Красивое имя, высокая честь
Вот там, мой дружок,
Найдешь ты Восток,
Самый восточный Восток.
Гранада была оставлена напоследок. Именно там, во дворце Насридов и садах Хенералифе, я надеялась увидить самую-пресамую Андалузию, ту полусказочную страну из многочисленных книг и чужих картинок. Действительность оказалась... оказалась другой, хотя мы увидели практически всё, что хотели. Знаменитые достопримечательности были, а вот чуда не случилось.
Света выбрала для нас дивную гостиницу по имени Abadía недалеко от центра города. Расположена она в здании аж XVI века, окруженном, впрочем, современными домами, так что снаружи возраст не чувствуется. Внутренний же дворик в мавританском стиле и сами комнаты намного приятнее глазу.
Как и в Севилью, в Гранаду мы прибыли под вечер. Как и в Севилье, я отложила завоевание города на утро, а неугомонная Света умчалась в мокрую темноту в поисках еды и фламенко. И, если не ошибаюсь, нашла и то и другое.
Между тем, едва выйдя на площадь перед автобусной станцией, ты кожей ощущаешь в воздухе все что угодно, но только не негу. И очень скоро понимаешь, что Гранада - город жестокий, замкнутый на себе. Город, где живое и мертвое переплетается и врастает друг в друга.
Может быть, это неосознаваемое в первый миг чувство разлито в воздушной среде города, в которой преобладает жесткое распределение светотени... А может, виновата опасная тьма обшарпанных таверн Альбайсина. Мы сдуру забрели, вернее, вскарабкались вверх по холму в совсем уж укромные улочки
этого арабского района.
На следующее утро мы пошли в Гранаду. Сначала хотели посмотреть на центр города, затем побродить по переулкам Альбасина, района некогда цыганского, ныне скорее арабского (в Гранаде обосновались довольно много выходцев из Марокко и прочего Магриба), с соответсвующей репутацией, но в любом случае живописного и интересного. Завершить же день собирались на высокой нотем холме в Альгамбре.
Утренняя Гранада была серой и пустой. На улицах были предметы, а людей практически не было.
Разве что призрак зазеркальный промелькнет.
Почему-то в собор мы сразу не попали - то ли он был закрыт, то ли наоборт шла служба. Так что мы двинулись к речке Дарро, разделяющих два холма, на которых расположены Альгамбра и Альбасин.
Прошли мимо пустой чайной с выдающейся мебелью.
У реки люди были. А когда мы поднялись в Альбасин, они опять куда-то пропали. Остались лишь изображения.
То объемные, то плоские.
Про дурную славу Альбасина ничего сказать не могу. Сонным и серым февральским утром нам не попалось ни души, кроме парочки таких же туристов с картой в руках.
В верхней части холма есть несколько обзорных площадок с видом на Алькасабу, крепость защищающую Альгамбру. Фламенковые же места ожидаемо были наглухо закрыты до вечера.
Покружив по пустым переулкам, пошли обратно в центр.
Наконец-то попали в собор. Его возведение началось в 1523 году, как водится, на месте бывшей мечети. Башни же собора недостроены до сих пор. Первые лет пять-шесть архитектор Энрике Эгас строил готическую церковь, но сменивший его Диего де Силое и последующие зодчие, изменили стиль здания. Нынешний собор представляет собой замечательный образец испанского ренессанса.
На меня сам собор особого впечатления не произвел (довольно сложно соперничать с кордовской Мескитой или севильским собором). Разве что от изукрашенного органа оторваться не могла.
Зато абсолютно прекрасны были выставленные там старые книги церковной музыки.
Сам собор бел изнутри. И потому, даже в пасмурный зимний день, света почти что хватало для фотографий.
Даже книги в застекленных витринах как-то получились.
После собора мы направились в Альгамбру. Большинство людей поднимаются на холм в маршрутках, мы же пошли пешком - каких-то 800 метров подъема, снимая по пути симпатичные детали, которые все почему-то оказались магазинными.
