Затакт
Britain, Long Time Ago
Mrln: ...whoso pulleth oute this... swerd of... this stone and this anvyld is... Rightwys... kynge borne of all Brytaygne. Пытается пошевелиться. Нет. Who pulls out this sword of this stone and this anvil. Так надо. Облизывает губы, открывает глаза. Пытается приподняться и сесть. Оглядывается; в глаза ему бьет яркий солнечный свет. Осознает, что руки и ноги у него связаны. Перекатывается под сень большого дуба, трясет головой, морщится: Я все-таки умер?
Damian подходит, плюет сидящему мальчишке под ноги: Очнулся, благородный. Ха! В хлеву рожден, свиньей кормлен, в раскоряку стоит, бараном смотрит! Расскажи нам опять про чудеса, может, и развяжу.
Mrln щурится, разглядывая мальчишку. Подносит руки ко рту, не спуская с него глаз, вцепляется зубами в веревку. Это ты меня связал? Лучше бы ты отошел.
Prudence: Это он. А я помогала. Я веревку принесла. Зубы сломаешь, делай, что он говорит.
Mrln не замечает, что на веревку попадает несколько капель крови. Веревка расходится. Трет запястья, достает откуда-то нож, разрезает путы на ногах. Прислоняется спиной к стволу дуба, оглядывает девочку. Медленно: А что он говорит? По-моему, у него болит голова, и говорить он не может. Смотрит мальчику в глаза, у того сужаются зрачки.
Hubert отталкивает Дэмиана, тот падает, обхватив голову руками, и остается лежать. Вытаскивает свой нож, заткнутый за веревку, обвязанную вокруг пояса: Он нас хочет развлечь сегодня по-другому. Заболел, решил себе кровь пустить. Я ему помогу. Смотри, Пру! Перехватывает нож из руки в руку, ухмыляясь, но не подходя. Манит Mrln пальцем.
Mrln медленно поднимается, держась сзади за ствол дерева. Зажимает в руке желудь. Старается не думать о том, что не узнает никого из окружающих; Хьюберту: Хочешь развлечься - сам подойди.
Prudence продолжает улыбаться, но нерешительно оглядывается на лежащего Дэмиана, бледного до синевы: Хью, стой. Он сегодня странный. Еще против обычного. Говорит словами какими-то, неправильными. Может, он... Шепотом: От матери...
Hubert: Мать у него - ведьма. Все знают, можешь не хорониться. А от него опасности никакой. Этот пусть валяется... Пинает лежащего. ...я и сам справлюсь. Делает шаг вперед.
Mrln делает шаг в сторону от ствола дуба, берет Хьюберта за плечо и предплечье и вписывает в дерево, заводя его руку с ножом тому за спину. Заставляет его разрезать пояс его же штанов, которые падают на землю. Тихо: Стой так, муравей, и не оборачивайся. Не то испугаешь девочку видом спереди. Втыкает нож Хьюберта в ствол дуба ему под мышкой. Разворачивается к девочке: Иди сюда.
Prudence с готовностью подходит: Она тебя правда научила? Ты теперь будешь сильный? Я тогда с тобой буду. Твоей подружкой. Идем?
Mrln, презрительно: Вы что, все здесь такие? Ходите за сильными? Кидает желудь в карман девочке. Не нужна ты мне, простушка. Впрочем... Оглядывает девочку: Ответишь на пару вопросов - еще подумаю. Снова опускается на траву. Еле слышно: Да, нет, или иди прочь.
Prudence задирает подол и помахивает драной юбкой, собранной в узел чуть выше колен: Я хожу, за кем захочу. Отвечу. Сейчас хочу с тобой. Плюхается на землю неподалеку от Mrln. Краем глаза замечает, что Хьюберт, оставив нож в дереве после нескольких неудачных попыток извлечь его, медленно нагибается за штанами. Хитровато улыбаясь: А научишь меня - тебе скучно не будет.
Mrln слегка разворачивается, снизу кидает свой нож в ствол дерева. Нож втыкается прямо возле шеи Хьюберта, мешая ему подняться. Ледяным тоном: Учить тебя я не стану. Ты глупая, оборванная и в веснушках. Со мной ходить ты тоже не будешь. А попробуешь ходить за мной - ... голова заболит. Кивает на Дэмиана. Отвечай же. Где мы находимся? Что ты говорила о моей матери? Кто вы такие вообще? Хьюберт покорно садится, изредка икая, и в дальнейшем действии участия не принимает.
Prudence: Ну, видишь, я тебе уже и пригодилась. Да и вообще - не пожалеешь. Расправляет юбку. Мы у старого дуба, туда - деревня. Вон поле, только сегодня никто не работает. Что с тобой? Они тебя не били сегодня, ты сам упал. А про твою мать я только то говорю, что все.
Mrln хмурится и пытается что-то понять: Я не здесь упал, замарашка. I do not belong here. Еще раз прокручивает в голове слова, которые говорили дети. Вкрадчиво: А скажи, в каком году ты родилась? И как тебя зовут? Меня кто-то здесь бил? Тогда придется... Поднимается.
Prudence: В году? Через два лета после черной болезни. Я уже большая, я даже их больше. Они тебя все время бьют, конечно. Ты странный. А я только смотрела. Теперь так не будет, да? Смотрит снизу на Мерлина.
Mrln повторяет одними губами: Черной болезни? Немного пятится назад от Пруденс. Черной. Болезни. Поднимает голову и обводит взглядом небо. Снова смотрит на Пруденс: А как меня зовут?
Prudence встает: Как только тебя не зовут. Ты сам себя что ни день по-другому зовешь. Вчера назвался Франциск, сегодня Мерлин. Мать у тебя на людях молчит или шепчет непонятное. А какое имя тебе дали, когда крестили, я не знаю. Потому что тебя, может, и не крестили вовсе.
