осень
Тонкой струйкой осыпается туман на мой подоконник.
Мне хочется верить в то, что это всего лишь осень, в то, что будет время и на книги и на друзей и на те старые добрые мелочи, что делают тебя счастливым. Но знаешь, сейчас мне кажется, что все уже растеряно, и все, о чем мечталось, вдруг превратилось в невидимую дымку осеннего тумана. Я выбираю себе новые туфли, ищу джинсы, меня волнует курс доллара и то, как я выгляжу в глазах незнакомых мне людей. Душа покрывается тонкой корочкой, как на запекшемся крем-брюле и мне очень хочется пробить ее ложкой, как любила делать Амели.
Но, пожалуй, из этой затеи ничего не получится.
Мне хочется верить в то, что это всего лишь осень, в то, что будет время и на книги и на друзей и на те старые добрые мелочи, что делают тебя счастливым. Но знаешь, сейчас мне кажется, что все уже растеряно, и все, о чем мечталось, вдруг превратилось в невидимую дымку осеннего тумана. Я выбираю себе новые туфли, ищу джинсы, меня волнует курс доллара и то, как я выгляжу в глазах незнакомых мне людей. Душа покрывается тонкой корочкой, как на запекшемся крем-брюле и мне очень хочется пробить ее ложкой, как любила делать Амели.
Но, пожалуй, из этой затеи ничего не получится.