Нечаянный гей и Бентли в рыбе.
Москва начала девяностых. Книги уже можно купить в свободной продаже. Я читаю "Москва и Москвичи" Гиляровского. Оказывается город в котором я родился и вырос не всегда был оплотом развитого социализма, где рыбу продавали в одном магазине, а колбасу в другом.
Вернее давали. Прибегал кто-нибудь на работу в той красной Москве и говорил - в соседней Колбасе дают сервелат. А еще вместо давать использовали слово выбрасывать. Появилось оно в обиходе когда построили первые универсамы. Брали корзинки на входе и шли по этим казавшимся тогда огромным продуктовым. И ждали у коридора с расфасовочной. Там в тележки бросали какой-нибудь хороший сыр. И вывозили в зал. Покупатели набрасывались.
А при Гиляровском на Красной, до красных можно было купить что угодно из еды.Я читал его книгу и дивился тому какая еда была при гнилом самодержавии.
В Москве в это время пустые витрины не успевшего окончательно победить коммунизма стали оживать. Были, были еще Березки для счастливцев с валютой. Но стали появляются и магазины со всякой диковиной. Так на тишинской площади буквально за пару недель на месте магазина Рыба возник автосалон. Поговаривали что его известный советский хоккеист открыл. Явно не за рубли.
Фирма куда меня пригласили работать с ВГТРК только переехала на соседнюю улицу. И Сони офис был тоже рядом. Мы ходили туда пешком. Машины у меня тогда еще не было.
Переехали мы потому что дела шли не плохо и вместо шести человек как совсем не так давно на Кутузовском нас было гораздо больше.
Мой английский все также хромал. Но переводчица Елена была в цейтноте. А мне надо было делать план продаж. Чтобы заработать на первую машину. Ну, и написал я тогда свой первый факс без ее проверки. И факсанул его во Францию. Мы продавали оборудование одной фирмы из Гренобля.
Спустя неделю Елена увидела это факс. Отправил? Спросила меня. Да, говорю гордо.
Все хорошо говорит она, но две ошибочки. Во-первых, не называют человека в письме гаем.
Сэром можно, а гаем нет. А во-вторых, сказала переводчица, ты Гай не так написал. Я - как?
Она - ты назвал его в факсе Gay, а это немножко другое чем Guy.
Француз не обиделся и ответным факсом спросил что привезти из Франции. Мне тогда хотелось только машину Жигули четверка. Он не мог ее привести. И посовещавшись с сотрудниками и сотрудницами я его попросил привезти французского шампанского и закуски к нему.
...
Гильема привезли из Шереметьева уже под вечер. Он оказался очень скромным человеком.
Открыли шампанское, а оно без пузырьков. Он удивился больше нас тогда. Мы то что, за годы под руководством партии мы даже привыкли что нет колбасы, а когда она есть в ней нет мяса.
А уж пузырики-то...в первом французском шампанском. Ну, нет. Зато есть настоящий француз с которым я могу впервые общаться тет-а-тет на ... английском.
Пошли мы тогда из офиса пешком до метро. Идем мимо бывшей Рыбы, где теперь один из первых автосалонов заграничных машин в Москве.
И тут он, Гильем, останавливается и смотрит в витрину. Знаешь, говорит, это первый Бентли который я увидел в натуре, сказал мне француз.
Вернее давали. Прибегал кто-нибудь на работу в той красной Москве и говорил - в соседней Колбасе дают сервелат. А еще вместо давать использовали слово выбрасывать. Появилось оно в обиходе когда построили первые универсамы. Брали корзинки на входе и шли по этим казавшимся тогда огромным продуктовым. И ждали у коридора с расфасовочной. Там в тележки бросали какой-нибудь хороший сыр. И вывозили в зал. Покупатели набрасывались.
А при Гиляровском на Красной, до красных можно было купить что угодно из еды.Я читал его книгу и дивился тому какая еда была при гнилом самодержавии.
В Москве в это время пустые витрины не успевшего окончательно победить коммунизма стали оживать. Были, были еще Березки для счастливцев с валютой. Но стали появляются и магазины со всякой диковиной. Так на тишинской площади буквально за пару недель на месте магазина Рыба возник автосалон. Поговаривали что его известный советский хоккеист открыл. Явно не за рубли.
Фирма куда меня пригласили работать с ВГТРК только переехала на соседнюю улицу. И Сони офис был тоже рядом. Мы ходили туда пешком. Машины у меня тогда еще не было.
Переехали мы потому что дела шли не плохо и вместо шести человек как совсем не так давно на Кутузовском нас было гораздо больше.
Мой английский все также хромал. Но переводчица Елена была в цейтноте. А мне надо было делать план продаж. Чтобы заработать на первую машину. Ну, и написал я тогда свой первый факс без ее проверки. И факсанул его во Францию. Мы продавали оборудование одной фирмы из Гренобля.
Спустя неделю Елена увидела это факс. Отправил? Спросила меня. Да, говорю гордо.
Все хорошо говорит она, но две ошибочки. Во-первых, не называют человека в письме гаем.
Сэром можно, а гаем нет. А во-вторых, сказала переводчица, ты Гай не так написал. Я - как?
Она - ты назвал его в факсе Gay, а это немножко другое чем Guy.
Француз не обиделся и ответным факсом спросил что привезти из Франции. Мне тогда хотелось только машину Жигули четверка. Он не мог ее привести. И посовещавшись с сотрудниками и сотрудницами я его попросил привезти французского шампанского и закуски к нему.
...
Гильема привезли из Шереметьева уже под вечер. Он оказался очень скромным человеком.
Открыли шампанское, а оно без пузырьков. Он удивился больше нас тогда. Мы то что, за годы под руководством партии мы даже привыкли что нет колбасы, а когда она есть в ней нет мяса.
А уж пузырики-то...в первом французском шампанском. Ну, нет. Зато есть настоящий француз с которым я могу впервые общаться тет-а-тет на ... английском.
Пошли мы тогда из офиса пешком до метро. Идем мимо бывшей Рыбы, где теперь один из первых автосалонов заграничных машин в Москве.
И тут он, Гильем, останавливается и смотрит в витрину. Знаешь, говорит, это первый Бентли который я увидел в натуре, сказал мне француз.