VII съезд большевиков и Брестский мир
Оригинал взят у bav_eot в VII съезд большевиков и Брестский мир
Подписание Брест-Литовского (Брестского) мира между Россией и странами оси до сих пор оценивается в российском обществе крайне неоднозначно. Хотя, что может быть проще: большевики этот мир называли «похабным», считали его тяжёлым бременем, а его условия - вынужденной необходимостью. Всё это было озвучено на первом после Октябрьской революции экстренном съезде партии с 6 по 8 марта 1918 года, на котором главным вопросом стала ратификация Брестского мира. Но…
Как выясняется, на сегодняшний день многие не знают даже этих элементарных фактов, а нечистоплотные публицисты и псевдоисторики нагородили вокруг событий 1917-1918 годов обилие чёрных мифов. В предыдущей публикации «Мифы и реальность Брестского мира», мы уже рассмотрели и попытались ответить на несколько основных тезисов антисоветчиков о событиях почти столетней давности. Причём в доказательство своей позиции, были использованы цитаты специалистов и современников, которые вовсе не комплементарно относятся или относились к большевикам и Октябрьской революции, что делает такие доказательства более весомыми.
Теперь же поподробнее рассмотрим, что происходило на судьбоносном съезде, который в итоге ратифицировал мирные соглашения.
Важно отметить, что во время прений большевики высказывали довольно различные взгляды на общественно политическую ситуацию, как внутри России, так и за рубежом. Расхожий миф о том, что партия большевиков была инструментом чьей-то воли, будет развеян даже после беглого ознакомление с материалами съезда. Внутрипартийные дискуссии по важнейшим вопросам проходили во время съезда остро, вплоть до того, что один из участников вышел из партии прямо во время съезда. Ещё до съезда, против мирных переговоров выступали такие авторитетные ячейки партии как Московское областное бюро и Петрбургский комитет РСДРП(б), а так же ряд крупнейших комитетов Украины, Урала и Сибири.
Чтобы понять причины съезда и насущность проблем, которые на нём обсуждались необходимо рассмотреть предшествующие события и мировую обстановку в целом. Уже четвёртый год Европа полыхала в пожаре Первой мировой войны. К 1916 году в ней принимали участие 15 стран. С 1917 года к мировой войне подключаются страны американского континента, а в России февралисты свергают самодержавие, а в октябре происходит Великая Октябрьская социалистическая революция, в результате которой собственно и пришли к власти большевики.
На фоне этих событий первые решительные декреты, в первую очередь декреты о мире и земле стали причиной общественных симпатий к Советской власти и большевикам среди широких народных масс. В российском обществе давно накопилась усталость, вызванная длительной, «непонятной» и изнуряющей Первой мировой войной. Декрет о мире, который был опубликован уже 26 октября, стал сигналом того, что этот вопрос новая власть будет решать стремительно. По стране началось триумфальное шествие Советской власти, а в партию большевиков стали вступать бывшие эсеры, меньшевики, представители других политических партий и ранее беспартийные.
Большевики сразу начали переговоры о мире со всеми участниками конфликта. Однако союзники России, страны Антанты на переговоры не пошли. Россия была вынуждена продолжить переговоры с Германией и заключить временное перемирие, до того, как будут оговорены все условия. А после январского сепаратного соглашения о мире между Украиной и Германией, мир пришлось подписывать и России.
Давайте ещё раз зафиксируем некоторые обстоятельства. Российская Империя была обескровлена затянувшейся войной. Экономическое положение резко ухудшилось, а из-за политической нестабильности рухнул и сам царский режим. Но пришедшие ему на смену февралисты не только не сумели стабилизировать ситуацию, наоборот, действия временного правительства Керенского привели к полному разложению армии и военному краху на фронтах.
Также не удалось добиться и политической стабильности. Летний правительственный кризис усугубил непростую ситуацию и спровоцировал попытку военного переворота, известного в истории как Корниловский мятеж. Выборы учредительного собрания затягивались, а когда состоялись, большевики и левые эсеры покинули представительный орган, в результате чего он потерял легитимность.
В этих условиях произошла Октябрьская революция, а вся власть перешла к Советам.
В отличие от своих предшественников большевики реально оценивали положение дел в стране. Практически все делегаты были согласны с тем, что Россия страна крестьянская и что так или иначе этот фактор имеет решающее значение в принятии решения. Однако, учитывая это обстоятельство, стороны использовали его именно как доказательство своей точки зрения: принимать мир, или не принимать мир - то есть, диаметрально противоположно.
