Этюд о превращении русской буквы Д во французское Г
Посмотрел в этимологическом словаре, почему по-французски „двадцать” (vingt) не содержит явную отсылку к двум, умноженным на 10, как в русском или многих других языках.
Наткнулся на вот такое стыдливое признание лингвистов:
"Du fait de l'alternance vocalique, le \de\ de decem tombe ou devient optionnel dans certains composés et dérivés, ainsi on a « avec un \g\ inexpliqué [1] » vi-ginti, tri-ginta-tri-ceni, quadra-ginta, etc."
Переводится примерно так:
„Ввиду чередования звуков \de\ слова decem теряется, либо становится необязательным в употреблении в некоторых составных или производных словах. Так получается звук \g\ , появление которого невозможно объяснить, в словах vi-ginti, tri-ginta-tri-ceni, quadra-ginta, etc.”
А может объяснение всё же есть и оно несложное? Например, такое: когда создавали искусственные языки, вроде латыни и прочих грецких, то русское написание буквы -д- просто перепутали с латинской -g-.
Оно и немудрено: письменный вариант строчных букв русской -д- и латинской -g- даёт, как все понимают, одну и ту же графему.
Когда в Европах свирепствовала цинга, то беззубые монахи не могли чётко произнести -два- - звук -д- ослаблялся. Оставалось -ва- вместо -два-. Тогда станоится ясней образование французского слова -двадцать-, vingt: -вэ- плюс gt. Где -gt- - это остаток от -дцать-, в котором русское -д- сменилось латинской -g-, плюс корневая согласная -т-.
Схожая ситуация и с буквами -в- и -b-. Варвар - barbar, Вавилон - Babylon, Варвара - Barbara, Василий - Basil и т.п.
В общем, высоконаучное „невозможно объяснить” вполне заслуживает повторения неполиткорректной реплики С.В. Лаврова. Которую, переведя её на латиницу, можно сделать вполне допустимой в публичном пространстве: DB.
***