Московская гипноглифика
Оригинал взят у bujhm в Московская гипноглифика
Сначала немного литературоведения.
Знакомо ли вам слово "гипноглиф"?
Тем, кто увлекался переводной зарубежной фантастикой - думаю, безусловно. Рассказ с этим названием выходил в "мировском" сборнике фантастики "Солнце на продажу" в 1983 году, в переводе Нинель Евдокимовой. Рассказ этот довольно короткий, если кто-то не читал, минут за семь можно его проглотить, например, здесь.
Но это такой текст, который однажды будучи прочтён запоминается на всю жизнь. Уж настолько хороша и ярка его идея.
В наших изданиях автор этой истории указан как некий неведомый Джон Энтони. Попытка узнать что-нибудь об авторе с таким именем обречена на провал - это псевдоним.
Рассказ этот написал в 1953 году замечательный американский детский поэт Джон Чиарди. Был в его жизни такой эпизод, когда он поспорил со знакомыми фантастами на 50 баксов, что легко напишет научно-фантастический рассказ. Да такой, что его тут же примут в соответствующий журнал. Спор он выиграл за неделю, и рассказ этот вышел в The Magazine of Fantasy and Science Fiction. Правда, когда дело дошло до указания авторства, Чиарди страшно смутился и попросил опубликовать свой рассказ под псевдонимом "Джон Энтони". Ему не очень хотелось светиться в этом жанре, и он переживал за своё реноме признанного поэта. С тех пор он фантастику почти не писал, а история эта изложена в его биографии.
Но давайте вернёмся к идее рассказа.
В нём описана некая вещь - под названием "гипноглиф" - которую, раз взяв в руки, невозможно выпустить. Её хочется постоянно трогать и гладить - испытывая особую тактильную радость.
Явление, которое хорошо знакомо абсолютно всем. Мы всегда точно знаем, что этот предмет мы хотим потрогать, а этот - не хотим. Почему - объяснить нельзя, терминов и понятий не существует. Единственное общее описание этого явления - только в этом коротком рассказе, отчего он и стал классикой НФ. И лучше слова "гипноглиф" до сих пор не придумано, даром, что принадлежит оно не Чиарди, а редакторам того журнала.
Как же описать это свойство - "гипноглифичность"? Можно пойти по научному пути - собрать сотни добровольцев, ставить бесчисленные эксперименты, соотносить и описывать параметры разнообразнейших предметов. Не факт, что хватит одной жизни.
А можно пойти по другому пути. Найти уже существующий и признанный гипноглиф - и попытаться описать его свойства, понять, как и почему он работает.
А это вообще возможно? Да, если сделать одно допущение: признать, что гипноглифом может быть не отдельный предмет, но его часть. Например, часть статуи.
И если вы живёте в Москве, вы прекрасно знаете главный московский гипноглиф, который расположен на станции метро "Площадь Революции". Впрочем, их там аж четыре штуки. Да и вся эта станция - просто уникальная гипноглифическая лаборатория с уже готовыми результатами и абсолютно непаханым полем исследования.
© http://www.msmap.ru/metro/most_beautiful_stations
Да, я об этих четырёх московских хранителях-серафимах - Собаках Пограничника.
Но, пожалуй, надо бы рассказать, откуда они там взялись.
Станцию "Площадь Революции" проектировал архитектор Алексей Николаевич Душкин в 1934-35 годах. Изначально там никаких статуй не предусматривалось, а вся красота и воздушность основывались на световых эффектах. В углах пилонов должны были быть вписаны скромные барельефы на революционную тему. Провели конкурс на эти барельефы - но что-то всё было неудачно. Руководство метрополитена обратилось к известному скульптору - Матвею Генриховичу Манизеру, и он предложил вписать туда полноценные статуи. Идея понравилась всем, кроме Душкина. Он даже начал непримиримую борьбу с этой концепцией - писал статьи, выступал и обличал, но процесс уже был запущен.
