Генералы и верховный главнокомандующий
Это достоверная история.
Во время мировой войны, когда выявились роковые просчеты в боевом снабжении фронта, на сцену вышли новые фигуры. И прежде всего - генерал от артиллерии Алексей Алексеевич Маниковский, начальник Главного артиллерийского управления (ГАУ) Военного министерства. Нужда в вооружении и боеприпасах была настолько безмерной, что к военным заказам ринулась целая армия лоббистов, банкиров, политиков, аристократов, в том числе иностранцев.
Ситуация осложнялась тем, что правительство было не в состоянии обеспечить работу военной промышленности.
В книге А.А. Маниковского говорится: «Но при первых же известиях о крайнем недостатке боевого снабжения на фронте и возможности вследствие этого "хорошо заработать" на предметах столь острой нужды "известную" часть общества бывшей царской России охватил беспримерный ажиотаж". (Маниковский А. А. Боевое снабжение русской армии в мировую войну. - М.: Государственное военное издательство, 1937. С.81.).
Читаем у А.И. Деникина: «Эта весна 1915 г. останется у меня навсегда в памяти. Тяжелые кровопролитные бои, ни патронов, ни снарядов. Сражение под Перемышлем в середине мая. Одиннадцать дней жесточайшего боя Железной дивизии... Одиннадцать дней страшного гула немецкой тяжелой артиллерии, буквально срывавшей целые ряды окопов вместе с защитниками их... И молчание моих батарей... Мы не могли отвечать, нечем было. Даже патронов на ружья было выдано самое ограниченное количество. Полки, измотанные до последней степени, отбивали одну атаку за другой... штыками или, в крайнем случае, стрельбой в упор. Я видел, как редели, ряды моих стрелков, и испытывал отчаяние и сознание нелепой беспомощности. Два полка были почти уничтожены одним огнем... И когда после трехдневного молчания нашей шестидюймовой батареи ей подвезли пятьдесят снарядов, об этом сообщено было по телефону всем полкам, всем ротам, и все стрелки вздохнули с облегчением.
При таких условиях никакие стратегические планы - ни на Берлин, ни на Будапешт - не могли и не должны были более осуществляться (Деникин А.И. Там же. С. 83.).
Со страниц газет, с трибуны Государственной Думы, из гостиных великих князей и банкиров на ГАУ сыпались обвинения в пораженческой политике и требования без бюрократических проволочек «заказывать снаряды не только совершенно ничтожным заводам, но иногда даже не заслуживающим доверия аферистам, обещавшим быстро оборудовать новые предприятия».
Заводское оборудование спекулянтами перекупалось у зарубежных производителей по бешеным ценам, казенные заводы отодвигались, переманивался инженерно-технический состав, опускался курс рубля, против чего министерству финансов нечего было противопоставить.
В результате «расплодилась масса мелких, немощных в техническом отношении и просто дутых предприятий, поглощающих с поразительной прожорливостью и с ничтожной производительностью всякого рода оборудование, инструментальную сталь, металлы, топливо, транспорт, рабочие руки и технические силы, а также валюту.
«Неудивительно поэтому, что при таких министрах, какими были в то время военный и торговли и промышленности, трудно было делу изготовления предметов боевого снабжения попасть сразу на верный путь. Чуть ли не всякий проходимец мог тогда своим наглым, явно безграмотным предложением, рассчитанным именно на невежество и царившую панику, сбить с толку главу ведомства и заставить его оказать давление на управление, выдающее заказы» (Маниковский А.А. С. 84.).
Не помогло и образование в мае 1915 года Особого совещания по обороне государства, куда вошли многие депутаты. Лоббизм усилился, начался «крестовый поход на казенный сундук под видом спасительных для армии предложений».
Чтобы современному человеку понять абсурд положения, надо рассказать о новации Особого совещания, оказавшейся чистой воды кормушкой для банков. Для гарантии исполнения заказов подрядчику из казны следовало выплатить аванс (до 65 процентов от суммы заказа) под обеспечение (если такового не имелось у подрядчика) банка. Обеспечительные гарантии выдавались, но под огромные проценты. Ни о каком качестве продукции говорить не приходилось: банковсая кабала заставляла экономить на всем. Вырванные лоббистами заказы исполнялись с опозданием, дороже и более низким качеством, чем на государственных заводах.
Вывод Маниковского: «Предел этому могли бы положить только мощные казенные заводы, если бы их было достаточно, а так как их, к сожалению, очень немного, то они и оказываются бессильными против этого явного грабежа казны».
