Сопка в Мошенском
В селе Мошенском что в Новгородской области достопримечательностей немного. Но зато одна из них может похвастаться тысячелетним возрастом. На пересечении улиц Калинина и Митта у здания старой больницы стоит древнерусская сопка. Надо сказать, что она в неплохом состоянии - сохранила почти изначальную высоту, хотя склон, обращённый к дороге,
( Read more... )
Природная человеческая леность, не позволяющая делать лишнюю работу, подсказывала хоронить вначале в имеющихся готовых ямах и рвах. А потому останками погибших людей и лошадей (соответственно 40 и 36 тысяч трупов в пределах Бородинского поля) заполняли ближайшие овинные ямы, погреба и колодцы сгоревших деревень и усадеб, а также кюветы благоустроенных грунтовых дорог, водомоины, рвы артиллерийских и пехотных укреплений, «волчьи ямы». Так, через полтораста лет местные жители рассказывали, что после Бородинского сражения в деревне Шевардино все овинные ямы были наполнены трупами. Ямы тогда же засыпали, а теперь часто при постройках находят массу костей» [3].
Проведенными в 1960-1980-х гг. на Бородинском поле археологическими исследованиями были установлены технологические особенности погребальных работ. Они подробно описаны Н.И. Ивановым: «Только по заполнении ближайших готовых ям или при их отсутствии вблизи большого скопления трупов, а также в лесах, приступали к трудоемкой работе - отрыванию специальных котлованов разной формы, глубины и размеров для захоронения останков - без различия своих от неприятелей и людей от лошадей. Обращает на себя внимание рачительный, крестьянский подход: места для таких братских могил выбирались разумно, по-хозяйски, чтоб не портить пашню, луга, хороший лес, дороги, не развивать овраги. Поэтому могилы закладывали по границам этих угодий, т.е. на опушках леса или его внутренних полян, при переходах луга в болото, по окраинам огородов, пашен и т.п.» [4].
В археологии известны два способа погребений: трупоположение и трупосожжение. Раскопки на Бородинском поле позволили установить, что здесь были использованы оба этих метода. В подтверждение этого академик приводит следующий факт. Когда летом 1966 г. силами военнослужащих из ближайшей воинской части были произведены закладки шурфов на одном из предполагаемых воинских захоронений 1812 г., «было заложено два шурфа: один в центре, другой близ западного угла могилы. В центральном шурфе углубились на 0,7 метра во влажную глубину, и вдруг солдат обеспокоено выскочил из-за неприятного запаха, внезапно появившегося в шурфе. Вскоре запах улетучился, раскопки были продолжены, и появился 10-тисантиметровый слой золы, древесного угля, крошево обгорелых костей и кристалликов медного купороса. Глубже пошел слой глины толщиной около 15 см, а затем опять горелый слой, аналогичный верхнему слою. Вновь - кратковременный неприятный запах, вновь выпрыгивание из шурфа солдата, производящего эту работу. Так было пройдено четыре горелых слоя, разделенных глиняной засыпкой. Возможно, в этой могиле подобные слои шли глубже. Место это было болотистое, и грунтовая вода залила шурф, что прекратило дальнейшее продвижение шурфа в глубину... Главное было достигнуто. Сплошного раскопа не требовалось делать, чтоб не тревожить напрасно останки погребенных здесь в 1812 году, вероятно в ноябре, когда еще можно было выкопать котлован, производить в нем на дровах сожжение останков (тел), присыпать кострище землей, вновь накладывать дрова, натаскивать на них останки людей и лошадей, все это опять прожигать и повторять это в одном этом месте не менее четырех раз... Трапециевидная форма могилы в плане указывала на наличие с длинной южной стороны аппарели, или пандуса, т.е. наклонной плоскости, позволяющей затаскивать [дрова] на дно котлована и размещать сверху останки, принесенные из ближайшего окружения могилы. Затем производилось сожжение дров с останками, сбрасывание грунта после сожжения, что могло производиться только после остывания углей» [5].
Reply
Leave a comment