В течение нескольких лет в Ленинградской мастерской художественного литья шла бешеная работа по созданию этих скульптур. Матвей Манизер вместе со своими учениками из Академии Художеств готовил и отливал фигуры, вписывая их в узкое пространство пилонов.
В марте 1938 года "Площадь Революции" была открыта. И первых пассажиров на ней встретили 80 скульптур - 20 разных сюжетов и персонажей, иллюстрирующих историю СССР с 1917-го года по 1937-й, по одному сюжету на каждый год. Каждый сюжет повторяется четыре раза (на фотографии видно, как именно они чередуются по пилонам). Душкин до последнего был уверен, что все прозреют и поймут несостоятельность этой идеи, но после того, как по станции прошёлся товарищ Сталин, восхищённо цокая языком и приговаривая: "Как живые, как живые!..", всем недоброжелателям пришлось окончательно замолчать. Впрочем Алексею Николаевичу и так вполне удалось доказать красоту чистой архитектуры - в его других легендарных станциях: "Кропоткинской", "Маяковской", "Автозаводской" и "Новослободской".
Некоторые скульптуры Матвей Манизер создал в одиночку, некоторые - вместе с учениками. "Пограничник с Собакой", например, выполнен группой: М.Г. Манизер, И.П. Иванов, А.А. Дивин, А.А. Пликайс и Е.Г. Фалько. (см. вырезку из газеты 1938 г.)
В 1947 году количество скульптур уменьшилось на четыре - в связи с открытием второго наземного вестибюля два ближайших к новому выходу арочных прохода замуровали и сняли со стороны центрального зала по две скульптуры пионеров-авиамоделистов и школьниц с глобусом.
Итак, на "Площади Революции" вот уже много лет стоит 76 скульптур, омываемых миллионным пассажиропотоком. Некоторые части этих скульптур выглажены бесчисленными прикосновениями людей до блеска (вот тут - хороший путеводитель по ним). И вокруг них сложилась целая мифология - эту деталь надо потрогать для удачи на экзамене, эту - для любви, эту - для денежных прибылей и так далее. Почему на одних скульптурах некоторые места блестят, а на других - нет? И откуда взялась эта система примет и суеверий?
Я предполагаю, что так происходит именно из-за этого парадокса. Скульптуры Манизера действительно безотчётно хочется потрогать и погладить. Более того, это технически возможно и не запрещено. А вот объяснить себе, откуда берётся это желание, и сформулировать, почему именно эту деталь хочется тронуть, а не иную - не может ни один человек. Как я уже отмечал, нет соответствующих понятий и определений. И единственный выход - поле мистики. Явление есть, но рационально объяснить его невозможно - значит, это просто "такая примета", "на удачу" и прочая "особая уличная магия".
Абсолютным рекордсменом по частоте прикосновений является скульптура "Пограничник с Собакой" - в частности морда собаки. Наши архнадзоровцы (в частности великий москвовед Александр Можаев) даже бьют тревогу в последние годы - на морде не просто начисто исчезло покрытие, а она даже начала терять форму.
Традицию гладить эту собаку по носу связывают со студентами Бауманки, которые начали это делать первыми ещё в 1938-м году. В качестве объяснения сформировалась студенческая примета - "для удачи на экзаменах". Неудивительно - молодёжь более раскована и менее связана условностями "хорошего поведения", им было легче всех следовать за своими необъяснимыми тактильными желаниями. Детям было бы ещё проще - но тут уже вступает ограничение по росту. Сейчас эта примета уже перестала быть чисто студенческой - собаку гладят по носу все, просто добывая себе "удачу на текущий день".
