Дорога длиною в три года
Очень захотелось поделиться статьей из журнала "Семья и школа" за ноябрь 1988 г (точнее это продолжение статьи, начатой в октябрьском выпуске журнала). Статья очень тронула своей искренностью и прямотой.
ПОНЯТЬ ДРУГ ДРУГА
Окружающая среда в нашу жизнь врывается иногда чуть ли не с разбойничьим посвистом.
Только начался урок, как распахивается дверь и разгневанная директриса втаскивает за руку перепуганного Сережу.
-Это ваш?!
-Да, мой. А что случилось?
- Безобразие! Иду, а он летит по коридору. Еле поймала! Он еще и вырывается! Я еще спрашиваю: «Да ты знаешь, кто я такая?!» А он мне знаете что ответил? «Тетенька»!
И по сей день считаю, что проявила чудеса выдержки, не расхохотавшись тогда: картина была комичная.
- Я - директор! - продолжала она в пылу административного гнева.- Почему ваши дети до сих пор не знают, что я директор школы?! За два месяца не смогли воспитать детей! Работать не умеете!
Но как бы ни давили на меня, не способна я уверовать ни в скоростное выращивание яблок, ни в скоростное воспитание детей.
Стремительно излив на меня свой начальственный гнев, директриса неожиданно обратилась к ребятам:
-Ты как стоишь?! Я тебя спрашиваю! Встань прямо! Опусти руки! С тобой директор говорит, а ты в носу ковыряешь!!!
Замерли мои перепуганные малышата; я и сама никак не могу выйти из шока: дикость творится на моих глазах. Что же делать? Ситуация на первый взгляд совсем проста, проще не бывает: человек, за пять минут продемонстрировавший такое количество антипедагогических вывертов, не имеет права - ни морального, ни по закону - быть директором. Но это ясно мне. А ей? Она несокрушимо уверена: именно так и должен вести себя руководитель, поднявший воспитательную работу школы на головокружительную высоту.
Разрядившись, директриса выплыла из класса, чрезвычайно довольная собой. Мы молчали, каждый по-своему переваривая событие. В тишине у Сережи, как обычно, мысль сразу же сорвалась с кончика языка:
-Какая тетка злющая!
Вот и всё. И чихать ему на ее высокую должность. Он оценивает то, что видит. Остальные промолчали. Но след в душах остался глубокий. Не случайно через два года в одной ребячьей творческой работе я прочитаю: «У директора должна быть добрая душа и справедливое слово».
Но в тот момент как я должна была поступить? Сказать всё, что думаю об отношении к ребенку, и попросить директора выйти из класса? А как же авторитет? Может быть, тактично урезонить? Но дальнейший опыт показал: чванству и самомнению все резоны - что слону дробина. Так что же, пойти против детей, защищая зло, которое может принимать любое обличье, даже обличье чиновника, обязанного по долгу службы сеять добро, поступать по совести?
Нет, не стану я калечить их сознание, называя плохое хорошим, черное - белым, голого короля - нарядно одетым. Постараюсь научить бороться со злом, не взирая на чины и ранги. Бороться, а не приспосабливаться.
Но все это в будущем. А пока мои дети умеют отстаивать себя только самым примитивным образом - в драке.
В детских отношениях - полное взаимонепонимание. Вася хочет поиграть с Олей. Оля этого не замечает. Тогда Вася изо всех сил дергает Олю за косу, чтобы привлечь внимание девочки. Та, не раздумывая, дает сдачи. Вася оскорблен в своих лучших чувствах! В ход идут тычки, пинки, царапанье, кусание,- словом, все средства общения, которыми владеют стороны. Визг, вопли. Подбегаю, разнимаю. Сразу выясняется: виноватых не стоит искать, здесь все правы. Вася просто хотел поиграть с Олей, а она его почему-то побила. А Оля, наоборот, шла себе спокойно, никого не трогала, как вдруг налетел «этот Васька». Все понятно: люди хотят общаться, но не умеют.
Как-то меня пытались убедить, что агрессивность у детей - свойство возрастное, заложенное природой: вырастут - и всё пройдет. Какая чушь! Разве мало взрослых общается на том же уровне! А с другой стороны, если малышей учить, то они довольно быстро и охотно осваивают технику общения. Доступно, с примерами рассказываю, как это делается. Вроде поняли... Но не получается. Почему? Смущенно улыбаются:
-Стесняемся...
Вот те раз! Только что без всякого стеснения колошматили друг друга!
Часто очень трудно разобраться, кто прав, кто виноват. А для папы или мамы виноват, как правило, не собственный ребенок, а его сосед по парте. Ну что ж пусть увидят сами.
Приглашаю родителей на представление, которое мы подготовили всем классом, хочу, чтобы из зала понаблюдали за свободным общением детей, оставшихся без присмотра учителя. Я исчезаю на десять минут - у меня вдруг появилось «срочное дело».
И тут открывается, что дисциплина пока не стала внутренней потребностью каждого ребенка. Учительница ушла, значит, можно делать то, что обычно не рекомендуется: прыгать, кричать, драться Мама Сережи убеждается: оказывается, ее сын совсем не паинька, а самый настоящий забияка. Полная для нее неожиданность! И совсем не Оля надоедает Алеше на уроках, скорее всего наоборот. И Алешин папа уже представляет, как он станет объяснять сыну правила поведения. Многие потом говорили стыдно было за своих чад.
Но то, что происходило, явление нормальное: дети просто не умеют общаться. Этому предстоит учиться. И наладить общение помогли нам... перчаточные куклы. Дети их любят, пожалуй, даже больше, чем обычные игрушки. Хитрая это вещь - перчаточная кукла! Надеваешь на руку - и оживает, поднимает голову. Ей непременно надо с кем-то поговорить, поиграть или поссориться словом, кукла общается так, как пред ставляет себе общение ребенок, надевший ее на руку.
...Встретились котенок и заяц (сразу же после того, как подрались Вася с Олей), Разговорились, все мирно, спокойно. Но вот котенку не понравились зайкины уши - слишком длинные. Не воспитанный котенок полагает, что это прекрасный повод подразнить зайчонка Тот обиделся всерьез и не намерен оставаться в долгу: его учили всегда давать сдачи...
