Зброя ворогів
Авиатехника, используемая на показах в 70-80-х, служила не более двух лет, так как из нее "выжимали" все. Сейчас пилотажные группы летают на самолетах двадцатилетнего возраста. На последней выставке в Абу-Даби в прошлом году мы сумели "утереть нос" "Миражам-2005". После полетов подошли арабы и спросили: "Почему вы летаете на таких старых самолетах?" Ответили: "А наш бронепоезд стоит на запасном пути".
Ведь "Русские витязи", как и "Стрижи", - это лицо российской авиации.
Командир АПГ "Русские витязи" Игорь Ткаченко сказал примерно следующее: "Нам уже сейчас не на чем летать. Из двухместных самолетов, оснащенных современной системой навигации международного уровня, в нашем распоряжении остались три спарки Су-27: у одной остался гарантийный резерв по налету 57 часов, у другой - 37 часов, а третья уже стоит "у забора". Те самолеты, которые нам дали ВВС, - это разработка, брошенная на середине опытно-конструкторских доработок. Их нельзя было отправить в строевую часть, и прислали к нам. Я слетал на этом самолете и не посажу на него ни одного летчика, так как это небезопасно. На кабину этого самолета без слез не взглянешь. В кабине нет никакой эргономики: педаль нельзя до конца дожать без ухищрений. Пилотирование чрезвычайно затруднено. Мы были вынуждены принять неординарное решение: двигатели с этих самолетов снять и использовать на наших старых машинах. Они сначала не совсем подошли, но после доработки на московском заводе "Салют" сгодились".
Ведь "Русские витязи", как и "Стрижи", - это лицо российской авиации.
Командир АПГ "Русские витязи" Игорь Ткаченко сказал примерно следующее: "Нам уже сейчас не на чем летать. Из двухместных самолетов, оснащенных современной системой навигации международного уровня, в нашем распоряжении остались три спарки Су-27: у одной остался гарантийный резерв по налету 57 часов, у другой - 37 часов, а третья уже стоит "у забора". Те самолеты, которые нам дали ВВС, - это разработка, брошенная на середине опытно-конструкторских доработок. Их нельзя было отправить в строевую часть, и прислали к нам. Я слетал на этом самолете и не посажу на него ни одного летчика, так как это небезопасно. На кабину этого самолета без слез не взглянешь. В кабине нет никакой эргономики: педаль нельзя до конца дожать без ухищрений. Пилотирование чрезвычайно затруднено. Мы были вынуждены принять неординарное решение: двигатели с этих самолетов снять и использовать на наших старых машинах. Они сначала не совсем подошли, но после доработки на московском заводе "Салют" сгодились".