Что же в ней такого особенного? Для всех скульптур "Площади Революции" (да и для любых других) действуют одни и те же законы, которые притягивают людей. Просто на примере Собаки Пограничника действие этих законов лучше всего видно и их можно сформулировать. Назову их так -
КРИТЕРИИ ГИПНОГЛИФИЧНОСТИ
1. Уникальность
Чтобы что-то захотелось потрогать, это что-то должно сначала броситься в глаза и поразить воображение. Если вы забыли ваши собственные ощущения от первой встречи со статуями на "Площади Революции", напомню: это удивительное чудо. Люди "как живые" ©, замершие в разных позах, смотрящие на тебя (или почти на тебя). Их много, и такого больше нигде нет. Ну, может, и есть, но очень далеко от нас и вряд ли к ним можно даже подойти на шаг.
2. Доступность
Все скульптуры Манизера полностью доступны к тактильному контакту. Зафиксированные гипноглифы (отполированные части) находятся в пределах высоты поднятой руки взрослого человека. Наиболее активная зона для этого критерия - от пояса до уровня глаз. Тут, кстати, можно ответить на вопрос: почему у скульптур часто бывают натёрты туфли. Это дети дотягиваются. Их бы воля, они бы всё погладили.
Частным случаем этого критерия можно считать:
2а. Нахождение рядом с основным потоком движения
И вот этот критерий частично объясняет, почему лидирует именно Собака Пограничника. Эти статуи находятся примерно на середине платформы, ровно на пути к переходу на станцию "Театральная". Мимо них идёт самый насыщенный пассажиропоток, не заметить их никак нельзя. А коснуться проще простого - просто вытяни руку, не сбавляя шага.
Эти критерии очевидны и понятны. Но дальше будет немного сложнее.
3. Обособленность
Это относительное свойство формы. Деталь, которой хочется коснуться, должна выступать из сферы общего объёма и этим выделяться. Некоторые скульптуры Манизера вписаны в отведённый им объём настолько искусно, что они крайне компактны - например, "Стахановец" или "Хлебороб". Да, они тоже поражают воображение, но ничего в них не выделяется; непонятно, за что хотелось бы ухватиться - словно обтекаемые нецке.
Если бы Манизер прижал морду собаки к шинели Пограничника, она бы не прошла по этому критерию и осталась бы почти незамеченной.
4. Постигаемость формы одной ладонью
Вот это очень интересный критерий. Его можно сравнить со зрением - например, если мы будем стоять рядом с огромным живописным полотном, мы его просто не воспримем. Придётся отойти назад, чтобы суметь увидеть его целиком, не вертя головой. Так же и с тактильным чувством. Нам скорее захочется потрогать нечто небольшого размера, что легче ляжет в ладонь целиком, нежели какую-то огромную деталь, для обхвата которой никаких рук не хватит.
В Пограничнике этот критерий прекрасно работает - морда собаки, её передняя лапа и затвор винтовки отлично обхватываются ладонью. А вот, например, "Парашютистка" по этому критерию не проходит - её смотанный парашют непонятен на ощупь. Суть предмета понятна лишь глазами, но тактильным контактом почти не подтверждается. Впрочем, она и по третьему критерию тоже не проходит.
5. Смысловая целостность
Этот критерий вытекает из предыдущего, но всё-таки не является его частным случаем. Вот есть скульптура "Инженер". На коленях у него лежит чертёжный лист, в руке он держит шестерёнку. Край чертёжного листа отлично проходит по всем предыдущим критериям - он доступен, обособлен, легко охватывается ладонью. Но гладят в этой скульптуре именно шестерёнку. Просто потому что она несёт в себе больше смысловой ценности и является единым предметом.
По этому критерию проходят все остальные скульптуры, у которых есть интересные смысловые детали. Наган и гранаты у "Революционного Матроса", флажки у "Матроса-сигнальщика", гребешок петуха у "Птичницы" и т.д.
Есть определённая подкатегория у этого критерия - "умилительность" предмета, его "игрушечность", "мимимишечность". Например, благодаря этому свойству гладят ножку у младенца в "Отце с Сыном". Собака Пограничника проходит даже и по этому критерию.
