Любавичи. Места радости и скорби
Грустить - Бога гневить
Продолжаю рассказ о местечке Любавичи Руднянского района Смоленской области - крупнейшем хасидском религиозном центре в прошлом и месте паломничества последователей Хабад Любавич в настоящем. В первой части я рассказал о самом местечке, где в настоящее время не осталось ни одного еврея, Дворе Любавических ребе и мемориальном комплексе на месте уничтожения евреев Любавичей в 1941 году.
От мемориала на месте братской могилы мы проехали к еще одной хасидской достопримечательности Любавичей - дому Шнеерсона, расположенному рядом с еврейским кладбищем.
Менахем-Мендл Шнеерсон - Седьмой и последний из Любавических ребе умер глубоким стариком в Нью-Йорке в 1994 году так и не побывав в Любавичах. К тому времени его последователи выкупили и отремонтировали для него в Любавичах дом. Ожидали, что он переедет туда, откуда пошла его вера и где похоронены его предшественники. Но он не приехал. Продавать дом не стали. Он и сейчас называется «Дом Шнеерсона», в нем всегда натоплено и чисто - наш проводник Анатолий поддерживает тепло и порядок в ожидании хасидов, приезжающих в Любавичи помолиться и почтить память основателей Хабада.
Мы не заходим в дом, а по узкой дорожке через огород и пашню направляемся к старому еврейскому кладбищу. Последняя любавическая еврейка Галина Моисеевна Липкина умерла в 2003 году. Она не из местных. Приехала сюда после окончания педагогического института. Была одиноким человеком. Никогда не шла на контакты с евреями, которые изредка приезжали в Любавичи и в прежние времена. Похоронили Галину Моисеевну на сельском кладбище соседи.
По небольшому деревянному мостику пересекаем небольшую речушку, отделяющую село от кладбища. Местные жители называют эту речку - Худица. В ней не купаются, из нее не берут воду для питья.
Хасиды, приезжающие сюда, да и просто евреи, жившие в Любавичах, называли ее Речкой надгробного камня. По легенде она берет свое начало от одного из самых старых памятников на кладбище. Из поколения в поколение передавался наказ, что нельзя пользоваться водой из этой речки для питья или бытовых нужд и запрещено купаться в ней.
Кладбище занимает площадь около двух гектаров, почти полностью заросло кустарником и мелкими деревьями и в настоящий момент труднопроходимо. Первое письменное упоминание о любавических евреях относится к XVII веку. Судя по всему кладбище сущестовало уже тогда. Всего на кладбище насчитывается свыше 500 мацейв - еврейских каменных надгробий. От растительности расчищена только небольшая часть рядом с могилами цадиков. Рельеф на открытой площадке позволяет предположить, что в послевоенный период эта часть кладбища распахивалась.
На кладбище захоронены Третий Любавичский ребе Менахем Мендл (Цемех Цедек) и его сын - Четвертый Любавичский Ребе Шмуэль (Махараш). Их могилы являются местом паломничества хасидов всего мира. Над захоронениями в начале 90-х прошлого века приверженцы ХАБАДа возвели Огэль из красного кирпича - своеобразный мавзолей и молитвенный дом одновременно.
Табличка на входе сообщает, что здесь захоронены ребе вместе со своими женами ребецнами и просит уважать святость места. А под табличкой карандашем выведен телефон нашего проводника Анатолия. Вдруг кто придет, а двери закрыты.
Заходим вовнутрь и осматриваем могилы любавических ребе.
Цемах-Цедек (ивр. הצמח צדק), наст. имя - Менахем Мендль Шнеерсон родился 9 (20) сентября 1789, умер 17 (29) марта 1866 - третий любавичский ребе из хасидской династии Шнеерсонов. Внук Первого ребе Шнеура Залмана (Алтер Ребе) по линии матери. При рождении получил имя Менахем Мендл. С трех лет после смерти матери жил в доме своего деда и под его руководством изучал Тору и Талмуд. В 14 лет женился на своей кузине Хае-Мушке. В 18 лет написал богословский трактат Таамей а-мицвот (Смысл заповедей). В 1827 году возглавил Хабад.
Последний лидер объединёного хасидизма, автор книги «Цемах Цедек» (в переводе с иврита «Поросль благочестия») - комментариев к недельным главам Торы и Талмуду. Вероятно, сам он полностью соответствовал этому названию, и оно стало его вторым именем Ему принадлежит окончательная редакция Тании и других книг ребе Шнеура Залмана.
Раби Менахем Мендл обращался со следующим призывом к каждому еврею: «Даже если твоя жизнь в целом далека от идеалов Торы, начни соблюдать хотя бы какую-нибудь заповедь, так как исполнение любой заповеди имеет непреходящую ценность, которая не зависит от соблюдения всех остальных заповедей.»
Ребе Менахем Мендл старался наладить дружественные отношения со всеми еврейскими лидерами его эпохи. Прикладывал большие усилия для примирения с митнагдим, а также препятствовал набору еврейской молодежи в российскую армию. Рассматривался как лидер российского хасидизма и имел в 1843 году консультации с министром просвещения Уваровым, впрочем эти консультации зашли в тупик и Цемах-Цедек был на некоторое время арестован. За свою жизнь был арестован 22(!) раза.
Рядом с ним упокоился его сын - Четвертый Любавичский Ребе Шмуэль (Махараш) (1834-1882). Он прославился борьбой с антисемитизмом и погромами, которые тогда набирали силу по всей России. В 1869 году основал в Санкт-Петербурге постоянную комиссию глав еврейских общин, которая отстаивала права евреев.