По вопросу о ратификации мирного договора Ленин и те, кто его поддерживали, заявили, что данный мир, пусть и похабный, но является необходимой передышкой, для продолжения организации страны, армии, для укрепления дисциплины и партийного единства.
Приведём несколько цитат из вступительного доклада Ленина. Вот он говорит о предстоящих трудностях и тяжёлых уроках, которым научила история:
«Нужно быть готовым к необычайным трудностям, к необычайно тяжелым поражениям, которые неизбежны, потому что в Европе революция еще не началась, хотя может начаться завтра, и когда начнется, конечно, не будут нас мучить наши сомнения, не будет вопросов о революционной войне, а будет одно сплошное триумфальное шествие. Это будет, это неминуемо будет, но этого еще нет. Вот простой факт, которому нас история научила, которым она нас очень больно побила, - а за битого двух небитых дают. Поэтому я считаю, что после того, как история нас на этой надежде, - что немец не сможет наступать, и можно валить «на ура», - очень больно побила, этот урок войдет благодаря нашим советским организациям в сознание масс всей Советской России очень быстро».
Вот он говорит о ситуации в армии:
«Офицеры, не большевики, говорили еще до Октября, что армия не может воевать, что ее на несколько недель на фронте не удержать. Это после Октября стало очевидным для всякого, кто хотел видеть факт, неприглядную горькую действительность, а не прятаться или надвигать себе на глаза шапку и отделываться гордыми фразами. Армии нет, удержать ее невозможно. Лучшее, что можно сделать, - это как можно скорее демобилизовать ее. Это - больная часть организма, которая испытывала неслыханные мучения, истерзанная лишениями войны, в которую она вошла технически неподготовленной и вышла в таком состоянии, что при всяком наступлении предается панике. Нельзя винить за это людей, вынесших такие неслыханные страдания. В сотнях резолюций с полной откровенностью, даже в течение первого периода русской революции, солдаты говорили: «Мы захлебнулись в крови, мы воевать не можем»».
Ленин даже не отрицает того, что в будущем война может быть принята, ибо Германия всё равно будет пытаться подловить Россию на «невыполнении» и этих соглашений.
«Может быть, мы примем войну; возможно, завтра отдадим и Москву, а потом перейдем в наступление: на неприятельскую армию двинем нашу армию, если создастся тот перелом в народном настроении, который зреет, для которого, может быть, понадобится много времени, но он наступит, когда широкие массы скажут не то, что они говорят теперь. Я вынужден брать хотя бы тягчайший мир потому, что я не могу сказать себе теперь, что это время пришло. Когда наступит пора обновления, то все почувствуют это, увидят, что русский человек не дурак; он видит, он поймет, что надо воздержаться, что этот лозунг нужно провести, - в этом главная задача нашего партийного съезда и съезда Советов».
Но предстоящую передышку, по мнению Ленина, необходимо использовать для создания новой боеспособной армии. И сразу намечает предстоящие задачи.
«…только тяжелым, долгим путем самодисциплины можно побороть то разложение, которое война внесла в капиталистическое общество, только чрезвычайно тяжелым, долгим, упорным путем можем мы это разложение преодолеть…»
«Между тем этой передышкой мы воспользуемся, чтобы убедить народ объединяться, сражаться, чтобы говорить русским рабочим, крестьянам: «Создавайте самодисциплину, дисциплину строгую, иначе вы будете лежать под пятой немецкого сапога, как лежите сейчас, как неизбежно будете лежать, пока народ не научится бороться, создавать армию, способную не бежать, а идти на неслыханные мучения». Это неизбежно потому, что немецкая революция еще не родилась и нельзя ручаться, что она придет завтра».
«Последняя война дала горькую, мучительную, но серьезную науку русскому народу - организовываться, дисциплинироваться, подчиняться, создавать такую дисциплину, чтобы она была образцом. Учитесь у немца его дисциплине, иначе мы - погибший народ и вечно будем лежать в рабстве».
Противники мира ссылались на то, что приняв данное решение, партия демобилизует рабочий класс, подвергнет разрушению его актив. Также отмечалось, что мир с немцами - это уступки мелкобуржуазным настроениям и потакание мужицким (крестьянским) массам. Противники настаивали, что мир - это удар по репутации пролетарского государства, и падение авторитета в глазах международного рабочего движения.
Интересно отметить, что Бухарин сетовал на то, что социальный состав партии большевиков после октября сильно изменился, и именно это является причиной настроений «принять мир». Он же сообщал, что рабочий класс распадается как класс. А Урицкий развивал тему постоянных уступок империализму, которые могут последовать за подписанием мира, и которые в итоге могут привести к полной сдаче революционных завоеваний.