Я вмешиваюсь, даю пару советов. Сна чала меня и слушать не хотят. «А че он первый...» Но мир в конце концов восстановлен.
И так каждый день. Звонок с урока и к шкафу очередь за куклами. Играть развивать воображение и фантазию
игре-импровизации. Учиться общению. Постепенно в этих играх все чаще звучат слова «спасибо», «пожалуйста», «извините»... Вроде бы у кукол учатся дети. Добрые слова становятся привычными.
Кстати, о зайкиных ушах. Они не похожи на котенкины. «Раз он не такой, как я, значит, он хуже меня»,- делает легкомысленный вывод котенок, которого надел на руку Вася. Вывод с далеко идущими последствиями. Ведь для многих детей пребывание в стенах школы становится невыносимым именно по этой причине: их дразнят, обзывают, травят одноклассники. Каких только кличек не дают!
Моя же задача - помочь детям увидеть неповторимость каждого человека, научить радоваться разнообразию характеров, радоваться непохожести людей друг на друга. Это должно стать своевременной прививкой против дикости, против стремления к уравниловке и серости, гарантией гармоничного развития двух чувств: собственного достоинства и уважения достоинства других (я - единственный и неповторимый, но и любой человек неповторим).
Слышала я и возражения: «Они же еще маленькие! Честь, достоинство, низость, благородство - рано говорить детям о таких материях!» А когда не рано? В пятом классе? В десятом?.. Они пока первоклассники, но вместе мы строим, наши отношения, сообща определяем моральные принципы (не умозрительно, их подсказывает жизнь), которым каждый охотно подчиняется.
Итак, на каждой перемене к шкафу выстраивается очередь за куклами - играть, общаться. Я открываю шкаф. Вдруг вперед продирается Сережа. Его не пускают, требуют, чтобы он встал в очередь.
-Сережа, ребята правы, за куклой встань в очередь.
-Нет... Я это... книжки... туда,- и показывает на стол.
Это означает: «Я хочу вам помочь перенести на стол книги и тетради».
Долго ждала я этого момента. Ждала, когда кто-нибудь из ребят по своей инициативе подойдет помочь. Наконец-то1 Первой ласточкой нового уровня отношений, уровня понимания не только своих хотений, но и нужд другого человека оказался Сережа. Ребенок, лишенный даже капли той заботы и любви, которой перекормлены некоторые мои «благополучные» дети. С какой же радостью я поблагодарила Сережу за внимание, похвалила его. Вокруг было много распахнутых настежь ушей и глаз, но я их не замечала. Обращалась только к нему одному. Расставила акценты и отвернулась - пусть усваивают.
Книги и тетради он торжественно и гордо переносил на стол, никому не доверяя столь ответственного дела, не обращая внимания на мольбы и просьбы поделиться таким счастьем - нести тетради. Вчера, позавчера и много дней до этого я переносила все сама, и никто не замечал, тем более не почитал за счастье помочь. Сегодня положение в корне
изменилось - благодаря Сереже. Он повернул общественное мнение, направил ценностные ориентации в нужное русло.
Есть такая пословица: «Моя свобода махать кулаками кончается там, где начинается нос моего соседа». Эти границы ребенок должен почувствовать всем своим существом, сделать соблюдение их своим внутренним законом. Именно здесь, мне думается, и берет начало настоящее правовое воспитание. А ежели подростка больше всего волнует вопрос, по какой статье уголовного кодекса сколько лет можно получить, тогда воспитывать уже поздно. Воспитанный человек не преступает границ не из страха наказания, а потому, что совесть не позволяет.
Начинаем мы с реальных, хорошо видимых границ: границ парты, стола. На учительском столе ничего нельзя не то что брать, даже трогать. Но и у каждого ребенка есть точно такая же неприкосновенная собственная территория: половина парты, где лежат учебные вещи, а на переменах и игрушки, свое место в классе. Никто без разрешения хозяина не имеет права что-то взять. Закон границ соблюдаем мы все, а я в первую очередь.
Объяснила всего один раз - это очень важно. Если, увидев, что не получается, стану одно и то же повторять бесконечно, дети будут делать все наоборот, а я приобрету печальную славу зануды. Но с первого раза вряд ли получится. Поэтому дальше показываю на деле, как надо, но без назидания, не в лоб. На парте у девочки крохотная вязаная шапочка для куклы. Она сама связала.
-Можно я посмотрю?
-Да, конечно!
Рассматриваю, восхищаюсь, кладу на место: «Спасибо». Ребята окружили: интересно. (А особенно интересно, как всегда, там, куда их не звали.) Но на ус мотают, как и что я сделала и сказала. Я же их и «не замечаю» вовсе. В этой небольшой интермедии у меня трудная роль: идти уверенно вперед, не интересуясь, пошли ли они за мной. И видеть все, что делается за спиной, точно реагировать на малейшее отклонение. У детей обязательно должна быть свобода выбора: хочу - следую эталону, не хочу - не следую. Но он такой привлекательный!
Отхожу. А дети уже наперебой просят тоже показать эту шапочку. Да вот же она, хватай, смотри! Раньше так бы и поступили и подрались бы при этом. Сейчас - даже не притрагиваются. Ждут разрешения.
Закон границ усвоили довольно быстро. Отношения теперь строятся на полном доверии. Может быть, именно поэтому у нас никогда ничего не пропадает: взять чужое невозможно. В школе же - эпидемия пропаж. Тащат всё, что плохо лежит. Что лежит хорошо, тоже тащат. Постоянно исчезают вещи на вешалке: шапки, куртки, пальто. Администрация «принимает меры». Учителей предупре
дили: «Тов. учителя! Не оставляйте в раздевалке ценные вещи». Учащиеся с первого по десятый класс одеваются только в сопровождении педагогов. Каждый день наблюдаю: маленькая хрупкая учительница ведет по коридору акселератов-десятиклассников... парами.
...Отправила в раздевалку вторую «звездочку», самую самостоятельную. Знаю, оденутся, помогая друг другу, и пойдут домой. Вдруг возвращается взволнованная Инна:
-Там опять та тетенька - она сердится и на вас кричит!
