Сокровища Сьерра-Морено
Воздух был как горячий кисель - густой, вязкий. Застревал в ноздрях, и приходилось дышать, широко разевая рот, выкусывать каждый вдох зубами, с усилием проглатывать. На языке оставался сладковатый привкус агавы, от которого уже тошнило.
Хорошо хоть климат-контроль, встроенный в пончо, пока справлялся со зноем. Впрочем, и это ненадолго - ещё часа четыре максимум, пока не поднимется второе солнце. И тогда точно каюк.
Леониду вспомнилась прошлая переделка, блокада в ледяном аду Хель. В промороженных до хрустального звона небесах дрейфовали насыщенные летучим газом циклопические айсберги, угрожающе нависали над головами. Попавший в окружение гарнизон медленно, день за днём вымерзал и сходил с ума. Леонид поддерживал бойцов, как мог. Говорил, что они непременно выберутся из лютой передряги, умрут когда-нибудь потом, где-нибудь в другом месте, под жарким солнцем. А ведь он не был ни командиром, ни капелланом, ни психологом, ни даже врачом. Он был всего лишь санитаром. Ветераном, прошедшим пару войн на дальних рубежах Галактики. И в тот раз он снова оказался в числе тех немногих, кто всё-таки выбрался живым. А теперь, видимо, настало время исполниться второй половине данного зарока…
Судьба, не иначе. Раз за разом попадать в опасные переделки, оказываться на грани между жизнью и смертью.
Но в этот раз ничего не предвещало вроде бы…
После эвакуации с Хель Леонида отправили в реабилитационный отпуск на Баху. Он сам напросился в местечко, где потеплее. Вдобавок это было самое распоследнее захолустье в обитаемом секторе. То, что надо для ветерана с посттравматическим стрессовым расстройством.
Две недели Леонид прожил в фактории, затем раздобыл себе мула, нагрузил необходимыми припасами и отправился странствовать по предгорьям Сьерра-Морено. Если бы он знал местность получше, то ходил бы по проверенным путям. Но, то ли на беду, то ли на удачу он забрёл в довольно дикие места. И наткнулся на недавнюю стоянку с погасшим костром. Там был один из местных, едва живой, связанный по рукам и ногам. Его явно кто-то долго мучил, прижигая тело углями, а затем бросил умирать.
Так-то оуки - народ не злобный, простой. В гневе, конечно, могут за нож схватиться, но изощрённая жестокость у них не в чести. Но, видать, от пришлых-форастеро понабрались всякого.
Впрочем, и среди форастеро люди бывают разные.
Отправляясь в дорогу, Леонид забыл взять с собой соль, но вот аптечку - не забыл. И опыт по оказанию врачебной помощи у него был уникальный. В общем, раненому оуки посчастливилось попасть в правильные руки.
Леонид не стал задерживаться на стоянке. Те, кто пытал оуки, могли вернуться, чтобы довершить начатое. Неизвестно, кто это был. Неизвестно, сколько их было. Леонид не собирался ввязываться в безнадёжную стычку, таких у него было больше, чем хотелось бы.
Леонид сверился по картам и отправился в Барранкас, поселение оуки возле южного края каньона. До него было ближе, чем до фактории. Он шёл пешком, ведя в поводу мула, нагруженного раненым. Оуки был тощий, как щепка, и весил едва ли больше мешка с кукурузой. За всю дорогу до поселения он не проронил ни слова, ни даже стона, хотя раны наверняка доставляли ему сильнейшую боль, несмотря на сделанный Леонидом укол.
Себе Леонид тоже вкатил дозу боевого коктейля. Благодаря инъекции он смог прошагать за ночь почти тридцать миль без остановки. С рассветом они вышли к окружённому араукариями посёлку.
- Барранкас, - сказал Леонид.
Оуки кивнул.
- Здесь есть больница? - спросил Леонид.
Раненый разлепил закушенные губы и еле слышно ответил:
- Нет.
- А врач? Лекарь какой-нибудь?