Как ни странно, сторонники мира говорили ровно об обратном. По их мнению, подписание мира спасёт актив партии и сознательных пролетариев, которые не погибнут в бессмысленной бойне, а примутся за новую организационную работу. Говоря о крестьянстве и настроениях в крестьянстве, сторонники мира утверждали, что вынуждены ориентироваться на настроения масс, которых более всего интересует земельный вопрос, и крестьяне пока не видят прямой связи между ним и войной с империализмом. Таким образом, надо вести разъяснительную работу, либо, если немцы сорвут мир, то уже и крестьяне увидят злобный оскал империализма и массово вступят в борьбу.
Примечательно ещё то, что на съезде из партии вышел Рязанов, который отстаивал идею революционной борьбы (то есть войны с Германией) и одним из аргументов за войну приводил мысль, что она в интересах мирового пролетариата: «…а я всегда вам заявлял, что для меня дисциплина международного пролетариата выше всякой национальной дисциплины…».
Этот инцидент и фраза от Рязанова - жёсткий удар по мифу о том, что большевики рассматривали Россию, как «разменную монету» для своих интересов. Да, большевики действительно были уверены в том, что мировая революция неизбежна. Что революция в России станет катализатором процессов.
«Здесь величайшая трудность русской революции, ее величайшая историческая проблема: необходимость решить задачи международные, необходимость вызвать международную революцию, проделать этот переход от нашей революции, как узко национальной, к мировой», - говорил Ленин.
Но именно Ленин далее в своей речи призывал партию не рассчитывать только на скорую и неизбежную революцию в Германии (и Европе). Он призывал защитить революцию в России, а значит и саму страну. Именно для этого так нужна была передышка, которая позволит преодолеть послевоенное разложение через самодисциплину и новые формы организации.
Что в итоге и было сделано. И доказывает это дальнейший ход истории. Большевики не только сумели отстоять страну в гражданской войне и от иностранной интервенции, но и вывести её в клуб мировых индустриальных держав.
_____________________________________________
Вызовы и задачи, которые стоят на сегодня перед Россией не менее сложные, чем в 1917 году. И если тогда залогом спасения страны стала индустриализация (в том числе благодаря ей СССР одержал победу в тяжелейшей Великой Отечественной войне), то в сейчас Россия нуждается в постиндустриальном рывке. А совершить его можно только строго следуя самому главному завету Владимира Ленина: учиться, учиться и учиться.
Подписание Брест-Литовского (Брестского) мира между Россией и странами оси до сих пор оценивается в российском обществе крайне неоднозначно. Хотя, что может быть проще: большевики этот мир называли «похабным», считали его тяжёлым бременем, а его условия - вынужденной необходимостью. Всё это было озвучено на первом после Октябрьской революции экстренном съезде партии с 6 по 8 марта 1918 года, на котором главным вопросом стала ратификация Брестского мира. Но…
Как выясняется, на сегодняшний день многие не знают даже этих элементарных фактов, а нечистоплотные публицисты и псевдоисторики нагородили вокруг событий 1917-1918 годов обилие чёрных мифов. В предыдущей публикации «Мифы и реальность Брестского мира», мы уже рассмотрели и попытались ответить на несколько основных тезисов антисоветчиков о событиях почти столетней давности. Причём в доказательство своей позиции, были использованы цитаты специалистов и современников, которые вовсе не комплементарно относятся или относились к большевикам и Октябрьской революции, что делает такие доказательства более весомыми.
Теперь же поподробнее рассмотрим, что происходило на судьбоносном съезде, который в итоге ратифицировал мирные соглашения.
Важно отметить, что во время прений большевики высказывали довольно различные взгляды на общественно политическую ситуацию, как внутри России, так и за рубежом. Расхожий миф о том, что партия большевиков была инструментом чьей-то воли, будет развеян даже после беглого ознакомление с материалами съезда. Внутрипартийные дискуссии по важнейшим вопросам проходили во время съезда остро, вплоть до того, что один из участников вышел из партии прямо во время съезда. Ещё до съезда, против мирных переговоров выступали такие авторитетные ячейки партии как Московское областное бюро и Петрбургский комитет РСДРП(б), а так же ряд крупнейших комитетов Украины, Урала и Сибири.
Чтобы понять причины съезда и насущность проблем, которые на нём обсуждались необходимо рассмотреть предшествующие события и мировую обстановку в целом. Уже четвёртый год Европа полыхала в пожаре Первой мировой войны. К 1916 году в ней принимали участие 15 стран. С 1917 года к мировой войне подключаются страны американского континента, а в России февралисты свергают самодержавие, а в октябре происходит Великая Октябрьская социалистическая революция, в результате которой собственно и пришли к власти большевики.