Иду. Директриса изливает на меня все свое негодование:
-Почему нарушаете приказ?! А если они пойдут по карманам лазать или куртку украдут, кто будет отвечать?!
На мой протест она вдруг вспоминает о педагогической этике. А малышата молча слушают предположения «учителя учителей» об их воровских наклонностях. О чем думают, не знаю...
В свете принятых мер - замки, объявления, приказы, запреты и нагоняи - как-то сама собой отпала надобность в воспитании. И когда красть в стенах школы стало трудно, ученики постарше начали грабить малышей прямо на крыльце.
Отношения с директором у меня вконец испортились. Ей хочется видеть детей, ходящих по струночке, сидящих тихо и смирно, главное, чтобы не мешали осуществлять педагогический процесс. Живые, непоседливые, почти ничего не знающие и не умеющие первоклассники ее раздражают.
С родителями настоящего контакта тоже пока нет. Внешне - всё в порядке, но в глубине души, чувствую, еще не сторонники, не помощники. На родительском собрании говорю: детей нужно приучать к труду, давать посильные задания. И чтобы были постоянные обязанности: вымыть посуду, постирать свои мелкие вещи, вытереть пыль, подмести пол. Никто не возражает, никому не хочется растить из детей бездельников и тунеядцев, напротив, все кивают, соглашаются. Но меняется ли что-нибудь в семьях? Увы. Папы и мамы хотят растить детей трудолюбивыми, но чтобы происходило это как бы само собой. В итоге то, что со скрипом налаживаем в классе, разлаживается дома. Свалить свою работу на другого всегда легче, чем сделать самому. В этом детям помогают и взрослые. Достаточно промолвить: «У меня не получается» (лучше даже не сказать, а жалобно проныть), и мама прибежит, все сделает. Такие вот волшебные слова.
И вот, наконец, на собрании одна из мам, выражая общее мнение, воскликнула:
-Ну да, они намоют, настирают! Пробовала я, так потом все пришлось переделывать. Уж лучше самой, так легче!
Стоп! Вот она, причина: «Так легче». Было время, когда ребенок сам тянулся к работе, лез помогать. Но он же маленький, не умеет! А учить долго и трудно. Отстранили... Теперь хоть за уши тяни - не хочет.
Что этому противопоставить? Как показать абсурдность подобной позиции?
И тогда говорю обрадованно:
-Дорогие родители! Вы меня убедили.
С завтрашнего дня будем заниматься в классе по вашей системе. Я решаю за ребят задачки, пишу решения на доске, им же останется перенести готовенькое в тетрадки. На уроках чтения стану читать, а дети - слушать или дремать. И диктанты буду писать я! Вы смеетесь? Не нравится такой учитель?
После этого разговора лед тронулся, мы нашли общий язык. Бороться с потребительскими настроениями в классе стало намного легче.
...Совсем редкими стали драки. Все более внимательны дети друг к другу. Рады и мамы: заботливыми становятся их сыновья и без напоминания. На 8 Марта подарок преподнесли, да не какой- нибудь - сделанный своими руками.
Трудный праздник 8 Марта... Должен он стать главным для ребенка. Не Новый год и не день рождения, когда дитя нежится в лучах доброты и ласки взрослых да получает подарки, а именно день в начале весны, когда дарит он. А сделать праздник - это работа! Надо освободить маму от забот, взять ответственность на себя. Надо своими руками приготовить подарок, вложив в него труд и душу, а не купить в магазине первую попавшуюся безделушку на деньги, заработанные мамой же!
Девочек в этот день решили не поздравлять. Во-первых, это не международный день девочек, а во-вторых, праздник надо заслужить. Сначала стать хорошей дочерью, сестрой, матерью, труженицей, а потом уже принимать поздравления.
Но вот с какими неожиданными затруднениями я столкнулась. Все мои ученики очень любят своих мам и бабушек, страстно хотят их порадовать. Они на всё готовы! Но, оказывается, любовь - это не словоизвержение, а тяжелая работа, на пути к цели столько препятствий! А где работа, там нас нет...
В школах накануне праздника суета: внимательные мальчики собираются поздравлять девочек. Порой так захлопочутся, стараясь блеснуть перед одноклассницами, что о мамах позабудут. А те не обижаются - привыкли. У них свои заботы: собирают деньги на подарок учительнице. Одни вносят рубль с раздражением (сколько можно: то ДОСААФ, то охрана природы, то спасение на водах!), другие - с облегчением (выразили признательность - и с плеч долой), третьи - от души. Учителя же решают свои проблемы: как и от подарка отказаться, и родителей не обидеть. Учителю нужна вещь бесценная - благодарность учеников, их добрая память.
Учим мы ребят в школе чему угодно: и задачку заковыристую они решат из учебника, не из жизни, и объяснят непосвященному, что там внутри у дождевого червя, и укажут, в чем ошибался Белинский и чего недопонимал Гоголь. Выражать благодарность лишь не учим. Полагаем, сама благодарность вот-вот
прорастет на поле, которое мы не засеяли. И наивно потом удивляемся и обижаемся, увидев вдруг вместо долгожданных незабудок дремучие заросли чертополоха...
...Но вот, преодолев свое «не могу» и «не хочу», ребята все-таки приготовили мамам подарки. Какой был радостный день! Улыбались мамы, счастливые и довольные сияли дети. Праздник!
Живем дальше. Не готовим себя к жизни, а именно живем. С оптимизмом смотрим в будущее. Тренируем чувства, развиваем их. Нет, не «чувство патриотизма», «чувство интернационализма», «чувство коллективизма», а также «чувство глубокого уважения к людям труда». Честное слово, понятия не имею, как можно в детях безо всякого фундамента «строить» подобные высокие чувства. Умираю от зависти к составителям методических пособий, которые с уверенностью, свободой и даже некоторой изящной небрежностью запросто оперируют этими понятиями, включая их в длинные перечни, смысл которых вновь сводится к тому, что ребенка надо воспитывать так, чтобы он получился воспитанным.
Кстати, я часто пишу слова «дети», «ребята», в классе же не употребляю их никогда. Не из каких-то педагогических соображений, а просто почему-то язык не поворачивается. Говорю: «товарищи», «граждане» или «гражданята». Могу и «вашим сиятельством» назвать, если вдруг вылезли у кого-то барские замашки.