Merlin смотрит на свои ладони: Франциск? Нет. Не то. Беспомощно: Я не мог назваться Мерлином. Я что же - сумасшедший? Какой я Мерлин? Мерлина вообще не было! Тихо: Мерлин был сыном Дьявола. А я... Отходит к дубу, поднимает Хьюберта за волосы с земли, разворачивает к себе: В следующий раз меня увидишь - обходи за морскую милю. В жабу превращать не стану, просто отрежу все лишнее. Забирает оба ножа, подходит к лежащему Дэмиану, пинком разворачивает его лицом вверх. Тебя это тоже касается, убогий. Еще раз откроешь рот - останешься без языка. Оглядывается и находит дорогу, ведущую вниз.
Prudence держится в паре шагов сзади от Мерлина, наблюдая за тем, что он делает. Показывает мальчишкам язык, поворачивается к Мерлину: Ты немножко тронутый, да. Только раньше ты был просто тронутый, а теперь что-то из этого получилось. И имя интересное. Я такого раньше не слышала. Срывается с места и несется, сверкая грязными пятками, к деревне: Э-эй! Смотрите, кто идет! Внизу к ней подбегает сначала одна девочка, помладше, потом еще стайка детей. Продолжает бежать и кричать; дети бегут следом и повторяют за ней: Мерлин!
Mrln медлит на вершине холма, оглядывая поселение и находя взглядом небольшой каменный дом, стоящий на отдалении. Бормочет про себя: Значит, это опять Остров. Хотя бы что-то... Вглядывается в разнотравье, но, похоже, не видит среди растений ничего, что бы ему подошло. Срывает листок трилистника, вертит в пальцах. Спускается вниз, не обращая внимания на детей, которые на него таращатся. Один из мальчишек нагибается и хочет запустить в него камнем. Мерлин быстро подходит к нему и прикладывает трилистник ко лбу парня. Тот роняет камень и пятится, потом хватается за голову и бежит прочь, что-то выкрикивая. Дети разбегаются.
Prudence подбегает снова к Mrln, уже одна. Останавливается в нескольких шагах от него; запыхавшись, скороговоркой: Что теперь делать будешь? Я думала, ты сильный только когда около дуба. Нашли на Толстого Томаса мор. Или на его отца. Он умрет, и тогда мой отец станет старостой. После глубокого вдоха, тише: А еще можешь кровь в муку подмешать. Тогда у тебя над всеми будет власть, кто хлеб съест.
Mrln смотрит на Пруденс с недоверием. Потом все-таки не сдерживается и вертит пальцем у виска: Ты что, замарашка, совсем дикая? Ты что думаешь, маги - обслуживающий персонал для идиотов? Видит, что девочка его не понимает. Что-то вспоминает и достает желудь у нее из кармана: Все. Ты свободна. Ничего полезного от тебя не добьешься. Забрасывает желудь далеко в поле и довольно уверенно направляется к каменному дому.
Prudence: Ты зачем... Хочет побежать за желудем, но, опустив голову, идет вслед за ним. Вдруг останавливается. Опускает руку в карман, с удивлением достает оттуда еще один желудь, отбрасывает его в сторону, как будто обжегшись. Вытаскивает еще один, потом, с хохотом, еще несколько. Бросает их под ноги Mrln. Показывает ему язык, убегает. На бегу: Мерлин! А я себе теперь тоже имя придумаю!
Mrln обхватывает себя руками и смотрит вслед девочке. Стоит, плотно зажмурив глаза и что-то шепча на разных языках. Осторожно открывает глаза и оглядывается, надеясь увидеть вокруг что-то другое. Начинает кашлять, но справляется, достает из кармана носовой платок, смотрит на него, комкает, убирает назад. Тихо: Так не бывает. Если я умер, то это не так ужасно, как должно было быть. А если я не умер, то где я? Подходит к дому. Заставляет себя улыбаться, вспоминая что-то: Нет, я не Мерлин. Я другой.
Griselde выходит из ворот с пустым ведром, поднимает глаза, останавливается, роняет ведро: Маленький хозяин! Подбегает к нему, отряхивает его одежду, берет за руку. Отдергивает руку: Я совсем не знала, где вы, а дети так кричали... Вы поранились!
Mrln всматривается в Гризельду. Осторожно: А мама... здесь? Она дома?
Griselde: Да, маленький хозяин, госпожа дома, она совсем не выходит, только на исповедь и к заутрене, я говорю ей, что так нехорошо, враг наш одиноким всегда дело найдет, а она Гризельду свою как не слышит, молчит, про вас спрашивает только, а что я ей сказать могу, вот, думаю - за водой схожу... Не переставая говорить, увлекает Mrln за собой.
Mrln проходит в дом, идет вглубь дома. Подходит к закрытой двери комнаты, которая его привлекает, проверяет, все ли на нем в порядке, помедлив, осторожно стучит.
Eleanor открывает дверь изнутри, отходит назад, садится в кресло, глядя на сына.
Mrln проходит внутрь, неуверенно всматриваясь в женщину перед собой. Дверь в комнату бесшумно закрывается.
Eleanor, глядя на сына: Где ты был?
Mrln, не вполне поверив своим глазам, тихой скороговоркой: Пару часов назад - дома, в Трансильвании... Правда, там была зима. А полчаса назад - под дубом на каком-то холме. Не видит признаков понимания в глазах женщины, как две капли воды похожей на его мать. Взгляд Элинор смягчается.