- Я покажу дорогу.
Хижина на окраине мало отличалась от загона для скота. Леонид привязал мула у покосившейся изгороди, помог раненому сползти с седла и доковылять до порога. Дверь оказалась не заперта; внутри никого не было. Стол, лежанка, очаг. Под потолком висели сухие пучки душистой травы.
- Чей это дом? - спросил Леонид, заранее догадываясь, каким будет ответ.
- Мой, - сказал оуки.
- Ладно. А постоялый двор тут есть?
- Ты можешь остаться здесь, форастеро. Только заведи мула под навес и дай напиться. Колодец с другой стороны дома.
- Конечно, - сказал Леонид. Ему уже доводилось слышать, будто оуки живучи как кошки, но всё равно он не мог просто оставить раненого и уйти.
Леонид не думал, что сделал что-то особенное. Просто помог раненому человеку, только и всего. Но Элиас, видимо, считал иначе. Он присматривался к своему спасителю весь остаток дня, прежде чем назвать своё имя. После того, что с ним случилось, ему явно было нелегко довериться чужаку.
А Леонид просто оставался рядом, пока у оуки заживали раны. И не задавал лишних вопросов. В конце концов Элиас сам рассказал, что приключилось в холмах.
Начал он издалека.
- Ты ведь знаешь про Кровь Вакато?
- Да, - кивнул Леонид.
У оуки было много преданий про Вакато. Он был их легендарным вождём и героем. Чуть ли не полубогом, если бы оуки верили в богов. Кровью Вакато назывался красный нефрит особой породы - не просто красный, а словно с искрой внутри. Якобы обладал чудодейственной силой, мог исцелять раны и продлевать жизнь. Среди форастеро такой камень ценился особо, и немало отчаянных охотников за сокровищами нашли в горах свою погибель. Неприхотливые прямодушные оуки, склонные к простому быту, не могли понять страсть, что одолевала прилетевших со звёзд. Порой чужаки делали очень плохие вещи, даже убивали. Убивали ради камней - ну разве не безумие?
- А про Пещеру Отшельника? - спросил Элиас.
- Вроде бы нет, - ответил Леонид неуверенно.
- Про Алчного Альберта?
Вот эту поучительную сказку о чужаке-форастеро, которого свёл с ума красный нефрит, Леонид слыхал.
В Сьерра-Морено Альберта привели истории про Кровь Вакато. Он был хорошим скалолазом и не погиб в первую же вылазку в горы. Однако и желанных сокровищ не нашёл и снова отправился искать тайные пещеры. Через полгода его кожа приобрела бронзовый цвет, совсем как у оуки. Но его глаза оставались такими же синими, как вода в горном озере. Раз за разом он уходил и возвращался - опять ни с чем. Но, в конце концов, ему посчастливилось найти заветную пещеру с Кровью Вакато. Или не посчастливилось, как посмотреть. Альберт не вернулся обратно. Нефрита было столько, что унести всё ему было не под силу. И оставить сокровище он тоже не мог, даже на время. Красный нефрит обратил его в своего пленника. Оуки говорят, будто Алчный Альберт до сих пор сидит в той пещере, стережёт Кровь Вакато. А расхитителей, что приходят разграбить его сокровища, без всякой жалости казнит боевыми ножами легендарного вождя.
Всё это сказки, конечно. С тех пор, как Альберт сгинул в горах, больше ста лет прошло. Люди, в отличие от легенд, не бессмертны…
- Я знаю, где находится эта пещера, - сказал Элиас. - Я был там. Отшельник позволил взять мне немного Крови Вакато. Взамен я должен был принести ему дары. Он давно не пил мескаль.
Леонид стоило трудов сдержать усмешку. Он не хотел, чтобы Элиас обиделся, увидев его скепсис.