6. Притягательность поверхности
Если бы работы Манизера были выполнены из серого шершавого гранита, вряд ли бы они пользовались такой тактильной популярностью. А литая бронза - это очень приятный материал. Поверхность у статуй гладкая, шлифованная, блестящая - очень притягательно. Более того, тут работает ещё один удивительный фактор - неосознанная тяга к когнитивному диссонансу. Скульптуры очень точно изображают живых людей, глаз это подтверждает. Если человек живой - значит он должен быть тёплый и мягкий. И рука сама тянется подтвердить-опровергнуть это утверждение. Таким образом оказывается натёрта грудь у "Спортсменки".
7. Местные традиции
Этот критерий не относится изначально к статуям "Площади Революции", но предположить его существование имеет смысл. Например, если в какой-нибудь культуре вообще принято касаться статуй - для благословения, например, или для оказания уважения изображаемому персонажу.
Впрочем, критерий традиций сейчас действует на работы Манизера, но по принципу обратной связи. Уже так сложилось, что на станции принято гладить скульптуры. Так сложилось, что самая популярная скульптура для поглаживания - Собака. Значит, можно предположить, что если вдруг на станции появится ещё одно скульптурное изображение собаки - оно априори будет потенциально гипноглифично.
Я попытался ответить на вопрос, почему люди стремятся трогать одни предметы и не проявляют интереса к другим, на примере скульптур Матвея Манизера. Сформулировал критерии этой притягательности - гипноглифичности для частных случаев. Возможно, они могут оказаться полезными для планирования размещения скульптурных композиций вообще - можно будет предположить, какие части статуй окажутся наиболее уязвимыми и сообразно усилить их. Или же наоборот - заранее просчитать гипноглифичность поверхности будущей работы и сделать на этом смысловой акцент - так, чтобы люди безотчётно тянулись к скульптуре, словно заворожённые.
В любом случае, хорошо, что у нас есть эти чудесные фигуры на "Площади Революции".
А среди них - Собака Пограничника, которую можно погладить.
Потому что это настоящий символ моей Москвы, любимого города.
Сначала немного литературоведения.
Знакомо ли вам слово "гипноглиф"?
Тем, кто увлекался переводной зарубежной фантастикой - думаю, безусловно. Рассказ с этим названием выходил в "мировском" сборнике фантастики "Солнце на продажу" в 1983 году, в переводе Нинель Евдокимовой. Рассказ этот довольно короткий, если кто-то не читал, минут за семь можно его проглотить, например, здесь.
Но это такой текст, который однажды будучи прочтён запоминается на всю жизнь. Уж настолько хороша и ярка его идея.
В наших изданиях автор этой истории указан как некий неведомый Джон Энтони. Попытка узнать что-нибудь об авторе с таким именем обречена на провал - это псевдоним.
Рассказ этот написал в 1953 году замечательный американский детский поэт Джон Чиарди. Был в его жизни такой эпизод, когда он поспорил со знакомыми фантастами на 50 баксов, что легко напишет научно-фантастический рассказ. Да такой, что его тут же примут в соответствующий журнал. Спор он выиграл за неделю, и рассказ этот вышел в The Magazine of Fantasy and Science Fiction. Правда, когда дело дошло до указания авторства, Чиарди страшно смутился и попросил опубликовать свой рассказ под псевдонимом "Джон Энтони". Ему не очень хотелось светиться в этом жанре, и он переживал за своё реноме признанного поэта. С тех пор он фантастику почти не писал, а история эта изложена в его биографии.
Но давайте вернёмся к идее рассказа.
В нём описана некая вещь - под названием "гипноглиф" - которую, раз взяв в руки, невозможно выпустить. Её хочется постоянно трогать и гладить - испытывая особую тактильную радость.
Явление, которое хорошо знакомо абсолютно всем. Мы всегда точно знаем, что этот предмет мы хотим потрогать, а этот - не хотим. Почему - объяснить нельзя, терминов и понятий не существует. Единственное общее описание этого явления - только в этом коротком рассказе, отчего он и стал классикой НФ. И лучше слова "гипноглиф" до сих пор не придумано, даром, что принадлежит оно не Чиарди, а редакторам того журнала.