Слегка забежав вперед, сообщаю, что подниматься в Альгамбру нам пришлось дважды, поэтому здесь будет дерево мимозы, встреченное на обратном пути (когда мы ехали автобусом в Гранаду, видели усеянные желтыми деревьями холмы на подъезде к городу и многочисленные мимозы в пригородах, а в центре удалось найти одно-единственное деревце рядом с университетом)
и уличные фонари прекрасной формы в сумерках и полной тьме.
Главная достопримечательность Гранады - дворцово-парковый комплекс Альгамбра. Помимо дворцов и садов (именно так, во множественном числе), построенных и выращенных арабским правителями Гранадского халифата из династии Насридов, там есть и вышеупомянутая крепость Алькасаба, и несколько церквей, и ренессансный дворец Карла Пятого и бывший монастырь...
Короче, замечательное место. Туристов, соответственно, немеряно. Потому билеты для посещения Альгамбры, а они продаются по отдельности в разные части комплекса, нужно покупать заранее, даже в несезон. Почему-то эта часть прошла мимо нас.
...оставляет внизу лорковскую Гранаду и, одолевая лесистый холм, поднимается к Альгамбре и садам Хенералифе, когда она въезжает на территорию старинной столицы мавританских королей, - меняется все, и не только внешние пространства, температура воздуха, густота и прозелень теней... Вы попадаете совсем в другой мир, выстроенный по иным законам,
словно бы у людей, создавших его, было другое устройство глаз, другое строение кожи, другое - обостренно-трепещущее - восприятие драгоценной сути бытия...
И потом, когда часами вы бродите по ослепительным, поражающим своими пропорциями залам и бельведерам, когда сидите в Львином дворике, глядя на воду, непрерывно извергающуюся из пасти львов... когда через подковообразные окна смотрите на раскинувшийся внизу Альбайсин, вы видите не только и не столько золотистые сотовые гроздья потолков, кружева стен, матовый блеск лазорево-оливковых изразцов. Вы - при условии обладания хоть каплей воображения - попадаете в сновиденное пространство, когда - как бывает
только в снах - руки и ноги наливаются вязкой тяжестью, глаз заворожен кружением колонн и аркад, голубиной синевой ажурных окон и неба над крышей, запорошенного мельканием ласточек.
Изощренная вязь в гипсе и дереве оконных решеток создает дробление света, смягчает взгляд, замедляя созерцание.
Давным-давно выцветшие синь и золото - как благородная слоновая кость - на резных капителях хрупких, словно бамбук, колонн...
Полдневное солнце на мшистых черепицах...
Бег воды по желобам фонтанов...
Всепроникающая в воздухе душистость мирта...
Вы погружаетесь в божественную летаргию, вы просто не в силах выкарабкаться из этого сна, выбраться из ритмов кружения застывших черно-зеленых кипарисов...
Проходим сквозь ворота в крепостной стене, и вот мы в Альгамбре. Подруга уверенно ведет меня ко дворцам Насридов, приговаривая: "В Хенералифе мы пойдем потом, этот дворец (Карла Пятого) можно и пропустить, а что это такое я не знаю..."
Перед дворцом ожидаемо длинная очередь. Я остаюсь в ней, а Света убегает за билетами. Через какое-то время возвращается взъерошенная и огорошенная. Билетов во дворец на сейчас нет, и через час нет, и до конца дня не будет. В сады билеты ей, впрочем, достались. А еще она ухватила билеты для ночного визита во дворец, что, конечно, лучше, чем ничего (и, как выяснилось впоследствии, вполне неплохо), но в планы не входило. Но тут уж она настояла.
А пока что идем в сады. Там кипарисы и апельсины, живые изгороди и застывшие в падении струи фонтанов.
Вид на Алькасабу немного сверху. Интересно, а почему мы в нее не пошли? Не помню.
А в конце дворика Оросительного канала (Patio de la Acequia), есть небольшой дворец-павильон по имени Palacio del Heneralife.
Там тоже резьба, и даже довольно изысканная.
