Русский крест - фильм и общество
Вчера смотрел фильм режиссера Эдуарда Боякова "Русский крест" в кинотеатре "Октябрь" как раз на Пасху.
Впечатление сильное. История падшего человека, который поднялся и погиб просветленный. Он восстанавливал храм в родном селе.
Показана Россия в печальной своей простоте. Люди есть, люди хорошие, традиция еще жива... Но уже тлен разложения подбирается к живому организму.
Вспомнил "Калину красную" Василия Шукшина.
Еще вспомнил свою и моих друзей деятельность по восстановлению Храма Христа Спасителя. Никаких Лужкова и Ельцина рядом не были, а были простые нечиновные люди. Мы зарегистрировали фонд (1989 год!), собрали много денег, я заказал архитектурный проект, отстояли земельный участок от наглой попытки американца Квинлана захватить землю... Позвали почетным председателем писателя Владимира Солоухина.
Настроение общества было нашей главной опорой.
Общества!
Присылали на наш счет и три рубля, и тысячи, и сотни тысяч. Я дрожал над ними, как Гобсек. Потом все передал в Патриархию.
А какое настроение сейчас?
Вот в чем вопрос.
Как будто подменили народ. Он как будто еще прежний и уже другой.
Я предсказал Боякову, что его фильм будут замалчивать, будут вышучивать, даже издеваться.
Он согласился: такое уже началось.
Еще подумалось, что фильм надо посмотреть бойцам "Вагнера", ведь они, в большинстве падшие, подобны герою "Русского креста".
Но глубинная Россия не смотрит правильные фильмы, у нее нет собственной культуры, некому ее поддержать.
Боякова поддержала Церковь и Уральская горно-металлургическая компания.
А что министерство культуры?
Оно вышибло Боякова из МХАТа имени Горького, отдав пост художественного руководителя Владимиру Кехману, которого никак не сравнишь с Бояковым.
Разумеется, министерство культуры и министр Ольга Любимова бесправные персонажи, поставленные для подмалевок нескончаемых успехов.
Но творцы-то еще остались. И народ русский еще есть. И крест свой несет.
Буду рад ошибиться, только с трудом верится, что это сильное остросовременное художественное высказывание дойдет до масс.
Разговаривал после фильма с молодым айтишником Павлом, он понял меня.
Впечатление сильное. История падшего человека, который поднялся и погиб просветленный. Он восстанавливал храм в родном селе.
Показана Россия в печальной своей простоте. Люди есть, люди хорошие, традиция еще жива... Но уже тлен разложения подбирается к живому организму.
Вспомнил "Калину красную" Василия Шукшина.
Еще вспомнил свою и моих друзей деятельность по восстановлению Храма Христа Спасителя. Никаких Лужкова и Ельцина рядом не были, а были простые нечиновные люди. Мы зарегистрировали фонд (1989 год!), собрали много денег, я заказал архитектурный проект, отстояли земельный участок от наглой попытки американца Квинлана захватить землю... Позвали почетным председателем писателя Владимира Солоухина.
Настроение общества было нашей главной опорой.
Общества!
Присылали на наш счет и три рубля, и тысячи, и сотни тысяч. Я дрожал над ними, как Гобсек. Потом все передал в Патриархию.
А какое настроение сейчас?
Вот в чем вопрос.
Как будто подменили народ. Он как будто еще прежний и уже другой.
Я предсказал Боякову, что его фильм будут замалчивать, будут вышучивать, даже издеваться.
Он согласился: такое уже началось.
Еще подумалось, что фильм надо посмотреть бойцам "Вагнера", ведь они, в большинстве падшие, подобны герою "Русского креста".
Но глубинная Россия не смотрит правильные фильмы, у нее нет собственной культуры, некому ее поддержать.
Боякова поддержала Церковь и Уральская горно-металлургическая компания.
А что министерство культуры?
Оно вышибло Боякова из МХАТа имени Горького, отдав пост художественного руководителя Владимиру Кехману, которого никак не сравнишь с Бояковым.
Разумеется, министерство культуры и министр Ольга Любимова бесправные персонажи, поставленные для подмалевок нескончаемых успехов.
Но творцы-то еще остались. И народ русский еще есть. И крест свой несет.
Буду рад ошибиться, только с трудом верится, что это сильное остросовременное художественное высказывание дойдет до масс.
Разговаривал после фильма с молодым айтишником Павлом, он понял меня.