И вот к концу года выработался у нас общий язык. Это был язык слова и жеста, позы и движения, мимики и взгляда. И юмора. Как же без него! (Может быть, все же методика развития чувства юмора у детей и методика применения приемов остроумия в обучении и воспитании займут достойное место в педагогике?) Развить у ребенка чувство юмора помогли книги Эдуарда Успенского. (Найдется ли сегодня человек, который не знает Гену и Чебурашку, дядю Федора и Матроскина!) Помогли научить ребят понимать намек, иронию и парадокс, увидеть нелепость и абсурд. Но всему этому предшествовала еще и такая история. Оттого что книги Успенского найдешь далеко не в каждой библиотеке, достать их невозможно (слово «купить» тут попросту неуместно), набравшись нахальства, я написала письмо Эдуарду Николаевичу, в котором заявила, что в той работе, какую я задумала, без его книг никак нельзя. Честно говоря, на ответ не рассчитывала. Но он пришел: письмо и новая книга «Школа клоунов».
Мы начали читать, и с первых же страниц книга ошеломила, захватила и покорила. В ней все необычно. Здесь есть и математика, и русский язык, и правила дорожного движения, и правила вежливости, и... чего только нет! А главное - никакой назидательности. «Соучастником» Э. Успенского выступает фантазер и выдумщик художник А. Семенов.
Ребята сразу поняли, книга о них: они тоже не желают учиться читать, умывать
ся по утрам, отрываться от телевизора ради уроков и вообще сознательно преодолевать какие-то трудности. Ах как похожи на них герои книги - клоуны!
Дети учились понимать и ценить глубокий, умный юмор. А ведь юмор - дело возрастное. Мы, взрослые, наслаждаемся парадоксами Бернарда Шоу: «Разумный человек приспосабливается к миру, а неразумный пытается приспособить мир для себя. Поэтому прогресс зависит от людей неразумных». Трехлетний малыш хохочет над перевертышами: «Воробышек прискакал и коровой замычал: «Му-у-у!» Мы же только плечами пожмем. Каждому свое. Так вот, юмор Успенского уникален. Во-первых, он отличного качества, во-вторых, имеет точный адрес: младших школьников, а в-третьих, этот юмор «работает» в зоне ближайшего развития ребенка, поднимает его на ступеньку выше.
Малыши не просто слушали, как я читаю (жаль, что не лежала книга на каждой парте), приходилось что-то рисовать на доске, на листочках. Останавливаться, внимать, разбираться в том, что с налету не поняли. Писать и считать, внимательно смотреть и видеть, сравнивать и удивляться. И думать, думать. Ничего - «в лоб»; чтобы догадаться, надо голову поломать. Много смеялись, и это был прекрасный смех, смех как результат сложной работы ума и чувств, как радость постижения: я понял, я сообразил, я могу!
Книга закрыта. С лиц не сходят счастливые улыбки.
-Ну а теперь какую книгу будем читать?
-Эту же! С начала!
Чутье у «рецензентов» безошибочное: книга - на вырост, и дети сразу это уловили. Мы к ней станем возвращаться не раз. Запас велик.
С легкой руки автора веселой книги мы стали сочинять свои сказки для кукольного театра. Я подбросила идею: неплохо было бы придумать историю о дне рождения бабушки. О том, как Жучка и Мышка готовили праздник, а хитрая Мурка присвоила лавры себе.
...И настало время: брошеное зерно проросло. Дети наперебой предлагают детали сюжета, разрабатывают диалоги. Их захватил творческий азарт. Уже всё записали, но никак не могут разойтись по домам. Наташа предложила придумать сказку о том, как котенок и щенок играли в догонялки: сначала котенок догоняет, а щенок убегает, потом наоборот. Но Инна решительно забраковала:
-Это будет неинтересно.
-Почему?
-Не знаю... Только скучная сказка получится, вот увидите!
А сколько книг для детей написано именно по такой схеме: нет конфликта, нет и напряжения, действия. Скучно... Режиссерское чутье? В первом классе?
А потом мы замахнулись на изобретательские задачи, которые публикуются в «Пионерской правде». Появился у нас «урок умных вопросов». Долго они зрели
в головах моих детей. Много времени прошло, пока они поняли: чтобы задать умный вопрос, надо потрудиться. Надо стать внимательным, наблюдательным. Не глазеть по сторонам, а учиться видеть, замечать, не скользить по поверхности явления, а заглядывать вглубь.
А вопросы задавали - только держись!
-Почему кажется, что Солнце или Луна всегда идут за тобой? Мы проверяли: расходились в разные стороны, а потом опять сходились.
-Ученый - это человек, который все знает. А разве можно все-все на свете знать?
-Люди построили заводы с трубами. Эти трубы дымят и воздух отравляют. Но ведь люди воздухом дышат) Получается, они сами себя хотят отравить?!
На этих уроках учились и культуре спора: ждать, не перебивая, пока дадут слово, внимательно выслушивать речь оппонента, отвечать доказательно и сдержанно, точно формулировать вопросы и ответы. Но предметом особой заботы было то, чтобы в споре никогда не переходить на личности, чтобы такт, сдержанность, достоинство, уважение друг к другу ценились превыше всего.
Заканчивался учебный год. Каторжный труд позади. Каторга первого года, когда нет коллектива, нет общих целей, нормального человеческого общения, а вместо этого - сумма капризов и прихотей, помноженная на неумение, незнание, непонимание, нежелание. Впереди светлое будущее: второй класс и «отдых» в третьем. Отдых - это когда создан, живет, хорошеет и крепнет коллектив, когда любая работа выполняется слаженно и весело.
Но я ошиблась. Да, коллектив рос и креп. Мою работу поддержали и одобрили в лаборатории театра НИИ художественного воспитания АПН СССР. С Александрой Петровной Ершовой, моим научным руководителем, мы запланировали продолжение эксперимента, насколько можно планировать шаги человека, идущего неизвестным путем. В меня верили, и это придавало силы. Тем не менее впереди ждали серьезные испытания: крутые повороты, неожиданные удары. Бюрократическая педагогика всей мощью готова была обрушиться на меня. На детей тоже.
