Ведущие историки на конференции в Тамбове обсудили Антоновское восстание
Писал для сайта "Твой Тамбов" https://tmb.news/exclusive/reportage/vedushchie_istoriki_na_konferentsii_v_tambove_obsudili_antonovskoe_vosstanie/
Учёные, режиссёр фильмов «Жила-была одна баба», «Белорусский вокзал» и правнучки Антонова о события 1920-1921 годов
Антоновское восстание - пожалуй, самая громкая и самая трагическая страница в истории нашего края. Несмотря на то, что с этих времён минуло около века и в мир иной уже ушли участники и свидетели этой войны, споры не утихают и сегодня. Коммунисты и сочувствующие им в духе советской пропаганды клеймят соратников Антонова бандитами и садистами. Общественники требуют установить памятник повстанцам, жертвам террора, которых большевики стреляли, травили газами и давили броневиками.
Пришло время широко обсудить восстание на Тамбовщине и научному сообществу. В прошлую субботу на базе ТГТУ состоялась международная научная конференция «Крестьянское восстание под руководством Антонова (1920-1921 гг.)». Исследователи со всей России и даже из-за границы приехали поговорить о мотивах, предпосылках и последствиях восстания. Речь шла о программах и лозунгах повстанцев, личности Антонова и других лидерах антикоммунистического движения, доступности архивной информации и многом другом.
Пожалуй, самым эмоциональным было выступление почётного гостя конференции известного режиссёра Андрея Смирнова, встреченное аплодисментами значительной части зала. Андрей Сергеевич хоть и не доктор наук, но двадцать с лишним лет скрупулёзно изучал тамбовские события. Итогом интереса к этой проблеме стала художественная лента «Жила-была одна баба», удостоенная шести премий «Ника» и вызвавшая жаркие споры у публики.
«Люди по-прежнему ходят по площади Ленина, улицам Шлихтера, Уборевича, которые устроили кровавую расправу над тамбовскими крестьянами. Мы живём и терпим. Мы вернулись в «совок» и это горестно. Со времен крушения Союза мы никуда не шагнули, а по-прежнему пережёвываем своё фальшивое прошлое, воспеваем мифы, созданные на потребу власти. Нам надо, чтобы наша история встала на ноги, чтобы мы назвали террор террором, уголовников - уголовниками, и пока мы с вами этого не сделаем, не двинемся вперёд», - считает режиссёр фильмов «Жила-была одна баба» и «Белорусский вокзал».
«Крестьянские восстания были объективным явлением - уверен доктор исторических наук из Оренбурга Дмитрий Сафонов. - «Они не могли не быть. Для российских крестьян вообще не свойственно браться за оружие. Потому что, прибегнув к насилию, они переступали ту незримую грань, которая практически исключала возврат к прежней спокойной жизни. Как так получилось, что столь разные политические силы повстанцев слились в антикоммунистический фронт? Это сделали сами коммунисты. Они просто объявили всех несогласных врагами власти».
Иного мнения придерживается тамбовский историк Владимир Дьячков: «Крестьянин - это не высокоморальный ангел. Крестьяне жгут имения в 1905 году, ещё при царе. Те же крестьяне режут помещиков в сентябре 1917, когда ещё большевики не пришли к власти. С начала 20 века во всех социальных группах нарастает агрессия. Как снабжать большевикам армию, города? Поэтому они и приходят в деревню с продразверсткой, которая не сразу формируется. И в то же время в 1918 начинается переход от добровольческой Красной армии к мобилизации. Этого крестьяне не хотели».
По мнению Владимир Львовича, советская власть кроме насилия открывала широкие социальные возможности для большинства населения.
Профессор Антон Посадский, известный специалист по повстанчеству, уверен, что движение на Тамбовщине не было беспрецедентным по численности. Полыхала вся страна. Например, более массовым было Западно-Сибирское восстание. Но тамбовские события отличаются по уровню организованности и по той степени государственного насилия, тех карательных мер, которые были использованы при его подавлении.
Большевики залили губернию кровью, создавая концлагеря, практикуя массовые расстрелы заложников, используя тяжёлую артиллерию, авиацию, бронепоезда, химическое оружие и другие средства террора.
Многие историки сходятся в том, что объединиться снизу в масштабах всей страны антикоммунистическим силам было фактически невозможно, потому-то восставшие и не имели шансов на победу. Правда, русский бунт не был таким уж бессмысленным, подарив стране небольшую передышку в виде новой экономической политики. Власть отказалась от «военного коммунизма», разрешив частное предпринимательство и возродив рынок. На смену продразвёрстки пришёл более щадящий продналог. «НЭП был введён как результат восстаний, как понимание Ленина, что власть ускользает из рук. Эта победа скорбная, потому что большевики через эту победу укрепились у власти и через неполные 10 лет деревня получила другой удар, в общем-то, уже смертельный», - констатирует историк Посадский, имея в виду коллективизацию со всеми вытекающими последствиями.
