллажа стоял худенький юноша - секретарь, в кресле находился еще один человек, с карандашом в пальцах и книгой на коленях, кажется, клирик.
-Что надо? - шериф поднялся ему навстречу.
-Я вот… Здравствуйте. У меня тут … документы.
Путник уже отвык разговаривать с чужими за время долгой дороги. Он робко вошел, неловко вытащил из - за пазухи ворох бумаг в холщовой тряпице, едва не уронив, приблизился к столу и вывалил их на тяжелую дубовую столешницу вперемешку крошками и табаком. Начал стряхивать их на пол и чуть не смахнул чернильницу и стакан. Затем отступил назад, уронив руки, вперил в шерифа беспомощный взгляд.
-Ясно - произнес шериф. Гектар. Посмотрим.
Он взял бумаги, глянул, впрочем, не особо уделил им внимания.
-Мистер Герт, добро пожаловать. Меня можете называть шериф Купер. Сколько человек в семье?
-Пятеро, сэр, мистер Купер, Жена Бриенна, урожденная ….
-Не надо - замахал руками шериф. Кто еще?
-Дети, Мари, Роберт младший, малышка Тибби, заболела немного… Он бормотал, почти теряя сознание в душном помещении, усталость последних недель внезапно навалилась на него. Так долго он ждал этого момента, а тут совсем растерялся. Ноги начали подкашиваться, он ухватился за стол.
Он сделал уже слишком много, и милости Господа, которая, говорят, даруется человеку в таких ситуациях, уже самое время было бы проявиться.
Секретарь тем временем завладел бумагами и принялся что - то отмечать у себя в записях.
В дверях показалась его жена с ребенком на руках, из - за ее плеча выглядывал тоший подросток.
-Ясно. Шериф поднялся. Тебе придется ночевать в своем фургоне, а семью разместим. Отец Джедидая, поможете?
Человек в черном поднялся с кресла, засунул книгу за пазуху и пошел на выход, практически выдавливая женщину из помещения.
-Пойдемте, милая, мои жены о вас позаботятся.
Женщина глянула на мужа, тот кивнул головой сыну, он явно порывался остаться с отцом.
-Роб, иди с мамой, ты за старшего.
Шериф обратился к помощнику.
-Гил, если бумаги готовы, отведи лошадок во двор, и чтоб наши ленивые макаки их напоили.
Дверь захлопнулась. Шериф ухватил керосиновую лампу, сделал свет поярче и подошел к стене, но которой красовалась карта.
-Не бойся, уж с нашего двора коников не сведут! Ну вот, сейчас покажу твой участок. Вторая линия, первый от конца.
Совладав со слабостью, путник охватил карту взглядом, даже смог оценить красоту рисовки. Справа от города он увидел россыпь ферм, а левее ровные наделы, пока обозначенные номерами.
Собравшись силами, он полез за пазуху, нащупал там сверток, который не трогал даже в самые трудные времена.
-Мистер Купер…шериф, я вот.. немного у меня есть… мне бы участок получше, чтобы речушка была… Лесок бы, да где тут, вот хоть бы ручей…А я бы вас отблагодарил.
Шериф покачал головой.
-Оставь, видит Бог, тебе еще пригодятся. Да зачем мне эта резаная бумага? Я вам и так подберу. Здесь, вообще - то земли команчей, туда, где реки, они за здорово живешь, не пустят, да и сюда могут набежать. Тут войска нужны. Вот тут у тебя как раз ручеек, правда, пересыхает, но весной красота! Смотри, он тут зеленым и нарисован. Есть, правда, минус - раз в три года апачам с юга попадает под хвост шлея, отправляются кочевать. Все, что по дороге попалось - их законная добыча. В прошлом году мы так всей кукурузы лишились, картошку, правда, оставили, как бы они ее из под земли вытащили?
Насчет леска - крайне не рекомендую. Шериф ткнул пальцем в право, где были нацарапаны деревца. У нас тут Натан Тандер живет, так он уже волком воет от такого соседства! У них и частокол как целый форд Нокс, и сыновья вооружены, и работники. Даже снохи у них стреляют лучше наших шерифов. Уже прошение подавали, чтобы срубили, своих сил не хватает. Нэт грозится поджечь его, к волчьей матери. И ведь подожжет, тогда мы все лиха хватим.
Путник не понял, какая опасность исходит из леса, шериф даже захрюкал от смеха.
-Здесь тебе не Ирландия! Из лесу кто только не лезет, не только звери! И все охочи до твоих посевов и скотинки, да и кое - что похуже бывает. Верховодит тут стая волков, во главе вожак, имя у него Клирик! Как завоет, кровь стынет, и слышно за пару верст! Зимой тут был сущий террор, нам присылали подкрепление, да и то только потому, что мэра съели, вроде много перестреляли, да разве эту бестию достанешь! Кстати…
Шериф глянул с уважением на ружье за тощей спиной.
-Ружьишко хорошее, тебе и волки не страшны. Где взял?