Как же описать это свойство - "гипноглифичность"? Можно пойти по научному пути - собрать сотни добровольцев, ставить бесчисленные эксперименты, соотносить и описывать параметры разнообразнейших предметов. Не факт, что хватит одной жизни.
А можно пойти по другому пути. Найти уже существующий и признанный гипноглиф - и попытаться описать его свойства, понять, как и почему он работает.
А это вообще возможно? Да, если сделать одно допущение: признать, что гипноглифом может быть не отдельный предмет, но его часть. Например, часть статуи.
И если вы живёте в Москве, вы прекрасно знаете главный московский гипноглиф, который расположен на станции метро "Площадь Революции". Впрочем, их там аж четыре штуки. Да и вся эта станция - просто уникальная гипноглифическая лаборатория с уже готовыми результатами и абсолютно непаханым полем исследования.
© http://www.msmap.ru/metro/most_beautiful_stations
Да, я об этих четырёх московских хранителях-серафимах - Собаках Пограничника.
Но, пожалуй, надо бы рассказать, откуда они там взялись.
Станцию "Площадь Революции" проектировал архитектор Алексей Николаевич Душкин в 1934-35 годах. Изначально там никаких статуй не предусматривалось, а вся красота и воздушность основывались на световых эффектах. В углах пилонов должны были быть вписаны скромные барельефы на революционную тему. Провели конкурс на эти барельефы - но что-то всё было неудачно. Руководство метрополитена обратилось к известному скульптору - Матвею Генриховичу Манизеру, и он предложил вписать туда полноценные статуи. Идея понравилась всем, кроме Душкина. Он даже начал непримиримую борьбу с этой концепцией - писал статьи, выступал и обличал, но процесс уже был запущен.
В течение нескольких лет в Ленинградской мастерской художественного литья шла бешеная работа по созданию этих скульптур. Матвей Манизер вместе со своими учениками из Академии Художеств готовил и отливал фигуры, вписывая их в узкое пространство пилонов.
В марте 1938 года "Площадь Революции" была открыта. И первых пассажиров на ней встретили 80 скульптур - 20 разных сюжетов и персонажей, иллюстрирующих историю СССР с 1917-го года по 1937-й, по одному сюжету на каждый год. Каждый сюжет повторяется четыре раза (на фотографии видно, как именно они чередуются по пилонам). Душкин до последнего был уверен, что все прозреют и поймут несостоятельность этой идеи, но после того, как по станции прошёлся товарищ Сталин, восхищённо цокая языком и приговаривая: "Как живые, как живые!..", всем недоброжелателям пришлось окончательно замолчать. Впрочем Алексею Николаевичу и так вполне удалось доказать красоту чистой архитектуры - в его других легендарных станциях: "Кропоткинской", "Маяковской", "Автозаводской" и "Новослободской".
Некоторые скульптуры Матвей Манизер создал в одиночку, некоторые - вместе с учениками. "Пограничник с Собакой", например, выполнен группой: М.Г. Манизер, И.П. Иванов, А.А. Дивин, А.А. Пликайс и Е.Г. Фалько. (см. вырезку из газеты 1938 г.)
В 1947 году количество скульптур уменьшилось на четыре - в связи с открытием второго наземного вестибюля два ближайших к новому выходу арочных прохода замуровали и сняли со стороны центрального зала по две скульптуры пионеров-авиамоделистов и школьниц с глобусом.
Итак, на "Площади Революции" вот уже много лет стоит 76 скульптур, омываемых миллионным пассажиропотоком. Некоторые части этих скульптур выглажены бесчисленными прикосновениями людей до блеска (вот тут - хороший путеводитель по ним). И вокруг них сложилась целая мифология - эту деталь надо потрогать для удачи на экзамене, эту - для любви, эту - для денежных прибылей и так далее. Почему на одних скульптурах некоторые места блестят, а на других - нет? И откуда взялась эта система примет и суеверий?