А вдоль канала-бассейна-фонтана по стенам ползут вьюшиеся розы, голые стебли с шипами соответственно времени года и одинокий запоздалый багровый цветок. Через пару лет мы встретим такую же одинокую упорную розу на февральском камне в португальской деревне Монсанто.
Возможно о ней писал Борхес:
La rosa,
la inmarcesible rosa que no canto,
la que es peso y fragancia,
la del negro jardín en la alta noche,
la de cualquier jardín y cualquier tarde,
la rosa que resurge de la tenue
ceniza por el arte de la alquimia,
la rosa de los persas y de Ariosto,
la que siempre está sola,
la que siempre es la rosa de las rosas,
la joven flor platónica,
la ardiente y ciega rosa que no canto,
la rosa inalcanzable.
[Перевод Бориса Дубина]Та роза,
которая вне тленья и стиха, -
всего лишь аромат и тяжесть, роза
чернеющих садов, глухих ночей,
любого сада на любом закате,
та, воскресающая волшебством
алхимика из теплой горстки пепла,
та роза персов или Ариосто,
единая вовеки,
вовеки роза роз,
тот юный платонический цветок -
слепая, алая и для стиха
недосягаемая роза.
И снова резьба, резьбы, резьбой... Кажется, я слегка перенасытилась ей. Сейчас, по прошествию времени, арки и колонны выглядят прелестными, каковыми несомненно и являются, а тогда казались уже не столь изящными и изощренными, как предыдущие.
То ли дело бурно цветущая японская айва.
Или невзрачная птичка в чаше фонтана.
Живые!
Город же под холмом и старая крепость куда-то плыли в послеполуденной дымке. Тучи к этому времени пропали, но небо, названное синоптиками чистым, было белесым и тяжелым.
Даже камень казался легче, особенно в виде скульптур или мозаики под ногами.
Света рассказывала, что в жару эти тропинки поливают, и вода, испаряясь из углублений промеж камешков, приятно холодит усталые ноги.
Вид на церковь Santa María de la Alhambra, построенную, как водится, на месте бывшей мечети. И безымянная деталь то ли ворот, то ли проема в садовой стене.
Садовники творчески постригли кусты самшита, повторяя прямоугольные формы Алькасабы.
Но есть и вольные растения. В феврале на юге Испании, как и у нас, на юге Штатов, вполне себе весна.
Крокусы, миндаль с одновременными цветами и плодами, повсеместно выращиваемые цветочки, которые гугл опознал как alyssum (по-русски "бурачок" вот оно как!)
И снова церковь, уже поближе. Это мы уходим из Альгамбры, чтоб вернуться как тать в нощи. За квадратным самшитом, апельсиновыми деревьями и дворцовой стеной видны городские окраины. Там дома уверенно ползут в предгорья Сьерры-Невады. На этих холмах зимой частенько лежит снег, а еще повыше катаются на лыжах прямо над городом.
Мы же, наоборот, спускаемся. Проходим через центр и никак не можем найти место для обеда. Забегаловка неподалеку от собора (не припомню ни названия, ни точного места), где мы в результате ели, оказалась неудачной.
Потом бродили какими-то закоулками, встретили показанную выше мимозу, немного отдыхали в гостинице. А вечером снова пошли в Альгамбру. Глазами дворцы Насридов были хороши и в темноте, а вот на фотографиях лишь отдельные кусочки, выдернутые объективом не сколько за красоту, сколько за одну лишь возможность съемки - то есть подсвеченные поярче и расположенные поближе к камере.
Но ничего, надеюсь, что окажусь там и при свете дня.
Наутро мы уезжали в Мадрид на автобусе. Я почти сразу же провалилась в сон, а когда открывала глаза, за окном висела совершенно непрозрачная белая вата.
Когда же закончились и сон, и туман, автобус ехал по равнинам Кастилии и ничто не напоминало о мавританском юге. Путешествие подходило к концу. Были еще Прадо и фламенко - достойное завершение хорошей поездки, а на следующее утро уже полет домой.