- Я пришёл в факторию, чтобы поменять камни в лавке одного форастеро. Большая лавка, много товаров. Когда тот форастеро увидел Кровь Вакато, у него загорелись глаза и затряслись руки. Он всё спрашивал, где я нашёл камни, обещал много разных красивых вещей. Но мне были нужны только заряды для ружья и соль. В Барранкасе за это можно раздобыть хороший мескаль, много. Я взял, что нужно и поехал домой. А форастеро отправил вслед за мной троих своих подручных. Они нагнали меня на полпути. Схватили, жгли огнём, чтобы я рассказал, где взял камни. Они тоже оуки, но уже давно живут в фактории, привыкли думать как форастеро.
Элиас горестно покачал головой.
- Я не сказал им. Знал, что они меня убьют. Но я думал, что если умру, то пусть уж они ничего не получат от моей смерти.
- Мало кто способен выдержать пытки, - сказал Леонид.
- Я могу пройтись по улице, даже когда на небе светят Роха и Бланка, - заявил Элиас. Потом всё же прибавил: - Правда, недалеко.
- Это не значит, что огонь жжёт тебя меньше, чем других, - заметил Леонид.
- Верно, - согласился Элиас. - Как бы там ни было, они отступились. Бросили меня умирать и вернулись в факторию. Однако, думаю, тот форастеро остался недоволен результатом.
- Тебе нужно быть осторожным. Когда до них дойдут известия, что ты выжил, они могут повторить попытку.
- Теперь я буду настороже.
Следующим вечером Леонид засобирался в факторию.
- Скажешь мне имя того форастеро? - спросил он у Элиаса.
- Зачем?
- Думаю, он должен ответить за то, что сделал.
- Он ответит, что его там не было. Слово против слова. Ничего из этого не выйдет.
- Как знать…
- Нет, - сказал Элиас твёрдо.
- Ну и не говори, - сказал Леонид. - Я уже знаю, какой ты упрямый. К тому же, как мне помнится, в фактории только одна большая лавка.
- Не нужно, - сказал Элиас. - Я отплачу иначе. Я отведу тебя к Пещере Отшельника, и мы возьмём столько камней, сколько увезёт твой мул.
- Разве Алчный Альберт не будет против? - Леонид не удержался от сарказма. - Я слышал, он бывает весьма суров к тем, кто трогает его сокровища. Вроде какого-то бедолагу даже ножами всего истыкал.
Элиас хитро усмехнулся.
- Я поговорю с ним. Уверен, что сумею его задобрить.
Позже Элиас прошёлся по соседям и знакомым в посёлке, выпросил пару лошадей и кое-какие припасы. Ночью они отправились в путь. Света звёздной реки было достаточно, чтобы различать дорогу.
Размеренное покачивание в седле и монотонная мелодия, сплетённая из скрипа упряжи и тумканья лошадиных копыт, погрузили Леонида в некое подобие транса. Они ехали, и ехали, и ехали, а плоскогорье оставалось всё таким же. И горы как будто нисколько не приблизились.
Но так только казалось в темноте. К рассвету Элиас и Леонид добрались до предгорьев Сьерра-Морено. И направление тоже переменилось: из Барранкаса они выезжали на закат, а теперь восход был на левой руке, немного впереди.
Элиас то и дело оборачивался, поглядывал назад. Леонид тоже оглянулся и успел заметить, как что-то сверкнуло на солнце. Это было очень похоже на блик, отражённый линзой бинокля.
- Кто-то в Барранкасе проболтался, - промолвил Элиас.
- Думаешь, нас преследуют? - спросил Леонид. - Может быть, просто кто-то едет в ту же сторону.
Элиас покачал головой.
- Здесь не самые оживлённые места. Эти люди едут за нами, специально. Думаю, те самые люди, которые хотят найти Пещеру Отшельника.
Леонид ощутил холодок внутри. Пока лишь фантом того леденящего чувства обречённости, которым он проникся на Хель. А казалось, в здешнем жарком климате оно растаяло без следа…
- И что теперь? Вернёмся?
- Нет, - сказал Элиас. - Мы не можем возвращаться этой же дорогой. - Он опять посмотрел назад. - Они отстают от нас на пару часов, может, даже больше. Мы должны успеть.