Eleanor встает: Ты ушел из дома совершенно здоровым, а вернулся... Почти как обычно, только хуже. Отходит к столу, достает и смешивает какие-то растения, готовя снадобье. Что случилось на этот раз?
Mrln, не спуская глаз с женщины: На этот? Это значит не первый раз? Делает усилие и замолкает. Решительно: Я не буду пить никакие лекарства, пока не пойму, что происходит.
Eleanor подходит к сыну. Хочет положить руку ему на голову, но он отшатывается. Смотрит на него, чуть прищурившись: Ты что... снова показал, что ты другой? Тогда ты меня спас, и нас оставили в покое. Но больше нельзя - ты не понимаешь? Или нам придется вовсе уйти в леса.
Mrln лихорадочно вспоминает все, что читал о матери Мерлина и его детстве. С нажимом: Здесь что-то не так. Это какой-то морок. Я это понял, значит, ты тоже должна понять. Может, ты тоже заболела, и мы попали в одну и ту же ловушку. Надо выздороветь, и все вернется. Стараясь убедить женщину в том, в чем сам не очень уверен: Ты что, хочешь сказать, что я родился у тебя от Дьявола? Но это... это же какая-то дикость! Мама, ты... ты же Борджа!
Eleanor чуть хмурится, напряженно пытаясь что-то понять. Растерянно: Я понимаю, что ты говоришь, но, кажется, ты говоришь на другом языке. Наверное, сегодня на тебя снова нашло. Если у тебя опять видения - скажи, потому что они у тебя всегда истинные.
Mrln, сдаваясь: Они захотят укрепить королевский город кровью человека, рожденного от непорочной девушки и Дьявола. И подумают, что это я. Я покажу им озеро под городом, и они образумятся. Потом Стоунхендж... Потом - Артур. И эта «фея»... Вцепляется в ручки кресла, делает последнюю попытку: Не может быть, понимаешь? Это не были реальные люди! Это были собирательные... мифологизированные образы!
Eleanor оборачивается к распятию: Тебя надо крестить. Ты потеряешь при этом часть своих сил, но тебя оставят видения, не дающие тебе спать. Я договорилась... За нами придут. Сегодня же. Подходит и опускается перед сыном на пол. Очень тихо: Мне нельзя понимать. Это очень важно. Мне - нельзя - понимать. Улыбается, сжимает руку сына.
Mrln ошеломленно смотрит в глаза матери и видит в них ледяное озеро под неподвижным черным небом. За дверью Гризельда с кем-то разговаривает.
Blaise негромко стучит и входит. Увидев Элинор на полу, протягивает руку, чтобы помочь ей встать, но опускает голову и начинает читать молитву, шевеля губами. После небольшой паузы: Вы звали меня, и я пришел. В добром ли здравии я нахожу вас?
Eleanor поднимается, наклоняет голову, приветствуя священника: Да, отец мой. Как обычно. Я бы хотела крестить моего мальчика. Ведь это возможно? Незаметно сжимает плечо сына, не давая ему шевелиться.
Blaise вздрагивает. Бросает взгляд на Mrln, быстро переводит его обратно на Элинор. Разумеется, дочь моя. Его милосердие безгранично, Он приемлет всех. Если Он позволит смиренному рабу своему справиться с этим заданием... Выпрямляется. В это же воскресенье мы совершим обряд. Да пребудет с нами милость Его и сила Его.
Eleanor, мягко: Не будем ждать, отец мой. Прошу вас. Каждый день несет и мне, и моему ребенку новые опасности. Однажды мне придется запереть его дома. Потому что если этого не сделать, он убежит и - в один несчастливый день - не вернется... Прошу вас - сегодня.
Blaise заставляет себя посмотреть в глаза Mrln: А ты... готов ли отбросить от себя происки врага рода человеческого?
Mrln: Я? С такой фамилией, как у меня? Что-то про себя решив: Готов. Некоторое время сидит не двигаясь. Только пусть мама не идет.
Blaise: Правила позволяют родителям присутствовать при таинстве. То есть, я хотел сказать - матери. Быстро смотрит в угол, на распятие. Останьтесь, Элинор. Вы ведь хотели бы этого?
Eleanor переводит взгляд с сына на священника: Хорошо. Забирайте его. Я бы хотела... но без меня будет лучше. Ласково улыбается cыну: Он всегда был немножко слишком самостоятельным. Подходит к сыну, легко привлекает его к себе. Тихо: Все пройдет. Демоны отпустят тебя. Ты вернешься ко мне другим человеком, мальчик мой. Совсем тихо ему на ухо: Прощай.
Blaise: Подождите, Элинор. Ведь можно никуда не идти... Дверь за Элинор закрывается. Начинает негромко: The vois of a crier in desert, 'Make ye redi the weie of the Lord, make ye riytful...'
Mrln провожает мать взглядом; священнику: Стойте. Не здесь.
Blaise: ...the pathis of oure God in... Что? Не глядя на мальчика: Мать наша святая церковь учит, что манера, в которой производится таинство, не важна. ...in wildirnesse. После секундного колебания, с интересом: Где же?
Mrln, едко: На реке Иордан. Заставляя себя говорить почтительнее: Не в этом доме, по крайней мере. Открывает дверь и ждет, чтобы священник вышел. Здесь же есть какая-нибудь река? Ради такого сложного случая, как у меня, можно и потрудиться. А ради прекрасной Катарины можно и в пекло.
Blaise, окончательно решившись: Здесь есть, afon Tywi, да... Ты все же знаком с тенетами святой веры, хотя демоны и мешают твоему языку. Жребий брошен. На реку. Мне нужна чаша.
