Опукский заповедник. Конспект впечатлений
Прежде всего - такого обилия жизни я не видал за всю жизнь! Некто по ошибке назвал "пустынной" эту самую заселённую точку Крыма. Голова кругом, и невозможно даже сосчитать, сколько насекомых, птиц, грызунов одновременно наперебой кричат, хрустят, поют, звенят, цокают... На иных тропках от каждого шага врассыпную бросаются кузнечики, будто саранча! На ином шагу обомлеешь и обездвижишься, упиваясь загадочным стерео природы: лишь поверни голову под точным углом, и от мягко-серебристого звона вскипает кровь; осторожно приближаясь, расслышишь отдельных кузнечиков, но симфония их - и монотонна, и неувядаема, словно бой прибоя иль треск костра.
Второе! Кажется, здесь дружит всё, что смогла собрать природа: море и озёра через узенький перешеек; все травы, цветы, деревья мирно и вместе; исполинские скалы, расколотые в валуны, гальку или пыль; почва - от чернозёма до рыжей глины; пещеры вместе с карьерами; военные воронки именно украшают плато; даже пустельга со скворцами, кажется, в мире и согласии! И даже людишки на краю обрыва не пачкают - оживляют пейзаж, заражают своим естественно-переполняющим восторгом через взмахи рук, несерьёзную беготню и даже прыжки, не говоря о шапках вослед птицам... Рушатся все противостояния! Едва подъезжая к заповеднику, мы уже готовимся, внимая содружеству моря, солёного озера и асфальта, скреплённому, будто стопкой, неизменным розовым кустом:
И третье: почему неизменно-розовым?
Это царство и вправду ближе к розовой сказке.
Дикая роза, розовое озеро... в щебете розовых скворцов...
А уж скворцы! После пустыни верхнего плато - оазис для души: осколок скалы с дом, отбитый, но не рухнувший, а стоящий, отшатнувшись, уверенно и дерзко; подходишь в упор к разрыву, мечтая о конском прыжке, и тут как взринется ревущая стая розовых скворцов! С гамом, розовыми брюшками к нам, значит, виражом от нас - и над самой землёй - по запасным домикам! Очнёшься схватить аппарат через полминуты, когда взмахнёт прощально последний...
Ничего, есть в ЖЖ крымовед более проворный: > вот это иллюстрации! <
А у меня, что успелось, пока не сели батарейки, по порядку:
1) Розеро на подъезде.
Даже облака были розовые!
Подглядим в замочную скважину?
Прощай, бело-серо-сине-розовое, солёно-грязевое, целебно-губительное!
2. Мегаполис Борисовка.
Вот такой ориентир для подъезда к Опуку... Вряд ли в этом городище гастролирует Казиник или хотя бы Вартанян, но карту Борисовки купить всё же стоило, тем паче что капстроений здесь целых четыре, и из во-о-он той деревушки, что у подножия горы и вряд ли имеет название, сюда приезжают как в столицу. Но нет предела совершенству, есть столица и у борисчан. Это Марьевка, где дома почти все, как на подбор, каменные!
3. Сам Заповедник.
Оглянувшись с верхнего плато...
Что может быть прекраснее, чем пыль путешествий? Наверное, только туман...
Каскад цвета, перечёркнутый каскадом холмов -
4. Озеро против моря.
Розовый мир Заповедника отделён от привычной синевы узкой, но уверенной полосой.
Никто не победит и никто не проиграет!
Идём дальше; обрыв заворачивается...
5. Разлом Розовых Скворцов
Вот! Это отсюда я мало не улетел за воздушными жителями! Еле удержал равновесие, ошарашенный их испугом. Но, как видите, устоял!
6. Скалы-корабли
Скалы-то есть, но уж точно не корабли, правда?
А мы приблизим:
И ещё приблизим:
Эх, и ещё бы приблизить! Да не тот аппарат или не тот фотограф, чтобы догадаться.
Но мы >попробуем< !
7. Среднее плато
До пещеры мы так и не добрались, да и нужна ли чернь пещер после такого рая?
Обернёмся -
Ещё обернёмся - а вот и долгожданный Разлом Розовых Скворцов, только снизу!
Один местный житель всё же затерялся:
Но приближается настоящий разлом.
Разлом судьбы, поросший не только травою, но и розами.
И всё-таки - разлом...
Да, с этими-то мыслями самое время в -
8. Подземелье
Не я виноват, что как раз в царстве Аида сели батарейки. Хронология требует завершить фотоотчёт в контроктаве:
Уж контраст так контраст! Пол подземелья (не полподземелья, а его пол) каждый год всё ближе к небу, как тесто, ибо представляет собой прессованный, не к столу сказать что. И как ни пригибайся, это же незамедлительно оказывается на голове, так что заходить дальше солнечного света ох как не советую. Но душа - ликует! Есть, оказывается, в наших садюжьих краях вот такое озарительное, где не понять, какого рельефа потолок, из-за полотна летучих мышей. И себя, как тоже ведь человека, чувствуешь менее виноватым, что ли...
* * *А потом был пляж, и морской, и озёрный, и снова морской; потом была грязь, чистая-пречистая, как сметана в негативе, и на которой нельзя останавливаться дольше трёх секунд, нужно постоянно топтаться, чтобы не остановиться навсегда; и потом была полынь, много-премного, в которой купаешься, что в райском гейзере, упиваясь её эфиром, что ключевой влагою; конечно же, поломка автомобиля (проклятая ступица) и романтический ремонт в запретной военной зоне за колючей проволокой, и наконец, долгий и счастливый путь на хромой машинке, долгий-предолгий, счастливый-пресчастливый! Никогда так широко не дышалось в салоне, набитом ватой выхлопа; никогда так вольно не летелось на пробитом амортизаторе; никогда так остро не ощущалось вселенское, божественное счастье жизни на Земле. Жестокой и милой жизни на нашей истерзанной, искалеченной, добиваемой, но ещё живой Планете, нежно и безропотно одаривающей нас материнской добротою.
Заключительный аккорд, наверное, малый уменьшённый, с острейшей альтерацией. Осталось броситься на колени, обнять землю, как Раскольников лошадку, и прошептать словами романиста:
>Я не дам тебе погибнуть!"<
>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>