На фоне этих событий первые решительные декреты, в первую очередь декреты о мире и земле стали причиной общественных симпатий к Советской власти и большевикам среди широких народных масс. В российском обществе давно накопилась усталость, вызванная длительной, «непонятной» и изнуряющей Первой мировой войной. Декрет о мире, который был опубликован уже 26 октября, стал сигналом того, что этот вопрос новая власть будет решать стремительно. По стране началось триумфальное шествие Советской власти, а в партию большевиков стали вступать бывшие эсеры, меньшевики, представители других политических партий и ранее беспартийные.
Большевики сразу начали переговоры о мире со всеми участниками конфликта. Однако союзники России, страны Антанты на переговоры не пошли. Россия была вынуждена продолжить переговоры с Германией и заключить временное перемирие, до того, как будут оговорены все условия. А после январского сепаратного соглашения о мире между Украиной и Германией, мир пришлось подписывать и России.
Давайте ещё раз зафиксируем некоторые обстоятельства. Российская Империя была обескровлена затянувшейся войной. Экономическое положение резко ухудшилось, а из-за политической нестабильности рухнул и сам царский режим. Но пришедшие ему на смену февралисты не только не сумели стабилизировать ситуацию, наоборот, действия временного правительства Керенского привели к полному разложению армии и военному краху на фронтах.
Также не удалось добиться и политической стабильности. Летний правительственный кризис усугубил непростую ситуацию и спровоцировал попытку военного переворота, известного в истории как Корниловский мятеж. Выборы учредительного собрания затягивались, а когда состоялись, большевики и левые эсеры покинули представительный орган, в результате чего он потерял легитимность.
В этих условиях произошла Октябрьская революция, а вся власть перешла к Советам.
В отличие от своих предшественников большевики реально оценивали положение дел в стране. Практически все делегаты были согласны с тем, что Россия страна крестьянская и что так или иначе этот фактор имеет решающее значение в принятии решения. Однако, учитывая это обстоятельство, стороны использовали его именно как доказательство своей точки зрения: принимать мир, или не принимать мир - то есть, диаметрально противоположно.
По вопросу о ратификации мирного договора Ленин и те, кто его поддерживали, заявили, что данный мир, пусть и похабный, но является необходимой передышкой, для продолжения организации страны, армии, для укрепления дисциплины и партийного единства.
Приведём несколько цитат из вступительного доклада Ленина. Вот он говорит о предстоящих трудностях и тяжёлых уроках, которым научила история:
«Нужно быть готовым к необычайным трудностям, к необычайно тяжелым поражениям, которые неизбежны, потому что в Европе революция еще не началась, хотя может начаться завтра, и когда начнется, конечно, не будут нас мучить наши сомнения, не будет вопросов о революционной войне, а будет одно сплошное триумфальное шествие. Это будет, это неминуемо будет, но этого еще нет. Вот простой факт, которому нас история научила, которым она нас очень больно побила, - а за битого двух небитых дают. Поэтому я считаю, что после того, как история нас на этой надежде, - что немец не сможет наступать, и можно валить «на ура», - очень больно побила, этот урок войдет благодаря нашим советским организациям в сознание масс всей Советской России очень быстро».
Вот он говорит о ситуации в армии:
«Офицеры, не большевики, говорили еще до Октября, что армия не может воевать, что ее на несколько недель на фронте не удержать. Это после Октября стало очевидным для всякого, кто хотел видеть факт, неприглядную горькую действительность, а не прятаться или надвигать себе на глаза шапку и отделываться гордыми фразами. Армии нет, удержать ее невозможно. Лучшее, что можно сделать, - это как можно скорее демобилизовать ее. Это - больная часть организма, которая испытывала неслыханные мучения, истерзанная лишениями войны, в которую она вошла технически неподготовленной и вышла в таком состоянии, что при всяком наступлении предается панике. Нельзя винить за это людей, вынесших такие неслыханные страдания. В сотнях резолюций с полной откровенностью, даже в течение первого периода русской революции, солдаты говорили: «Мы захлебнулись в крови, мы воевать не можем»».
Ленин даже не отрицает того, что в будущем война может быть принята, ибо Германия всё равно будет пытаться подловить Россию на «невыполнении» и этих соглашений.
«Может быть, мы примем войну; возможно, завтра отдадим и Москву, а потом перейдем в наступление: на неприятельскую армию двинем нашу армию, если создастся тот перелом в народном настроении, который зреет, для которого, может быть, понадобится много времени, но он наступит, когда широкие массы скажут не то, что они говорят теперь. Я вынужден брать хотя бы тягчайший мир потому, что я не могу сказать себе теперь, что это время пришло. Когда наступит пора обновления, то все почувствуют это, увидят, что русский человек не дурак; он видит, он поймет, что надо воздержаться, что этот лозунг нужно провести, - в этом главная задача нашего партийного съезда и съезда Советов».