Путник умоляюще посмотрел на него. Конечно, рассказывать подробности того ночного нападения, когда только милостью Божьей они отбились от разбойников и смогли, забрав у убитых только винтовки, запутать следы, он не собирался. Да шериф и не настаивал.
-Так мой тебе совет - волки волками, а вот если вдруг индейцы - детей и жену лучше сам убей. Поверь, знаю, о чем говорю.
Помолчали, путник вглядывался в карту, начинал что - то понимать.
-Шериф, а вот тут, кажется, земля тоже есть, тут и ложбина, вода должна быть…
-Шериф расхохотался.
-Тут у нас китайская комунна. Контролирует это все Косой Лю, это еще одна иголка у меня в заднице, она у меня уже как у дикобраза! Хитрая тварь все у него куплено, кто не куплен, запуган. И батраки из своих же на полях горбятятся - на лучшей земле!. Ну я на него управу найду, а пока поосторожнее. У него своя косорылая армия, когда свои не бунтуют, она на подножном корме, то есть грабит мелких сошек типа тебя. Советую пока сидеть тише воды, ниже травы - нет у тебя доходов и не было, штаны да женина драная юбка. Ну и унижаться перед ним тоже не надо, они силу уважают. Кстати, тут у нас еще и Рогатый Сэм пошаливает, его с метрополии вышибли, а кому нужно тут его ловить, в наших пустошах? Так что деньги в банк пока не сдавай - мой тебе совет! И никому не показывай! Путник вспомнил плакат на двери, оттуда смотрела совсем уж мерзкая рожа с огромным жировиком во лбу, и его передернуло.
-Ты не бойся, я тебе лучший участок даю, нас мало, нужно друг друга держаться. Я тебя и к Натану поближе, если что, сразу к нему бегите, и от леса получается в стороне, и ручеек.
-А посмотреть когда можно? Путник вглядывался в клочок карты, ставший его судьбой.
-Завтра Артур, ренджер, будет, с ним съездите. Он сюда придет, когда его с кабака вышибут за неуплату, куда ему еще идти? Заночуешь в фургоне, с рассветом подойдешь, и поедете. Он, скорее всего, на крыльце будет валяться, пнешь его, скажешь, что я приказал.
Путник все изучал темную карту, хотя лампа уже перекочевала на стол, а буквы и знаки тонули во мгле.
-А вот вода только весной, а летом, как поливать, и огорода не разобьешь…
-Уповай на Господа, как отец Джедидая говорит, Всевышний и дождя пошлет, и все земные блага.
Скрипнула дверь, вошел помощник.
-Сэр, лошадки у коновязи, а я домой.
Он напялил шляпу и собрался на выход.
-Когда дверь смажешь? Покажи мистеру Герту где его фургон и свободен. А я еще посижу.
Он поднял бумаги со стола помощника, поставил свою подпись и сунул их в руки нового фермера.
-Ну вот твои документы, поздравляю. Завтра не увидимся, наверное, но у нас еще вся жизнь впереди.
После душного помещения на ставшем вдруг прохладным ветру у Роберта Герта старшего, новоявленного хозяина участка номер 634, закружилась голова. Невыносимо кричали цикады. Захотелось сесть на ступеньку, просто ни о чем не думать. Помощник положил руку ему на плечо.
-Мистер, пойдемте, я покажу, где колодец. Лошадок Ноб напоил и сена им задал.
Действительно, Милли и Сара шуршали сеном. Роберт начал их распрягать, с жалостью гладил впалые бока.
-Теперь заживем, милые, люди здесь хорошие, завтра еще водички вам принесу, и овса прикуплю.
Он был уверен, что животные понимают его, потому что он понимал их страх и усталость. После обычных лошадиных хлопот он, наконец, залез в фургон, лег, но сон к нему не шел. Отодвинул полог, смотрел на крупные звезды. Зеленый ручей. Зеленый ручей, крутилось в голове.
Раздались знакомые шаги. Рядом неуклюже плюхнулся сын.
-Папа, все в порядке, там нас и покормили, и даже помыться заставили! Я и тебе тут принес. Малышке дали лекарство, жар проходит. У пастора хозяйство ведут девочки, Гунилла и Маша, а где мисс Джедидайя не знаю, хотел спросить, но постеснялся. Мама с младшими пока у них побудет, пастор сказал, без возражений. Когда поедем участок смотреть, завтра? Ты есть не будешь?
Он еще долго болтал, о том, что скоро станет грозой волков, и обязательно подружится с Машей , что он пил вкусное молоко, (надо бы купить корову), что негр Набуходоносор, который служит в участке, муж пасторской кухарки, и множестве других пустяков. Наконец, отца семейства окончательно сморила усталость.
-Давай спать, сынок. Завтра трудный день, а встаем на рассвете.
-Я спать не буду, а вдруг чего.
Но отец уже его не слышал. Завтра начнется новая жизнь. Какой она будет, знал только Всевышний
проза, дикий запад, стеб,