20 октября (2 ноября) 1916 года Маниковский «созрел» для системного действия: правительству был направлен Доклад ГАУ "Программа строительства новых военных заводов", который представлял собой предложение руководства военной промышленности начать перестройку российской экономики и ограничить претензии буржуазии. Согласно "Программе" сильное ядро государственных заводов должно составлять основу промышленности в военное время, а после войны - быть регулятором цен и лидером научно-технического развития. Частные заводы должны были укрепляться "ячейками военных производств под контролем ГАУ», что означало ни много ни мало, как максимальное государственное участие в организации военной промышленности «на основах государственного социализма». «Программа» указывала правительству направление действий: "После войны частная промышленность должна заняться своим прямым делом - работать на великий русский рынок, который до войны заполнялся в значительной степени зарубежными фабриками... Вот поистине благородная задача для нашей частной промышленности - завоевать свой собственный рынок". (Из доклада начальника ГАУ А. А. Маниковского военному министру с программой заводского строительства.)
Маниковского поддержал начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал Михаил Васильевич Алексеев.
Верховный главнокомандующий Николай Второй отверг предложение Маниковкого учредить пост Верховного диктатора, который бы контролировал все государственное управление.
В книге Маниковского, вышедшей в СССР под редакцией его соратника, бывшего генерал-инспектора полевой артиллерии генерал-майора Е.З. Барсукова, содержится такой вывод: «Высшая военная власть, неспособная к самостоятельному руководству трудным и сложным делом боевого снабжения армии, вместо того чтобы во время войны со всей энергией искать выхода из создавшегося положения и всемерно поддерживать развитие казенной военной промышленности, тщетно ищет спасения в создании многочисленных многолюдных совещаний и комиссий с участием "народных представителей" и финансово-промышленных кругов. В результате высшая военная власть оказывала поддержку представителям русского и иностранного капитала и разного рода аферистам в их алчном стремлении поживиться за счет русского народа, страдавшего от бедствий империалистической войне».
Завершилась эта история Февральской революцией, которую поддержали и генералы. Маниковский стал товрищем (заместителем) военноого министра по вооружениям; после Октябрьской революции - заместителем наркома.
Во время мировой войны, когда выявились роковые просчеты в боевом снабжении фронта, на сцену вышли новые фигуры. И прежде всего - генерал от артиллерии Алексей Алексеевич Маниковский, начальник Главного артиллерийского управления (ГАУ) Военного министерства. Нужда в вооружении и боеприпасах была настолько безмерной, что к военным заказам ринулась целая армия лоббистов, банкиров, политиков, аристократов, в том числе иностранцев.
Ситуация осложнялась тем, что правительство было не в состоянии обеспечить работу военной промышленности.
В книге А.А. Маниковского говорится: «Но при первых же известиях о крайнем недостатке боевого снабжения на фронте и возможности вследствие этого "хорошо заработать" на предметах столь острой нужды "известную" часть общества бывшей царской России охватил беспримерный ажиотаж". (Маниковский А. А. Боевое снабжение русской армии в мировую войну. - М.: Государственное военное издательство, 1937. С.81.).
Читаем у А.И. Деникина: «Эта весна 1915 г. останется у меня навсегда в памяти. Тяжелые кровопролитные бои, ни патронов, ни снарядов. Сражение под Перемышлем в середине мая. Одиннадцать дней жесточайшего боя Железной дивизии... Одиннадцать дней страшного гула немецкой тяжелой артиллерии, буквально срывавшей целые ряды окопов вместе с защитниками их... И молчание моих батарей... Мы не могли отвечать, нечем было. Даже патронов на ружья было выдано самое ограниченное количество. Полки, измотанные до последней степени, отбивали одну атаку за другой... штыками или, в крайнем случае, стрельбой в упор. Я видел, как редели, ряды моих стрелков, и испытывал отчаяние и сознание нелепой беспомощности. Два полка были почти уничтожены одним огнем... И когда после трехдневного молчания нашей шестидюймовой батареи ей подвезли пятьдесят снарядов, об этом сообщено было по телефону всем полкам, всем ротам, и все стрелки вздохнули с облегчением.
При таких условиях никакие стратегические планы - ни на Берлин, ни на Будапешт - не могли и не должны были более осуществляться (Деникин А.И. Там же. С. 83.).
