Ксюновы мемуары
Хмарь. Выглядываю в окно - шпиль ГЗ утопает в густом, как сметана, тумане. Сегодня хороший день для воспоминаний. Сегодня Эндрюс ушёл в армию.
Стоит чуть-чуть прикрыть глаза - и понеслось. Еще середина лета. Яблонька, стоящая у флигеля усыпана маленькими кисленькими яблочками, которые всем кажутся сладкими, ибо рвать их категорически нельзя. Эндрюс - эдакий шпингалет, метр-в-прыжке, скачет по асфальтированной площадке и кричит: «Угадайте как моя фамилия: три буквы, «у» по середине?!!! Нет, не правильно!!! Моя фамилия Буш!!!» Он все время шмыгает носом и чешется. Старшая его сестра смотрит на все это со снисходительной брезгливостью.
В один миг в моей голове пролетает осень 2000 года. Из всей осени - один день, но стоит целой жизни. Для меня это был день «в первый раз!». Тогда я первый раз участвовала в конференции (хоть у меня и был стендовый доклад, но само по себе уже круто!…) Тогда я первый раз попала в КЮБЗ на встречу поколений (хоть всего на час, но атмосфера!…) Тогда первый раз пошла на рок-концерт (хоть мы и опоздали, и даже билетиков на память не осталось, но драйв!…) Тогда я первый раз подралась с незнакомым, обижавшем меня молодым человеком в метро (хоть и просто по роже ему залепила, но драка!…)
Наступила зима. Мы сидим в кружке субботним вечером. Кто-то роняет что-то достаточно ценное. Дра: « Что упало - то пропало» и ценное прячет. Эндрюс: «Не знаю, сколько раз падал, ни разу не терялся».
Весной того года мы едем в Астраханский заповедник. У А.С. сломалась камера. Её (камеру, а не А.С., естественно) необходимо было разобрать, а отвертки ни у кого нет. Анна Сергеевна: « У вас есть что-нибудь плоское». Алексий в ответ: «Да, Эндрюсовские шутки». К слову сказать, в заповедники на тот момент была одна единственная поющая птичка - соловьиная широкохвостка, узнавать ее по голосу меня учили целую неделю, и, к сожалению, почти безрезультатно. Эх, в области орнитологии я всегда проявляла нехилую дундуковатость, стыдно до сих пор.
Так, вращаем дальше нашу машину времени. И вот уже август. Хакасия. Она была гостеприимна, щедра и безгранична. Её безграничие заключалось в том, что я не могла упихнуть её не в свой мозг, ни в свой метафизический орган - душу. Она заливалась в меня по каплям и изливалась огромными фонтанами. Но поняла я это уже потом, когда вернулась. Экспедиция у нас была длинная и, чего греха таить, ссорились мы нещадно. Вовик, вместо того, чтобы определять растения, все время ухаживал за Ритиком и шлялся с ней ловить бабочек. Шурик хамил и постоянно пытался лечиться от всевозможных напастей. Я уставала ото всего и ото всего же пыталась отлынивать. Эндрюс ежедневно ныл, вопил и дергался. Дра принималась всех перевоспитывать и орала, кричала, ругалась. А у Анны Сергеевны заканчивались сигареты… Кто знает, что это такое, тот, наверное, сможет пережить холодную войну, да и вообще все, что угодно. Описать это словами я не берусь, но это именно то, чего боятся все юиповцы. Но, как известно, даже экспедиции рано или поздно заканчиваются. Коронных блюд на отходняке (отвальной) было два: плов, приготовленный А.С. и жареные пирожки с облепихой Эндрюсовского производства (товарный знак: «Пирожки фирмы Эндрюс»). Вообще, разговоры об отходняке начались с первых дней экспедиции. Тут позволю себе небольшую флористическую справку: есть такое, широко известное в узких кругах, растение - Polygonum bistorta. Название у него звучное, легкозапоминаемое. И другое - волдодушка (над определением которого мне пришлось изрядно попотеть). Известие о том, что на отходняке, скорее всего, не будет традиционного торта из крошек и вареной сгущенки поразило Вовика в самое сердце (затронув при этом мозг и пищеварительную систему). В связи с чем, ему было присвоено звание «Володушка Бисторта».