Найдешь ты Восток,
Самый восточный Восток.
Гранада была оставлена напоследок. Именно там, во дворце Насридов и садах Хенералифе, я надеялась увидить самую-пресамую Андалузию, ту полусказочную страну из многочисленных книг и чужих картинок. Действительность оказалась... оказалась другой, хотя мы увидели практически всё, что хотели. Знаменитые достопримечательности были, а вот чуда не случилось.
Света выбрала для нас дивную гостиницу по имени Abadía недалеко от центра города. Расположена она в здании аж XVI века, окруженном, впрочем, современными домами, так что снаружи возраст не чувствуется. Внутренний же дворик в мавританском стиле и сами комнаты намного приятнее глазу.
Как и в Севилью, в Гранаду мы прибыли под вечер. Как и в Севилье, я отложила завоевание города на утро, а неугомонная Света умчалась в мокрую темноту в поисках еды и фламенко. И, если не ошибаюсь, нашла и то и другое.
Между тем, едва выйдя на площадь перед автобусной станцией, ты кожей ощущаешь в воздухе все что угодно, но только не негу. И очень скоро понимаешь, что Гранада - город жестокий, замкнутый на себе. Город, где живое и мертвое переплетается и врастает друг в друга.
Может быть, это неосознаваемое в первый миг чувство разлито в воздушной среде города, в которой преобладает жесткое распределение светотени... А может, виновата опасная тьма обшарпанных таверн Альбайсина. Мы сдуру забрели, вернее, вскарабкались вверх по холму в совсем уж укромные улочки
этого арабского района.
На следующее утро мы пошли в Гранаду. Сначала хотели посмотреть на центр города, затем побродить по переулкам Альбасина, района некогда цыганского, ныне скорее арабского (в Гранаде обосновались довольно много выходцев из Марокко и прочего Магриба), с соответсвующей репутацией, но в любом случае живописного и интересного. Завершить же день собирались на высокой нотем холме в Альгамбре.
Утренняя Гранада была серой и пустой. На улицах были предметы, а людей практически не было.
Разве что призрак зазеркальный промелькнет.
Почему-то в собор мы сразу не попали - то ли он был закрыт, то ли наоборт шла служба. Так что мы двинулись к речке Дарро, разделяющих два холма, на которых расположены Альгамбра и Альбасин.
Прошли мимо пустой чайной с выдающейся мебелью.
У реки люди были. А когда мы поднялись в Альбасин, они опять куда-то пропали. Остались лишь изображения.
То объемные, то плоские.
Про дурную славу Альбасина ничего сказать не могу. Сонным и серым февральским утром нам не попалось ни души, кроме парочки таких же туристов с картой в руках.
В верхней части холма есть несколько обзорных площадок с видом на Алькасабу, крепость защищающую Альгамбру. Фламенковые же места ожидаемо были наглухо закрыты до вечера.
Покружив по пустым переулкам, пошли обратно в центр.
Наконец-то попали в собор. Его возведение началось в 1523 году, как водится, на месте бывшей мечети. Башни же собора недостроены до сих пор. Первые лет пять-шесть архитектор Энрике Эгас строил готическую церковь, но сменивший его Диего де Силое и последующие зодчие, изменили стиль здания. Нынешний собор представляет собой замечательный образец испанского ренессанса.
На меня сам собор особого впечатления не произвел (довольно сложно соперничать с кордовской Мескитой или севильским собором). Разве что от изукрашенного органа оторваться не могла.
Зато абсолютно прекрасны были выставленные там старые книги церковной музыки.
Сам собор бел изнутри. И потому, даже в пасмурный зимний день, света почти что хватало для фотографий.
Даже книги в застекленных витринах как-то получились.
После собора мы направились в Альгамбру. Большинство людей поднимаются на холм в маршрутках, мы же пошли пешком - каких-то 800 метров подъема, снимая по пути симпатичные детали, которые все почему-то оказались магазинными.