Mrln останавливается и смотрит на священника: Демоны, святой отец, живут вот здесь. Указывает на голову священника. И особенно безудержно распоясываются они, когда разум спит. Печально: Чаша нужна всем. Иосиф Аримафейский начал эту кровавую эстафету... Если я Мерлин, то рано или поздно будет Артур. И все это придется сыграть. Выходит.
Blaise подходит к небольшому мосту. Оглядывается, но вокруг, не считая его самого и Mrln, совершенно пустынно - нет ни людей, ни животных, ни даже птиц. Небо затянуто серой пеленой облаков; кроме тихого журчания реки, сюда не доносится никаких звуков. Приседает, опускает руку в воду. Августин говорил, что это таинство накладывает неизгладимый отпечаток на душу. Встает, to Mrln: For in o spirit alle we ben baptisid `in to o bodi.
Mrln садится, скрещивая ноги по-турецки, подпирает голову руками. Повествовательно: Не надо меня крестить, святой отец. Это предрассудки. А потом, я ведь маг, а маги не могут быть христианами. Мерлина, якобы, крестили и, якобы, таким образом уравновесили в нем сатанинское начало. Так вот: это позднейшие легенды. Мерлина не крестили, потому что он не дался. Точно так же его не обратили в ислам, о котором вы скоро узнаете в этих землях, не смогли обольстить ни друиды, его великие учителя, ни какие-нибудь еще мудрые язычники. Поэтому договоримся с вами так. Замолкает.
Blaise садится рядом: Маг? Волхвы первыми получили весть о Спасителе и поклонились Ему. Я не знаю, кто ты. Про тебя говорят разное. Иногда ты пророчествуешь. Но от кого в тебе эта власть, чье это начало, - неизвестно. Ты ребенок, но несешь твоей матери печали. Ты мог бы стереть эту печаль.
Mrln встает, идет на мост. Берется за перила, смотрит в воду: Волхвов никто не крестил, святой отец. Это раз. И это все тоже находится в сфере легенд, в которые меня пока еще, слава Мер... кхм. Слава... э-ээ... богу, не заносило. Оборачивается к священнику. Я больше не буду нести печаль своей матери, она в курсе. В смысле, она об этом знает. Движется через реку по мосту на другой берег спиной вперед, продолжая говорить: Не беспокойтесь. Все будет как надо. Камень, наковальня, меч. Озеро, дева. Стол. У Пендрагона родится сын. Будут рыцари, будут приключения. Все будет. Даже Чаша. Скажите маме, что вы меня крестили. Переходит реку и скрывается в лесу на другом берегу.
Blaise вынимает из рукава грубо вырубленную деревянную чашу, окунает в воду, поднимает, выливает воду обратно. Задумчиво: Y baptize you in watir; but a stronger than Y schal come aftir me, of whom Y am not worthi to vnbynde the lace of his schoon. А имя тебе будет... Замолкает.
A Castle near Targoviste
08.12.1968, early morning
Katharina Borgia кладет сыну на лоб платок, смоченный холодной водой.
S.T. приходит в себя, но не открывает глаза. Облизывает губы. Чувствует очень тонкий запах знакомых духов, к которому примешивается легкий аромат полыни. Еще ждет, потом осторожно приоткрывает глаз. Видит рядом в кресле мать с томом Парацельса на коленях, быстро зажмуривается и считает до десяти. Снова открывает глаза и немного шевелится.
Katharina, почувствовав движение, захлопывает книгу, встает, роняя книгу на пол, кидается к дивану, где лежит ее сын: Северус. Ну вот. Теперь все будет хорошо. Ты никогда не болел... и я не была уверена, что правильно тебя лечу.
S.T., чуть откашлявшись, хрипло: Мама, скажи, пожалуйста, у нас в доме случайно нигде нет распятия?
Katharina, обеспокоенно: Все еще бредишь? Чего ты только ни наговорил за это время. Я уж подумала, что ты не выживешь.
S.T. садится, сбрасывает плед. Встает, перебирается в кресло: Знаешь, мне нельзя лежать. Если я буду лежать, я действительно умру. Это не мое положение в пространстве. Смотрит на мать. Удивительно.
Katharina, пытаясь понять: Не говори ничего, Северус. Тебе еще рано. Я понимаю, наше сознание обременено многим... из него иногда выходят совершенно неожиданные вещи. Но все прошло. Поймав особенно странный взгляд сына: Что «удивительно»?
S.T. отводит глаза, упирается взглядом в гобелен: Удивительны все эти сюжеты о том, как матери приносят своих сыновей в жертву. Улыбается. А сыновья матерей не приносят. Внезапно теряет голос и начинает кашлять. Справляется. И еще, что одна и та же красота бывает и там, и здесь.
Katharina отходит, наливает из кувшина молоко в чашку. Добавляет мед. Стоит, закусив губу. Не поворачиваясь: Матери приносят жертву тем, что приносят в жертву своих сыновей, Северус. Но это все мифология.
S.T. закрывает лицо руками и сидит так, пока Катарина занимается молоком. Когда она поворачивается, тянется за книгой на столике возле кресла. Разглядывает название на корешке «Le Morte d'Arthur». Качает головой: Мифические времена ушли, мама. Какое же счастье.
Katharina подходит к сыну, забирает книгу, дает ему чашку с молоком: Выпей, пожалуйста. Это намного приятнее, чем парацельсовы снадобья.
S.T. послушно берет чашку и делает глоток. Морщится: Uh-huh. Приятнее. Задумчиво: Одно мне интересно. Как же они теперь там?..