Продолжение следует...
С.Рябцева
ПОНЯТЬ ДРУГ ДРУГА
Окружающая среда в нашу жизнь врывается иногда чуть ли не с разбойничьим посвистом.
Только начался урок, как распахивается дверь и разгневанная директриса втаскивает за руку перепуганного Сережу.
-Это ваш?!
-Да, мой. А что случилось?
- Безобразие! Иду, а он летит по коридору. Еле поймала! Он еще и вырывается! Я еще спрашиваю: «Да ты знаешь, кто я такая?!» А он мне знаете что ответил? «Тетенька»!
И по сей день считаю, что проявила чудеса выдержки, не расхохотавшись тогда: картина была комичная.
- Я - директор! - продолжала она в пылу административного гнева.- Почему ваши дети до сих пор не знают, что я директор школы?! За два месяца не смогли воспитать детей! Работать не умеете!
Но как бы ни давили на меня, не способна я уверовать ни в скоростное выращивание яблок, ни в скоростное воспитание детей.
Стремительно излив на меня свой начальственный гнев, директриса неожиданно обратилась к ребятам:
-Ты как стоишь?! Я тебя спрашиваю! Встань прямо! Опусти руки! С тобой директор говорит, а ты в носу ковыряешь!!!
Замерли мои перепуганные малышата; я и сама никак не могу выйти из шока: дикость творится на моих глазах. Что же делать? Ситуация на первый взгляд совсем проста, проще не бывает: человек, за пять минут продемонстрировавший такое количество антипедагогических вывертов, не имеет права - ни морального, ни по закону - быть директором. Но это ясно мне. А ей? Она несокрушимо уверена: именно так и должен вести себя руководитель, поднявший воспитательную работу школы на головокружительную высоту.
Разрядившись, директриса выплыла из класса, чрезвычайно довольная собой. Мы молчали, каждый по-своему переваривая событие. В тишине у Сережи, как обычно, мысль сразу же сорвалась с кончика языка:
-Какая тетка злющая!
Вот и всё. И чихать ему на ее высокую должность. Он оценивает то, что видит. Остальные промолчали. Но след в душах остался глубокий. Не случайно через два года в одной ребячьей творческой работе я прочитаю: «У директора должна быть добрая душа и справедливое слово».
Но в тот момент как я должна была поступить? Сказать всё, что думаю об отношении к ребенку, и попросить директора выйти из класса? А как же авторитет? Может быть, тактично урезонить? Но дальнейший опыт показал: чванству и самомнению все резоны - что слону дробина. Так что же, пойти против детей, защищая зло, которое может принимать любое обличье, даже обличье чиновника, обязанного по долгу службы сеять добро, поступать по совести?
Нет, не стану я калечить их сознание, называя плохое хорошим, черное - белым, голого короля - нарядно одетым. Постараюсь научить бороться со злом, не взирая на чины и ранги. Бороться, а не приспосабливаться.
Но все это в будущем. А пока мои дети умеют отстаивать себя только самым примитивным образом - в драке.
В детских отношениях - полное взаимонепонимание. Вася хочет поиграть с Олей. Оля этого не замечает. Тогда Вася изо всех сил дергает Олю за косу, чтобы привлечь внимание девочки. Та, не раздумывая, дает сдачи. Вася оскорблен в своих лучших чувствах! В ход идут тычки, пинки, царапанье, кусание,- словом, все средства общения, которыми владеют стороны. Визг, вопли. Подбегаю, разнимаю. Сразу выясняется: виноватых не стоит искать, здесь все правы. Вася просто хотел поиграть с Олей, а она его почему-то побила. А Оля, наоборот, шла себе спокойно, никого не трогала, как вдруг налетел «этот Васька». Все понятно: люди хотят общаться, но не умеют.
Как-то меня пытались убедить, что агрессивность у детей - свойство возрастное, заложенное природой: вырастут - и всё пройдет. Какая чушь! Разве мало взрослых общается на том же уровне! А с другой стороны, если малышей учить, то они довольно быстро и охотно осваивают технику общения. Доступно, с примерами рассказываю, как это делается. Вроде поняли... Но не получается. Почему? Смущенно улыбаются:
-Стесняемся...
Вот те раз! Только что без всякого стеснения колошматили друг друга!
Часто очень трудно разобраться, кто прав, кто виноват. А для папы или мамы виноват, как правило, не собственный ребенок, а его сосед по парте. Ну что ж пусть увидят сами.
Приглашаю родителей на представление, которое мы подготовили всем классом, хочу, чтобы из зала понаблюдали за свободным общением детей, оставшихся без присмотра учителя. Я исчезаю на десять минут - у меня вдруг появилось «срочное дело».
И тут открывается, что дисциплина пока не стала внутренней потребностью каждого ребенка. Учительница ушла, значит, можно делать то, что обычно не рекомендуется: прыгать, кричать, драться Мама Сережи убеждается: оказывается, ее сын совсем не паинька, а самый настоящий забияка. Полная для нее неожиданность! И совсем не Оля надоедает Алеше на уроках, скорее всего наоборот. И Алешин папа уже представляет, как он станет объяснять сыну правила поведения. Многие потом говорили стыдно было за своих чад.
Но то, что происходило, явление нормальное: дети просто не умеют общаться. Этому предстоит учиться. И наладить общение помогли нам... перчаточные куклы. Дети их любят, пожалуй, даже больше, чем обычные игрушки. Хитрая это вещь - перчаточная кукла! Надеваешь на руку - и оживает, поднимает голову. Ей непременно надо с кем-то поговорить, поиграть или поссориться словом, кукла общается так, как пред ставляет себе общение ребенок, надевший ее на руку.
...Встретились котенок и заяц (сразу же после того, как подрались Вася с Олей), Разговорились, все мирно, спокойно. Но вот котенку не понравились зайкины уши - слишком длинные. Не воспитанный котенок полагает, что это прекрасный повод подразнить зайчонка Тот обиделся всерьез и не намерен оставаться в долгу: его учили всегда давать сдачи...
Я вмешиваюсь, даю пару советов. Сна чала меня и слушать не хотят. «А че он первый...» Но мир в конце концов восстановлен.