Слегка забежав вперед, сообщаю, что подниматься в Альгамбру нам пришлось дважды, поэтому здесь будет дерево мимозы, встреченное на обратном пути (когда мы ехали автобусом в Гранаду, видели усеянные желтыми деревьями холмы на подъезде к городу и многочисленные мимозы в пригородах, а в центре удалось найти одно-единственное деревце рядом с университетом)
и уличные фонари прекрасной формы в сумерках и полной тьме.
Главная достопримечательность Гранады - дворцово-парковый комплекс Альгамбра. Помимо дворцов и садов (именно так, во множественном числе), построенных и выращенных арабским правителями Гранадского халифата из династии Насридов, там есть и вышеупомянутая крепость Алькасаба, и несколько церквей, и ренессансный дворец Карла Пятого и бывший монастырь...
Короче, замечательное место. Туристов, соответственно, немеряно. Потому билеты для посещения Альгамбры, а они продаются по отдельности в разные части комплекса, нужно покупать заранее, даже в несезон. Почему-то эта часть прошла мимо нас.
...оставляет внизу лорковскую Гранаду и, одолевая лесистый холм, поднимается к Альгамбре и садам Хенералифе, когда она въезжает на территорию старинной столицы мавританских королей, - меняется все, и не только внешние пространства, температура воздуха, густота и прозелень теней... Вы попадаете совсем в другой мир, выстроенный по иным законам,
словно бы у людей, создавших его, было другое устройство глаз, другое строение кожи, другое - обостренно-трепещущее - восприятие драгоценной сути бытия...
И потом, когда часами вы бродите по ослепительным, поражающим своими пропорциями залам и бельведерам, когда сидите в Львином дворике, глядя на воду, непрерывно извергающуюся из пасти львов... когда через подковообразные окна смотрите на раскинувшийся внизу Альбайсин, вы видите не только и не столько золотистые сотовые гроздья потолков, кружева стен, матовый блеск лазорево-оливковых изразцов. Вы - при условии обладания хоть каплей воображения - попадаете в сновиденное пространство, когда - как бывает
только в снах - руки и ноги наливаются вязкой тяжестью, глаз заворожен кружением колонн и аркад, голубиной синевой ажурных окон и неба над крышей, запорошенного мельканием ласточек.
Изощренная вязь в гипсе и дереве оконных решеток создает дробление света, смягчает взгляд, замедляя созерцание.
Давным-давно выцветшие синь и золото - как благородная слоновая кость - на резных капителях хрупких, словно бамбук, колонн...
Полдневное солнце на мшистых черепицах...
Бег воды по желобам фонтанов...
Всепроникающая в воздухе душистость мирта...
Вы погружаетесь в божественную летаргию, вы просто не в силах выкарабкаться из этого сна, выбраться из ритмов кружения застывших черно-зеленых кипарисов...
Проходим сквозь ворота в крепостной стене, и вот мы в Альгамбре. Подруга уверенно ведет меня ко дворцам Насридов, приговаривая: "В Хенералифе мы пойдем потом, этот дворец (Карла Пятого) можно и пропустить, а что это такое я не знаю..."
Перед дворцом ожидаемо длинная очередь. Я остаюсь в ней, а Света убегает за билетами. Через какое-то время возвращается взъерошенная и огорошенная. Билетов во дворец на сейчас нет, и через час нет, и до конца дня не будет. В сады билеты ей, впрочем, достались. А еще она ухватила билеты для ночного визита во дворец, что, конечно, лучше, чем ничего (и, как выяснилось впоследствии, вполне неплохо), но в планы не входило. Но тут уж она настояла.
А пока что идем в сады. Там кипарисы и апельсины, живые изгороди и застывшие в падении струи фонтанов.
Вид на Алькасабу немного сверху. Интересно, а почему мы в нее не пошли? Не помню.
А в конце дворика Оросительного канала (Patio de la Acequia), есть небольшой дворец-павильон по имени Palacio del Heneralife.
Там тоже резьба, и даже довольно изысканная.
