Я "Пастернака" прочитал
... и уже довольно давно, но никак не могла книжку от кровати до компьютера донести. Донесла.
Во-первых, сознаюсь: Пастернак - не мой поэт. При этом он мастер совершенно пронзительных строк, которые ярко горят, вставленные в чужой текст. Кто только его не цитировал! От Аксенова до Эренбурга (насчет Ю и Я ничего не знаю). И везде удивительно к месту. А целиком читать не могу. Нет, конечно, читала, и песни слушала, и кое-что наизусть знаю. Но. Не мое.
"Доктора Живаго" читала давно (чуть ли не двадцать лет назад) и тогда же отвергла за мелодраматичность и искуственность сюжетных переплетений. Надо будет перечитать, потому как с годами я стала много мягче к невероятности и неправдоподобности.
Во-вторых, книга Быкова оставила такое же впечатление, как и предмет ее. Много. Нагромождено. Часто неуклюже, но иногда такое сверкнет, что хочется повторять и громко восторгаться. Есть у меня нехорошее ощущение, что писалось поверх чужого (негритянского) черновика. Ну, не может автор "Орфографии" (перечитываю с удовольствием) писать столь суконно, как местами. Раздражает псевдо-научный язык, особенно множественное число первого лица. Единственная книга из ЖЗЛ в доме моих родителей оказалась. явно неслучайно, Булгаковской "Жизнью господина Де Мольера", по ней и меряю. Но хватит о том, что не так. Лучше о замечательном.
Кусочки, надерганные без цели за красоту языка или идеи.
Свою родословную Пастернаки вели от дона Исаака Абарбанеля (в другой транскрипции - Абрабанеля, 1437-1508).
...то в Арзамас, то на кумыс. (Чистая поэзия!)
...Маяковский десять лет спустя, за три года до самоубийства, сказал то же самое "Хорошо" - уже зная, что и у него в душе сожженная библиотека. (Еще один вечный сюжет...)
Да Ленин и похож был на гриб - крепкая ножка, огромная кепка... лобастая голова. (Пост-курехинское)
Маяковский, наверное, себя соотносил именно с верблюдами (в письмах он ласково называл их "мирблюдами")
Она не могла его себе представить в жизни в быту: "Вы точно вместо себя посылаете в жизнь свою тень, давая ей все свои полномочия." (Это из письма Цветаевой Пастернаку, 20-е годы, и конечно Андерсен и Шварц - первые ассоциации, почему-то Шварц первее.)
Пастернака и Цветаеву незачем было сводить. Это концепция Бога, заинтересованного прежде всего в хороших текстах, как пчеловод заинтересован прежде всего в получении меда, а личной жизнью пчел не интересуется вовсе, - вообще позволяет многое объяснить в истории, а уж в жизни поэтов - точно.
"Все время, что я думаю о моей, наконец близкой жизни с тобой, она у меня насыщается часами, положеньями, делами, свершеньями, ярко-верными в их прозаизме, как сундук или стеганое одеяло. Я предвосхищаю эту сплошную, частыми взрывами надрывающуюся радость, как яичницу на воздухе горячим летним утром, когда все блестки лета выпущены глазком на сковородку: синева - желтком, белком - облако, желтком - листья тополя, белком - дом. И я люблю жизнь с тобой, как яркий завтрак за безмерно огромным завтраком мира, как кушанье из света, заслуженное силой нашего голода." (Это из письма Пастернака Зинаиде Николаене, не жене еще.)
"У Зинаиды Николаевны плечи борца", "дочерна загорелая спина", "много плеч и шеи" (Это Лидия Корнеевна Чуковская, ср. с пастернаковским "а я пред чудом женских рук, // спины и плеч, и шеи // и так с привязанностью слуг // весь век благоговею.")
Пастернак и Мандельштам превратились в интеллигентском сознании семидесятых не то в Розенкранца и Гильденстерна, не то в Глазенапа и Бутенопа.
Мало ли кто чем страдает. У каждого второго писателя геморрой, и ничего, общаются с богами. ("Жрица, Постум! И общается с богами")
Нечто подобное - интуитивно, конечно, - пытались устроить в восемнадцатом году большевики, когда в Петрограде появились общежития для инвалидов, сифилитиков, бывших проституток... впоследствии - Дом искусств, Дом ученых...
...Пастернак пользуется этим приемом широко, всячески его педалирует, громоздит и рифмует случайности с особенным наслаждением...
...Шагинян - поклонница Маркса и Гете, конфидентка Белого, автор сборника мистических драм и романа "Гидроцентраль".
"Я не рожден, чтобы чувствовать себя физически!"
Младший сын Пастернака Леонид умер в 1976 году, тридцати восьми лет от роду, в возрасте доктора Живаго - и почти так же, как доктор: в жаркий летний день, стоя в пробке, за рулем собственной машины, внезапно от сердечного приступа... "Все сбылось."