И так каждый день. Звонок с урока и к шкафу очередь за куклами. Играть развивать воображение и фантазию
игре-импровизации. Учиться общению. Постепенно в этих играх все чаще звучат слова «спасибо», «пожалуйста», «извините»... Вроде бы у кукол учатся дети. Добрые слова становятся привычными.
Кстати, о зайкиных ушах. Они не похожи на котенкины. «Раз он не такой, как я, значит, он хуже меня»,- делает легкомысленный вывод котенок, которого надел на руку Вася. Вывод с далеко идущими последствиями. Ведь для многих детей пребывание в стенах школы становится невыносимым именно по этой причине: их дразнят, обзывают, травят одноклассники. Каких только кличек не дают!
Моя же задача - помочь детям увидеть неповторимость каждого человека, научить радоваться разнообразию характеров, радоваться непохожести людей друг на друга. Это должно стать своевременной прививкой против дикости, против стремления к уравниловке и серости, гарантией гармоничного развития двух чувств: собственного достоинства и уважения достоинства других (я - единственный и неповторимый, но и любой человек неповторим).
Слышала я и возражения: «Они же еще маленькие! Честь, достоинство, низость, благородство - рано говорить детям о таких материях!» А когда не рано? В пятом классе? В десятом?.. Они пока первоклассники, но вместе мы строим, наши отношения, сообща определяем моральные принципы (не умозрительно, их подсказывает жизнь), которым каждый охотно подчиняется.
Итак, на каждой перемене к шкафу выстраивается очередь за куклами - играть, общаться. Я открываю шкаф. Вдруг вперед продирается Сережа. Его не пускают, требуют, чтобы он встал в очередь.
-Сережа, ребята правы, за куклой встань в очередь.
-Нет... Я это... книжки... туда,- и показывает на стол.
Это означает: «Я хочу вам помочь перенести на стол книги и тетради».
Долго ждала я этого момента. Ждала, когда кто-нибудь из ребят по своей инициативе подойдет помочь. Наконец-то1 Первой ласточкой нового уровня отношений, уровня понимания не только своих хотений, но и нужд другого человека оказался Сережа. Ребенок, лишенный даже капли той заботы и любви, которой перекормлены некоторые мои «благополучные» дети. С какой же радостью я поблагодарила Сережу за внимание, похвалила его. Вокруг было много распахнутых настежь ушей и глаз, но я их не замечала. Обращалась только к нему одному. Расставила акценты и отвернулась - пусть усваивают.
Книги и тетради он торжественно и гордо переносил на стол, никому не доверяя столь ответственного дела, не обращая внимания на мольбы и просьбы поделиться таким счастьем - нести тетради. Вчера, позавчера и много дней до этого я переносила все сама, и никто не замечал, тем более не почитал за счастье помочь. Сегодня положение в корне
изменилось - благодаря Сереже. Он повернул общественное мнение, направил ценностные ориентации в нужное русло.
Есть такая пословица: «Моя свобода махать кулаками кончается там, где начинается нос моего соседа». Эти границы ребенок должен почувствовать всем своим существом, сделать соблюдение их своим внутренним законом. Именно здесь, мне думается, и берет начало настоящее правовое воспитание. А ежели подростка больше всего волнует вопрос, по какой статье уголовного кодекса сколько лет можно получить, тогда воспитывать уже поздно. Воспитанный человек не преступает границ не из страха наказания, а потому, что совесть не позволяет.
Начинаем мы с реальных, хорошо видимых границ: границ парты, стола. На учительском столе ничего нельзя не то что брать, даже трогать. Но и у каждого ребенка есть точно такая же неприкосновенная собственная территория: половина парты, где лежат учебные вещи, а на переменах и игрушки, свое место в классе. Никто без разрешения хозяина не имеет права что-то взять. Закон границ соблюдаем мы все, а я в первую очередь.
Объяснила всего один раз - это очень важно. Если, увидев, что не получается, стану одно и то же повторять бесконечно, дети будут делать все наоборот, а я приобрету печальную славу зануды. Но с первого раза вряд ли получится. Поэтому дальше показываю на деле, как надо, но без назидания, не в лоб. На парте у девочки крохотная вязаная шапочка для куклы. Она сама связала.
-Можно я посмотрю?
-Да, конечно!
Рассматриваю, восхищаюсь, кладу на место: «Спасибо». Ребята окружили: интересно. (А особенно интересно, как всегда, там, куда их не звали.) Но на ус мотают, как и что я сделала и сказала. Я же их и «не замечаю» вовсе. В этой небольшой интермедии у меня трудная роль: идти уверенно вперед, не интересуясь, пошли ли они за мной. И видеть все, что делается за спиной, точно реагировать на малейшее отклонение. У детей обязательно должна быть свобода выбора: хочу - следую эталону, не хочу - не следую. Но он такой привлекательный!
Отхожу. А дети уже наперебой просят тоже показать эту шапочку. Да вот же она, хватай, смотри! Раньше так бы и поступили и подрались бы при этом. Сейчас - даже не притрагиваются. Ждут разрешения.
Закон границ усвоили довольно быстро. Отношения теперь строятся на полном доверии. Может быть, именно поэтому у нас никогда ничего не пропадает: взять чужое невозможно. В школе же - эпидемия пропаж. Тащат всё, что плохо лежит. Что лежит хорошо, тоже тащат. Постоянно исчезают вещи на вешалке: шапки, куртки, пальто. Администрация «принимает меры». Учителей предупре
дили: «Тов. учителя! Не оставляйте в раздевалке ценные вещи». Учащиеся с первого по десятый класс одеваются только в сопровождении педагогов. Каждый день наблюдаю: маленькая хрупкая учительница ведет по коридору акселератов-десятиклассников... парами.
...Отправила в раздевалку вторую «звездочку», самую самостоятельную. Знаю, оденутся, помогая друг другу, и пойдут домой. Вдруг возвращается взволнованная Инна:
-Там опять та тетенька - она сердится и на вас кричит!
Иду. Директриса изливает на меня все свое негодование:
-Почему нарушаете приказ?! А если они пойдут по карманам лазать или куртку украдут, кто будет отвечать?!