Гостями конференции стали и правнучки того самого Александра Антонова. Историк Андрей Литовский долгие годы пытался узнать, как же сложилась судьба родственников и потомков вождя восстания. Его поиски увенчались успехом.
В начале 1922 дела у Антонова шли плохо. Движение было разгромлено. Александр и его брат Дмитрий скрывались от чекистов в селе Нижний Шибряй. Здесь старший Антонов и познакомился с Натальей Катасоновой. В июне того же двадцать второго Антоновы были убиты. А в декабре Наталья в тюрьме родила дочку Еву. После заключения, лишения избирательных прав и прочих мытарств Наталья была вынуждена покинуть пределы губернии. Перед войной она с дочерью (которая по понятным причинам носила фамилию матери и отчество дяди) перебралась в столицу. Оттуда во время эвакуации - уже в Челябинск. Сама Ева стала учительницей и умерла в 1971 году. Наталья Белешова и Мария Горелик - её внучки.
«Бабушка умерла рано, мы её не застали. Напрямую она своим детям об Антонове не говорила. Они были запуганы сильно, что прабабушка, что бабушка. Про восстание мы ничего не знали. К Антонову у нас отношение неоднозначное. Наверное, время такое было. Но явно, что человек был неординарный, боролся за справедливость», - поясняют потомки Александра Антонова.
Георгий Болтнев - доктор богословия из США. Он - сын повстанца Гавриила Болтнева, которому удалось эмигрировать за границу. «Я категорически не согласен, что в 1922 году в Нижнем Шибряе в затянувшейся истории Антоновщины была поставлена последняя точка. На мой взгляд, она будет поставлена после обоюдожеланного примирения потомков противоборствующих участников восстания. Я искренне верю, что именно теперь нам представился благоприятный исторический момент для примирения обеих сторон».
Слова Георгия Гавриловича прозвучали излишне оптимистично. Столкновение сторон, противоположные оценки оказались характерны не только для широкой общественности, но и для научного сообщества. Правда, сам факт того, что эти события стали почвой для широкого обсуждения и научной дискуссии, уже вселяет оптимизм.
Александр Смолеев.
Фото Александра Смолеева и Михаила Карасёва.
Учёные, режиссёр фильмов «Жила-была одна баба», «Белорусский вокзал» и правнучки Антонова о события 1920-1921 годов
Антоновское восстание - пожалуй, самая громкая и самая трагическая страница в истории нашего края. Несмотря на то, что с этих времён минуло около века и в мир иной уже ушли участники и свидетели этой войны, споры не утихают и сегодня. Коммунисты и сочувствующие им в духе советской пропаганды клеймят соратников Антонова бандитами и садистами. Общественники требуют установить памятник повстанцам, жертвам террора, которых большевики стреляли, травили газами и давили броневиками.
Пришло время широко обсудить восстание на Тамбовщине и научному сообществу. В прошлую субботу на базе ТГТУ состоялась международная научная конференция «Крестьянское восстание под руководством Антонова (1920-1921 гг.)». Исследователи со всей России и даже из-за границы приехали поговорить о мотивах, предпосылках и последствиях восстания. Речь шла о программах и лозунгах повстанцев, личности Антонова и других лидерах антикоммунистического движения, доступности архивной информации и многом другом.
Пожалуй, самым эмоциональным было выступление почётного гостя конференции известного режиссёра Андрея Смирнова, встреченное аплодисментами значительной части зала. Андрей Сергеевич хоть и не доктор наук, но двадцать с лишним лет скрупулёзно изучал тамбовские события. Итогом интереса к этой проблеме стала художественная лента «Жила-была одна баба», удостоенная шести премий «Ника» и вызвавшая жаркие споры у публики.
«Люди по-прежнему ходят по площади Ленина, улицам Шлихтера, Уборевича, которые устроили кровавую расправу над тамбовскими крестьянами. Мы живём и терпим. Мы вернулись в «совок» и это горестно. Со времен крушения Союза мы никуда не шагнули, а по-прежнему пережёвываем своё фальшивое прошлое, воспеваем мифы, созданные на потребу власти. Нам надо, чтобы наша история встала на ноги, чтобы мы назвали террор террором, уголовников - уголовниками, и пока мы с вами этого не сделаем, не двинемся вперёд», - считает режиссёр фильмов «Жила-была одна баба» и «Белорусский вокзал».