* Рисунки (с) Aubrey Beardsley, mau
идея&текст (c) Zamok@Dungeons
Дальше (Озеро Авалон)
Оглавление
Раньше (Дуб и омела)
Раньше (О публикации)
Раньше (Третья серия Игр, SS)
Mrln: ...whoso pulleth oute this... swerd of... this stone and this anvyld is... Rightwys... kynge borne of all Brytaygne. Пытается пошевелиться. Нет. Who pulls out this sword of this stone and this anvil. Так надо. Облизывает губы, открывает глаза. Пытается приподняться и сесть. Оглядывается; в глаза ему бьет яркий солнечный свет. Осознает, что руки и ноги у него связаны. Перекатывается под сень большого дуба, трясет головой, морщится: Я все-таки умер?
Damian подходит, плюет сидящему мальчишке под ноги: Очнулся, благородный. Ха! В хлеву рожден, свиньей кормлен, в раскоряку стоит, бараном смотрит! Расскажи нам опять про чудеса, может, и развяжу.
Mrln щурится, разглядывая мальчишку. Подносит руки ко рту, не спуская с него глаз, вцепляется зубами в веревку. Это ты меня связал? Лучше бы ты отошел.
Prudence: Это он. А я помогала. Я веревку принесла. Зубы сломаешь, делай, что он говорит.
Mrln не замечает, что на веревку попадает несколько капель крови. Веревка расходится. Трет запястья, достает откуда-то нож, разрезает путы на ногах. Прислоняется спиной к стволу дуба, оглядывает девочку. Медленно: А что он говорит? По-моему, у него болит голова, и говорить он не может. Смотрит мальчику в глаза, у того сужаются зрачки.
Hubert отталкивает Дэмиана, тот падает, обхватив голову руками, и остается лежать. Вытаскивает свой нож, заткнутый за веревку, обвязанную вокруг пояса: Он нас хочет развлечь сегодня по-другому. Заболел, решил себе кровь пустить. Я ему помогу. Смотри, Пру! Перехватывает нож из руки в руку, ухмыляясь, но не подходя. Манит Mrln пальцем.
Mrln медленно поднимается, держась сзади за ствол дерева. Зажимает в руке желудь. Старается не думать о том, что не узнает никого из окружающих; Хьюберту: Хочешь развлечься - сам подойди.
Prudence продолжает улыбаться, но нерешительно оглядывается на лежащего Дэмиана, бледного до синевы: Хью, стой. Он сегодня странный. Еще против обычного. Говорит словами какими-то, неправильными. Может, он... Шепотом: От матери...
Hubert: Мать у него - ведьма. Все знают, можешь не хорониться. А от него опасности никакой. Этот пусть валяется... Пинает лежащего. ...я и сам справлюсь. Делает шаг вперед.
Mrln делает шаг в сторону от ствола дуба, берет Хьюберта за плечо и предплечье и вписывает в дерево, заводя его руку с ножом тому за спину. Заставляет его разрезать пояс его же штанов, которые падают на землю. Тихо: Стой так, муравей, и не оборачивайся. Не то испугаешь девочку видом спереди. Втыкает нож Хьюберта в ствол дуба ему под мышкой. Разворачивается к девочке: Иди сюда.
Prudence с готовностью подходит: Она тебя правда научила? Ты теперь будешь сильный? Я тогда с тобой буду. Твоей подружкой. Идем?
Mrln, презрительно: Вы что, все здесь такие? Ходите за сильными? Кидает желудь в карман девочке. Не нужна ты мне, простушка. Впрочем... Оглядывает девочку: Ответишь на пару вопросов - еще подумаю. Снова опускается на траву. Еле слышно: Да, нет, или иди прочь.
Prudence задирает подол и помахивает драной юбкой, собранной в узел чуть выше колен: Я хожу, за кем захочу. Отвечу. Сейчас хочу с тобой. Плюхается на землю неподалеку от Mrln. Краем глаза замечает, что Хьюберт, оставив нож в дереве после нескольких неудачных попыток извлечь его, медленно нагибается за штанами. Хитровато улыбаясь: А научишь меня - тебе скучно не будет.
Mrln слегка разворачивается, снизу кидает свой нож в ствол дерева. Нож втыкается прямо возле шеи Хьюберта, мешая ему подняться. Ледяным тоном: Учить тебя я не стану. Ты глупая, оборванная и в веснушках. Со мной ходить ты тоже не будешь. А попробуешь ходить за мной - ... голова заболит. Кивает на Дэмиана. Отвечай же. Где мы находимся? Что ты говорила о моей матери? Кто вы такие вообще? Хьюберт покорно садится, изредка икая, и в дальнейшем действии участия не принимает.
Prudence: Ну, видишь, я тебе уже и пригодилась. Да и вообще - не пожалеешь. Расправляет юбку. Мы у старого дуба, туда - деревня. Вон поле, только сегодня никто не работает. Что с тобой? Они тебя не били сегодня, ты сам упал. А про твою мать я только то говорю, что все.
Mrln хмурится и пытается что-то понять: Я не здесь упал, замарашка. I do not belong here. Еще раз прокручивает в голове слова, которые говорили дети. Вкрадчиво: А скажи, в каком году ты родилась? И как тебя зовут? Меня кто-то здесь бил? Тогда придется... Поднимается.
Prudence: В году? Через два лета после черной болезни. Я уже большая, я даже их больше. Они тебя все время бьют, конечно. Ты странный. А я только смотрела. Теперь так не будет, да? Смотрит снизу на Мерлина.
Mrln повторяет одними губами: Черной болезни? Немного пятится назад от Пруденс. Черной. Болезни. Поднимает голову и обводит взглядом небо. Снова смотрит на Пруденс: А как меня зовут?
Prudence встает: Как только тебя не зовут. Ты сам себя что ни день по-другому зовешь. Вчера назвался Франциск, сегодня Мерлин. Мать у тебя на людях молчит или шепчет непонятное. А какое имя тебе дали, когда крестили, я не знаю. Потому что тебя, может, и не крестили вовсе.