На мой протест она вдруг вспоминает о педагогической этике. А малышата молча слушают предположения «учителя учителей» об их воровских наклонностях. О чем думают, не знаю...
В свете принятых мер - замки, объявления, приказы, запреты и нагоняи - как-то сама собой отпала надобность в воспитании. И когда красть в стенах школы стало трудно, ученики постарше начали грабить малышей прямо на крыльце.
Отношения с директором у меня вконец испортились. Ей хочется видеть детей, ходящих по струночке, сидящих тихо и смирно, главное, чтобы не мешали осуществлять педагогический процесс. Живые, непоседливые, почти ничего не знающие и не умеющие первоклассники ее раздражают.
С родителями настоящего контакта тоже пока нет. Внешне - всё в порядке, но в глубине души, чувствую, еще не сторонники, не помощники. На родительском собрании говорю: детей нужно приучать к труду, давать посильные задания. И чтобы были постоянные обязанности: вымыть посуду, постирать свои мелкие вещи, вытереть пыль, подмести пол. Никто не возражает, никому не хочется растить из детей бездельников и тунеядцев, напротив, все кивают, соглашаются. Но меняется ли что-нибудь в семьях? Увы. Папы и мамы хотят растить детей трудолюбивыми, но чтобы происходило это как бы само собой. В итоге то, что со скрипом налаживаем в классе, разлаживается дома. Свалить свою работу на другого всегда легче, чем сделать самому. В этом детям помогают и взрослые. Достаточно промолвить: «У меня не получается» (лучше даже не сказать, а жалобно проныть), и мама прибежит, все сделает. Такие вот волшебные слова.
И вот, наконец, на собрании одна из мам, выражая общее мнение, воскликнула:
-Ну да, они намоют, настирают! Пробовала я, так потом все пришлось переделывать. Уж лучше самой, так легче!
Стоп! Вот она, причина: «Так легче». Было время, когда ребенок сам тянулся к работе, лез помогать. Но он же маленький, не умеет! А учить долго и трудно. Отстранили... Теперь хоть за уши тяни - не хочет.
Что этому противопоставить? Как показать абсурдность подобной позиции?
И тогда говорю обрадованно:
-Дорогие родители! Вы меня убедили.
С завтрашнего дня будем заниматься в классе по вашей системе. Я решаю за ребят задачки, пишу решения на доске, им же останется перенести готовенькое в тетрадки. На уроках чтения стану читать, а дети - слушать или дремать. И диктанты буду писать я! Вы смеетесь? Не нравится такой учитель?
После этого разговора лед тронулся, мы нашли общий язык. Бороться с потребительскими настроениями в классе стало намного легче.
...Совсем редкими стали драки. Все более внимательны дети друг к другу. Рады и мамы: заботливыми становятся их сыновья и без напоминания. На 8 Марта подарок преподнесли, да не какой- нибудь - сделанный своими руками.
Трудный праздник 8 Марта... Должен он стать главным для ребенка. Не Новый год и не день рождения, когда дитя нежится в лучах доброты и ласки взрослых да получает подарки, а именно день в начале весны, когда дарит он. А сделать праздник - это работа! Надо освободить маму от забот, взять ответственность на себя. Надо своими руками приготовить подарок, вложив в него труд и душу, а не купить в магазине первую попавшуюся безделушку на деньги, заработанные мамой же!
Девочек в этот день решили не поздравлять. Во-первых, это не международный день девочек, а во-вторых, праздник надо заслужить. Сначала стать хорошей дочерью, сестрой, матерью, труженицей, а потом уже принимать поздравления.
Но вот с какими неожиданными затруднениями я столкнулась. Все мои ученики очень любят своих мам и бабушек, страстно хотят их порадовать. Они на всё готовы! Но, оказывается, любовь - это не словоизвержение, а тяжелая работа, на пути к цели столько препятствий! А где работа, там нас нет...
В школах накануне праздника суета: внимательные мальчики собираются поздравлять девочек. Порой так захлопочутся, стараясь блеснуть перед одноклассницами, что о мамах позабудут. А те не обижаются - привыкли. У них свои заботы: собирают деньги на подарок учительнице. Одни вносят рубль с раздражением (сколько можно: то ДОСААФ, то охрана природы, то спасение на водах!), другие - с облегчением (выразили признательность - и с плеч долой), третьи - от души. Учителя же решают свои проблемы: как и от подарка отказаться, и родителей не обидеть. Учителю нужна вещь бесценная - благодарность учеников, их добрая память.
Учим мы ребят в школе чему угодно: и задачку заковыристую они решат из учебника, не из жизни, и объяснят непосвященному, что там внутри у дождевого червя, и укажут, в чем ошибался Белинский и чего недопонимал Гоголь. Выражать благодарность лишь не учим. Полагаем, сама благодарность вот-вот
прорастет на поле, которое мы не засеяли. И наивно потом удивляемся и обижаемся, увидев вдруг вместо долгожданных незабудок дремучие заросли чертополоха...
...Но вот, преодолев свое «не могу» и «не хочу», ребята все-таки приготовили мамам подарки. Какой был радостный день! Улыбались мамы, счастливые и довольные сияли дети. Праздник!
Живем дальше. Не готовим себя к жизни, а именно живем. С оптимизмом смотрим в будущее. Тренируем чувства, развиваем их. Нет, не «чувство патриотизма», «чувство интернационализма», «чувство коллективизма», а также «чувство глубокого уважения к людям труда». Честное слово, понятия не имею, как можно в детях безо всякого фундамента «строить» подобные высокие чувства. Умираю от зависти к составителям методических пособий, которые с уверенностью, свободой и даже некоторой изящной небрежностью запросто оперируют этими понятиями, включая их в длинные перечни, смысл которых вновь сводится к тому, что ребенка надо воспитывать так, чтобы он получился воспитанным.
Кстати, я часто пишу слова «дети», «ребята», в классе же не употребляю их никогда. Не из каких-то педагогических соображений, а просто почему-то язык не поворачивается. Говорю: «товарищи», «граждане» или «гражданята». Могу и «вашим сиятельством» назвать, если вдруг вылезли у кого-то барские замашки.
