Власть-паразит
Государство выступает организатором производства двумя путями. Чтобы их понял простой читатель, возьмём условную модель.
Допустим, есть три игрока: Государство, Вася и Петя. Вася и Петя живут в нищете. При этом Вася может (теоретически) сделать то, что нужно Пете. И наоборот: Петя может сделать то, что нужно Васе.
Но с какой стати Петя бесплатно будет корячиться на Васю? Он скажет - я сам нищий, мне самому помощь нужна, тоже мне, нашли благотворителя!
Точно так же и Вася не будет бесплатно что-то делать для Пети. И точно на таком же основании - я бедствую, мне не до благотворительных акций!
Таким образом, имеем либеральную нищету: ни Вася не делает нужное Пете, ни Петя не делает нужное Васе. Российские настоящие, профессиональные экономисты, которых чурается Правительство РФ (Cергей Глазьев или Виктор Ивантер) подсчитали, что у нас серьезный недогруз производственных площадей. Называют они цифру по всей экономике в 40%.
Я лично думаю - больше. Указанные господа «Половинкины» всё же сильно связаны с властью и её имиджем, и, стремясь оставаться профессионалами, они в то же время стараются маленько «лакировать» действительность…
Но вопрос не в процентах недогруженности, а в том, откуда она взялась? Почему Вася не работает на Петю? Почему Петя не работает на Васю? Ведь в итоге они оба бедствуют! Скотоводу некуда девать мясо и не хватает хлеба, а хлеборобу - некуда девать хлеб, но не хватает мяса…
Конечно, можно сказать - возьмите да обменяйтесь, бартером, без денег. Так и делают часто. Но бартер применим только к уже произведенной продукции. Понимаете? К УЖЕ ПРОИЗВЕДЕННОЙ! А если она ещё не произведена, и человек решает - производить её или погодить? Высчитывает, что сбыта не будет, и откладывает производство… Тут никакой бартер не поможет!
В нашей условной схеме Государство приходит на помощь Пете и Васе. Оно, допустим, заставляет (используя свою власть) Петю сделать то, что нужно Васе. А Васю параллельно заставляет сделать то, что нужно Пете. В итоге синхронизации совместной работы друг на друга Васе и Пете становится хорошо. Это называется плановая экономика. Тут действует преимущественно кнут. Это выход для стран бедных и обездоленных, которым НЕЧЕМ ПОДКУПИТЬ своих производителей.
Понимаете, при синхронизации Вася уже делает что-то для Пети. Допустим, строит многоквартирный дом. Но пока ещё он его достроит! А Петя уже вынужден батрачить - задарма, за «спасибо» - допустим, ежедневно выпекая для Васи булочки… А государство бедно, оно не может сделать платёж в пользу Васи. Оно только принуждает и требует…
Если страна побогаче, то включаются кейнсианские рычаги. Пока Вася строит для Пети дом - булочки для Васи оплачивает Государство из своих резервов. На практике это выглядит как наполнение рынка денежной массой при одновременном жестком сдерживании цен (без которого любое наполнение рынка деньгами бессмысленно). Получив больше денег - ни за что, даром - человек больше покупает. А раз он больше покупает - то деньги он платит уже за труд. Вот живая душа кейнсианства: сделать людям дар, который пойдёт дальше по рукам уже как оплата за труд.
По сути, Государство, как организатор производства, использует две вечных для любого организатора вещи: кнут и пряник.
Чем меньше пряников в распоряжении государства, тем выше и важнее роль кнута. Так и получается: государствам бедным уместнее всего максимально включить рычаги экономического планирования, тогда как богатые могут себе позволить «поиграть в рынок». Но на самом деле кейнсианская модель уже не рыночная, потому что не является естественной и замкнутой. В ней ДАР выступает тем, чем у Аристотеля выступал перводвигатель Вселенной, то есть толчком извне, дающим энергию процессам.
Сами понимаете, «заработать» ведро воды возле полноводной реки - одно, а «заработать» его же в мёртвой пустыне - совсем другое.
Теоретически, конечно, жители Поволжья ТОЖЕ платят за воду (за доставку воды через водопроводы) - но, согласитесь, это совсем не то же самое, что продажа воды стаканами на рынке в Дамаске!
Никаких других путей для современной экономики нет, и государство, которое отказалось от плановых и кейнсианских рычагов (в сущности, одного и того же, только двух версий: «эконом» и «бизнес» класса) - оно с неизбежностью развалится.