- Куда успеть? - не понял Леонид. - Что успеть?
- Впереди ущелье, - указал Элиас. - Пещера Отшельника там. Но снизу, с тропы, её не видно. Мы сделаем небольшую остановку, чтобы подняться на скалу. Потом поедем дальше. Когда преследователи доберутся до ущелья, мы уже будем на другом его конце. Они наверняка продолжат гнаться за нами, но так и не узнают, что проехали мимо места, которое ищут.
Ущелье, заполненное прохладным сумраком, было как природный лабиринт в скалах. Путь превратился в едва угадываемую тропу, усеянную крупными валунами и обломками камней. Без опытного проводника тут можно было блуждать до скончания века.
- Здесь, - сказал Элиас.
Леонид огляделся по сторонам. Горные склоны и слева, и справа. Ничего похожего на пещеру.
Элиас поднял руку, указал куда-то наверх.
- Пещера там, выше того уступа. Отсюда её не увидеть.
Он спешился, стреножил лошадь. Крест-накрест повесил за спину ружьё и заплечный мешок, набитый горлянками с мескалем. Ружьё у него было древнее, времён первых поселенцев.
- Ты можешь пойти со мной, если не боишься. Или можешь подождать меня здесь, с лошадьми.
«Он меня подначивает, что ли? - удивился Леонид. - Быть того не может. Всё равно я не верю в старца, охраняющего пещеру сокровищ». Усмехнувшись, он спросил:
- Замолвишь за меня словечко перед Отшельником?
- Конечно. - Элиас встряхнул свой заплечный мешок.
Подъём по склону оказался необыкновенно тяжёл и продолжался, наверное, час. Леонид явно переоценил свои физические кондиции. Как и Элиас, впрочем.
Взобравшись, наконец, на уступ, Леонид привалился спиной к скале. Ноги дрожали, лёгким не хватало воздуха. А чёртов оуки тянул его дальше, указывая на прорезавшую скалу расщелину.
- Нужно подниматься выше. И поскорее, у нас мало времени.
Леонид только помотал головой, он никак не мог отдышаться. А склон чем выше, тем забирал круче.
Элиас кивнул и принялся подниматься по расщелине. Он был как геккон, что способен бегать по отвесной стене. У Леонида, наблюдавшего за восхождением снизу, даже голова слегка начала кружиться. Он опустил голову и взглянул с высоты на излом ущелья и расстилавшееся перед ним плато.
В отдалении было заметно движение. Ленту пыли, розовую в утреннем свете, и едва различимые точки почти у самого горизонта. Воображение само дорисовало всадников, едущих размашистой рысью.
- Элиас! - позвал Леонид, задрав голову вверх. - Элиас!
Оуки был уже в верхней части расщелины, у края нависающей скалы. Он замер, посмотрел вниз. Леонид показал рукой в сторону плато.
- Спрячься! - крикнул Элиас, затем продолжил подниматься. Через минуту он скрылся из виду за краем скалы.
Прятаться? Куда тут спрячешься? Уступ был покатый, от силы шагов десять в длину и пару шагов в ширину, а с краёв и того меньше. И спуститься вниз нипочём не успеть. Начнёшь суетиться на таком крутом склоне - как пить дать свернёшь себе шею.
Натуральная западня.
«Зря я поддался на уговоры, - подумал Леонид. - О чём только думал? Жажда сокровищ внезапно одолела, как и других? Видимо, это проклятие форастеро…»
Он распластался на уступе, достал из кобуры пистолет. Вот уж не думал, что в отпуске ему понадобится оружие, однако с пистолетом, по армейской привычке, не расставался.
Две обоймы, тридцать зарядов. В принципе, против шести противников хватит. Только, конечно, они не будут стоять как мишени в тире.
Леонид повернулся на бок, взглянул наверх. Позвал вполголоса:
- Элиас.
Оуки не отозвался.