Мотаю дальше, в светлое будущее. Прыгаю аж на год вперед! Снова большая летняя экспедиция. На сей раз Богдино-Баскунчакский и Астраханский заповедники! Что там творилось! Там Саша Веселовская стала Дрой, а Саша Михнюк - Михняком. Там муравьи воровали и сжирали энтомологические коллекции, что приводило к бесконечным «дискуссиям» мирмекологов с прочими энтомологами. Да там вообще почти все стали энтомологами! Там мы с Дрой зачумили и без того, правда, «чумную лужу» - озерко, на берегу которого мы жили - единственный источник пресной воды. Там мы чудом не умерли от чумы, холеры, геморрагической лихорадки, жары свыше 50-ти градусов по Цельсию и т.д. Там мы видели гору Богдо, озеро Баскунчак и бескрайние степные просторы. Там, когда всем было дурно от жары, Ритик умудрялся подыхать с голоду. Там я чуть не посидела, когда группа опоздала к контрольному сроку часов на пять. А в Астраханском заповеднике с нами вообще случилось Событие! Событие было именовано «Желтухой». По сути, это была олимпиада, но какая! Мы самостоятельно, все по очереди, провели друг для друга занятия, каждый по своей теме, а потом друг у друга приняли олимпиаду. Олимпиада, хоть и проходила в полевых, так сказать, условиях, но не была похожа на традиционную «Зеленку», ибо принималась по уже собранному в ходе экспедиции материалу. Мероприятие было душевнейшее. Правда, пока мы пытались запомнить всех жучков, пойманных Эндрюсом, всех Васильевских кобылок и прочие подробности флоры и фауны, Анна Сергеевна старательно намазывала чем-то липким свои ласты и собиралась их склеить, в смысле болела. Но, слава Богу, её старания были тщетны. Аккурат к концу экспедиции она выздоровела. А перед заповедником мы таки посрамились. Пришла к нам сотрудница, занимающаяся экологическим просвещением, и предложила поиграть в «экологические игры». Мы раздухарились, думали, сейчас порвем тетку, ан нет, не смогли. Позорно не ответили на большинство вопросов. За то покатались на лодочках, налюбовались на цветущие лотосы и нимфейники, подивились свинорою пальчатому, дурнишнику и сальвинии, а также повидали еще массу всего летающего, плавающего, ползающего, хрюкающего и чавкающего.
Да… Пора останавливать Машину Времени. Ведь вспоминать можно еще ни час и ни два, а чтобы все записать и вовсе специальная жизнь потребуется.
А если в целом, мы побеждали на всевозможных олимпиадах, получали дипломы и грамоты на конференциях, ездили на выезды, делали свои работы, занятия не прогуливали. Без ложной скромности, наше юннатское детство было полно всевозможных успехов. Но сколько же мы при этом совершали ошибок, промахов, неточностей и порой до полного идиотизма доходило. Никогда не забуду, например, что долго и свято верила, что полевка - это короткое жаргонное производное от «мышь полевая». И, черт побери, не знаю, что действительно ценнее: наши детские «победы» или ошибки!
Заоконный пейзаж по прежнему хмурится, а ГЗ утопает в тумане. Но от этого уже не становиться печально. Хорошо иногда повспоминать!
10.12.2007
(для книжки, посвященной 10-илетию кружка)
Стоит чуть-чуть прикрыть глаза - и понеслось. Еще середина лета. Яблонька, стоящая у флигеля усыпана маленькими кисленькими яблочками, которые всем кажутся сладкими, ибо рвать их категорически нельзя. Эндрюс - эдакий шпингалет, метр-в-прыжке, скачет по асфальтированной площадке и кричит: «Угадайте как моя фамилия: три буквы, «у» по середине?!!! Нет, не правильно!!! Моя фамилия Буш!!!» Он все время шмыгает носом и чешется. Старшая его сестра смотрит на все это со снисходительной брезгливостью.
В один миг в моей голове пролетает осень 2000 года. Из всей осени - один день, но стоит целой жизни. Для меня это был день «в первый раз!». Тогда я первый раз участвовала в конференции (хоть у меня и был стендовый доклад, но само по себе уже круто!…) Тогда я первый раз попала в КЮБЗ на встречу поколений (хоть всего на час, но атмосфера!…) Тогда первый раз пошла на рок-концерт (хоть мы и опоздали, и даже билетиков на память не осталось, но драйв!…) Тогда я первый раз подралась с незнакомым, обижавшем меня молодым человеком в метро (хоть и просто по роже ему залепила, но драка!…)
Наступила зима. Мы сидим в кружке субботним вечером. Кто-то роняет что-то достаточно ценное. Дра: « Что упало - то пропало» и ценное прячет. Эндрюс: «Не знаю, сколько раз падал, ни разу не терялся».
Весной того года мы едем в Астраханский заповедник. У А.С. сломалась камера. Её (камеру, а не А.С., естественно) необходимо было разобрать, а отвертки ни у кого нет. Анна Сергеевна: « У вас есть что-нибудь плоское». Алексий в ответ: «Да, Эндрюсовские шутки». К слову сказать, в заповедники на тот момент была одна единственная поющая птичка - соловьиная широкохвостка, узнавать ее по голосу меня учили целую неделю, и, к сожалению, почти безрезультатно. Эх, в области орнитологии я всегда проявляла нехилую дундуковатость, стыдно до сих пор.
