О пирожках и повидле или скачок в неизвестное.
Кому со школой повезло, те помнят каких-нибудь здоровских училок, каких-то нетипичных одноклассников или всякие кружки по интересам... Кому не повезло - запах пирожков с повидлом, доносящийся с кухни школьной столовой ещё до начала большой перемены.
Школа моя - это беда всей нашей страны, если верить одному нашумевшему документальному фильму перестроечных времён о молодёжных группировках. Этих школ было две, два инкубатора, в которых воплощалась идея взращивания криминальных кадров смолоду, организованно и планомерно. Родители попроще обнаруживали своего ребёнка в объятиях системы только в старших классах. Родители посложнее переезжали с окраины города поближе к центру, переводили дитя в другую школу.
Мои родители.. так ничего и не заметили. Я ходила в школу и воспринимала её как единственно возможный институт взращивания молодого поколения, сравнивать было не с чем. То, что там происходило, мне не то, чтобы не нравилось.. оно меня не интересовало. Посему маме с папой мало что рассказывалось обо всяких , на самом-то деле, жутковатых, вещах.
Предки сделали главное - они меня любили, и я была какой-то непотопляемой, я как-будто жила в параллельном от всех этих вечных ЧП мире. Одно воспоминание навсегда оставило свой след в моей душе своей нелепостью: человек тридцать забивали одного, скорее всего, насмерть, всё это были подростки. Был тёмный зимний вечер, я шла домой из школы, со второй смены. Тот, которого забивали, произнёс моё имя. Я слегка приостановилась, поправила ранец и потащилась дальше по неосвещённой и плохо очищенной от снега дорожке. Когда такое случалось, все телефоны в округе были оборваны, многие фонари выбиты и на улицах ни души... Милиция очень не любила разгонять такие сборища, чаще они приезжали после.
Не знаю, что я рассказывала родителям дома, но они даже не догадывались. И сейчас не догадываются. Они хвалили меня за пятёрки и подсовывали интересные книги, ругали за тройки, мокрые ноги и опоздания, таскали на балет и на ёлку... . Вторая моя часть (далеко, думаю, не последняя) жила и развивалась по другим законам - осваивала технику "фанера над Парижем".
У меня не было в школе друзей. Иногда ко мне прибивались какие-то отвергнутые души, когда по одиночке, когда парами, отходили как-то и снова бросались в этот омут с головой. Я сидела на берегу и мне было невероятно скучно, школа меня тяготила.
Но. Дети есть дети. Если начну вспоминать, что в этих стенах меня радовало... Да всё. Вы помните эти доски, по которым не писалось мелом? Гадость. А тут вдруг - раз, завезли хороший мел, мягкий, повесили шершавую доску - красота! Весной весь асфальт разбит, но выскочив из класса на улицу, ещё до завершения звонка, можно было захватить сухой и ровный кусочек асфальта для "классиков" - супер! Толковых учителей по предметам почти не было, но были плохие - они тоже люди, и многие из них достойны уважения, они любили детей и рассказывали на уроках уйму занимательных историй. Учительница по биологии, например, научила приклеивать медицинский пластырь на подошвы сапог, чтобы в гололёд не падать (она была грузная женщина), а Тарих Шайхович на географии сыпал русскими народными мудростями с таким выдающимся артистизмом и незаменимым татарским акцентом, что.. ну где, где были эти чёртовы мобильные телефоны с камерами!
Я не любила перемены, если нельзя было вырваться на улицу - в коридорах шумно, тесно. Но не передать это сладкое чувство единства учащихся в последние минуты перед самым звонком! А перед большой переменой ещё и пахло пирожками с повидлом. Вы понимаете? А впереди - 20 минут свободы и все - вся школа! - думает только об этом. Исключая быть может, техничку, которая судорожно пытается домахать шваброй, пока эта свора не повылетала из своих классов, сметая всё на своём пути, и не подняла клубы свежей пыли и грязи. Ну и директора с его секретаршей, которые сидели там, в этом кабинете на втором этаже, решали какие-то свои важные вопросы, и, несомненно, шум им тоже, как и мне, сильно мешал.