Ладно.
Леонид придвинулся ближе к краю уступа, стал смотреть вниз. Преследователей уже видно не было, должно быть, они вьехали в ущелье, на время скрывшись из виду.
Красное солнце начало припекать, в лицо повеяло жаром. Леонид нахлобучил шляпу до самых бровей.
Прошло полчаса, может, больше.
Внизу, на тропе, показались всадники. Шестеро, они ехали цепочкой. Предпоследний выделялся ростом и одеждой, на голове у него был щегольской белый стетсон. Форастеро.
Сверху грянул выстрел, по ущелью прокатилось гулкое эхо.
Элиас, похоже, не целился. Пуля ударила в камни в стороне от тропы. Всадники проворно повыпрыгивали из сёдел, укрылись среди скал и крупных валунов, начали беспорядочно палить в ответ. Леонид не двигался. Стреляли наугад, пули били в скалы далеко в стороне и выше.
- Не стрелять! - послышался крик, перекрывающий выстрелы. - Не стрелять!
Над одним из валунов показалась рука, размахивающая шейным платком.
- Эй, боец, скажи своему чокнутому другу, чтобы перестал по нам палить! Стрелок он никакой, но не хотелось бы получить шальную пулю.
Боец? Торгаш из фактории оказался неплохо осведомлён о том, кто такой Леонид. Очевидно, в фактории тоже хватало болтливых языков.
Леонид приложил ладонь ко рту и крикнул в сторону, чтобы голос отразился от скалы:
- Ничего не могу обещать. Он очень сердит на твоих парней.
- Ну, погорячились слегка. - Белый стетсон вышел из укрытия, по-прежнему держа платок в поднятой над головой левой руке. Правая рука расслабленно висела вдоль бедра, рядом с кобурой. С расстояния черты его лица едва было можно различить, но Леонид был готов поклясться, что предводитель ухмыляется. - Он такой несговорчивый, кого угодно выведет из себя.
Следом за форастеро появился один из подручных-оуки, указал стволом ружья на уступ, где лежал Леонид. Форастеро кивнул, его ухмылка стала шире.
- У меня к вам обоим деловое предложение. Уверен, вы не сможете от него отказаться. Спускайтесь по-хорошему и бросайте оружие. Потом можете валить на все четыре стороны, мы ничего вам не сделаем. Будете в фактории, заходите ко мне в магазин, сделаю вам персональную скидку.
Леонид, разумеется, не поверил ни единому слову.
- Заманчивое предложение, - ответил он уклончиво. - Мне нужно подумать.
- Думай. Только не слишком долго. Скоро над горами поднимется Бланка и напечёт тебе голову. Мы-то можем переждать здесь, внизу, в тенёчке. А вечером поднимемся, чтобы поглядеть на ваши вяленые тушки.
Леонид переложил указательный палец со скобы на спусковой крючок. Дистанция до цели была метров пятьдесят или чуть больше. Пожалуй, он смог бы всадить в мерзавца пару пуль. Когда-то ему доводилось попадать в цель и с большего расстояния. Сложность, однако, была в том, что лично ему преследователи не сделали ничего плохого. Чёртовы принципы…
Белый стетсон помедлил, ожидая ответа. Не дождавшись, пожал плечами, повернулся спиной и что-то приказал своему подручному. Тот замешкался, озирая склон, где засели Леонид и Элиас. Форастеро повторил приказ, коротко и с нажимом. Затем скрылся за валунами. Из-за камней боязливо выбрались остальные подручные-оуки, собрали разбредшихся лошадей, увели в укрытие. Никто по ним не стрелял.
Жара придавила его, словно крышка раскалённой сковороды. Леонид чувствовал себя карасём, которого бросили жариться живьём. Пот заливал глаза, кружилась голова. Скалы, дрожащие в мареве знойного воздуха, потеряли ясность очертаний. Всё плыло и казалось нереальным.