И вот к концу года выработался у нас общий язык. Это был язык слова и жеста, позы и движения, мимики и взгляда. И юмора. Как же без него! (Может быть, все же методика развития чувства юмора у детей и методика применения приемов остроумия в обучении и воспитании займут достойное место в педагогике?) Развить у ребенка чувство юмора помогли книги Эдуарда Успенского. (Найдется ли сегодня человек, который не знает Гену и Чебурашку, дядю Федора и Матроскина!) Помогли научить ребят понимать намек, иронию и парадокс, увидеть нелепость и абсурд. Но всему этому предшествовала еще и такая история. Оттого что книги Успенского найдешь далеко не в каждой библиотеке, достать их невозможно (слово «купить» тут попросту неуместно), набравшись нахальства, я написала письмо Эдуарду Николаевичу, в котором заявила, что в той работе, какую я задумала, без его книг никак нельзя. Честно говоря, на ответ не рассчитывала. Но он пришел: письмо и новая книга «Школа клоунов».
Мы начали читать, и с первых же страниц книга ошеломила, захватила и покорила. В ней все необычно. Здесь есть и математика, и русский язык, и правила дорожного движения, и правила вежливости, и... чего только нет! А главное - никакой назидательности. «Соучастником» Э. Успенского выступает фантазер и выдумщик художник А. Семенов.
Ребята сразу поняли, книга о них: они тоже не желают учиться читать, умывать
ся по утрам, отрываться от телевизора ради уроков и вообще сознательно преодолевать какие-то трудности. Ах как похожи на них герои книги - клоуны!
Дети учились понимать и ценить глубокий, умный юмор. А ведь юмор - дело возрастное. Мы, взрослые, наслаждаемся парадоксами Бернарда Шоу: «Разумный человек приспосабливается к миру, а неразумный пытается приспособить мир для себя. Поэтому прогресс зависит от людей неразумных». Трехлетний малыш хохочет над перевертышами: «Воробышек прискакал и коровой замычал: «Му-у-у!» Мы же только плечами пожмем. Каждому свое. Так вот, юмор Успенского уникален. Во-первых, он отличного качества, во-вторых, имеет точный адрес: младших школьников, а в-третьих, этот юмор «работает» в зоне ближайшего развития ребенка, поднимает его на ступеньку выше.
Малыши не просто слушали, как я читаю (жаль, что не лежала книга на каждой парте), приходилось что-то рисовать на доске, на листочках. Останавливаться, внимать, разбираться в том, что с налету не поняли. Писать и считать, внимательно смотреть и видеть, сравнивать и удивляться. И думать, думать. Ничего - «в лоб»; чтобы догадаться, надо голову поломать. Много смеялись, и это был прекрасный смех, смех как результат сложной работы ума и чувств, как радость постижения: я понял, я сообразил, я могу!
Книга закрыта. С лиц не сходят счастливые улыбки.
-Ну а теперь какую книгу будем читать?
-Эту же! С начала!
Чутье у «рецензентов» безошибочное: книга - на вырост, и дети сразу это уловили. Мы к ней станем возвращаться не раз. Запас велик.
С легкой руки автора веселой книги мы стали сочинять свои сказки для кукольного театра. Я подбросила идею: неплохо было бы придумать историю о дне рождения бабушки. О том, как Жучка и Мышка готовили праздник, а хитрая Мурка присвоила лавры себе.
...И настало время: брошеное зерно проросло. Дети наперебой предлагают детали сюжета, разрабатывают диалоги. Их захватил творческий азарт. Уже всё записали, но никак не могут разойтись по домам. Наташа предложила придумать сказку о том, как котенок и щенок играли в догонялки: сначала котенок догоняет, а щенок убегает, потом наоборот. Но Инна решительно забраковала:
-Это будет неинтересно.
-Почему?
-Не знаю... Только скучная сказка получится, вот увидите!
А сколько книг для детей написано именно по такой схеме: нет конфликта, нет и напряжения, действия. Скучно... Режиссерское чутье? В первом классе?
А потом мы замахнулись на изобретательские задачи, которые публикуются в «Пионерской правде». Появился у нас «урок умных вопросов». Долго они зрели
в головах моих детей. Много времени прошло, пока они поняли: чтобы задать умный вопрос, надо потрудиться. Надо стать внимательным, наблюдательным. Не глазеть по сторонам, а учиться видеть, замечать, не скользить по поверхности явления, а заглядывать вглубь.
А вопросы задавали - только держись!
-Почему кажется, что Солнце или Луна всегда идут за тобой? Мы проверяли: расходились в разные стороны, а потом опять сходились.
-Ученый - это человек, который все знает. А разве можно все-все на свете знать?
-Люди построили заводы с трубами. Эти трубы дымят и воздух отравляют. Но ведь люди воздухом дышат) Получается, они сами себя хотят отравить?!
На этих уроках учились и культуре спора: ждать, не перебивая, пока дадут слово, внимательно выслушивать речь оппонента, отвечать доказательно и сдержанно, точно формулировать вопросы и ответы. Но предметом особой заботы было то, чтобы в споре никогда не переходить на личности, чтобы такт, сдержанность, достоинство, уважение друг к другу ценились превыше всего.
Заканчивался учебный год. Каторжный труд позади. Каторга первого года, когда нет коллектива, нет общих целей, нормального человеческого общения, а вместо этого - сумма капризов и прихотей, помноженная на неумение, незнание, непонимание, нежелание. Впереди светлое будущее: второй класс и «отдых» в третьем. Отдых - это когда создан, живет, хорошеет и крепнет коллектив, когда любая работа выполняется слаженно и весело.
Но я ошиблась. Да, коллектив рос и креп. Мою работу поддержали и одобрили в лаборатории театра НИИ художественного воспитания АПН СССР. С Александрой Петровной Ершовой, моим научным руководителем, мы запланировали продолжение эксперимента, насколько можно планировать шаги человека, идущего неизвестным путем. В меня верили, и это придавало силы. Тем не менее впереди ждали серьезные испытания: крутые повороты, неожиданные удары. Бюрократическая педагогика всей мощью готова была обрушиться на меня. На детей тоже.
Продолжение следует...
С.Рябцева