Merlin смотрит на свои ладони: Франциск? Нет. Не то. Беспомощно: Я не мог назваться Мерлином. Я что же - сумасшедший? Какой я Мерлин? Мерлина вообще не было! Тихо: Мерлин был сыном Дьявола. А я... Отходит к дубу, поднимает Хьюберта за волосы с земли, разворачивает к себе: В следующий раз меня увидишь - обходи за морскую милю. В жабу превращать не стану, просто отрежу все лишнее. Забирает оба ножа, подходит к лежащему Дэмиану, пинком разворачивает его лицом вверх. Тебя это тоже касается, убогий. Еще раз откроешь рот - останешься без языка. Оглядывается и находит дорогу, ведущую вниз.
Prudence держится в паре шагов сзади от Мерлина, наблюдая за тем, что он делает. Показывает мальчишкам язык, поворачивается к Мерлину: Ты немножко тронутый, да. Только раньше ты был просто тронутый, а теперь что-то из этого получилось. И имя интересное. Я такого раньше не слышала. Срывается с места и несется, сверкая грязными пятками, к деревне: Э-эй! Смотрите, кто идет! Внизу к ней подбегает сначала одна девочка, помладше, потом еще стайка детей. Продолжает бежать и кричать; дети бегут следом и повторяют за ней: Мерлин!
Mrln медлит на вершине холма, оглядывая поселение и находя взглядом небольшой каменный дом, стоящий на отдалении. Бормочет про себя: Значит, это опять Остров. Хотя бы что-то... Вглядывается в разнотравье, но, похоже, не видит среди растений ничего, что бы ему подошло. Срывает листок трилистника, вертит в пальцах. Спускается вниз, не обращая внимания на детей, которые на него таращатся. Один из мальчишек нагибается и хочет запустить в него камнем. Мерлин быстро подходит к нему и прикладывает трилистник ко лбу парня. Тот роняет камень и пятится, потом хватается за голову и бежит прочь, что-то выкрикивая. Дети разбегаются.
Prudence подбегает снова к Mrln, уже одна. Останавливается в нескольких шагах от него; запыхавшись, скороговоркой: Что теперь делать будешь? Я думала, ты сильный только когда около дуба. Нашли на Толстого Томаса мор. Или на его отца. Он умрет, и тогда мой отец станет старостой. После глубокого вдоха, тише: А еще можешь кровь в муку подмешать. Тогда у тебя над всеми будет власть, кто хлеб съест.
Mrln смотрит на Пруденс с недоверием. Потом все-таки не сдерживается и вертит пальцем у виска: Ты что, замарашка, совсем дикая? Ты что думаешь, маги - обслуживающий персонал для идиотов? Видит, что девочка его не понимает. Что-то вспоминает и достает желудь у нее из кармана: Все. Ты свободна. Ничего полезного от тебя не добьешься. Забрасывает желудь далеко в поле и довольно уверенно направляется к каменному дому.
Prudence: Ты зачем... Хочет побежать за желудем, но, опустив голову, идет вслед за ним. Вдруг останавливается. Опускает руку в карман, с удивлением достает оттуда еще один желудь, отбрасывает его в сторону, как будто обжегшись. Вытаскивает еще один, потом, с хохотом, еще несколько. Бросает их под ноги Mrln. Показывает ему язык, убегает. На бегу: Мерлин! А я себе теперь тоже имя придумаю!
Mrln обхватывает себя руками и смотрит вслед девочке. Стоит, плотно зажмурив глаза и что-то шепча на разных языках. Осторожно открывает глаза и оглядывается, надеясь увидеть вокруг что-то другое. Начинает кашлять, но справляется, достает из кармана носовой платок, смотрит на него, комкает, убирает назад. Тихо: Так не бывает. Если я умер, то это не так ужасно, как должно было быть. А если я не умер, то где я? Подходит к дому. Заставляет себя улыбаться, вспоминая что-то: Нет, я не Мерлин. Я другой.
Griselde выходит из ворот с пустым ведром, поднимает глаза, останавливается, роняет ведро: Маленький хозяин! Подбегает к нему, отряхивает его одежду, берет за руку. Отдергивает руку: Я совсем не знала, где вы, а дети так кричали... Вы поранились!
Mrln всматривается в Гризельду. Осторожно: А мама... здесь? Она дома?
Griselde: Да, маленький хозяин, госпожа дома, она совсем не выходит, только на исповедь и к заутрене, я говорю ей, что так нехорошо, враг наш одиноким всегда дело найдет, а она Гризельду свою как не слышит, молчит, про вас спрашивает только, а что я ей сказать могу, вот, думаю - за водой схожу... Не переставая говорить, увлекает Mrln за собой.
Mrln проходит в дом, идет вглубь дома. Подходит к закрытой двери комнаты, которая его привлекает, проверяет, все ли на нем в порядке, помедлив, осторожно стучит.
Eleanor открывает дверь изнутри, отходит назад, садится в кресло, глядя на сына.
Mrln проходит внутрь, неуверенно всматриваясь в женщину перед собой. Дверь в комнату бесшумно закрывается.
Eleanor, глядя на сына: Где ты был?
Mrln, не вполне поверив своим глазам, тихой скороговоркой: Пару часов назад - дома, в Трансильвании... Правда, там была зима. А полчаса назад - под дубом на каком-то холме. Не видит признаков понимания в глазах женщины, как две капли воды похожей на его мать. Взгляд Элинор смягчается.