Со страниц газет, с трибуны Государственной Думы, из гостиных великих князей и банкиров на ГАУ сыпались обвинения в пораженческой политике и требования без бюрократических проволочек «заказывать снаряды не только совершенно ничтожным заводам, но иногда даже не заслуживающим доверия аферистам, обещавшим быстро оборудовать новые предприятия».
Заводское оборудование спекулянтами перекупалось у зарубежных производителей по бешеным ценам, казенные заводы отодвигались, переманивался инженерно-технический состав, опускался курс рубля, против чего министерству финансов нечего было противопоставить.
В результате «расплодилась масса мелких, немощных в техническом отношении и просто дутых предприятий, поглощающих с поразительной прожорливостью и с ничтожной производительностью всякого рода оборудование, инструментальную сталь, металлы, топливо, транспорт, рабочие руки и технические силы, а также валюту.
«Неудивительно поэтому, что при таких министрах, какими были в то время военный и торговли и промышленности, трудно было делу изготовления предметов боевого снабжения попасть сразу на верный путь. Чуть ли не всякий проходимец мог тогда своим наглым, явно безграмотным предложением, рассчитанным именно на невежество и царившую панику, сбить с толку главу ведомства и заставить его оказать давление на управление, выдающее заказы» (Маниковский А.А. С. 84.).
Не помогло и образование в мае 1915 года Особого совещания по обороне государства, куда вошли многие депутаты. Лоббизм усилился, начался «крестовый поход на казенный сундук под видом спасительных для армии предложений».
Чтобы современному человеку понять абсурд положения, надо рассказать о новации Особого совещания, оказавшейся чистой воды кормушкой для банков. Для гарантии исполнения заказов подрядчику из казны следовало выплатить аванс (до 65 процентов от суммы заказа) под обеспечение (если такового не имелось у подрядчика) банка. Обеспечительные гарантии выдавались, но под огромные проценты. Ни о каком качестве продукции говорить не приходилось: банковсая кабала заставляла экономить на всем. Вырванные лоббистами заказы исполнялись с опозданием, дороже и более низким качеством, чем на государственных заводах.
Вывод Маниковского: «Предел этому могли бы положить только мощные казенные заводы, если бы их было достаточно, а так как их, к сожалению, очень немного, то они и оказываются бессильными против этого явного грабежа казны».
20 октября (2 ноября) 1916 года Маниковский «созрел» для системного действия: правительству был направлен Доклад ГАУ "Программа строительства новых военных заводов", который представлял собой предложение руководства военной промышленности начать перестройку российской экономики и ограничить претензии буржуазии. Согласно "Программе" сильное ядро государственных заводов должно составлять основу промышленности в военное время, а после войны - быть регулятором цен и лидером научно-технического развития. Частные заводы должны были укрепляться "ячейками военных производств под контролем ГАУ», что означало ни много ни мало, как максимальное государственное участие в организации военной промышленности «на основах государственного социализма». «Программа» указывала правительству направление действий: "После войны частная промышленность должна заняться своим прямым делом - работать на великий русский рынок, который до войны заполнялся в значительной степени зарубежными фабриками... Вот поистине благородная задача для нашей частной промышленности - завоевать свой собственный рынок". (Из доклада начальника ГАУ А. А. Маниковского военному министру с программой заводского строительства.)
Маниковского поддержал начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал Михаил Васильевич Алексеев.
Верховный главнокомандующий Николай Второй отверг предложение Маниковкого учредить пост Верховного диктатора, который бы контролировал все государственное управление.
В книге Маниковского, вышедшей в СССР под редакцией его соратника, бывшего генерал-инспектора полевой артиллерии генерал-майора Е.З. Барсукова, содержится такой вывод: «Высшая военная власть, неспособная к самостоятельному руководству трудным и сложным делом боевого снабжения армии, вместо того чтобы во время войны со всей энергией искать выхода из создавшегося положения и всемерно поддерживать развитие казенной военной промышленности, тщетно ищет спасения в создании многочисленных многолюдных совещаний и комиссий с участием "народных представителей" и финансово-промышленных кругов. В результате высшая военная власть оказывала поддержку представителям русского и иностранного капитала и разного рода аферистам в их алчном стремлении поживиться за счет русского народа, страдавшего от бедствий империалистической войне».
Завершилась эта история Февральской революцией, которую поддержали и генералы. Маниковский стал товрищем (заместителем) военноого министра по вооружениям; после Октябрьской революции - заместителем наркома.