В 1991-93 годах паразиты, захватившие власть по итогам приватизации, создали государство, которое отказалось от организаторских функций.
Это государство ничего не заказывает Васе для Пети, и ничего не заказывает Пете для Васи. Оно просто гоняется за Петей и Васей, в надежде, что они САМИ наковыряли корешков из земли и пытается отобрать часть наковыренного…
Поскольку никакой пользы от Государства Васе и Пете нет - они убегают от государства, больше похожего на банду рэкетиров. Убегая, они утаскивают свои убогие поделки в «тень».
Так и возник огромный сегмент самозанятого населения. Не от хорошей жизни оно самозанято! Оно было брошено Государством - и в итоге отвернулось от Государства.
Сегодня газета «Ведомости» пишет: «Численность теневого сектора может составлять даже не миллионы, а десятки миллионов людей. А ведь есть еще огородная экономика… этот дачно-огородный сегмент также не вполне ясен с точки зрения объема производства и характера экономических отношений».
При дорогой нефти государство-паразит не слишком гонялось за Васей и Петей. Догнать их трудно, а поделок у них мало, и они дёшевы. Игра не стоила свеч.
Возникла ситуация, при которой волки припали, условно говоря, к «мясопроводу», а овец бросили на произвол судьбы… Овцы бродили, где вздумается, иногда волки их резали - если овца слишком близко подойдёт, но не очень-то старались на охоте.
Власть-паразит с опорой на то, что наша газета называет «петросволочью» (коррупцией на сырьевом сегменте) в 2007 году вполне могла сосредоточиться на политическом контроле над столицей и крупными городами. Мелкий же бизнес гулял сам по себе - никому возле «мясопровода» не приходило в голову считать потерянные копеечные налоги, отвлечение трудовых ресурсов, которых государство могло бы использовать более эффективно, нежели в кустарном производстве.
Кроме того над властью-паразитом появился «фактор Путина» - амбициозного лидера с большими и благородными внешнеполитическими планами, который начал просто «в ручном режиме» выбивать из петросволочи деньги для прокормления простого народа. Путин кидал пригоршнями нефтедоллары в толпу нищих - тем зарабатывал себе личную популярность, а кроме того - укреплял тыл в грядущих великих и жестоких противостояниях.
Как выдающийся государственный деятель, Путин понимает, что воевать с нищим, голодным тылом - это закончить дни свои в Ипатьевском доме. По крайней мере, нам хотелось бы надеяться, что он это понимает…
Когда поток нефтедолларов ослаб и стал заканчиваться - замаячили на горизонте трижды проклятые 90-е годы.
Газета «Ведомости», рупор либералов, советует догнать и обобрать самозанятых убогих кустарей: «Вот вам вроде бы и потенциал отталкивания от дна - экономически активные граждане, да еще с опорой на собственные силы».
И сетует: «Почему же государство долгое время мирилось с серым сектором? Масштаб его столь велик, что не замечать его было нельзя… но федеральная власть, концентрируя денежные потоки в легальных (а значит, крупных) секторах, в качестве негласного компромисса с территориями отдавала теневой сектор им на откуп. Центру хватало и «крупняка».
Теперь рекомендуется «в поисках денег» - «заставить стихийных либералов из гаражей платить не местным чиновникам, а федеральной казне» и уверяется, что «это и есть один из теневых нервов нашей политики».
Конечно, мы не стали бы так подробно цитировать славящийся своей бестолковостью либеральный листок, если бы в данном случае он не отражал (с некоторым, даже умилительным, простодушием) анатомию мышления государства-паразита.
А именно: государство в понимании паразитов не может больше поддерживать хрупкий социальный мир по принципу «и волки сыты и овцы целы». Встав однозначно на сторону волков, государство-паразит призывает решительно гонять и резать овец до полного их истребления. Это, мол, и есть путь к «современной, эффективной экономике».
Они не кривляются, не думайте. Современная эффективная экономика в их понимании «глобиков» - это мир без России и народов России.
Они к этому-то, собственно, и ведут. И уже почти не скрывают. Они пудрят мозги руководителям первого ранга - что, мол, вовсе не нужно выступать организаторами производства, нужно бегать за предпринимателями с охотничьим снаряжением и бить их влёт - тут-то казна наполнится и жизнь счастливая начнётся…
Безусловно, подстрелить дикую утку дешевле, чем вырастить домашнюю. Домашняя фураж жрёт вёдрами, а на дикую тратишь только напёрсток пороха и дробинку…
Это всегда и выставляли вперёд либералы, подчеркивая преимущества рыночной экономики перед плановой.