По традиции паломники оставляют на могилах записки. В основном здесь записаны просьбы, мольбы о помощи. Люди просят о здоровье для себя, для детей и внуков. Записок очень много. Считается, что так же, как и при жизни, цадики, так и их захоронения, обладают чудодейственной силой. Паломники молятся у могил и просят помочь. Когда записок становится очень много их сжигают
Еще одна традиция - оставлять на могилах камешки. Оставили камешки и мы. Положили, постояли, каждый подумал о своем
Могилы ребецн - жен цадиков. Почему одна такая маленькая я не понял
На книжной полке лежат издания трудов цадиков. При желании и знаии иврита их можно почитать
Выходим из Огэля и направляемся по торопинке в дальний угол кладбища, по пути осматривая мацейвы
Говорят, самое старое захоронение на кладбище относится к 1805 году. Тогда в Любавичах еще не было Двора цадика.
На многих мацейвах буквы выпуклые, это встречается очень редко и является признаком ранних надгробий. Обычно каменотесы, изготавливавшие памятники, выбивали буквы. А здесь буквы оставляли, а убирался вокруг них слой камня. Причем подобная техника применялась и в последующие годы, и видна на мацейвах середины и второй половины XIX века. А вот традиционного орнамента здесь почти не встречается. Навыки каменотесов передавались из поколения в поколение, или, чаще всего, по наследству. Дети перенимали профессию отцов.
В этом месте еще надавно стоял второй огэль над захоронениями жен любавичских цадиков - рэбецн. Недавно его демонтировали - проводятся работы по обустройству захоронений.
Здесь покоятся три жены любавичских цадиков. Стэрна - ее мужем был ШнеурЗалман, Шейна - жена Второго Любавичского Ребе, который и привез Двор в это местечко, - Дов Бера и Хая Мушка - жена Цемех Цедека. Тут я опять не понял, кто тогда похоронен в первом огеле рядом с могилой Цемех Цадика. По причине незнания иврита уточнить этот вопрос по надписям не получилось
Мацейвы на могилах ребецн. Сюда по традиции так же приносят камешки
Остатки огэля и еще несколько захоронений неподалеку
Возвращаемся к огэлю с захоронениями цадиков и идем обратно к Дому Шнеерсона. По пути спрашиваю у Анатолия про загаточные ямы рядом с тропой, похожие на археологические шурфы. Как я понял, по хасидской традиции наступать на места захоронений нельзя. Так как кладбище в этой части было распахано, то визуально могилы на поверхности не фиксировались. Дабы не нарушать традиции вдоль тропы провели шурфовку с целью выявить захоронения и потом обозначить их на поверхности
Заходим в несостоявшийся Дом Шнеерсона. Когда приезжают паломники анатолий топит типично русскую печку, а постоянная плюсовая температура поддреживается автоматически обогревателями
Интерьер комнаты
На стенах висят портреты Любавических ребе и картины со сценками из жизни хасидов
Опять книжные полки и портреты любавических ребе. В центре Седьмой любавический ребе - Менахем Мендл Шнеерсон. По правую руку от него Первый любавический ребе Шнеур Залман (Алтер Ребе), крайний справа Третий любавический ребе Менахем Мендл (Цемах Цедек), крайний слева Пятый любавический ребе Шолом-Дов-Бер (Рашаб) Шнеерсон, второй слева Шестой любавический ребе Иосиф Ицхак Шнеерсон
Репродукция картины Залмана Клеймана "Хасиды едут к своему ребе". Именно ее вариация с летящей над Любавичами повозкой размещена на въезде в местечко
Сцены из жизни евреев Любавичей нарисованные в стиле русского лубка. Кто авторы этих картин я не знаю
В числе специфических праздников Хабада выделяется 19 кислева - праздник освобождения Алтер Ребе из Петропавловской крепости (27 ноября 1798 года). Многие источники называют этот праздник «новым годом хасидизма», или «Рош-Ашана хасидизма». На этой картине изображен Алтер Ребе в процессе освобождения из Петропавловской крепости и переправы через Неву
В гостях у ребе
Хасидские застолья фарбренген - являются характерной чертой хасидского быта, во время них хасиды собираются, рассказывают хасидские истории, выпивают, поют песни-нигуны и произносят тосты за жизнь (Ле Хаим!). С одной стороны это символизирует почтение ребе, а с другой выражает хасидскую радость (грустить - Бога гневить). Самой известной хасидской песней является Хава нагила (Давайте веселиться!).
В XIX хасидские праздники зачастую отличались неумеренным приемом алкоголя и безудержным весельем. При Седьмом ребе злоупотребление алкоголем не приветствуется. т.к мешает распространению еврейства и отдаляет от Бога. Достаточно и минимума, чтобы почувствовать радость праздника.
Тем не менее в картинах отражены сценки необузданного веселья и пьяных чудачеств. Практически каждому сюжету соответствует какая-то поучительная история
Возможно это иллюстрация следующей притчи. Реб Шмуэль Мункес проходил как-то мимо дома Алтер Ребе, возле которого столпились хасиды. Вдруг он запрыгнул на ворота и повис вниз головой. Удивленные хасиды собрались вокруг него, пытаясь понять причину такого странного поведения.
Повисев немного, реб Шмуэль ловко соскочил вниз и объяснил: «Все знают, что каждый ремесленник вешает у себя на доме вывеску: портной - ножницы, сапожник - башмак, пекарь - крендель. А какая должны быть вывеска на доме Ребе? - Хасид! Ведь Ребе производит хасидов...»
Интересный документ о переименовании улицы села на которой находится дом Шнеерсона в улицу Хабадскую. Как она называлась ранее документ умалчивает
Поблагодарив Анатолия за потраченное на нас время мы отправляемся в Минск. Во время небольших остановок обсуждаем увиденное и наслаждаемся весной.
Начало репортажа о Любавичах http://starcom68.livejournal.com/1982848.html