Но предстоящую передышку, по мнению Ленина, необходимо использовать для создания новой боеспособной армии. И сразу намечает предстоящие задачи.
«…только тяжелым, долгим путем самодисциплины можно побороть то разложение, которое война внесла в капиталистическое общество, только чрезвычайно тяжелым, долгим, упорным путем можем мы это разложение преодолеть…»
«Между тем этой передышкой мы воспользуемся, чтобы убедить народ объединяться, сражаться, чтобы говорить русским рабочим, крестьянам: «Создавайте самодисциплину, дисциплину строгую, иначе вы будете лежать под пятой немецкого сапога, как лежите сейчас, как неизбежно будете лежать, пока народ не научится бороться, создавать армию, способную не бежать, а идти на неслыханные мучения». Это неизбежно потому, что немецкая революция еще не родилась и нельзя ручаться, что она придет завтра».
«Последняя война дала горькую, мучительную, но серьезную науку русскому народу - организовываться, дисциплинироваться, подчиняться, создавать такую дисциплину, чтобы она была образцом. Учитесь у немца его дисциплине, иначе мы - погибший народ и вечно будем лежать в рабстве».
Противники мира ссылались на то, что приняв данное решение, партия демобилизует рабочий класс, подвергнет разрушению его актив. Также отмечалось, что мир с немцами - это уступки мелкобуржуазным настроениям и потакание мужицким (крестьянским) массам. Противники настаивали, что мир - это удар по репутации пролетарского государства, и падение авторитета в глазах международного рабочего движения.
Интересно отметить, что Бухарин сетовал на то, что социальный состав партии большевиков после октября сильно изменился, и именно это является причиной настроений «принять мир». Он же сообщал, что рабочий класс распадается как класс. А Урицкий развивал тему постоянных уступок империализму, которые могут последовать за подписанием мира, и которые в итоге могут привести к полной сдаче революционных завоеваний.
Как ни странно, сторонники мира говорили ровно об обратном. По их мнению, подписание мира спасёт актив партии и сознательных пролетариев, которые не погибнут в бессмысленной бойне, а примутся за новую организационную работу. Говоря о крестьянстве и настроениях в крестьянстве, сторонники мира утверждали, что вынуждены ориентироваться на настроения масс, которых более всего интересует земельный вопрос, и крестьяне пока не видят прямой связи между ним и войной с империализмом. Таким образом, надо вести разъяснительную работу, либо, если немцы сорвут мир, то уже и крестьяне увидят злобный оскал империализма и массово вступят в борьбу.
Примечательно ещё то, что на съезде из партии вышел Рязанов, который отстаивал идею революционной борьбы (то есть войны с Германией) и одним из аргументов за войну приводил мысль, что она в интересах мирового пролетариата: «…а я всегда вам заявлял, что для меня дисциплина международного пролетариата выше всякой национальной дисциплины…».
Этот инцидент и фраза от Рязанова - жёсткий удар по мифу о том, что большевики рассматривали Россию, как «разменную монету» для своих интересов. Да, большевики действительно были уверены в том, что мировая революция неизбежна. Что революция в России станет катализатором процессов.
«Здесь величайшая трудность русской революции, ее величайшая историческая проблема: необходимость решить задачи международные, необходимость вызвать международную революцию, проделать этот переход от нашей революции, как узко национальной, к мировой», - говорил Ленин.
Но именно Ленин далее в своей речи призывал партию не рассчитывать только на скорую и неизбежную революцию в Германии (и Европе). Он призывал защитить революцию в России, а значит и саму страну. Именно для этого так нужна была передышка, которая позволит преодолеть послевоенное разложение через самодисциплину и новые формы организации.
Что в итоге и было сделано. И доказывает это дальнейший ход истории. Большевики не только сумели отстоять страну в гражданской войне и от иностранной интервенции, но и вывести её в клуб мировых индустриальных держав.
_____________________________________________
Вызовы и задачи, которые стоят на сегодня перед Россией не менее сложные, чем в 1917 году. И если тогда залогом спасения страны стала индустриализация (в том числе благодаря ей СССР одержал победу в тяжелейшей Великой Отечественной войне), то в сейчас Россия нуждается в постиндустриальном рывке. А совершить его можно только строго следуя самому главному завету Владимира Ленина: учиться, учиться и учиться.