Во-первых, сознаюсь: Пастернак - не мой поэт. При этом он мастер совершенно пронзительных строк, которые ярко горят, вставленные в чужой текст. Кто только его не цитировал! От Аксенова до Эренбурга (насчет Ю и Я ничего не знаю). И везде удивительно к месту. А целиком читать не могу. Нет, конечно, читала, и песни слушала, и кое-что наизусть знаю. Но. Не мое.
"Доктора Живаго" читала давно (чуть ли не двадцать лет назад) и тогда же отвергла за мелодраматичность и искуственность сюжетных переплетений. Надо будет перечитать, потому как с годами я стала много мягче к невероятности и неправдоподобности.
Во-вторых, книга Быкова оставила такое же впечатление, как и предмет ее. Много. Нагромождено. Часто неуклюже, но иногда такое сверкнет, что хочется повторять и громко восторгаться. Есть у меня нехорошее ощущение, что писалось поверх чужого (негритянского) черновика. Ну, не может автор "Орфографии" (перечитываю с удовольствием) писать столь суконно, как местами. Раздражает псевдо-научный язык, особенно множественное число первого лица. Единственная книга из ЖЗЛ в доме моих родителей оказалась. явно неслучайно, Булгаковской "Жизнью господина Де Мольера", по ней и меряю. Но хватит о том, что не так. Лучше о замечательном.
Кусочки, надерганные без цели за красоту языка или идеи.
Свою родословную Пастернаки вели от дона Исаака Абарбанеля (в другой транскрипции - Абрабанеля, 1437-1508).
...то в Арзамас, то на кумыс. (Чистая поэзия!)
...Маяковский десять лет спустя, за три года до самоубийства, сказал то же самое "Хорошо" - уже зная, что и у него в душе сожженная библиотека. (Еще один вечный сюжет...)
Да Ленин и похож был на гриб - крепкая ножка, огромная кепка... лобастая голова. (Пост-курехинское)
Маяковский, наверное, себя соотносил именно с верблюдами (в письмах он ласково называл их "мирблюдами")
Она не могла его себе представить в жизни в быту: "Вы точно вместо себя посылаете в жизнь свою тень, давая ей все свои полномочия." (Это из письма Цветаевой Пастернаку, 20-е годы, и конечно Андерсен и Шварц - первые ассоциации, почему-то Шварц первее.)
Пастернака и Цветаеву незачем было сводить. Это концепция Бога, заинтересованного прежде всего в хороших текстах, как пчеловод заинтересован прежде всего в получении меда, а личной жизнью пчел не интересуется вовсе, - вообще позволяет многое объяснить в истории, а уж в жизни поэтов - точно.
"Все время, что я думаю о моей, наконец близкой жизни с тобой, она у меня насыщается часами, положеньями, делами, свершеньями, ярко-верными в их прозаизме, как сундук или стеганое одеяло. Я предвосхищаю эту сплошную, частыми взрывами надрывающуюся радость, как яичницу на воздухе горячим летним утром, когда все блестки лета выпущены глазком на сковородку: синева - желтком, белком - облако, желтком - листья тополя, белком - дом. И я люблю жизнь с тобой, как яркий завтрак за безмерно огромным завтраком мира, как кушанье из света, заслуженное силой нашего голода." (Это из письма Пастернака Зинаиде Николаене, не жене еще.)
"У Зинаиды Николаевны плечи борца", "дочерна загорелая спина", "много плеч и шеи" (Это Лидия Корнеевна Чуковская, ср. с пастернаковским "а я пред чудом женских рук, // спины и плеч, и шеи // и так с привязанностью слуг // весь век благоговею.")
Пастернак и Мандельштам превратились в интеллигентском сознании семидесятых не то в Розенкранца и Гильденстерна, не то в Глазенапа и Бутенопа.
Мало ли кто чем страдает. У каждого второго писателя геморрой, и ничего, общаются с богами. ("Жрица, Постум! И общается с богами")
Нечто подобное - интуитивно, конечно, - пытались устроить в восемнадцатом году большевики, когда в Петрограде появились общежития для инвалидов, сифилитиков, бывших проституток... впоследствии - Дом искусств, Дом ученых...
...Пастернак пользуется этим приемом широко, всячески его педалирует, громоздит и рифмует случайности с особенным наслаждением...
...Шагинян - поклонница Маркса и Гете, конфидентка Белого, автор сборника мистических драм и романа "Гидроцентраль".
"Я не рожден, чтобы чувствовать себя физически!"
Младший сын Пастернака Леонид умер в 1976 году, тридцати восьми лет от роду, в возрасте доктора Живаго - и почти так же, как доктор: в жаркий летний день, стоя в пробке, за рулем собственной машины, внезапно от сердечного приступа... "Все сбылось."