Eleanor встает: Ты ушел из дома совершенно здоровым, а вернулся... Почти как обычно, только хуже. Отходит к столу, достает и смешивает какие-то растения, готовя снадобье. Что случилось на этот раз?
Mrln, не спуская глаз с женщины: На этот? Это значит не первый раз? Делает усилие и замолкает. Решительно: Я не буду пить никакие лекарства, пока не пойму, что происходит.
Eleanor подходит к сыну. Хочет положить руку ему на голову, но он отшатывается. Смотрит на него, чуть прищурившись: Ты что... снова показал, что ты другой? Тогда ты меня спас, и нас оставили в покое. Но больше нельзя - ты не понимаешь? Или нам придется вовсе уйти в леса.
Mrln лихорадочно вспоминает все, что читал о матери Мерлина и его детстве. С нажимом: Здесь что-то не так. Это какой-то морок. Я это понял, значит, ты тоже должна понять. Может, ты тоже заболела, и мы попали в одну и ту же ловушку. Надо выздороветь, и все вернется. Стараясь убедить женщину в том, в чем сам не очень уверен: Ты что, хочешь сказать, что я родился у тебя от Дьявола? Но это... это же какая-то дикость! Мама, ты... ты же Борджа!
Eleanor чуть хмурится, напряженно пытаясь что-то понять. Растерянно: Я понимаю, что ты говоришь, но, кажется, ты говоришь на другом языке. Наверное, сегодня на тебя снова нашло. Если у тебя опять видения - скажи, потому что они у тебя всегда истинные.
Mrln, сдаваясь: Они захотят укрепить королевский город кровью человека, рожденного от непорочной девушки и Дьявола. И подумают, что это я. Я покажу им озеро под городом, и они образумятся. Потом Стоунхендж... Потом - Артур. И эта «фея»... Вцепляется в ручки кресла, делает последнюю попытку: Не может быть, понимаешь? Это не были реальные люди! Это были собирательные... мифологизированные образы!
Eleanor оборачивается к распятию: Тебя надо крестить. Ты потеряешь при этом часть своих сил, но тебя оставят видения, не дающие тебе спать. Я договорилась... За нами придут. Сегодня же. Подходит и опускается перед сыном на пол. Очень тихо: Мне нельзя понимать. Это очень важно. Мне - нельзя - понимать. Улыбается, сжимает руку сына.
Mrln ошеломленно смотрит в глаза матери и видит в них ледяное озеро под неподвижным черным небом. За дверью Гризельда с кем-то разговаривает.
Blaise негромко стучит и входит. Увидев Элинор на полу, протягивает руку, чтобы помочь ей встать, но опускает голову и начинает читать молитву, шевеля губами. После небольшой паузы: Вы звали меня, и я пришел. В добром ли здравии я нахожу вас?
Eleanor поднимается, наклоняет голову, приветствуя священника: Да, отец мой. Как обычно. Я бы хотела крестить моего мальчика. Ведь это возможно? Незаметно сжимает плечо сына, не давая ему шевелиться.
Blaise вздрагивает. Бросает взгляд на Mrln, быстро переводит его обратно на Элинор. Разумеется, дочь моя. Его милосердие безгранично, Он приемлет всех. Если Он позволит смиренному рабу своему справиться с этим заданием... Выпрямляется. В это же воскресенье мы совершим обряд. Да пребудет с нами милость Его и сила Его.
Eleanor, мягко: Не будем ждать, отец мой. Прошу вас. Каждый день несет и мне, и моему ребенку новые опасности. Однажды мне придется запереть его дома. Потому что если этого не сделать, он убежит и - в один несчастливый день - не вернется... Прошу вас - сегодня.
Blaise заставляет себя посмотреть в глаза Mrln: А ты... готов ли отбросить от себя происки врага рода человеческого?
Mrln: Я? С такой фамилией, как у меня? Что-то про себя решив: Готов. Некоторое время сидит не двигаясь. Только пусть мама не идет.
Blaise: Правила позволяют родителям присутствовать при таинстве. То есть, я хотел сказать - матери. Быстро смотрит в угол, на распятие. Останьтесь, Элинор. Вы ведь хотели бы этого?
Eleanor переводит взгляд с сына на священника: Хорошо. Забирайте его. Я бы хотела... но без меня будет лучше. Ласково улыбается cыну: Он всегда был немножко слишком самостоятельным. Подходит к сыну, легко привлекает его к себе. Тихо: Все пройдет. Демоны отпустят тебя. Ты вернешься ко мне другим человеком, мальчик мой. Совсем тихо ему на ухо: Прощай.
Blaise: Подождите, Элинор. Ведь можно никуда не идти... Дверь за Элинор закрывается. Начинает негромко: The vois of a crier in desert, 'Make ye redi the weie of the Lord, make ye riytful...'
Mrln провожает мать взглядом; священнику: Стойте. Не здесь.
Blaise: ...the pathis of oure God in... Что? Не глядя на мальчика: Мать наша святая церковь учит, что манера, в которой производится таинство, не важна. ...in wildirnesse. После секундного колебания, с интересом: Где же?
Mrln, едко: На реке Иордан. Заставляя себя говорить почтительнее: Не в этом доме, по крайней мере. Открывает дверь и ждет, чтобы священник вышел. Здесь же есть какая-нибудь река? Ради такого сложного случая, как у меня, можно и потрудиться. А ради прекрасной Катарины можно и в пекло.
Blaise, окончательно решившись: Здесь есть, afon Tywi, да... Ты все же знаком с тенетами святой веры, хотя демоны и мешают твоему языку. Жребий брошен. На реку. Мне нужна чаша.