«Крестьянские восстания были объективным явлением - уверен доктор исторических наук из Оренбурга Дмитрий Сафонов. - «Они не могли не быть. Для российских крестьян вообще не свойственно браться за оружие. Потому что, прибегнув к насилию, они переступали ту незримую грань, которая практически исключала возврат к прежней спокойной жизни. Как так получилось, что столь разные политические силы повстанцев слились в антикоммунистический фронт? Это сделали сами коммунисты. Они просто объявили всех несогласных врагами власти».
Иного мнения придерживается тамбовский историк Владимир Дьячков: «Крестьянин - это не высокоморальный ангел. Крестьяне жгут имения в 1905 году, ещё при царе. Те же крестьяне режут помещиков в сентябре 1917, когда ещё большевики не пришли к власти. С начала 20 века во всех социальных группах нарастает агрессия. Как снабжать большевикам армию, города? Поэтому они и приходят в деревню с продразверсткой, которая не сразу формируется. И в то же время в 1918 начинается переход от добровольческой Красной армии к мобилизации. Этого крестьяне не хотели».
По мнению Владимир Львовича, советская власть кроме насилия открывала широкие социальные возможности для большинства населения.
Профессор Антон Посадский, известный специалист по повстанчеству, уверен, что движение на Тамбовщине не было беспрецедентным по численности. Полыхала вся страна. Например, более массовым было Западно-Сибирское восстание. Но тамбовские события отличаются по уровню организованности и по той степени государственного насилия, тех карательных мер, которые были использованы при его подавлении.
Большевики залили губернию кровью, создавая концлагеря, практикуя массовые расстрелы заложников, используя тяжёлую артиллерию, авиацию, бронепоезда, химическое оружие и другие средства террора.
Многие историки сходятся в том, что объединиться снизу в масштабах всей страны антикоммунистическим силам было фактически невозможно, потому-то восставшие и не имели шансов на победу. Правда, русский бунт не был таким уж бессмысленным, подарив стране небольшую передышку в виде новой экономической политики. Власть отказалась от «военного коммунизма», разрешив частное предпринимательство и возродив рынок. На смену продразвёрстки пришёл более щадящий продналог. «НЭП был введён как результат восстаний, как понимание Ленина, что власть ускользает из рук. Эта победа скорбная, потому что большевики через эту победу укрепились у власти и через неполные 10 лет деревня получила другой удар, в общем-то, уже смертельный», - констатирует историк Посадский, имея в виду коллективизацию со всеми вытекающими последствиями.
Гостями конференции стали и правнучки того самого Александра Антонова. Историк Андрей Литовский долгие годы пытался узнать, как же сложилась судьба родственников и потомков вождя восстания. Его поиски увенчались успехом.
В начале 1922 дела у Антонова шли плохо. Движение было разгромлено. Александр и его брат Дмитрий скрывались от чекистов в селе Нижний Шибряй. Здесь старший Антонов и познакомился с Натальей Катасоновой. В июне того же двадцать второго Антоновы были убиты. А в декабре Наталья в тюрьме родила дочку Еву. После заключения, лишения избирательных прав и прочих мытарств Наталья была вынуждена покинуть пределы губернии. Перед войной она с дочерью (которая по понятным причинам носила фамилию матери и отчество дяди) перебралась в столицу. Оттуда во время эвакуации - уже в Челябинск. Сама Ева стала учительницей и умерла в 1971 году. Наталья Белешова и Мария Горелик - её внучки.
«Бабушка умерла рано, мы её не застали. Напрямую она своим детям об Антонове не говорила. Они были запуганы сильно, что прабабушка, что бабушка. Про восстание мы ничего не знали. К Антонову у нас отношение неоднозначное. Наверное, время такое было. Но явно, что человек был неординарный, боролся за справедливость», - поясняют потомки Александра Антонова.
Георгий Болтнев - доктор богословия из США. Он - сын повстанца Гавриила Болтнева, которому удалось эмигрировать за границу. «Я категорически не согласен, что в 1922 году в Нижнем Шибряе в затянувшейся истории Антоновщины была поставлена последняя точка. На мой взгляд, она будет поставлена после обоюдожеланного примирения потомков противоборствующих участников восстания. Я искренне верю, что именно теперь нам представился благоприятный исторический момент для примирения обеих сторон».
Слова Георгия Гавриловича прозвучали излишне оптимистично. Столкновение сторон, противоположные оценки оказались характерны не только для широкой общественности, но и для научного сообщества. Правда, сам факт того, что эти события стали почвой для широкого обсуждения и научной дискуссии, уже вселяет оптимизм.
Александр Смолеев.
Фото Александра Смолеева и Михаила Карасёва.