Я предполагаю, что так происходит именно из-за этого парадокса. Скульптуры Манизера действительно безотчётно хочется потрогать и погладить. Более того, это технически возможно и не запрещено. А вот объяснить себе, откуда берётся это желание, и сформулировать, почему именно эту деталь хочется тронуть, а не иную - не может ни один человек. Как я уже отмечал, нет соответствующих понятий и определений. И единственный выход - поле мистики. Явление есть, но рационально объяснить его невозможно - значит, это просто "такая примета", "на удачу" и прочая "особая уличная магия".
Абсолютным рекордсменом по частоте прикосновений является скульптура "Пограничник с Собакой" - в частности морда собаки. Наши архнадзоровцы (в частности великий москвовед Александр Можаев) даже бьют тревогу в последние годы - на морде не просто начисто исчезло покрытие, а она даже начала терять форму.
Традицию гладить эту собаку по носу связывают со студентами Бауманки, которые начали это делать первыми ещё в 1938-м году. В качестве объяснения сформировалась студенческая примета - "для удачи на экзаменах". Неудивительно - молодёжь более раскована и менее связана условностями "хорошего поведения", им было легче всех следовать за своими необъяснимыми тактильными желаниями. Детям было бы ещё проще - но тут уже вступает ограничение по росту. Сейчас эта примета уже перестала быть чисто студенческой - собаку гладят по носу все, просто добывая себе "удачу на текущий день".
Что же в ней такого особенного? Для всех скульптур "Площади Революции" (да и для любых других) действуют одни и те же законы, которые притягивают людей. Просто на примере Собаки Пограничника действие этих законов лучше всего видно и их можно сформулировать. Назову их так -
КРИТЕРИИ ГИПНОГЛИФИЧНОСТИ
1. Уникальность
Чтобы что-то захотелось потрогать, это что-то должно сначала броситься в глаза и поразить воображение. Если вы забыли ваши собственные ощущения от первой встречи со статуями на "Площади Революции", напомню: это удивительное чудо. Люди "как живые" ©, замершие в разных позах, смотрящие на тебя (или почти на тебя). Их много, и такого больше нигде нет. Ну, может, и есть, но очень далеко от нас и вряд ли к ним можно даже подойти на шаг.
2. Доступность
Все скульптуры Манизера полностью доступны к тактильному контакту. Зафиксированные гипноглифы (отполированные части) находятся в пределах высоты поднятой руки взрослого человека. Наиболее активная зона для этого критерия - от пояса до уровня глаз. Тут, кстати, можно ответить на вопрос: почему у скульптур часто бывают натёрты туфли. Это дети дотягиваются. Их бы воля, они бы всё погладили.
Частным случаем этого критерия можно считать:
2а. Нахождение рядом с основным потоком движения
И вот этот критерий частично объясняет, почему лидирует именно Собака Пограничника. Эти статуи находятся примерно на середине платформы, ровно на пути к переходу на станцию "Театральная". Мимо них идёт самый насыщенный пассажиропоток, не заметить их никак нельзя. А коснуться проще простого - просто вытяни руку, не сбавляя шага.
Эти критерии очевидны и понятны. Но дальше будет немного сложнее.
3. Обособленность
Это относительное свойство формы. Деталь, которой хочется коснуться, должна выступать из сферы общего объёма и этим выделяться. Некоторые скульптуры Манизера вписаны в отведённый им объём настолько искусно, что они крайне компактны - например, "Стахановец" или "Хлебороб". Да, они тоже поражают воображение, но ничего в них не выделяется; непонятно, за что хотелось бы ухватиться - словно обтекаемые нецке.
Если бы Манизер прижал морду собаки к шинели Пограничника, она бы не прошла по этому критерию и осталась бы почти незамеченной.
