io voglio bene scrivere.
Выключить свет - сил нет
и продолжаешь читать.
В синем лесу гефсиманских страниц
к тёплой тропинке приник.
Есть мелодии ей под стать,
ищет отзвука их извив,
лёгкие мне сдавив,
и воспевается сводчатый прах
в подпотолочных рожках.
Лунные лекари мер и весов -
их под окном лесок -
знают, что это не звон в ушах,
комнатный смотрят шов,
крестят паукообразной рукой,
тёмный народ такой.
После приходит пустынный волхв,
прячет меня в конверт.
Он надо мной половину бьёт,
топчется, тесно чихает в пол,
на клинописный паркет.
Что-то сипит у него внутри,
и под этот кларнет
на огневом волоске зари
в шахте замкнуто свистнул лифт.
В ухе моём совещанье идёт,
и голова болит.