А вы говорите - пирожки с повидлом! Они прерывают процесс познания вечности и бесконечности, потому что сами являются прыжком в невероятное, становятся моментом предвкушения! Остановись мгновение! есть ли что-нибудь кроме него... так-то...
Школа моя - это беда всей нашей страны, если верить одному нашумевшему документальному фильму перестроечных времён о молодёжных группировках. Этих школ было две, два инкубатора, в которых воплощалась идея взращивания криминальных кадров смолоду, организованно и планомерно. Родители попроще обнаруживали своего ребёнка в объятиях системы только в старших классах. Родители посложнее переезжали с окраины города поближе к центру, переводили дитя в другую школу.
Мои родители.. так ничего и не заметили. Я ходила в школу и воспринимала её как единственно возможный институт взращивания молодого поколения, сравнивать было не с чем. То, что там происходило, мне не то, чтобы не нравилось.. оно меня не интересовало. Посему маме с папой мало что рассказывалось обо всяких , на самом-то деле, жутковатых, вещах.
Предки сделали главное - они меня любили, и я была какой-то непотопляемой, я как-будто жила в параллельном от всех этих вечных ЧП мире. Одно воспоминание навсегда оставило свой след в моей душе своей нелепостью: человек тридцать забивали одного, скорее всего, насмерть, всё это были подростки. Был тёмный зимний вечер, я шла домой из школы, со второй смены. Тот, которого забивали, произнёс моё имя. Я слегка приостановилась, поправила ранец и потащилась дальше по неосвещённой и плохо очищенной от снега дорожке. Когда такое случалось, все телефоны в округе были оборваны, многие фонари выбиты и на улицах ни души... Милиция очень не любила разгонять такие сборища, чаще они приезжали после.
Не знаю, что я рассказывала родителям дома, но они даже не догадывались. И сейчас не догадываются. Они хвалили меня за пятёрки и подсовывали интересные книги, ругали за тройки, мокрые ноги и опоздания, таскали на балет и на ёлку... . Вторая моя часть (далеко, думаю, не последняя) жила и развивалась по другим законам - осваивала технику "фанера над Парижем".
У меня не было в школе друзей. Иногда ко мне прибивались какие-то отвергнутые души, когда по одиночке, когда парами, отходили как-то и снова бросались в этот омут с головой. Я сидела на берегу и мне было невероятно скучно, школа меня тяготила.
Но. Дети есть дети. Если начну вспоминать, что в этих стенах меня радовало... Да всё. Вы помните эти доски, по которым не писалось мелом? Гадость. А тут вдруг - раз, завезли хороший мел, мягкий, повесили шершавую доску - красота! Весной весь асфальт разбит, но выскочив из класса на улицу, ещё до завершения звонка, можно было захватить сухой и ровный кусочек асфальта для "классиков" - супер! Толковых учителей по предметам почти не было, но были плохие - они тоже люди, и многие из них достойны уважения, они любили детей и рассказывали на уроках уйму занимательных историй. Учительница по биологии, например, научила приклеивать медицинский пластырь на подошвы сапог, чтобы в гололёд не падать (она была грузная женщина), а Тарих Шайхович на географии сыпал русскими народными мудростями с таким выдающимся артистизмом и незаменимым татарским акцентом, что.. ну где, где были эти чёртовы мобильные телефоны с камерами!
Я не любила перемены, если нельзя было вырваться на улицу - в коридорах шумно, тесно. Но не передать это сладкое чувство единства учащихся в последние минуты перед самым звонком! А перед большой переменой ещё и пахло пирожками с повидлом. Вы понимаете? А впереди - 20 минут свободы и все - вся школа! - думает только об этом. Исключая быть может, техничку, которая судорожно пытается домахать шваброй, пока эта свора не повылетала из своих классов, сметая всё на своём пути, и не подняла клубы свежей пыли и грязи. Ну и директора с его секретаршей, которые сидели там, в этом кабинете на втором этаже, решали какие-то свои важные вопросы, и, несомненно, шум им тоже, как и мне, сильно мешал.
А вы говорите - пирожки с повидлом! Они прерывают процесс познания вечности и бесконечности, потому что сами являются прыжком в невероятное, становятся моментом предвкушения! Остановись мгновение! есть ли что-нибудь кроме него... так-то...