Они всегда, фигурально выражаясь, сравнивали цену ведра фуража с ценой напёрстка пороха. И говорили - смотрите, какая эффективность у дикой охоты перед домашним скотоводством!!!
Но мы же с вами понимаем, что всё это работает и красиво смотрится - пока дикие утки ИМЕЮТСЯ.
А если их перебить - не будет уже ни диких уток, ни домашних. А если вам так уж нравятся дикие утки (у них и правда особый, непередаваемый вкус и тёмное мясо!) - то нужно понимать: кроме расходов на дробь нужны ещё колоссальные усилия для создания и поддержания охотничьих угодий, поголовья диких уток, условий для их питания и размножения, защита гнёзд и молодняка и т.п.
Я языком притчи передаю суть плановой и кейнсианской экономики. Кейнсианство - это охота на диких уток, но выращенных не в диких, а в искусственно созданных условиях, в особых, приспособленных для их активного размножения охотохозяйствах и т.п.
Не пройдёт уже в XXI веке дикая охота, хоть ты дерись! Перебьёте диких уток менее чем за год - а дальше что?
Именно к этому «а дальше что?» толкают наше государство и лично Путина либеральные экономисты. Потому что для себя они вопрос с Россией уже решили: чем скорее её не станет - тем лучше для «современной, эффективной экономики».
Которая «почему-то» всё больше и больше смахивает на победивший Третий Рейх…
В.Л. Авагян
Источник.
***
С.Ю. Глазьев: «Политика демонетизации отбрасывает нас в XVI век»...
Особый интерес вызвал доклад Сергея Глазьева. Он не просто декларировал необходимости инвестиций в российскую экономику, а дал прогноз на то, что ждет экономику в будущем, если и дальше следовать моделям, принятым на вооружение российскими финансовыми властями. В своем докладе Глазьев отметил:
«Нам необходимо четко разделять экономические законы, прописанные в учебниках и законы реальной жизни... Первый закон экономики заключается в том, что без кредита современного экономического роста не бывает. И когда нам пытаются стабилизировать экономику путем сжатия кредита, это означает, что жить могут только те, кто очень сильный, кто уже развился, у кого прекрасное положение на рынке.
Те, кто имеют возможности развиваться, но у кого нет оборотных средств, те жить нормально не могут. Вот у нас именно такая ситуация и произошла. У нас экономика развивалась, когда кредит был доступен, когда у нас процентные ставки снижались, и экономика начала падать, когда процентные ставки начали расти.
Удивительно, почему таких элементарных закономерностей не понимают наши денежные власти, достаточно посмотреть на структуру рентабельности нашей экономики, чтобы понять, что повышение процентных ставок отсекает большую часть отраслей от получения кредита...
У российского предприятия два выхода: либо возвращать кредиты, поскольку невыгодно дальше производить и платить высокие проценты и сокращать производство, либо с учетом того, что вся эта политика сопровождалась девальвацией рубля, просто поднимать цены, это относится к наукоемкой промышленности, машиностроению и т. д.
В этих условиях банки начинают выводить деньги из реального сектора и направлять их в валютные спекуляции. Норма прибыли сегодня на Московской бирже порядка 80% у инвесторов, при этом не удивительно, что объем операций на валютной бирже вырос в 2 раза за этот год. Это многократно превышает весь объем ВВП в нашей стране.
Все произошло в соответствии с нашими прогнозами. У нас нет денег, поэтому экономический рост снижается. Политика демонетизации, которую сегодня проводят, это архаичная политика, которая отбрасывает нас в XVI век. Сегодняшние власти используют устаревшие модели экономики, которые искусственно ограничивают предложение денег. Вследствие чего нет денег, а соответственно нет и инвестиций в нашу экономику.
Не будет инвестиций - не будет роста. Как пример, в кризис 98-ого года, когда В. Геращенко и Е. Примаков сделали противоположное что советовал МВФ, они отказались от повышения процентной ставки, и инфляция снизилась в несколько раз, промышленность оживилась и росла с рекордными 2% в месяц. И возникает вопрос, а чем занимаются наши денежные власти? В нашей стране сейчас уровень инвестиций в 2 раза меньше, чем был в СССР».
Источник.