Old post - 9-May-2008
Гоголь, "Страшная Месть".
Мама решила старые книги повыкидывать, то есть в библиотеку отдать. В число ненужных книг попал и Гоголь. Ну и в самом деле, кто в здравом уме станет "Мертвые Души" читать? Я вот открыла случайно и мне попалась такая фраза::
"- А вы почем их купили бы? - спросил Плюшкин и враз ожидовел."
:)
Ну и ладно, ожидовел и ожидовел. А я утащила Гоголя к себе.
У Гоголя самое лучшее произведение вовсе не "Мертвые Души". И даже не "Вий". Это "Страшная Месть". Я прочла этот рассказ в детстве, не знаю сколько мне было, и это было так страшно и так правдиво, что я до сих пор под впечатлением :) Мне даже кажется что я уже писала здесь об этом. Уух...
Вот несколько отрывков, ну просто не могу не поделиться :)
Первый, попроще:
"Уже день и два живет она [Катерина] в своей хате и не хочет слышать о Киеве, и не молится, и бежит от людей, и с утра до позднего вечера бродит по темным дубравам. Острые сучья царапают белое лицо и плеча; ветер треплет расплетенные косы; давние листья шумят под ногами ее - ни на что не глядит она. В час, когда вечерняя заря тухнет, еще не являются звезды, не горит месяц, а уже страшно ходить в лесу: по деревьям царапаются и хватаются за сучья некрещеные дети, рыдают, хохочут, катятся клубом по дорогам и в широкой крапиве; из днепровских волн выбегают вереницами погубившие свои души девы; волосы льются с зеленой головы на плечи, вода, звучно журча, бежит с длинных волос на землю, и дева светится сквозь воду, как будто бы сквозь стеклянную рубашку; уста чудно усмехаются, щеки пылают, очи выманивают душу... она сгорела бы от любви, она зацеловала бы... Беги, крещеный человек! уста ее - лед, постель - холодная вода; она защекочет тебя и утащит в реку."
Но это ладно еще. А вот по-настоящему страшное. Это, на мой взгляд, просто шедевр, ничего лучше никогда и никем не было написано :)
"И уже ни страха, ничего не чувствовал он. Все чудится ему как-то смутно. В ушах шумит, в голове шумит, как будто от хмеля, и все, что ни есть перед глазами, покрывается как бы паутиною. Вскочивши на коня, поехал он прямо в Канев, думая оттуда через Черкасы направить путь к татарам прямо в Крым, сам не зная для чего. Едет он уже день, другой, а Канева все нет. Дорога та самая: пора бы ему уже давно показаться, но Канева не видно. Вдали блеснули верхушки церквей. Но это не Канев, а Шумск. Изумился колдун, видя, что он заехал совсем в другую сторону. Погнал коня назад к Киеву, и через день показался город; но не Киев, а Галич, город еще далее от Киева, чем Шумск, и уже недалеко от венгров. Не зная, что делать, поворотил он коня снова назад, но чувствует снова, что едет в противную сторону и все вперед. Не мог бы ни один человек в свете рассказать, что было на душе у колдуна; а если бы он заглянул и увидел, что там деялось, то уже недосыпал бы он ночей и не засмеялся бы ни разу. То была не злость, не страх и не лютая досада. Нет такого слова на свете, которым бы можно было его назвать. Его жгло, пекло, ему хотелось бы весь свет вытоптать конем своим, взять всю землю от Киева до Галича с людьми, со всем и затопить ее в Черном море. Но не от злобы хотелось ему это сделать; нет, сам он не знал отчего. Весь вздрогнул он, когда уже показались близко перед ним Карпатские горы <...>
<...>
Как гром, рассыпался дикий смех по горам и зазвучал в сердце колдуна, потрясши все, что было внутри его. Ему чудилось, что будто кто-то сильный влез в него и ходил внутри него и бил молотами по сердцу, по жилам... так страшно отдался в нем этот смех!
<...>
Вмиг умер колдун и открыл после смерти очи. Но уже был мертвец и глядел как мертвец. Так страшно не глядит ни живой, ни воскресший. Ворочал он по сторонам мертвыми глазами и увидел поднявшихся мертвецов от Киева, от земли Галичской, и от Карпата, как две капли воды схожих лицом на него."
Ух!
А еще в самом начале был момент, когда плыли козаки по Днепру мимо кладбища, и тут стали вставать мертвецы, один выше и страшнее другого, и кричать "Душно мне! душно!"...
И я люблю мистические, страшные фильмы, истории. Вампиры, трупы, мертвецы, кровищщща! И чтоб страшшшшшно было, как у Гоголя.
Плывут козаки тихой украинской ночью по широкому Днепру, неслышно скользит лодка по черной воде, а на берегу кладбище с накренившимися крестами...
Ух!