Так, вращаем дальше нашу машину времени. И вот уже август. Хакасия. Она была гостеприимна, щедра и безгранична. Её безграничие заключалось в том, что я не могла упихнуть её не в свой мозг, ни в свой метафизический орган - душу. Она заливалась в меня по каплям и изливалась огромными фонтанами. Но поняла я это уже потом, когда вернулась. Экспедиция у нас была длинная и, чего греха таить, ссорились мы нещадно. Вовик, вместо того, чтобы определять растения, все время ухаживал за Ритиком и шлялся с ней ловить бабочек. Шурик хамил и постоянно пытался лечиться от всевозможных напастей. Я уставала ото всего и ото всего же пыталась отлынивать. Эндрюс ежедневно ныл, вопил и дергался. Дра принималась всех перевоспитывать и орала, кричала, ругалась. А у Анны Сергеевны заканчивались сигареты… Кто знает, что это такое, тот, наверное, сможет пережить холодную войну, да и вообще все, что угодно. Описать это словами я не берусь, но это именно то, чего боятся все юиповцы. Но, как известно, даже экспедиции рано или поздно заканчиваются. Коронных блюд на отходняке (отвальной) было два: плов, приготовленный А.С. и жареные пирожки с облепихой Эндрюсовского производства (товарный знак: «Пирожки фирмы Эндрюс»). Вообще, разговоры об отходняке начались с первых дней экспедиции. Тут позволю себе небольшую флористическую справку: есть такое, широко известное в узких кругах, растение - Polygonum bistorta. Название у него звучное, легкозапоминаемое. И другое - волдодушка (над определением которого мне пришлось изрядно попотеть). Известие о том, что на отходняке, скорее всего, не будет традиционного торта из крошек и вареной сгущенки поразило Вовика в самое сердце (затронув при этом мозг и пищеварительную систему). В связи с чем, ему было присвоено звание «Володушка Бисторта».
Мотаю дальше, в светлое будущее. Прыгаю аж на год вперед! Снова большая летняя экспедиция. На сей раз Богдино-Баскунчакский и Астраханский заповедники! Что там творилось! Там Саша Веселовская стала Дрой, а Саша Михнюк - Михняком. Там муравьи воровали и сжирали энтомологические коллекции, что приводило к бесконечным «дискуссиям» мирмекологов с прочими энтомологами. Да там вообще почти все стали энтомологами! Там мы с Дрой зачумили и без того, правда, «чумную лужу» - озерко, на берегу которого мы жили - единственный источник пресной воды. Там мы чудом не умерли от чумы, холеры, геморрагической лихорадки, жары свыше 50-ти градусов по Цельсию и т.д. Там мы видели гору Богдо, озеро Баскунчак и бескрайние степные просторы. Там, когда всем было дурно от жары, Ритик умудрялся подыхать с голоду. Там я чуть не посидела, когда группа опоздала к контрольному сроку часов на пять. А в Астраханском заповеднике с нами вообще случилось Событие! Событие было именовано «Желтухой». По сути, это была олимпиада, но какая! Мы самостоятельно, все по очереди, провели друг для друга занятия, каждый по своей теме, а потом друг у друга приняли олимпиаду. Олимпиада, хоть и проходила в полевых, так сказать, условиях, но не была похожа на традиционную «Зеленку», ибо принималась по уже собранному в ходе экспедиции материалу. Мероприятие было душевнейшее. Правда, пока мы пытались запомнить всех жучков, пойманных Эндрюсом, всех Васильевских кобылок и прочие подробности флоры и фауны, Анна Сергеевна старательно намазывала чем-то липким свои ласты и собиралась их склеить, в смысле болела. Но, слава Богу, её старания были тщетны. Аккурат к концу экспедиции она выздоровела. А перед заповедником мы таки посрамились. Пришла к нам сотрудница, занимающаяся экологическим просвещением, и предложила поиграть в «экологические игры». Мы раздухарились, думали, сейчас порвем тетку, ан нет, не смогли. Позорно не ответили на большинство вопросов. За то покатались на лодочках, налюбовались на цветущие лотосы и нимфейники, подивились свинорою пальчатому, дурнишнику и сальвинии, а также повидали еще массу всего летающего, плавающего, ползающего, хрюкающего и чавкающего.
Да… Пора останавливать Машину Времени. Ведь вспоминать можно еще ни час и ни два, а чтобы все записать и вовсе специальная жизнь потребуется.
А если в целом, мы побеждали на всевозможных олимпиадах, получали дипломы и грамоты на конференциях, ездили на выезды, делали свои работы, занятия не прогуливали. Без ложной скромности, наше юннатское детство было полно всевозможных успехов. Но сколько же мы при этом совершали ошибок, промахов, неточностей и порой до полного идиотизма доходило. Никогда не забуду, например, что долго и свято верила, что полевка - это короткое жаргонное производное от «мышь полевая». И, черт побери, не знаю, что действительно ценнее: наши детские «победы» или ошибки!
Заоконный пейзаж по прежнему хмурится, а ГЗ утопает в тумане. Но от этого уже не становиться печально. Хорошо иногда повспоминать!
10.12.2007
(для книжки, посвященной 10-илетию кружка)