Хотелось глоток воды. И глоток воздуха - холодного, морозного. Верните меня обратно на Хель…
Леонид услышал шорох, дробный стук осыпающихся камешков. С трудом перевалился на бок, посмотрел наверх.
Кто-то спускался по расщелине. Фигура виделась нечёткой и неправдоподобно большой.
- Элиас?
Человек не отозвался. Одет он был совсем не так, как Элиас, в какое-то старое, изношенное тряпьё. Он ступил на уступ, обернулся. Лицо его оказалось скрыто маской из тёмного серебра, изображавшей воинственный лик Вакато. В прорезях маски сверкали бешеные глаза. Ножи в ножнах висели у него на поясе, ножи в ножнах были у него на бедрах.
Человек в маске перешагнул через замершего Леонида, не обратив на него никакого внимания, и принялся спускаться в ущелье. Он сходил по крутому склону с грацией горного льва.
Снизу грянуло несколько выстрелов, которые не произвели на человека в маске никакого эффекта. Видимо, у стрелков дрожали руки, и они не могли взять верный прицел. Шальная пуля снесла шляпу у Леонида с головы. Ему показалось, что его сунули головой прямо в печь, пышущую огнём…
Он очнулся от льющейся на лицо холодной воды. С трудом разлепил глаза. Элиас склонился над ним и поливал водой из горлянки. Заметив, что Леонид очнулся, дал ему пить. И только утолив жажду, Леонид ощутил, как немилосердно жжёт лицо. Он коснулся пальцами щеки и тихонько зашипел от боли.
- Ты выглядишь хуже, чем я, когда мы впервые встретились, - заметил Элиас. - Кожа форастеро плохо переносит свет Бланки. Это ничего, кровь Вакато поможет тебе исцелиться.
- Аптечка. - Леонид поднял голову, огляделся. - Где моя аптечка? Там есть нужное лекарство.
- Здесь. - Элиас подошел к лошади, достал аптечку из седельной сумки.
- Как я оказался внизу? - запоздало удивился Леонид. - Как ты сумел меня сюда притащить?
- Не я, - покачал головой Элиас. - Отшельник.
Ну да, как же. Столетний старик перенёс вниз по крутому склону тяжеленного мужика.
- А наши преследователи? - спохватился Леонид.
- Они уехали.
- Просто уехали?
- После того, как Отшельник покарал жадного форастеро. Он пронзил его пятью ножами. По одному в каждую руку и каждую ногу, и еще один - прямо в сердце. Он всё ещё лежит там, рядом с тропой, - махнул рукой Элиас. - Можешь сходить и посмотреть.
- Потом, - сказал Леонид. - Попозже.
- Оуки, что помогали жадному форастеро, раскаялись. Отшельник отпустил их, чтобы они рассказали другим, что бывает с теми, кто зарится на сокровища.
«Конечно, они не станут рассказывать о том, как перепугавшись ряженого в маске, прирезали своего главаря, - подумал Леонид. - Вот так и рождаются легенды в простых душах. Достаточно нацепить на себя чужие лохмотья и страшную маску…»
И всё же что-то его беспокоило. Что-то мешало поверить в такую примитивную трактовку. Только он никак не мог понять, что именно.
- Отдыхай, - сказал Элиас. - Впереди целая ночь. Утром мы снова пойдём к пещере, и теперь нам не нужно будет спешить. Утром ты увидишь Отшельника.
- А то я его не видел, - сказал Леонид. - Признаюсь, ты меня удивил. Не знаю, как это пришло тебе в голову, но представление с маской Вакато ты устроил отличное. Даже меня проняло. Что уж говорить про твоих соплеменников. Где ты нашёл эту маску, в пещере?
- Не понимаю, о чём ты толкуешь, - нахмурился Элиас, исподлобья глядя на Леонида чёрными глазами.
А у Леонида внезапно перехватило дыхание. Он наконец понял, что именно не давало ему покоя.
Тот яростный взгляд сквозь прорези в серебряной маске. Глаза были пронзительно-голубыми.
Словно вода в горном озере.