Mrln останавливается и смотрит на священника: Демоны, святой отец, живут вот здесь. Указывает на голову священника. И особенно безудержно распоясываются они, когда разум спит. Печально: Чаша нужна всем. Иосиф Аримафейский начал эту кровавую эстафету... Если я Мерлин, то рано или поздно будет Артур. И все это придется сыграть. Выходит.
Blaise подходит к небольшому мосту. Оглядывается, но вокруг, не считая его самого и Mrln, совершенно пустынно - нет ни людей, ни животных, ни даже птиц. Небо затянуто серой пеленой облаков; кроме тихого журчания реки, сюда не доносится никаких звуков. Приседает, опускает руку в воду. Августин говорил, что это таинство накладывает неизгладимый отпечаток на душу. Встает, to Mrln: For in o spirit alle we ben baptisid `in to o bodi.
Mrln садится, скрещивая ноги по-турецки, подпирает голову руками. Повествовательно: Не надо меня крестить, святой отец. Это предрассудки. А потом, я ведь маг, а маги не могут быть христианами. Мерлина, якобы, крестили и, якобы, таким образом уравновесили в нем сатанинское начало. Так вот: это позднейшие легенды. Мерлина не крестили, потому что он не дался. Точно так же его не обратили в ислам, о котором вы скоро узнаете в этих землях, не смогли обольстить ни друиды, его великие учителя, ни какие-нибудь еще мудрые язычники. Поэтому договоримся с вами так. Замолкает.
Blaise садится рядом: Маг? Волхвы первыми получили весть о Спасителе и поклонились Ему. Я не знаю, кто ты. Про тебя говорят разное. Иногда ты пророчествуешь. Но от кого в тебе эта власть, чье это начало, - неизвестно. Ты ребенок, но несешь твоей матери печали. Ты мог бы стереть эту печаль.
Mrln встает, идет на мост. Берется за перила, смотрит в воду: Волхвов никто не крестил, святой отец. Это раз. И это все тоже находится в сфере легенд, в которые меня пока еще, слава Мер... кхм. Слава... э-ээ... богу, не заносило. Оборачивается к священнику. Я больше не буду нести печаль своей матери, она в курсе. В смысле, она об этом знает. Движется через реку по мосту на другой берег спиной вперед, продолжая говорить: Не беспокойтесь. Все будет как надо. Камень, наковальня, меч. Озеро, дева. Стол. У Пендрагона родится сын. Будут рыцари, будут приключения. Все будет. Даже Чаша. Скажите маме, что вы меня крестили. Переходит реку и скрывается в лесу на другом берегу.
Blaise вынимает из рукава грубо вырубленную деревянную чашу, окунает в воду, поднимает, выливает воду обратно. Задумчиво: Y baptize you in watir; but a stronger than Y schal come aftir me, of whom Y am not worthi to vnbynde the lace of his schoon. А имя тебе будет... Замолкает.
A Castle near Targoviste
08.12.1968, early morning
Katharina Borgia кладет сыну на лоб платок, смоченный холодной водой.
S.T. приходит в себя, но не открывает глаза. Облизывает губы. Чувствует очень тонкий запах знакомых духов, к которому примешивается легкий аромат полыни. Еще ждет, потом осторожно приоткрывает глаз. Видит рядом в кресле мать с томом Парацельса на коленях, быстро зажмуривается и считает до десяти. Снова открывает глаза и немного шевелится.
Katharina, почувствовав движение, захлопывает книгу, встает, роняя книгу на пол, кидается к дивану, где лежит ее сын: Северус. Ну вот. Теперь все будет хорошо. Ты никогда не болел... и я не была уверена, что правильно тебя лечу.
S.T., чуть откашлявшись, хрипло: Мама, скажи, пожалуйста, у нас в доме случайно нигде нет распятия?
Katharina, обеспокоенно: Все еще бредишь? Чего ты только ни наговорил за это время. Я уж подумала, что ты не выживешь.
S.T. садится, сбрасывает плед. Встает, перебирается в кресло: Знаешь, мне нельзя лежать. Если я буду лежать, я действительно умру. Это не мое положение в пространстве. Смотрит на мать. Удивительно.
Katharina, пытаясь понять: Не говори ничего, Северус. Тебе еще рано. Я понимаю, наше сознание обременено многим... из него иногда выходят совершенно неожиданные вещи. Но все прошло. Поймав особенно странный взгляд сына: Что «удивительно»?
S.T. отводит глаза, упирается взглядом в гобелен: Удивительны все эти сюжеты о том, как матери приносят своих сыновей в жертву. Улыбается. А сыновья матерей не приносят. Внезапно теряет голос и начинает кашлять. Справляется. И еще, что одна и та же красота бывает и там, и здесь.
Katharina отходит, наливает из кувшина молоко в чашку. Добавляет мед. Стоит, закусив губу. Не поворачиваясь: Матери приносят жертву тем, что приносят в жертву своих сыновей, Северус. Но это все мифология.
S.T. закрывает лицо руками и сидит так, пока Катарина занимается молоком. Когда она поворачивается, тянется за книгой на столике возле кресла. Разглядывает название на корешке «Le Morte d'Arthur». Качает головой: Мифические времена ушли, мама. Какое же счастье.
Katharina подходит к сыну, забирает книгу, дает ему чашку с молоком: Выпей, пожалуйста. Это намного приятнее, чем парацельсовы снадобья.
S.T. послушно берет чашку и делает глоток. Морщится: Uh-huh. Приятнее. Задумчиво: Одно мне интересно. Как же они теперь там?..
* Рисунки (с) Aubrey Beardsley, mau
идея&текст (c) Zamok@Dungeons
Дальше (Озеро Авалон)
Оглавление
Раньше (Дуб и омела)
Раньше (О публикации)
Раньше (Третья серия Игр, SS)