А вдоль канала-бассейна-фонтана по стенам ползут вьюшиеся розы, голые стебли с шипами соответственно времени года и одинокий запоздалый багровый цветок. Через пару лет мы встретим такую же одинокую упорную розу на февральском камне в португальской деревне Монсанто.
Возможно о ней писал Борхес:
La rosa,
la inmarcesible rosa que no canto,
la que es peso y fragancia,
la del negro jardín en la alta noche,
la de cualquier jardín y cualquier tarde,
la rosa que resurge de la tenue
ceniza por el arte de la alquimia,
la rosa de los persas y de Ariosto,
la que siempre está sola,
la que siempre es la rosa de las rosas,
la joven flor platónica,
la ardiente y ciega rosa que no canto,
la rosa inalcanzable.
[Перевод Бориса Дубина]Та роза,
которая вне тленья и стиха, -
всего лишь аромат и тяжесть, роза
чернеющих садов, глухих ночей,
любого сада на любом закате,
та, воскресающая волшебством
алхимика из теплой горстки пепла,
та роза персов или Ариосто,
единая вовеки,
вовеки роза роз,
тот юный платонический цветок -
слепая, алая и для стиха
недосягаемая роза.
И снова резьба, резьбы, резьбой... Кажется, я слегка перенасытилась ей. Сейчас, по прошествию времени, арки и колонны выглядят прелестными, каковыми несомненно и являются, а тогда казались уже не столь изящными и изощренными, как предыдущие.
То ли дело бурно цветущая японская айва.
Или невзрачная птичка в чаше фонтана.
Живые!
Город же под холмом и старая крепость куда-то плыли в послеполуденной дымке. Тучи к этому времени пропали, но небо, названное синоптиками чистым, было белесым и тяжелым.
Даже камень казался легче, особенно в виде скульптур или мозаики под ногами.
Света рассказывала, что в жару эти тропинки поливают, и вода, испаряясь из углублений промеж камешков, приятно холодит усталые ноги.
Вид на церковь Santa María de la Alhambra, построенную, как водится, на месте бывшей мечети. И безымянная деталь то ли ворот, то ли проема в садовой стене.
Садовники творчески постригли кусты самшита, повторяя прямоугольные формы Алькасабы.
Но есть и вольные растения. В феврале на юге Испании, как и у нас, на юге Штатов, вполне себе весна.
Крокусы, миндаль с одновременными цветами и плодами, повсеместно выращиваемые цветочки, которые гугл опознал как alyssum (по-русски "бурачок" вот оно как!)
И снова церковь, уже поближе. Это мы уходим из Альгамбры, чтоб вернуться как тать в нощи. За квадратным самшитом, апельсиновыми деревьями и дворцовой стеной видны городские окраины. Там дома уверенно ползут в предгорья Сьерры-Невады. На этих холмах зимой частенько лежит снег, а еще повыше катаются на лыжах прямо над городом.
Мы же, наоборот, спускаемся. Проходим через центр и никак не можем найти место для обеда. Забегаловка неподалеку от собора (не припомню ни названия, ни точного места), где мы в результате ели, оказалась неудачной.
Потом бродили какими-то закоулками, встретили показанную выше мимозу, немного отдыхали в гостинице. А вечером снова пошли в Альгамбру. Глазами дворцы Насридов были хороши и в темноте, а вот на фотографиях лишь отдельные кусочки, выдернутые объективом не сколько за красоту, сколько за одну лишь возможность съемки - то есть подсвеченные поярче и расположенные поближе к камере.
Но ничего, надеюсь, что окажусь там и при свете дня.
Наутро мы уезжали в Мадрид на автобусе. Я почти сразу же провалилась в сон, а когда открывала глаза, за окном висела совершенно непрозрачная белая вата.
Когда же закончились и сон, и туман, автобус ехал по равнинам Кастилии и ничто не напоминало о мавританском юге. Путешествие подходило к концу. Были еще Прадо и фламенко - достойное завершение хорошей поездки, а на следующее утро уже полет домой.