4. Постигаемость формы одной ладонью
Вот это очень интересный критерий. Его можно сравнить со зрением - например, если мы будем стоять рядом с огромным живописным полотном, мы его просто не воспримем. Придётся отойти назад, чтобы суметь увидеть его целиком, не вертя головой. Так же и с тактильным чувством. Нам скорее захочется потрогать нечто небольшого размера, что легче ляжет в ладонь целиком, нежели какую-то огромную деталь, для обхвата которой никаких рук не хватит.
В Пограничнике этот критерий прекрасно работает - морда собаки, её передняя лапа и затвор винтовки отлично обхватываются ладонью. А вот, например, "Парашютистка" по этому критерию не проходит - её смотанный парашют непонятен на ощупь. Суть предмета понятна лишь глазами, но тактильным контактом почти не подтверждается. Впрочем, она и по третьему критерию тоже не проходит.
5. Смысловая целостность
Этот критерий вытекает из предыдущего, но всё-таки не является его частным случаем. Вот есть скульптура "Инженер". На коленях у него лежит чертёжный лист, в руке он держит шестерёнку. Край чертёжного листа отлично проходит по всем предыдущим критериям - он доступен, обособлен, легко охватывается ладонью. Но гладят в этой скульптуре именно шестерёнку. Просто потому что она несёт в себе больше смысловой ценности и является единым предметом.
По этому критерию проходят все остальные скульптуры, у которых есть интересные смысловые детали. Наган и гранаты у "Революционного Матроса", флажки у "Матроса-сигнальщика", гребешок петуха у "Птичницы" и т.д.
Есть определённая подкатегория у этого критерия - "умилительность" предмета, его "игрушечность", "мимимишечность". Например, благодаря этому свойству гладят ножку у младенца в "Отце с Сыном". Собака Пограничника проходит даже и по этому критерию.
6. Притягательность поверхности
Если бы работы Манизера были выполнены из серого шершавого гранита, вряд ли бы они пользовались такой тактильной популярностью. А литая бронза - это очень приятный материал. Поверхность у статуй гладкая, шлифованная, блестящая - очень притягательно. Более того, тут работает ещё один удивительный фактор - неосознанная тяга к когнитивному диссонансу. Скульптуры очень точно изображают живых людей, глаз это подтверждает. Если человек живой - значит он должен быть тёплый и мягкий. И рука сама тянется подтвердить-опровергнуть это утверждение. Таким образом оказывается натёрта грудь у "Спортсменки".
7. Местные традиции
Этот критерий не относится изначально к статуям "Площади Революции", но предположить его существование имеет смысл. Например, если в какой-нибудь культуре вообще принято касаться статуй - для благословения, например, или для оказания уважения изображаемому персонажу.
Впрочем, критерий традиций сейчас действует на работы Манизера, но по принципу обратной связи. Уже так сложилось, что на станции принято гладить скульптуры. Так сложилось, что самая популярная скульптура для поглаживания - Собака. Значит, можно предположить, что если вдруг на станции появится ещё одно скульптурное изображение собаки - оно априори будет потенциально гипноглифично.
Я попытался ответить на вопрос, почему люди стремятся трогать одни предметы и не проявляют интереса к другим, на примере скульптур Матвея Манизера. Сформулировал критерии этой притягательности - гипноглифичности для частных случаев. Возможно, они могут оказаться полезными для планирования размещения скульптурных композиций вообще - можно будет предположить, какие части статуй окажутся наиболее уязвимыми и сообразно усилить их. Или же наоборот - заранее просчитать гипноглифичность поверхности будущей работы и сделать на этом смысловой акцент - так, чтобы люди безотчётно тянулись к скульптуре, словно заворожённые.
В любом случае, хорошо, что у нас есть эти чудесные фигуры на "Площади Революции".
А среди них - Собака Пограничника, которую можно погладить.
Потому что это настоящий символ моей Москвы, любимого города.